Академия Буря
Часть 51 из 85 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Морган кивнул, как бы принимая ответ. Запер за собой дверь, сбежал со ступеней и, опершись плечом об окно, стал молча и напряженно смотреть на работу безмятежного сыщика. Его ворон слетел на плац и уверенно проковылял к песику Голден-Халлы (тот лежал и преданно смотрел на хозяина, умостив морду на лапах, только глазками – зырк-зырк). Нависнув над собакой, Кори стал хрипло и убедительно каркать с некоторыми отеческими интонациями. Пес только похрюкивал и зевал, подергивая треугольными ушами, стоявшими торчком, как у степной лисицы.
– Берти… – Морган снова подал голос, когда сыщик с одобрительным похмыкиванием оценил поставленную палатку изнутри и принялся разворачивать надувной матрас.
– Да?
– На что ты, собственно, надеешься?
Сыщик, который с любовью феечки-декоратора украшал палатку болотными огоньками в банках, невозмутимо пожал плечами:
– На то, что сегодня убийца запланировал очередное нападение. И как всегда, на своей любимой сцене – то есть прямо тут, – присев на корточки, рыжий благодушно похлопал по брусчатке. А потом резко сменил тему: – Как твои занятия с учеником, Морган? Юный Фрэнсис уже познал пытки магией, инструментами и совестью, а что у вас дальше по плану? Ты думал, раскаяние сделает из демона человека? Какие еще есть методы у экспериментальных наук?
Белый Доктор уязвленно вскинул пшеничные брови.
– Мне кажется, или ты плавно движешься куда-то в сторону обвинений? – холодно сказал он.
– Хм. Я думал, я лечу к ним на полной скорости и с развернутым транспарантом. – Берти прискорбно цокнул языком и бросил на Моргана быстрый косой взгляд.
Лицо доктора застыло, как погребальная маска. Он резко побелел и порывисто сделал несколько шагов вперед.
– Ты ни пепла не понимаешь! – зашипел он, борясь с желанием схватить этого идиота за грудки и хорошенько встряхнуть. – Тычешь пальцем в небо, собирая прахово созвездие инсинуаций! Уходи отсюда немедленно! Я не смогу тебя защитить!
– А я что, дама в беде, что ли, чтоб меня защищать? – фыркнул рыжий.
– Берти, я серьезно!
– Серьезно – это если ты мне все по порядку расскажешь. А остальное – хрень собачья! – взбрыкнул сыщик и тут же виновато покосился на пса: – Прости за такие слова, Арчи.
Пес только закатил глаза: да привык я, привык…
– Иди домой, Голден-Халла! – рявкнул Морган.
– Не пойду! – заупрямился рыжий, вновь заползая под тент и поправляя там свой несчастный матрас.
Сволочь самовлюбленная.
– Пойдешь! Не то конец твоей палатке! – и Доктор, подойдя вплотную, начал яростно выдергивать колышки. Ткань предсказуемо осела – прямо на голову Берти.
Тот, давясь ругательствами и брезентом, вылез наружу.
Чтобы увидеть: Морган сложил руки в подготовительную маг-позицию и уже что-то шепчет на стародольнем. Зарычав, сыщик бросился на оппонента – это было быстрее, чем колдовать, – но Гарвус успел первым: синий клуб пламени влетел в палатку, и она весело, по-зимнему затрещала, горя ядреным аквамарином.
– Ты охренел, Морган?! – не на шутку рассвирепел Берти и хорошенько, по-портовому врезал Доктору под дых.
Тот охнул, делая шаг назад и сгибаясь, и тотчас снова упрямо сплел пальцы. ВШУХ! Над двором повисла Сфера Молчания, надежно отсекая звуки внешнего мира.
– Отличная идея: никто не услышит, как ты поплатишься за то, что сжег мою малышку! Она со мной семь лет была, скотина ты бесчувственная! – вспылил Голден-Халла, заново бросаясь на оппонента.
Тот не отвечал – хоть и сильный маг, но неженка-человек, Морган пока не успел восстановить дыхание до уровня, благоприятствующего разговорам. Он только уклонялся и отбегал, решая, чем бы таким колдовским огреть сыщика, чтобы все-таки получилось несмертельно.
Пес и ворон, по стечению обстоятельств оказавшиеся снаружи Сферы, траурно переглянулись и неодобрительно покачали головами.
Голден-Халле надоело бегать за ускользающим мешком для битья. Остановившись, он угрюмо сплел Пощечину Недовольных и запустил веселые красные звезды заклятия в коллегу. Тот легко отразил их; они улетели в упругую Сферу; отразились уже от нее; снова от нее; опять от нее… И теперь сигали туда-сюда, как бешеные мухи, по прихоти геометрии никак не попадая в человека или землю и потому не угасая.
– Я ненавижу твое упрямство! – вдруг заорал Гарвус.
– Не упрямство, а упорство! – рявкнул Берти в ответ.
– Все равно ненавижу!
Вскоре к красным звездам добавилось еще несколько таких же мелких, но неприятных маг-оплеух – частично под авторством Моргана, частично – сыщика.
Наконец внутри Сферы стало просто невозможно находиться. Бешеные бесконтрольные снаряды создавали эффект настоящей войны, и соперники, переглянувшись, поняли, что слегка перестарались с бытовой заварушкой.
– Ложись! – охнул Берти, когда заклятия, склеившиеся друг с другом в один огромный искрящийся ком, полетели на них стремительным и травмоопасным клубком.
Свой совет – это лучший совет.
Поэтому Берти уже в процессе собственного крика шлепнулся плашмя, прикрыв голову руками. Но Морган, поморщившись, выбросил раскрытые ладони навстречу клубу. Сначала заклятия замедлились, будто увязли в загустевшем воздухе, потом медленно, с пиететом даже, подплыли-таки к Гарвусу и нитка за ниткой всосались в холодные руки мастера.
Браслеты мага, и без того заполненные наполовину, практически потускнели: Большая Канва Поглощения всегда жрет много сил из чародея, хотя как было бы здорово, если б, наоборот, она его напитывала!..
– Неплохо! – оценил Берти, уже перевернувшийся и теперь лежащий в позе Курортницы-На-Пляже. За спиной у него, весело треща, догорала палатка.
Морган свирепо глянул на сыщика, потом на свои маг-браслеты, на двор кругом… Выругался, щелчком лопнул Сферу Молчания и пошел в свой Пряничный домик.
От порога он обернулся:
– Ты меня в могилу сведешь, Голден-Халла.
– Хм. Моя мама тоже всегда так говорит, – хмыкнул сыщик. – Судя по всему, я хреновый провожатый: она до сих пор здравствует. И ты будешь. Меж тем: какова вероятность нового убийства сегодня? – сощурился он, не спешивший вставать.
– Пятьдесят на пятьдесят. Либо будет, либо нет, – отрезал Доктор.
И, свистнув ворону, он захлопнул за собой дверь. Свет в домике погас почти сразу.
По окнам побежала тонкая сеть охранных заклятий, а по двору – сигнальные лучи, расходящиеся по кругу, будто двор был пирогом, а сигнализация – маршрутом ножа по нему.
Берти подполз к пепелищу палатки, уселся на собственную сумку, засунул руки под мышки, чтоб не мерзнуть, и, нахохлившись, сначала впал в медитативное безмыслие, а потом – уснул.
* * *
Нового убийства не произошло.
Голден-Халла очнулся еще до рассвета, от пения птиц-фальстартов, все там же, во дворе. Но уже не сидя, а лежа на боку, с вышитой подушкой «ТММ – Требовательные, Манящие, Мятежные», откуда-то взявшейся под щекой.
Сыщик зевнул, метко запулил думочку в открытое окно докторского коттеджа (там что-то зазвенело) и, еле переставляя одеревенелые ноги, стал патрулировать двор, наматывая круги по периметру и сжимая храпящего пса в руках.
Когда главный корпус академии ожил – забегали уютницы, запахло горячим хлебом, – Голден-Халла с чувством выполненного долга пошел домой.
26. История Винтервиллей
Было бы до пепла наивно думать, что во вселенной, изобилующей заселенными мирами, некие сущности не могут проваливаться туда и сюда. И речь не только о богах-хранителях.
Трагуд Борсацо, теолог
За завтраком Ладислава плюхнулась напротив Тиссы. Да так рьяно, что столик дернулся.
Кофе, налитый до краев фарфоровой чашки, плеснул, испачкав белые страницы книги, которую читала близняшка.
– Д’гарр, а нельзя ли поаккуратнее?! – ахнула Тис, спешно промокая отпечатки.
Лади заглянула в текст. Читать вверх ногами было неудобно, но она успела увидеть: «…птенцы очень остро чувствуют людские эмоции, поэтому вы должны окружить вашего питомца любовью и…»
– Как там Стэн? – невинно поинтересовалась Найт, верно интерпретировав прочитанное. Лицо Тиссы вытянулось.
– Да-да, я слежу за тобой, – веско сказала Лади, двумя пальцами указав на свои глаза, а потом на близняшкины. – Но вернемся к нашему неоконченному разговору о златокрылом Фрэнсисе. Он, кстати, продолжает сидеть, запершись в комнате – я еще пару раз стучалась, но бесполезно.
– Естественно, бесполезно, – фыркнула Тисса. – Он бывает очень упрямым засранцем, неужели не видно?
Лади не дала сбить себя с темы:
– Ты начала с того, что одевалась мужчиной и ходила на свидания. Продолжай, я само нетерпение.
– Свидания не в том смысле, в каком ты думаешь, – поморщилась Тис.
Она взглядом обвела заполненную Трапезную. Не лучшее место, чтобы болтать о секретах.
– Пойдем в библиотеку, там тише. И я заодно уберусь там – в рамках расширенной программы ухода за Хлестовски. Чтоб ему было приятней вернуться, когда придет срок.
– Хм. Можешь ведь, когда хочешь! – одобрительно хмыкнула Найт.
– Берти… – Морган снова подал голос, когда сыщик с одобрительным похмыкиванием оценил поставленную палатку изнутри и принялся разворачивать надувной матрас.
– Да?
– На что ты, собственно, надеешься?
Сыщик, который с любовью феечки-декоратора украшал палатку болотными огоньками в банках, невозмутимо пожал плечами:
– На то, что сегодня убийца запланировал очередное нападение. И как всегда, на своей любимой сцене – то есть прямо тут, – присев на корточки, рыжий благодушно похлопал по брусчатке. А потом резко сменил тему: – Как твои занятия с учеником, Морган? Юный Фрэнсис уже познал пытки магией, инструментами и совестью, а что у вас дальше по плану? Ты думал, раскаяние сделает из демона человека? Какие еще есть методы у экспериментальных наук?
Белый Доктор уязвленно вскинул пшеничные брови.
– Мне кажется, или ты плавно движешься куда-то в сторону обвинений? – холодно сказал он.
– Хм. Я думал, я лечу к ним на полной скорости и с развернутым транспарантом. – Берти прискорбно цокнул языком и бросил на Моргана быстрый косой взгляд.
Лицо доктора застыло, как погребальная маска. Он резко побелел и порывисто сделал несколько шагов вперед.
– Ты ни пепла не понимаешь! – зашипел он, борясь с желанием схватить этого идиота за грудки и хорошенько встряхнуть. – Тычешь пальцем в небо, собирая прахово созвездие инсинуаций! Уходи отсюда немедленно! Я не смогу тебя защитить!
– А я что, дама в беде, что ли, чтоб меня защищать? – фыркнул рыжий.
– Берти, я серьезно!
– Серьезно – это если ты мне все по порядку расскажешь. А остальное – хрень собачья! – взбрыкнул сыщик и тут же виновато покосился на пса: – Прости за такие слова, Арчи.
Пес только закатил глаза: да привык я, привык…
– Иди домой, Голден-Халла! – рявкнул Морган.
– Не пойду! – заупрямился рыжий, вновь заползая под тент и поправляя там свой несчастный матрас.
Сволочь самовлюбленная.
– Пойдешь! Не то конец твоей палатке! – и Доктор, подойдя вплотную, начал яростно выдергивать колышки. Ткань предсказуемо осела – прямо на голову Берти.
Тот, давясь ругательствами и брезентом, вылез наружу.
Чтобы увидеть: Морган сложил руки в подготовительную маг-позицию и уже что-то шепчет на стародольнем. Зарычав, сыщик бросился на оппонента – это было быстрее, чем колдовать, – но Гарвус успел первым: синий клуб пламени влетел в палатку, и она весело, по-зимнему затрещала, горя ядреным аквамарином.
– Ты охренел, Морган?! – не на шутку рассвирепел Берти и хорошенько, по-портовому врезал Доктору под дых.
Тот охнул, делая шаг назад и сгибаясь, и тотчас снова упрямо сплел пальцы. ВШУХ! Над двором повисла Сфера Молчания, надежно отсекая звуки внешнего мира.
– Отличная идея: никто не услышит, как ты поплатишься за то, что сжег мою малышку! Она со мной семь лет была, скотина ты бесчувственная! – вспылил Голден-Халла, заново бросаясь на оппонента.
Тот не отвечал – хоть и сильный маг, но неженка-человек, Морган пока не успел восстановить дыхание до уровня, благоприятствующего разговорам. Он только уклонялся и отбегал, решая, чем бы таким колдовским огреть сыщика, чтобы все-таки получилось несмертельно.
Пес и ворон, по стечению обстоятельств оказавшиеся снаружи Сферы, траурно переглянулись и неодобрительно покачали головами.
Голден-Халле надоело бегать за ускользающим мешком для битья. Остановившись, он угрюмо сплел Пощечину Недовольных и запустил веселые красные звезды заклятия в коллегу. Тот легко отразил их; они улетели в упругую Сферу; отразились уже от нее; снова от нее; опять от нее… И теперь сигали туда-сюда, как бешеные мухи, по прихоти геометрии никак не попадая в человека или землю и потому не угасая.
– Я ненавижу твое упрямство! – вдруг заорал Гарвус.
– Не упрямство, а упорство! – рявкнул Берти в ответ.
– Все равно ненавижу!
Вскоре к красным звездам добавилось еще несколько таких же мелких, но неприятных маг-оплеух – частично под авторством Моргана, частично – сыщика.
Наконец внутри Сферы стало просто невозможно находиться. Бешеные бесконтрольные снаряды создавали эффект настоящей войны, и соперники, переглянувшись, поняли, что слегка перестарались с бытовой заварушкой.
– Ложись! – охнул Берти, когда заклятия, склеившиеся друг с другом в один огромный искрящийся ком, полетели на них стремительным и травмоопасным клубком.
Свой совет – это лучший совет.
Поэтому Берти уже в процессе собственного крика шлепнулся плашмя, прикрыв голову руками. Но Морган, поморщившись, выбросил раскрытые ладони навстречу клубу. Сначала заклятия замедлились, будто увязли в загустевшем воздухе, потом медленно, с пиететом даже, подплыли-таки к Гарвусу и нитка за ниткой всосались в холодные руки мастера.
Браслеты мага, и без того заполненные наполовину, практически потускнели: Большая Канва Поглощения всегда жрет много сил из чародея, хотя как было бы здорово, если б, наоборот, она его напитывала!..
– Неплохо! – оценил Берти, уже перевернувшийся и теперь лежащий в позе Курортницы-На-Пляже. За спиной у него, весело треща, догорала палатка.
Морган свирепо глянул на сыщика, потом на свои маг-браслеты, на двор кругом… Выругался, щелчком лопнул Сферу Молчания и пошел в свой Пряничный домик.
От порога он обернулся:
– Ты меня в могилу сведешь, Голден-Халла.
– Хм. Моя мама тоже всегда так говорит, – хмыкнул сыщик. – Судя по всему, я хреновый провожатый: она до сих пор здравствует. И ты будешь. Меж тем: какова вероятность нового убийства сегодня? – сощурился он, не спешивший вставать.
– Пятьдесят на пятьдесят. Либо будет, либо нет, – отрезал Доктор.
И, свистнув ворону, он захлопнул за собой дверь. Свет в домике погас почти сразу.
По окнам побежала тонкая сеть охранных заклятий, а по двору – сигнальные лучи, расходящиеся по кругу, будто двор был пирогом, а сигнализация – маршрутом ножа по нему.
Берти подполз к пепелищу палатки, уселся на собственную сумку, засунул руки под мышки, чтоб не мерзнуть, и, нахохлившись, сначала впал в медитативное безмыслие, а потом – уснул.
* * *
Нового убийства не произошло.
Голден-Халла очнулся еще до рассвета, от пения птиц-фальстартов, все там же, во дворе. Но уже не сидя, а лежа на боку, с вышитой подушкой «ТММ – Требовательные, Манящие, Мятежные», откуда-то взявшейся под щекой.
Сыщик зевнул, метко запулил думочку в открытое окно докторского коттеджа (там что-то зазвенело) и, еле переставляя одеревенелые ноги, стал патрулировать двор, наматывая круги по периметру и сжимая храпящего пса в руках.
Когда главный корпус академии ожил – забегали уютницы, запахло горячим хлебом, – Голден-Халла с чувством выполненного долга пошел домой.
26. История Винтервиллей
Было бы до пепла наивно думать, что во вселенной, изобилующей заселенными мирами, некие сущности не могут проваливаться туда и сюда. И речь не только о богах-хранителях.
Трагуд Борсацо, теолог
За завтраком Ладислава плюхнулась напротив Тиссы. Да так рьяно, что столик дернулся.
Кофе, налитый до краев фарфоровой чашки, плеснул, испачкав белые страницы книги, которую читала близняшка.
– Д’гарр, а нельзя ли поаккуратнее?! – ахнула Тис, спешно промокая отпечатки.
Лади заглянула в текст. Читать вверх ногами было неудобно, но она успела увидеть: «…птенцы очень остро чувствуют людские эмоции, поэтому вы должны окружить вашего питомца любовью и…»
– Как там Стэн? – невинно поинтересовалась Найт, верно интерпретировав прочитанное. Лицо Тиссы вытянулось.
– Да-да, я слежу за тобой, – веско сказала Лади, двумя пальцами указав на свои глаза, а потом на близняшкины. – Но вернемся к нашему неоконченному разговору о златокрылом Фрэнсисе. Он, кстати, продолжает сидеть, запершись в комнате – я еще пару раз стучалась, но бесполезно.
– Естественно, бесполезно, – фыркнула Тисса. – Он бывает очень упрямым засранцем, неужели не видно?
Лади не дала сбить себя с темы:
– Ты начала с того, что одевалась мужчиной и ходила на свидания. Продолжай, я само нетерпение.
– Свидания не в том смысле, в каком ты думаешь, – поморщилась Тис.
Она взглядом обвела заполненную Трапезную. Не лучшее место, чтобы болтать о секретах.
– Пойдем в библиотеку, там тише. И я заодно уберусь там – в рамках расширенной программы ухода за Хлестовски. Чтоб ему было приятней вернуться, когда придет срок.
– Хм. Можешь ведь, когда хочешь! – одобрительно хмыкнула Найт.