Академия Изгнания

– Как Тьма обошла мою защиту? – не позволила увести тему и продолжила задавать вопросы. – Ты подмешал куда-то мою кровь? Или хватило твоей? – едким тоном сыпала один вопрос за другим.

С каждым словом злилась все больше и была готова вот-вот взорваться.

– Все гораздо сложнее, Аста, – устало отозвался отец и тяжело вздохнул. – То, что ты зовешь Тьмой, искусственно создали мы с твоей мамой.

Это признание вышибло из легких воздух с такой силой, что перед глазами помутнело. Ярость потухла, остались только боль и непонимание.

Я растерянно покачала головой и отшатнулась.

– Ты врешь, – сказала, неестественно засмеявшись. – Шутишь!

Но я чувствовала, что отец со мной честен, и это сводило с ума.

– Это была идея Фриды. Она хотела создать идеальную магию. Ту, которая не будет истощаться, которую можно черпать из мира и собственных чувств. – Он запрокинул голову к потолку, поджал губы и шумно вздохнул, успокаиваясь.

Упоминание мамы приносило боль нам обоим. Нам не хватало ее, но мы никогда не говорили об этом. Каждый тосковал в одиночестве, по-своему побеждая невыносимую, грызущую печаль.

– Она придумала формулы, – потускневшим голосом продолжал отец. – Рассчитала все до мельчайших деталей. Это было безумством, но ради твоей матери я был готов пойти на все.

– Ты бросил нас, – напомнила, сдерживая подступающие слезы.

Однако отец мой выпад проигнорировал и продолжил рассказ:

– Мы годами ставили тайные эксперименты. Добывали источники сил у самых могущественных духов и демонов, соединяли эти сущности в одно. Но для того чтобы наше достижение мог использовать человек, нужна была последняя составляющая…

– Кровь, – догадалась, вспомнив о том, как легко Тьма ломала мои защитные чары. – Твоя или мамина?

– Нас обоих. – Печаль заставила голос отца потускнеть. – И в этом, похоже, была наша ошибка.

Я затаила дыхание и прижала ладонь к груди, надеясь унять обезумевшее сердце. Оно с силой билось о ребра, кровь гремела в висках, пока ожидала новых признаний отца.

– Фрида решила первой испытать на себе наше изобретение. Я уговаривал твою мать остановиться, найти кого-то другого, но она была непреклонна и бесконечно уверена в том, что мы создали нечто совершенное. Я не смог ей помешать, а то, что получилось в итоге…

– Она стала первой темератой, – бесцветным голосом обронила я, а отец, прикрыв глаза, согласно опустил голову.

– Мы сразу поняли, что совершили ошибку. Фрида не могла контролировать новую магию. Эта, как ты говоришь, Тьма, убивала ее очень быстро.

– И ты, зная это, бросил нас! – снова взялась за свое, изнемогая от болезненной тоски.

Он коснулся ладонью лба, пряча уродующую лицо печаль. Поник, ссутулился…

– Я никогда не бросал вас, Аста. Да, меня не было рядом, но только потому, что искал выход. Я объездил все академии Империи, связался с лучшими чародеями и учеными. Но что они могли знать? Мы с Фридой сами создали свою погибель и даже не догадывались, когда и как все закончится. Я понятия не имел, с чем борюсь.

Злость все еще бурлила в груди, бессилие рождало слезы, которые едва могла сдержать.

– Я сам искал новые формулы, придумывал заклятия, чтобы спасти твою маму. Объездил полмира и ненавидел себя за то, что допустил случившееся. За то, что не могу победить эту скверну. – Он с силой стукнул кулаком по каменной стене, а я отпрянула.

Спиной наткнулась на ржавые перила винтовой лестницы и только тогда поняла – мы в заброшенной башне астрологов. Башню давно опечатали, запретили студентам здесь появляться, но, несмотря на все угрозы, сюда продолжают ходить, а руководство, имея и более важные проблемы, продолжает на это закрывать глаза. Поэтому охотники регулярно наведываются сюда за острыми ощущениями, а темераты – чтобы сделать последний в жизни шаг.

– Мне казалось, я был близок к созданию правильного заклятия, – продолжал рассказ отец, и я не смела его перебивать. – Готовился его применить, даже начертил нужные руны в зале и спрятал их под ковром…

Этот пентакль я хорошо помнила. Тогда, в самый страшный день моего детства, это заклинание по счастливой случайности спасло мне жизнь. Ребенком я недоумевала – зачем кто-то вывел руны прямо посреди комнаты? Теперь все постепенно вставало на свои места, но пока еще не укладывалось в голове.

– Однако мне не повезло. Фрида нашла мои записи. Наверное, хотела помочь в составлении заклятия, но руны сработали, едва твоя мама их прочла. Заклинание должно было изгнать Тьму и запечатать ее внутри магического круга, но что-то пошло не так.

Воспоминания в красках стояли перед глазами. Я будто снова переживала тот ужасный момент обращения моей мамы, но теперь уже видела в происходящем не случайность, не рок судьбы, а закономерность. Жестокую и расчетливую.

– Светлое заклинание подчинило светлую сущность. Поэтому изгнание сработало, но не так, как я того ожидал, а с точностью наоборот. Тело Фриды покинула не Тьма, а ее душа. И именно она оказалась запечатана в том магическом круге.

Сердце лизнул ужас, а по коже поползла морозная корка страха. Слова отца потрясли, и я не понимала, как теперь относиться к правде.

Всю жизнь я думала, что моей маме просто не повезло. Но теперь видела: у всего была своя причина – плата за силу и власть, которую так желали заполучить мои родители.

– Я пришел слишком поздно, – слабо, почти шепотом произнес отец, и впервые за долгие годы я испытала к нему сочувствие.

Уверена, мы думали об одном и том же, видели одинаковые воспоминания: истерзанное тело инфекта в магическом круге, возле которого сидела я, умоляя маму вернуться.

– Я никогда не бросал вас, Аста, – снова повторил он. – Я делал все, чтобы спасти твою мать. А потом – чтобы защитить тебя. Если бы наши с Фридой наработки раскрылись, в опасности были бы не только мы, но и ты. Наша дочь. Поэтому я отдал тебя в пансион и на всякий случай наложил заклятие немоты, и если бы ты попыталась, то не смогла бы рассказать о своем происхождении. Чтобы спрятать тебя, заменил документы…

– Это был не ты, – процедила сквозь зубы. – Признайся, тебе помогал господин Дагер.

Отец умолк в изумлении и замер. Спустя пару мгновений его оцепенение спало, и он даже присвистнул:


– Не думал, что ты и об этом узнаешь.

Не стала никак комментировать эти слова и тут же задала новый вопрос:

– Господин Дагер знал о том, что вы натворили? Он знал о ваших экспериментах?

– Почему тебя это интересует? – Уголок его губ дернулся, бледные глаза нехорошо сверкнули.

– Отвечай.

Моя серьезность отца рассмешила. Он запрокинул голову и улыбнулся сам себе, тихо хохотнув.

Я чувствовала, что снова начинаю злиться. Кончики пальцев знакомо покалывало, но я больше не боялась этого темного зова. Нахмурилась и шагнула навстречу отцу, отчеканив:

– Отвечай!

Замерла, с изумлением обнаружив, что за один шаг пересекла половину комнаты. Ощущения при этом были странные. Словно я рассыпалась тенью в одном месте и заново материализовалась из мрака в другом.

Это открытие заставило меня отпрянуть от отца, что оказался лицом к лицу со мной. Он тоже выглядел удивленным, но был готов прямо сейчас восторженно зааплодировать.

– Невероятно! – выдохнул он. – Это действительно очень мощная магия…

Не позволила себе расслабиться и отвлечься. Подняла глаза и вновь спросила:

– Господин Дагер знал о том, что вы натворили? Говори!

– Он не знал, – неохотно ответил отец. – Я соврал ему, что все это – странная случайность. Попросил спрятать тебя, ведь меня и Фриду могли обвинить. Киан даже не догадывался, что эти обвинения были бы вполне заслуженными…

Признание отца почему-то заставило выдохнуть с облегчением. Я была рада, что господин Дагер в этом деле не замешан и помогал мне не для того, чтобы скрыть общее преступление.

– Почему он позволил тебе стать ректором?

– Потому что я не врал, что попытаюсь найти способ победить Тьму. А где еще искать, если не среди охотников?

– Среди охотников, которых ты сам обращал в темератов.

В этом заявлении не была до конца уверена, а потому очень удивилась, когда отец не стал отрицать:

– Первыми зараженными были не охотники. Я хотел проверить, как Тьма будет влиять на других людей. Вдруг не повезло только Фриде? Мне нужно было понимать, с чем имею дело.

– Ты хоть осознаешь, какую эпидемию запустил? – выкрикнула с яростью и крепко стиснула челюсти, чтобы с губ не сорвалось какое-нибудь разрушительное заклятие. Не хватало еще убить ректора, случайно вышвырнув его из башни.

– Понимаю, – в голосе послышалось легкое сожаление, но со следующими словами оно тут же рассеялось. – Но я делал все ради любви.

– Ради любви? – опешила я. – Ради любви ты рушил другие семьи? Выносил смертный приговор сотням людей? Рисковал не только собственными студентами, но и дочерью?!

В тусклых глазах не увидела ни единого признака раскаяния, только непоколебимую решимость. От этого зрелища меня чуть не вывернуло наизнанку – столько людей погибло только потому, что мой отец не мог смириться с платой за жажду величия!

– Ты не понимаешь, Аста.

– Так поясни! – прошипела сквозь зубы.

Лицо отца заострилось, осунулось, но спорить он не стал. Только тяжело вздохнул, вынул из кармана светлый платок и промокнул им влажный от холодного пота лоб.

– На каждое действие есть противодействие. Я выяснил, что для Тьмы оно не в заклятиях, не в цепях рун. Но в чем тогда? Не один год искал ответ на этот вопрос, даже внедрил правило объединения охотника и темерата. Надеялся, что это поможет подключить к поискам тех, кто привяжется к своему напарнику. Но идея провалилась. Охотники видят в оскверненных пушечное мясо и боятся сближаться, не желая потом испытывать боль утраты…

Несмотря на то что темератой я больше не была, слова ранили. Слишком отчетливо помнила, как сама готовилась оказаться отвергнутой Риганом и не винила его за возможное решение.

– Потом я решил, что шанс на разгадку может быть спрятан в любви… между темератами.

– Фрай. – Имя само сорвалось с дрожащих губ.

Прикрыла глаза, скрывая боль и пытаясь сдержать слезы. В груди защемило, и мне потребовалось время, чтобы справиться с чувствами.

– Ты знал, что он мне нравился, – поняла я. – Поэтому, прячась под иллюзиями, травил Фрая зельями, чтобы чувства стали взаимны? Поэтому обратил меня? Хотел столкнуть нас ради поиска разгадки?

– Прости, Аста. Но я был в отчаянии, а ты – единственная, в ком, как и во Тьме, кровь Фриды объединена с моей, – обронил отец, но я не почувствовала в нем искренности. – Так было нужно.

– И было нужно довести Фрая до безумия? Убить человека?!

– Я не собирался его убивать. Хотел лишь дать вам стимул бороться за жизнь…

– Которую сам же и отнял! – не могла успокоиться я.

Сочувствие, что не так давно испытывала к отцу, вновь сменилось отвращением. Ненавидела его за то, что шел к своей цели по головам. Он оставлял после себя горы трупов, сотни разбитых семей… И сомневаюсь, что все это – лишь ради поиска лекарства.