Адвокат моей любви

И наш молчаливый разговор с Маратом никуда никогда уже не денется. Но ещё я поняла, что чего-то не хватило... что-то с Маратом мы не сделали, что-то, что превратит многоточие в запятую… научит идти по жизни не вместе, но рядом… Не хватало какого-то завершающего мазка… Я ещё не могла понять, какого именно.



Мне вдруг показалось, что в этот вечер ироничная Судьба уже смешивает краски, поглядывая на нас с предвкушающей улыбкой, выбирает яркие оттенки, размазывает острые углы, растушёвывает темноту пунцовым закатом, закрывает до поры последний штрих вуалью прохладного тумана. Но уже заискрились её весёлые глаза хрустальными вспышками первых звёзд. И очень скоро она пойдёт по Млечному Пути вершить другие судьбы, предоставив нас самим себе.



— Спасибо… — прошептала я одними губами.



И вышла из машины с улыбкой. Хотелось смеяться, обнимать всех, набрать полную грудь воздуха и выпустить его с криком радости, обняв пылающее небо. Мне была непонятна случившаяся со мной перемена. Я посмотрела на Лену и рассмеялась. Она выглядела так трогательно, смущаясь неожиданной встречи и пока ещё не осознав, что всколыхнулось в её душе. А я уже знала. И взгляд у открытого окна мне тоже всё сказал.



Я подошла к Марату, застывшему у шатра. Он смотрел на меня во все глаза, непонимающе растягивая губы в неуверенной улыбке.



— Ты как, моя? Накачали тебя микстурами?



— Я не твоя, — у обняла бывшего мужа так крепко, как могла. — Но называй меня так всегда, ладно?



— Ладно, — Марат разжал мои объятия и, взяв за руку подвёл, к Андрею: — Обидишь… УБЬЮ… Лен! Как ты? Завтра…



Я уже не слушала, что будет завтра. У них теперь свои планы. Свои дела. Свой сын. И разные жизни. Им надо всё это уместить. Решить. Сделать правильно. Я прекрасно знала, что всё у них будет хорошо. Хоть и порознь. Потому что я верила в Марата. Никогда ещё я не верила Марату так, как теперь.



— Андрей…



Я смотрела в глаза адвокату. Прямо и спокойно. Я не собиралась просить прощения за то, что обнимала Марата. Я хотела сказать другое.



— Он дорог тебе. Я знаю. Ты не должна оправдываться…



— Я хочу сказать, почему он мне дорог.



— Ты ему дороже, поэтому он… Иди сюда.



Адвокат потянул меня за руку и, развернув к себе спиной, обнял. Я смотрела, как спокойно Марат о чём-то разговаривает с Леной. Откинула голову на плечо Андрея и нежилась в его тёплых объятиях.



— Ты не договорил, что он?.. Что Марат?



— Он сам скажет.



— Ты настоящий адвокат… Всё про всех знаешь и никому ничего не говоришь.



— А ты — моё глобальное потепление.




— Ага-ага…



Мне вдруг вспомнилась моя недописанная книга. «Внедорожная любовь». Вряд ли я допишу эту мелодраму. Она больше не отзывалась во мне… Мне больше не хотелось делиться с миром своими переживаниями, сомнениями и страхами. Мне стало нечего переосмысливать. Мне стали нужны настоящие объятия. Настоящие поцелуи. Настоящие отношения.



Я хотела просто жить. По-настоящему.



---------------------------------------



[1] Автор стихов Анна Опарина





Эпилог




— Поджарила?!



Едва я подошла к стойке охраны, из комнаты отдыха с кружкой одуряюще пахнувшего кофе вышел Максим. Его взгляд, застывший на перевязанных пальцах, красноречиво выдавал чувства шефа.



— Нет, ногти выдрала.



— Зачем?.. Брр… Почему?.. То есть — как?!



— Тебя же приглашали на пикник. Был бы с нами — знал бы.



— Только меня там и не хватало!



— Был момент, когда очень не хватало.



Максим не шелохнулся, но я сразу поняла, что в нём включился «режим психолога». Казалось, он подобрался, как хищник, почуявший добычу, а его взгляд стал взглядом учёного, перед которым встала новая наиинтереснейшая задача. Я вздохнула: теперь не рассказать не получится — Максим будет ходить весь день с видом ребёнка, которому пообещали, но не дали мороженое. Его гибкий острый ум и высокий интеллект требовали сложных задач. Шеф любил быть в толпе. Ему хватало нескольких минут наблюдений, и он уже знал о человеке всё. Он читал людей не по слогам с букварём, как те, кто называл себя психологами, получив высшее образование. Максим выпивал человека залпом со всем шлейфом застарелых проблем, резко встряхивал, взбалтывая и смешивая, как многокомпонентный аперитив для ума, порой добавлял кусочки льда, или разогревал на медленном огне, и мягко отсеивал всё, что мешало быть успешным и счастливым. Шеф был человеком, рядом с которым жить становилось легко и радостно. Я уже не могла представить себе мир, в котором нет Максима. Сиять внутренним светом начинали все, к чьей жизни он прикоснулся. Мне всегда казалось, что я — его любимая игрушка, у которой психологических трудностей столько, что не справиться даже ему. Но я ошибалась. Весь персонал «Напряжения» чувствовал себя так же. И никто не хотел лишиться этого ощущения. Максим наполнял здоровьем и радостью жизнь своих родителей. Он постоянно заставлял их чувствовать себя необходимыми и любимыми.



Он примирил меня с сестрой. Я вдруг поняла, что меня не отодвинули в сторону и ничего не лишили. Я всегда была в лучшей ситуации, чем Ольга. У них с Денисом трое детей и никого, кроме наших родителей, чтобы помочь многодетной семье. А у меня всегда был Марат. Я сама лишила себя его поддержки и наворотила себе кучу проблем. Моя жизнь стала налаживаться тогда, когда старшая дочь вернула его в нашу жизнь. Он всегда был рядом, просто я не знала об этом. Мама была против нашего развода. Из-за этого у нас разладились отношения. И эта ссора впилась в сознание очень глубоко и не позволяла заводить серьёзные романы. Я всегда чувствовала вину перед Маратом и детьми, но думать об этом себе запретила. И злилась на маму за частые напоминания и упрёки. И наказывала себя одиночеством.



Андрей и Максим стали подарками ироничной Судьбы. Но я не понимала — почему она развела нас с Маратом, когда всё вело нас друг к другу? Почему бывший муж не вмешивался в наши отношения, когда мог всё изменить ещё в тот вечер в кафе? Это и был тот последний мазок, который ещё не нанесла Судьба на картину нашей жизни. Тот самый штрих, который стал запятой вместо многоточия…



— …сама не знаю, почему стало вдруг легко и радостно. Сейчас я уже понимаю, что было бы лучше… и я не совсем не против, чтобы Лена и Марат были вместе. Но когда увидела, с каким интересом Виктор смотрит на неё, вдруг так стало хорошо на душе. Я эгоистка, да?



— Нет, — Максим покачал головой. Мы уже час сидели в его кабинете. — Подруга всегда была твоей точкой джи. Лена «болела» в тебе. Ты всегда знала, что они с Маратом вместе не будут. И твоя вспышка — не ревность, а злость. Разочарование. Страх, что одна боль, помноженная на другую, станут разрушительными для них. Марат ведь тоже твоя «боль»… Ты знаешь, а ведь у меня для тебя есть сюрприз!