9 часов над Атлантикой
Часть 19 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лео не может сдержать смешок и опускает глаза — этот парень ещё способен смущаться. Хотя, я кого угодно могу смутить. Но у меня месяц только правды, и я себе в ней не отказываю:
— Почему у меня ощущение, что я давным-давно тебя знаю? Не несколько часов, а лет, может быть, сто? — говорю ему, пересаживаясь на место у прохода, уступая ему своё.
— Серьёзно? А я как раз хотел спросить, не встречались ли мы раньше?
— Что у тебя? Близорукость? Дальнозоркость? — спрашиваю.
— Ничего. Я вижу нормально. По крайней мере, пока.
Оторопеваю:
— А очки зачем?
— Я много часов провожу за экраном — до пятнадцати в сутки. Глаза воспаляются и болят, слизистая сохнет.
— И очки помогают?
— У них специальные стёкла… — начинает. — Они защищают от избытка синего цвета, который вредит глазам.
— Не защищают, — с сожалением качаю головой — вокруг его радужки рассыпаны микроскопические кровавые ручьи и реки. — Это плацебо, — резюмирую.
— Может, и так. Но мне легче, а это главное, разве нет? — косится с улыбкой.
— Одержим и отдал себя делу целиком? Без права на семью и переписку?
Он кивает:
— Это. Но больше отсутствие чего-либо ещё, чему хотелось бы себя отдавать.
И вот теперь он отворачивается. А я мысленно прошу «Не надевай очки, только очки не надевай!» И он их не надевает.
— А ты бы хотел?
Он не отвечает, и я уточняю почти шёпотом, который в этом гуле моторов и гомоне пассажиров едва можно расслышать:
— Чтобы они были? Те, кто станет пить твоё время? Как листья зелёного чая пьют воду и солнечный свет?
Oleg Byonic — Submissive
Он словно вздрагивает и рывком поднимается.
— Пропусти, — требует.
Сжав зубы, я делаю то, о чём он просит. Лео открывает багажный отсек, вынимает сумку.
— Ты не могла бы пересесть?
Как только я это делаю, он бросает сумку на моё сидение, раскрывает молнию. Прямо сверху на вещах лежат две книги, я вижу их мельком, но успеваю выхватить на корешках слова «Астрофизика» и «Психотерапия», под ними что-то из одежды, ещё планшет, ноутбук, провода, зарядные устройства и… пакет с лекарствами. Их не то, чтобы много… но в общем, достаточно, чтобы в моих внутренностях что-то надорвалось. На мгновение я не могу дышать, хмурюсь и морщу нос, как от боли.
— Ты в порядке? — спрашивает меня.
— Нет. Сердце болит.
— Давно?
И я непроизвольно ищу глазами монитор со статистикой — 2 часа 37 минут в небе.
— 2 часа 37 минут.
— Попробуй снова вздремнуть. Отдых всегда помогает. А лучше поймай стюардессу и попроси принести чего-нибудь покрепче. Виски, к примеру. Виски — вещь… на первой стадии.
— А на второй?
— А на второй уже редко что помогает. Но тебе до неё ещё далеко.
В его руке зажат небольшой флакон из белого пластика.
— А это что? — спрашиваю.
— Это капли для глаз — снимают напряжение. Тебе не подойдёт.
— А вдруг?
Он пожимает плечами и протягивает флакон мне:
— Как скажешь.
Но я не беру:
— Давай вначале ты, а я после.
Кивнув, он затягивает на сумке молнию и уходит.
— Лео! — кричу.
Не оборачивается.
— Лео! — ещё громче.
Но он теперь довольно далеко, а шум в самолёте такой обманчивый, вроде бы и не ощущаешь его, и только крикнув, обнаруживаешь, что голос твой словно растворяется в движении.
Догоняю его у туалета. Кабинка занята и Лео стоит, облокотившись плечом об угол. Смотрю на него, и ощущаю боль. В ноге. Ему больно стоять.
— Лео!
И вот теперь только он меня слышит.
— Что? — спрашивает удивлённо.
— Давай помогу.
Он поднимает брови, сжимая губы, чтобы скрыть улыбку:
— Э… ты серьёзно?
— Капли давай!
У меня нет настроения для лёгкого флирта, у меня болит нога, причём так, что терпеть сложно. Нелегко терпеть.
— Как ты там собрался выворачиваться в антисанитарии?
— Ну… очевидно, так же как и всегда, — пожимает плечами, и улыбается теперь только глазами.
— В отличие от «всегда» в данном отрезке твоего особенно счастливого времени у тебя под рукой есть я. Я закапаю. Я умею, не сомневайся.
— Сомневаться в тебе — всё равно, что рыть себе могилу, — заявляет, прищурившись.
— Где хочешь?
Он совершает короткое движение головой, будто растягивает мышцы:
— Почему в твоих вопросах всегда тройное дно?
— Я даю людям выбор. Как в «Эффекте бабочки». У них всегда есть шанс изменить ход событий. Например, вместо годовой декларации заказать поход в горы. Ты вот, кстати, бывал на озере Морейн?
— Какой уважающий себя канадец не побывал на самом знаменитом канадском озере?
— Ну, вот представь, я тоже там отметилась. С клиентом. Просто однажды у него спросила: вместе или в одиночку? Я имела в виду доходы его будем сводить с расходами в режиме «вопрос-ответ», или мне сделать всё на своё усмотрение. Он ответил: я не хочу ехать в одиночку. Но никто из близких не соглашается. Друзья заняты, у жены свои интересы. Дети тоже сами по себе. Я ему говорю: «Что может быть слаще одиночества в самом сердце природы? Только ты и она — как в самый первый раз». Он задумался. Потом ответил «Ты». Мне понравился этот ответ. И мы съездили.
Какое там самое глубокое в мире озеро? Байкал? Враньё. Самое глубокое в мире озеро — Лео. И в нём вода цвета зелёного чая. И чем дольше в него вглядываешься, тем шире раздвигаются его берега. Тем выше полёт орланов над его водами. Тем мощнее сила притяжения.
— Я спрашиваю, глаза хочешь закапывать в туалете или можем вернуться на место? Положишь голову мне на колени, и я аккуратно всё сделаю.
Он выходит из транса не сразу. Ему требуется на это время.
— Лея…
— Да?
— Ты… умеешь… вводить в… гипноз?
— А тебе это нужно?
— Очень.
— Умею.
— Почему у меня ощущение, что я давным-давно тебя знаю? Не несколько часов, а лет, может быть, сто? — говорю ему, пересаживаясь на место у прохода, уступая ему своё.
— Серьёзно? А я как раз хотел спросить, не встречались ли мы раньше?
— Что у тебя? Близорукость? Дальнозоркость? — спрашиваю.
— Ничего. Я вижу нормально. По крайней мере, пока.
Оторопеваю:
— А очки зачем?
— Я много часов провожу за экраном — до пятнадцати в сутки. Глаза воспаляются и болят, слизистая сохнет.
— И очки помогают?
— У них специальные стёкла… — начинает. — Они защищают от избытка синего цвета, который вредит глазам.
— Не защищают, — с сожалением качаю головой — вокруг его радужки рассыпаны микроскопические кровавые ручьи и реки. — Это плацебо, — резюмирую.
— Может, и так. Но мне легче, а это главное, разве нет? — косится с улыбкой.
— Одержим и отдал себя делу целиком? Без права на семью и переписку?
Он кивает:
— Это. Но больше отсутствие чего-либо ещё, чему хотелось бы себя отдавать.
И вот теперь он отворачивается. А я мысленно прошу «Не надевай очки, только очки не надевай!» И он их не надевает.
— А ты бы хотел?
Он не отвечает, и я уточняю почти шёпотом, который в этом гуле моторов и гомоне пассажиров едва можно расслышать:
— Чтобы они были? Те, кто станет пить твоё время? Как листья зелёного чая пьют воду и солнечный свет?
Oleg Byonic — Submissive
Он словно вздрагивает и рывком поднимается.
— Пропусти, — требует.
Сжав зубы, я делаю то, о чём он просит. Лео открывает багажный отсек, вынимает сумку.
— Ты не могла бы пересесть?
Как только я это делаю, он бросает сумку на моё сидение, раскрывает молнию. Прямо сверху на вещах лежат две книги, я вижу их мельком, но успеваю выхватить на корешках слова «Астрофизика» и «Психотерапия», под ними что-то из одежды, ещё планшет, ноутбук, провода, зарядные устройства и… пакет с лекарствами. Их не то, чтобы много… но в общем, достаточно, чтобы в моих внутренностях что-то надорвалось. На мгновение я не могу дышать, хмурюсь и морщу нос, как от боли.
— Ты в порядке? — спрашивает меня.
— Нет. Сердце болит.
— Давно?
И я непроизвольно ищу глазами монитор со статистикой — 2 часа 37 минут в небе.
— 2 часа 37 минут.
— Попробуй снова вздремнуть. Отдых всегда помогает. А лучше поймай стюардессу и попроси принести чего-нибудь покрепче. Виски, к примеру. Виски — вещь… на первой стадии.
— А на второй?
— А на второй уже редко что помогает. Но тебе до неё ещё далеко.
В его руке зажат небольшой флакон из белого пластика.
— А это что? — спрашиваю.
— Это капли для глаз — снимают напряжение. Тебе не подойдёт.
— А вдруг?
Он пожимает плечами и протягивает флакон мне:
— Как скажешь.
Но я не беру:
— Давай вначале ты, а я после.
Кивнув, он затягивает на сумке молнию и уходит.
— Лео! — кричу.
Не оборачивается.
— Лео! — ещё громче.
Но он теперь довольно далеко, а шум в самолёте такой обманчивый, вроде бы и не ощущаешь его, и только крикнув, обнаруживаешь, что голос твой словно растворяется в движении.
Догоняю его у туалета. Кабинка занята и Лео стоит, облокотившись плечом об угол. Смотрю на него, и ощущаю боль. В ноге. Ему больно стоять.
— Лео!
И вот теперь только он меня слышит.
— Что? — спрашивает удивлённо.
— Давай помогу.
Он поднимает брови, сжимая губы, чтобы скрыть улыбку:
— Э… ты серьёзно?
— Капли давай!
У меня нет настроения для лёгкого флирта, у меня болит нога, причём так, что терпеть сложно. Нелегко терпеть.
— Как ты там собрался выворачиваться в антисанитарии?
— Ну… очевидно, так же как и всегда, — пожимает плечами, и улыбается теперь только глазами.
— В отличие от «всегда» в данном отрезке твоего особенно счастливого времени у тебя под рукой есть я. Я закапаю. Я умею, не сомневайся.
— Сомневаться в тебе — всё равно, что рыть себе могилу, — заявляет, прищурившись.
— Где хочешь?
Он совершает короткое движение головой, будто растягивает мышцы:
— Почему в твоих вопросах всегда тройное дно?
— Я даю людям выбор. Как в «Эффекте бабочки». У них всегда есть шанс изменить ход событий. Например, вместо годовой декларации заказать поход в горы. Ты вот, кстати, бывал на озере Морейн?
— Какой уважающий себя канадец не побывал на самом знаменитом канадском озере?
— Ну, вот представь, я тоже там отметилась. С клиентом. Просто однажды у него спросила: вместе или в одиночку? Я имела в виду доходы его будем сводить с расходами в режиме «вопрос-ответ», или мне сделать всё на своё усмотрение. Он ответил: я не хочу ехать в одиночку. Но никто из близких не соглашается. Друзья заняты, у жены свои интересы. Дети тоже сами по себе. Я ему говорю: «Что может быть слаще одиночества в самом сердце природы? Только ты и она — как в самый первый раз». Он задумался. Потом ответил «Ты». Мне понравился этот ответ. И мы съездили.
Какое там самое глубокое в мире озеро? Байкал? Враньё. Самое глубокое в мире озеро — Лео. И в нём вода цвета зелёного чая. И чем дольше в него вглядываешься, тем шире раздвигаются его берега. Тем выше полёт орланов над его водами. Тем мощнее сила притяжения.
— Я спрашиваю, глаза хочешь закапывать в туалете или можем вернуться на место? Положишь голову мне на колени, и я аккуратно всё сделаю.
Он выходит из транса не сразу. Ему требуется на это время.
— Лея…
— Да?
— Ты… умеешь… вводить в… гипноз?
— А тебе это нужно?
— Очень.
— Умею.