Академия под ударом
Часть 19 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Филипп Моран, – Оберон назвал то имя, которое было весьма известно в определенных столичных кругах и вызывало трепет и уважение, густо замешенные на страхе, и только потом понял, что Элиза никогда о нем не слышала. Неудивительно, благородная барышня не знает, как зовут всякий сброд. – Он же Фил Два Стакана.
Во взгляде Элизы появилось удивление и брезгливость. Дочь генерала ничего не знала о низменной стороне жизни и ее обитателях, об этом заботился отец, который любил ее.
– И кто он? – поинтересовалась Элиза.
– Фил Два Стакана – человек короны, и все об этом знают, – ответил Оберон. – Выполняет разнообразные щекотливые поручения, не болтлив и достаточно неплохо знаком с магией, хотя не учился.
Элиза нахмурилась – она ничего не понимала. И Оберон тоже не знал, почему именно Два Стакана заинтересовался мусором от ремонта в генеральском доме.
Зачем это его заказчикам?
– То есть ты хочешь сказать, что он работает на королевскую семью, так? – уточнила Элиза. – На принца… то есть уже короля Эдварда?
Оберон кивнул.
– Да. Но я ума не приложу, зачем королю Эдварду интересоваться мусором, – сказал он. – И уж если идти дальше, то я не понимаю, зачем королевской семье убивать твоего отца.
Элиза закрыла рот ладонями и какое-то время стояла неподвижно, словно молилась или сдерживала проклятия.
– Я ничего не понимаю, – наконец призналась она и вдруг спросила: – Почему именно Два Стакана?
– Он однажды убил подельника, – ответил Оберон. – Перерезал ему глотку, сцедил кровь и выпил. Как раз получилось два стакана. Сама понимаешь, как это всех впечатлило. Раньше его ненавидели, потом стали бояться. Одно дело просто убийца, и другое – убийца, у которого знатно протекает чердак.
Элиза отвернулась, снова зажала рот ладонью. Оберон дотронулся до ее плеча – Элиза обернулась и уткнулась лицом ему в грудь. Оберон обнял ее и подумал: как хорошо, если есть человек, который может тебя закрыть от беды. Как хорошо быть таким человеком.
– Господи… – шепот Элизы был похож на шелест осенних листьев на ветру. – Ну что им всем от меня надо? Что я им сделала?
– Не знаю, – ответил Оберон. Поцеловал ее в макушку. – Твой отец мог как-то навредить королевской династии… но я понятия не имею как. Мало ли, поддерживал каких-нибудь бунтовщиков.
– И я не знаю, – промолвила Элиза. – Его допросили, этого… человека?
– Дошли до допроса третьей степени, – сказал Оберон. Элиза понимающе кивнула и поежилась, должно быть, представила, что именно вынес Два Стакана. Газеты любили писать о таких вещах, а читатели любили жареные факты погаже. От газет генерал Леклер свою дочь уже не мог укрыть. – Смогли узнать только то, что он решил отремонтировать свою халупу и надеялся найти что-нибудь подходящее на свалке. – Он усмехнулся и добавил: – У Фила Два Стакана достаточно денег, чтобы просто пойти и купить все нужное, так что в министерстве ему не поверили. Но он не выдаст нанимателя, ему слишком хорошо платят.
– Его отпустят. – Элиза отстранилась от Оберона, машинально взяла какую-то связку растрепанных перьев и навела на нее лупу, просто ради того, чтобы чем-то отвлечься. Желтый свет. Бесполезный хлам.
– Отпустят, разумеется, не держать же его там вечно. Тем более ничего незаконного он не сделал, – кивнул Оберон. – И он выйдет на связь с хозяином, без этого никак. Что же скрывал твой отец, Элиза? Что нужно тем, кто отправил Два Стакана на поиски?
Элиза не ответила. Какое-то время они молчали, а потом Оберон произнес:
– Сегодня вечером мы с тобой пойдем в горы. Я тут подготовился к одной вещи.
* * *
Вечерняя прогулка в горах – не самое приятное занятие на свете, если у тебя нет для этого ни нормальной обуви, ни особенного желания, но сегодня, после дождя, здесь было на удивление хорошо, и даже камни, которые так и старались подвернуться под ногу, не мешали. Воздух стал таким сладким, что его хотелось вдыхать полной грудью, и, стоя на тропинке рядом с Обероном, Элиза смотрела на замок, который сейчас казался игрушечным, и думала, что мир, лежащий перед ней, похож на открытку. У отца были такие – он собирал открытки с видами тех мест, в которых ему довелось служить или воевать.
– Нравится? – с улыбкой осведомился Оберон, и Элиза кивнула.
– Да. Очень красиво.
Гулял ли он здесь со своей первой женой? Наверняка гулял, почему бы и нет? Элиза подумала, что это не должно ее задевать. Да, у Оберона была жизнь, он любил и был любим, и в том, что все тогда кончилось настолько темно и страшно, точно нет его вины.
И это не означает, что их жизнь и отношения тоже должны завершиться чем-то страшным. Белый призрак Женевьев Ренар, Паучьей ведьмы, давно растаял и больше не вернется.
Пайпер с веселым лаем бегал по камням. Вот он нырнул в какую-то расщелину и появился с важным видом, держа в зубах полевку. Мышь пищала и вырывалась, но Пайпер держал ее крепко и, поднеся к ногам хозяйки, положил свое подношение и прижал его лапой. Элиза ахнула и удивленно воскликнула:
– Пайпер, какой ты умница! – Квиссоле гавкнул, и его довольная улыбка растянулась чуть ли не до ушей. – Настоящий охотник! Но давай отпустим мышку, пусть бежит домой. Ее детки ждут.
Пайпер фыркнул. «Тоже мне, мышиные детки! – так и говорил весь его горделивый вид. – Я их тоже поймаю. И съем, да-да!»
– Пайпер, они же плачут. Знаешь, как плохо без мамы? – уже серьезнее сказала Элиза и, присев, погладила щенка по голове. – Отпусти мышку, великий охотник. Пусть бежит к мышатам.
Оберон тоже улыбнулся, словно ожидал именно этого. Пайпер снисходительно убрал лапу, полевка стрелой полетела по тропинке, и Элиза вдруг услышала:
– Вот спасибо тебе, добрая девочка, да наградит тебя Крысиный король!
Элиза обернулась и увидела, что из-за камней выглянула крыса. Огромная, ростом с домашнюю откормленную кошку, покрытая седой шерстью с проплешинами, открывшая в ухмылке рот с иззубренными редкими зубами, она испугала Элизу чуть ли не до икоты. Вцепившись в руку Оберона, Элиза скользнула было по тропе, но Оберон придержал ее и весело сказал:
– Привет, Гнюк, старина! Что нового?
Крыса выбралась из своего укрытия и села на камень с такой чинностью, словно была владыческих кровей, не меньше. Выглянув из-за Оберона, Элиза увидела в правом ухе крысы золотое колечко серьги. Левое было наполовину отгрызено. Крыса выглядела как настоящий боец, который вышел победителем из сотни битв, не меньше.
– Мы следим, – важно ответил Гнюк. – Мы смотрим. Ты был прав! К вам идет гость с той стороны горы, хорошо вооружен, но без артефактов.
От удивления Элиза даже рот открыла. Мало того что крыса говорит, она еще и знает о том, что такое артефакты!
Потом ей стало холодно, а в голове зазвенела боль, наполняя виски. Гость идет к ним, его наверняка послали те, кто нанял Фила Два Стакана! Однако Оберон держался спокойно, и Элиза тоже успокоилась. Оберон подготовился к встрече, значит, ей нечего бояться.
– Сюрприз готов? – спросил Оберон. Гнюк важно кивнул и принялся рыть шерсть на брюхе, словно пытался поймать блоху.
– Отменный! – заявил он. – Сам король приложил лапу. Идите прямо и вверх.
В следующий миг крыса исчезла: вроде бы только что сидела на камне – и уже растворилась в воздухе. Но ощущение чужого оценивающего взгляда осталось: Элиза чувствовала затылком, что за ней наблюдают внимательные глаза – и теперь, после того как она попросила Пайпера освободить мышку, они смотрят на нее по-доброму.
Здесь было много крыс. Очень много.
– Пойдем, – негромко позвал Оберон, и Элиза послушно последовала за ним вверх по тропе. В тихом прохладном вечере отчетливо звенела угроза. Огоньки в окнах замка так и манили: вернись сюда, в тепло, в уют! Здесь безопасно, здесь тебя никто не тронет!
– Сюда идет убийца? – шепотом спросила Элиза. Оберон кивнул.
– Разумеется. Заказчик отправил Два Стакана в твой дом. Он потратил слишком много денег, чтобы просто махнуть на все рукой. Знаешь, сколько стоит такой сгибельник? А тот артефакт, который был на пистолете?
Элиза не знала, но предполагала, что сумма в обоих случаях весьма крупная.
– Они не отказались от идеи нас убить. Они просто затаились на время, – произнес Оберон. – Что ж, у нас тоже есть кое-что в запасе. Если они думают, что мы будем просто сидеть и ждать, когда нас убьют…
Он остановился. Элиза тоже замерла, и в вечерней тишине вдруг послышалось насвистывание. Кто-то шел по тропе, не скрывался, беспечно насвистывал песенку – Элиза даже разобрала, что это были «Деньки веселые», отец, бывало, напевал ее, когда у него было хорошее настроение. Вскоре из-за уступа появился долговязый парень в костюме бродячего мастерового, с рюкзаком за плечами. В рюкзаке что-то позвякивало, шапка была лихо сдвинута на макушку.
Просто человек, который ходил по этим неласковым северным краям, искал работу. В таком огромном замке наверняка найдется какое-нибудь дело для того, кто может сделать все, что потребуется, починить все, что нуждается в починке, и не боится никаких трудностей.
Элиза смотрела на его руки и не могла отвести взгляд. Очень аккуратные, очень ухоженные – руки джентльмена, а не мастерового. Ни единой царапины, ни единой мозоли. Даже ногти модной овальной формы.
Голову словно сжали ледяные пальцы. Незнакомец остановился, увидев Оберона и Элизу, поправил лямку рюкзака и звонко произнес с легким восточным оканьем, которое так не вязалось со свежим маникюром:
– Доброго вечерочка, м’лорд и м’леди! Вы не из замка ли будете?
«Забалтывает, – подумала Элиза. В животе заворочался холодный ком, ладони вспотели. – А вдруг он действительно просто идет мимо? И его никто сюда не отправлял?»
Лицо незнакомца было спокойным и улыбчивым – Элизе не хотелось верить, что на свете бывают мерзавцы с такими лицами. Может, крысы ошиблись?
– Из замка, – кивнул Оберон, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей.
Незнакомец в одежде мастерового странно дернул левой рукой, Элиза услышала тонкий свист над головой, и под незваным гостем дрогнула земля, распахиваясь черной грохочущей пастью. Он с воплем рухнул в провал, и Оберон протянул к Элизе что-то металлическое, похожее на изогнутый коготь. От предмета веяло смертью; Элиза устало прикрыла глаза и спросила:
– Что это?
– Метательный нож, – ответил Оберон, взвесил нож на ладони и добавил: – Редкая штука, из метеоритного железа. А оно, между прочим, способно обходить защитные заклинания. Его еще называют «Гнев небес».
Он спрятал нож в карман, склонился над провалом и произнес:
– Два Стакана у нас уже был, а это, получается, Подстаканник. Эй! Как звать-то тебя, такого шустрого?
Из провала послышался сдавленный стон и грязная брань.
– Я из-за тебя ногу сломал!.. – услышала Элиза. Оберон ухмыльнулся, и из вечерних теней выползли крысы. Элиза не знала, сколько их тут было, но не меньше сотни.
Ей сделалось холодно, словно чьи-то мертвые руки дотронулись до ее шеи и заледенили все тело. Элиза никогда не видела столько крыс сразу и не хотела даже думать о том, что будет, если им вдруг вздумается напасть на них с Обероном.
Пайпер взвизгнул и прижался к ногам хозяйки. Для сражения с таким воинством он был еще слишком мал и теперь трясся от страха. Некоторые крысы посматривали на него так, словно прикидывали, каков квиссоле на вкус. Гнюк проворно подбежал к провалу, деловито заглянул в него и фыркнул:
– Да! Он самый!
– Слышь, Подстаканник. – Оберон присел на корточки, снова заглянул в провал и с каким-то отстраненным равнодушием заметил: – Скажешь, кто тебя послал и так хорошо вооружил, – и я тебя вытащу. Ногу не залечу, сам поковыляешь – но вытащу. С крысами ночевать не оставлю, не бойся.
Ответом ему была вторая порция брани. Оберон покачал головой.
– У простого мастерового, которым ты представляешься, неоткуда взяться метательному ножу из метеоритного железа! – сказал он. – Их всего три на материке! И я знаю, где находится каждый. Все маги это знают, таков протокол. Кто тебя послал, король Эдвард?
Из провала донесся хохот.
– Ты, что ли, совсем головой слаб? – язвительно поинтересовался незнакомец. – Король, он вон где! До Бога высоко, до короля далеко! И ножик не мой!
Оберон ухмыльнулся. Элиза вдруг почувствовала такой озноб, словно в душе поселился январский ветер. Сейчас она видела перед собой не того человека, к которому успела привыкнуть и привязаться, не своего друга и спасителя. Над провалом склонился охотник, и он готов был идти до конца.
– Откуда же он взялся? – спросил Оберон.
Во взгляде Элизы появилось удивление и брезгливость. Дочь генерала ничего не знала о низменной стороне жизни и ее обитателях, об этом заботился отец, который любил ее.
– И кто он? – поинтересовалась Элиза.
– Фил Два Стакана – человек короны, и все об этом знают, – ответил Оберон. – Выполняет разнообразные щекотливые поручения, не болтлив и достаточно неплохо знаком с магией, хотя не учился.
Элиза нахмурилась – она ничего не понимала. И Оберон тоже не знал, почему именно Два Стакана заинтересовался мусором от ремонта в генеральском доме.
Зачем это его заказчикам?
– То есть ты хочешь сказать, что он работает на королевскую семью, так? – уточнила Элиза. – На принца… то есть уже короля Эдварда?
Оберон кивнул.
– Да. Но я ума не приложу, зачем королю Эдварду интересоваться мусором, – сказал он. – И уж если идти дальше, то я не понимаю, зачем королевской семье убивать твоего отца.
Элиза закрыла рот ладонями и какое-то время стояла неподвижно, словно молилась или сдерживала проклятия.
– Я ничего не понимаю, – наконец призналась она и вдруг спросила: – Почему именно Два Стакана?
– Он однажды убил подельника, – ответил Оберон. – Перерезал ему глотку, сцедил кровь и выпил. Как раз получилось два стакана. Сама понимаешь, как это всех впечатлило. Раньше его ненавидели, потом стали бояться. Одно дело просто убийца, и другое – убийца, у которого знатно протекает чердак.
Элиза отвернулась, снова зажала рот ладонью. Оберон дотронулся до ее плеча – Элиза обернулась и уткнулась лицом ему в грудь. Оберон обнял ее и подумал: как хорошо, если есть человек, который может тебя закрыть от беды. Как хорошо быть таким человеком.
– Господи… – шепот Элизы был похож на шелест осенних листьев на ветру. – Ну что им всем от меня надо? Что я им сделала?
– Не знаю, – ответил Оберон. Поцеловал ее в макушку. – Твой отец мог как-то навредить королевской династии… но я понятия не имею как. Мало ли, поддерживал каких-нибудь бунтовщиков.
– И я не знаю, – промолвила Элиза. – Его допросили, этого… человека?
– Дошли до допроса третьей степени, – сказал Оберон. Элиза понимающе кивнула и поежилась, должно быть, представила, что именно вынес Два Стакана. Газеты любили писать о таких вещах, а читатели любили жареные факты погаже. От газет генерал Леклер свою дочь уже не мог укрыть. – Смогли узнать только то, что он решил отремонтировать свою халупу и надеялся найти что-нибудь подходящее на свалке. – Он усмехнулся и добавил: – У Фила Два Стакана достаточно денег, чтобы просто пойти и купить все нужное, так что в министерстве ему не поверили. Но он не выдаст нанимателя, ему слишком хорошо платят.
– Его отпустят. – Элиза отстранилась от Оберона, машинально взяла какую-то связку растрепанных перьев и навела на нее лупу, просто ради того, чтобы чем-то отвлечься. Желтый свет. Бесполезный хлам.
– Отпустят, разумеется, не держать же его там вечно. Тем более ничего незаконного он не сделал, – кивнул Оберон. – И он выйдет на связь с хозяином, без этого никак. Что же скрывал твой отец, Элиза? Что нужно тем, кто отправил Два Стакана на поиски?
Элиза не ответила. Какое-то время они молчали, а потом Оберон произнес:
– Сегодня вечером мы с тобой пойдем в горы. Я тут подготовился к одной вещи.
* * *
Вечерняя прогулка в горах – не самое приятное занятие на свете, если у тебя нет для этого ни нормальной обуви, ни особенного желания, но сегодня, после дождя, здесь было на удивление хорошо, и даже камни, которые так и старались подвернуться под ногу, не мешали. Воздух стал таким сладким, что его хотелось вдыхать полной грудью, и, стоя на тропинке рядом с Обероном, Элиза смотрела на замок, который сейчас казался игрушечным, и думала, что мир, лежащий перед ней, похож на открытку. У отца были такие – он собирал открытки с видами тех мест, в которых ему довелось служить или воевать.
– Нравится? – с улыбкой осведомился Оберон, и Элиза кивнула.
– Да. Очень красиво.
Гулял ли он здесь со своей первой женой? Наверняка гулял, почему бы и нет? Элиза подумала, что это не должно ее задевать. Да, у Оберона была жизнь, он любил и был любим, и в том, что все тогда кончилось настолько темно и страшно, точно нет его вины.
И это не означает, что их жизнь и отношения тоже должны завершиться чем-то страшным. Белый призрак Женевьев Ренар, Паучьей ведьмы, давно растаял и больше не вернется.
Пайпер с веселым лаем бегал по камням. Вот он нырнул в какую-то расщелину и появился с важным видом, держа в зубах полевку. Мышь пищала и вырывалась, но Пайпер держал ее крепко и, поднеся к ногам хозяйки, положил свое подношение и прижал его лапой. Элиза ахнула и удивленно воскликнула:
– Пайпер, какой ты умница! – Квиссоле гавкнул, и его довольная улыбка растянулась чуть ли не до ушей. – Настоящий охотник! Но давай отпустим мышку, пусть бежит домой. Ее детки ждут.
Пайпер фыркнул. «Тоже мне, мышиные детки! – так и говорил весь его горделивый вид. – Я их тоже поймаю. И съем, да-да!»
– Пайпер, они же плачут. Знаешь, как плохо без мамы? – уже серьезнее сказала Элиза и, присев, погладила щенка по голове. – Отпусти мышку, великий охотник. Пусть бежит к мышатам.
Оберон тоже улыбнулся, словно ожидал именно этого. Пайпер снисходительно убрал лапу, полевка стрелой полетела по тропинке, и Элиза вдруг услышала:
– Вот спасибо тебе, добрая девочка, да наградит тебя Крысиный король!
Элиза обернулась и увидела, что из-за камней выглянула крыса. Огромная, ростом с домашнюю откормленную кошку, покрытая седой шерстью с проплешинами, открывшая в ухмылке рот с иззубренными редкими зубами, она испугала Элизу чуть ли не до икоты. Вцепившись в руку Оберона, Элиза скользнула было по тропе, но Оберон придержал ее и весело сказал:
– Привет, Гнюк, старина! Что нового?
Крыса выбралась из своего укрытия и села на камень с такой чинностью, словно была владыческих кровей, не меньше. Выглянув из-за Оберона, Элиза увидела в правом ухе крысы золотое колечко серьги. Левое было наполовину отгрызено. Крыса выглядела как настоящий боец, который вышел победителем из сотни битв, не меньше.
– Мы следим, – важно ответил Гнюк. – Мы смотрим. Ты был прав! К вам идет гость с той стороны горы, хорошо вооружен, но без артефактов.
От удивления Элиза даже рот открыла. Мало того что крыса говорит, она еще и знает о том, что такое артефакты!
Потом ей стало холодно, а в голове зазвенела боль, наполняя виски. Гость идет к ним, его наверняка послали те, кто нанял Фила Два Стакана! Однако Оберон держался спокойно, и Элиза тоже успокоилась. Оберон подготовился к встрече, значит, ей нечего бояться.
– Сюрприз готов? – спросил Оберон. Гнюк важно кивнул и принялся рыть шерсть на брюхе, словно пытался поймать блоху.
– Отменный! – заявил он. – Сам король приложил лапу. Идите прямо и вверх.
В следующий миг крыса исчезла: вроде бы только что сидела на камне – и уже растворилась в воздухе. Но ощущение чужого оценивающего взгляда осталось: Элиза чувствовала затылком, что за ней наблюдают внимательные глаза – и теперь, после того как она попросила Пайпера освободить мышку, они смотрят на нее по-доброму.
Здесь было много крыс. Очень много.
– Пойдем, – негромко позвал Оберон, и Элиза послушно последовала за ним вверх по тропе. В тихом прохладном вечере отчетливо звенела угроза. Огоньки в окнах замка так и манили: вернись сюда, в тепло, в уют! Здесь безопасно, здесь тебя никто не тронет!
– Сюда идет убийца? – шепотом спросила Элиза. Оберон кивнул.
– Разумеется. Заказчик отправил Два Стакана в твой дом. Он потратил слишком много денег, чтобы просто махнуть на все рукой. Знаешь, сколько стоит такой сгибельник? А тот артефакт, который был на пистолете?
Элиза не знала, но предполагала, что сумма в обоих случаях весьма крупная.
– Они не отказались от идеи нас убить. Они просто затаились на время, – произнес Оберон. – Что ж, у нас тоже есть кое-что в запасе. Если они думают, что мы будем просто сидеть и ждать, когда нас убьют…
Он остановился. Элиза тоже замерла, и в вечерней тишине вдруг послышалось насвистывание. Кто-то шел по тропе, не скрывался, беспечно насвистывал песенку – Элиза даже разобрала, что это были «Деньки веселые», отец, бывало, напевал ее, когда у него было хорошее настроение. Вскоре из-за уступа появился долговязый парень в костюме бродячего мастерового, с рюкзаком за плечами. В рюкзаке что-то позвякивало, шапка была лихо сдвинута на макушку.
Просто человек, который ходил по этим неласковым северным краям, искал работу. В таком огромном замке наверняка найдется какое-нибудь дело для того, кто может сделать все, что потребуется, починить все, что нуждается в починке, и не боится никаких трудностей.
Элиза смотрела на его руки и не могла отвести взгляд. Очень аккуратные, очень ухоженные – руки джентльмена, а не мастерового. Ни единой царапины, ни единой мозоли. Даже ногти модной овальной формы.
Голову словно сжали ледяные пальцы. Незнакомец остановился, увидев Оберона и Элизу, поправил лямку рюкзака и звонко произнес с легким восточным оканьем, которое так не вязалось со свежим маникюром:
– Доброго вечерочка, м’лорд и м’леди! Вы не из замка ли будете?
«Забалтывает, – подумала Элиза. В животе заворочался холодный ком, ладони вспотели. – А вдруг он действительно просто идет мимо? И его никто сюда не отправлял?»
Лицо незнакомца было спокойным и улыбчивым – Элизе не хотелось верить, что на свете бывают мерзавцы с такими лицами. Может, крысы ошиблись?
– Из замка, – кивнул Оберон, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей.
Незнакомец в одежде мастерового странно дернул левой рукой, Элиза услышала тонкий свист над головой, и под незваным гостем дрогнула земля, распахиваясь черной грохочущей пастью. Он с воплем рухнул в провал, и Оберон протянул к Элизе что-то металлическое, похожее на изогнутый коготь. От предмета веяло смертью; Элиза устало прикрыла глаза и спросила:
– Что это?
– Метательный нож, – ответил Оберон, взвесил нож на ладони и добавил: – Редкая штука, из метеоритного железа. А оно, между прочим, способно обходить защитные заклинания. Его еще называют «Гнев небес».
Он спрятал нож в карман, склонился над провалом и произнес:
– Два Стакана у нас уже был, а это, получается, Подстаканник. Эй! Как звать-то тебя, такого шустрого?
Из провала послышался сдавленный стон и грязная брань.
– Я из-за тебя ногу сломал!.. – услышала Элиза. Оберон ухмыльнулся, и из вечерних теней выползли крысы. Элиза не знала, сколько их тут было, но не меньше сотни.
Ей сделалось холодно, словно чьи-то мертвые руки дотронулись до ее шеи и заледенили все тело. Элиза никогда не видела столько крыс сразу и не хотела даже думать о том, что будет, если им вдруг вздумается напасть на них с Обероном.
Пайпер взвизгнул и прижался к ногам хозяйки. Для сражения с таким воинством он был еще слишком мал и теперь трясся от страха. Некоторые крысы посматривали на него так, словно прикидывали, каков квиссоле на вкус. Гнюк проворно подбежал к провалу, деловито заглянул в него и фыркнул:
– Да! Он самый!
– Слышь, Подстаканник. – Оберон присел на корточки, снова заглянул в провал и с каким-то отстраненным равнодушием заметил: – Скажешь, кто тебя послал и так хорошо вооружил, – и я тебя вытащу. Ногу не залечу, сам поковыляешь – но вытащу. С крысами ночевать не оставлю, не бойся.
Ответом ему была вторая порция брани. Оберон покачал головой.
– У простого мастерового, которым ты представляешься, неоткуда взяться метательному ножу из метеоритного железа! – сказал он. – Их всего три на материке! И я знаю, где находится каждый. Все маги это знают, таков протокол. Кто тебя послал, король Эдвард?
Из провала донесся хохот.
– Ты, что ли, совсем головой слаб? – язвительно поинтересовался незнакомец. – Король, он вон где! До Бога высоко, до короля далеко! И ножик не мой!
Оберон ухмыльнулся. Элиза вдруг почувствовала такой озноб, словно в душе поселился январский ветер. Сейчас она видела перед собой не того человека, к которому успела привыкнуть и привязаться, не своего друга и спасителя. Над провалом склонился охотник, и он готов был идти до конца.
– Откуда же он взялся? – спросил Оберон.