50 и одно дыхание легче

— Крошка, — поднимаю голову на Ника.

— Это больно, — тихо отвечаю я.

— Так надо было. Ты же веришь мне, правда? — Он берёт меня за руки и притягивает к себе.

— Да, конечно, Николас. Но… если Тейра решит, что всё так и есть? Я эгоистичная и чёрствая к ней. Это правда, Ник. Я… плохая из меня сестра, — горько произношу.

— Мишель, ты не обязана её воспитывать. Но тот факт, что она пришла к тебе и поделилась тем, что происходит с ней сейчас, говорит о том, насколько она тебе доверяет. Нельзя быть идеальной, можно лишь делать то, что в твоих силах. Я пытался, и ты помнишь, что стало с Люси, — прижимаюсь к нему сильнее, и он крепче обнимает меня.

— Они будут следить за ней?

— Да, мои люди уже приготовились, и мы посмотрим, как действовать дальше. Не волнуйся, я всё решу. Этот человек нацелен не на тебя, а на меня, — Ник немного отодвигается, а я шумно вздыхаю.

— У тебя есть предположения о том, кто это может быть? — Спрашиваю его.

— Нет, Мишель, врать тебе не буду. Я не знаю, кто это такой, потому что в моём прошлом осталось достаточно врагов, которые обещали вернуться. Но сейчас давай дождёмся результатов слежки от моих людей, а потом поужинаем, хорошо?

— Но мы же собирались осмотреть то здание, — напоминаю ему.

— Это может и подождать. Да и поздно уже. Тебе надо отдохнуть, — Ник подталкивает меня в гостиную, и я опускаюсь на диван.

— Есть шанс посадить его за совращение несовершеннолетней? — Интересуюсь я.

— Он спал с Тейрой?

— Я не помню, надо уточнить это. Но она говорила, что влюбилась в него, он водил её по ресторанам и магазинам. Он забивал ей голову глупостями. Может быть, она и поддалась на его ложь, потому что никогда не чувствовала себя нужной и любимой, а это отчасти и моя вина, — внутри собирается горечь, и я чувствую себя такой идиоткой. Почему только на ошибках мы учимся? Почему изначально мы не можем правильно поступить, а постоянно спотыкаемся и падаем?

— Мишель, не изводи себя. Лучше от этого ты ни себе, ни сестре, ни мне не сделаешь. Посмотрим пока телевизор? — Киваю и беру пульт со столика, включая спортивный канал.

— Неплохо. Иди ко мне. Подождём и всё решим. У меня есть деньги, а на них можно купить абсолютно всё, кроме тебя. Ты мне нужна сейчас, — Николас устраивается удобнее на диване, и я прижимаюсь к нему. И плевать, что моё платье испорчено, и кто-то пытается испортить мою жизнь и жизнь тех, кого я люблю.

Ник медленно гладит меня по волосам, а я просто жду. Мне страшно оттого, что Тейра тоже может быть в опасности. Неизвестно, что придумает этот мужчина, чтобы заставить её быть на его стороне. И я боюсь именно этого. Она поверит. Ведь все хотят верить во что-то лучшее, быть любимыми, пусть даже это лишь иллюзия.

Я сама не понимаю как, но время проносится так быстро, что, когда открываю глаза, сначала не могу понять и вспомнить, где нахожусь.

— Проснулась? — Моргая, поворачиваюсь и вижу Ника, лежащего на моей постели.

— Я что… я заснула вчера? — Он меня переодел, точнее, просто раздел, оставив в белье, и положил в постель. Голова кружится. И самочувствие отвратительное.

— Да, ничего страшного, Мишель. Ты переутомилась и…

Боже, меня тошнит. Меня жутко тошнит. Подрываюсь с места и несусь в ванную.

— Мишель?

Меня рвёт, и я даже не успеваю дверь закрыть. Издаю стон и сжимаю ободок унитаза.

— Крошка, чёрт, ты ела вчера? — Николас возвращается и протягивает мне полотенце и бокал воды.

— Плохо, я не успела, крекерами из автомата перекусила. И ты это видел, — хуже утро точно не могло начаться. Нажимаю на кнопку и сливаю воду в унитазе.

— У тебя стресс. Я же не знал, что ты не ела, иначе разбудил бы тебя. Ты перенервничала, а твой организм так требует еды и, причём категорично, — отпиваю воду и смотрю на Ника снизу вверх.

— Тейра… что с Тейрой? — Вспоминая, шепчу я, и меня мутит ещё больше.

— Мишель, чёрт бы тебя побрал! — Николас успевает схватить меня за волосы и наклонить к унитазу. Мне так стыдно за то, что меня рвёт прямо перед ним. Ник заботливо поддерживает мою голову, и под конец я уже хнычу.

— Я вызову Грегори, чтобы он тебя осмотрел, — Ник вытирает мой рот и заставляет выпить ещё воды.

— Всё в порядке… я есть хочу. Желудок режет, — стону я, но ни черта это не так. Меня продолжает мутить. И я не желаю добавлять проблем Николасу.

— Тейра, Ник, что с Тейрой? — Хватаю его за руку, заглядывая в глаза.

— Ничего. Она доехала до дома, мои люди не заметили слежки, значит, используем второй вариант. А сейчас ты приводишь себя в порядок и живо идёшь завтракать. Я ясно выразился или мне заорать на тебя, Мишель? — Рычит Ник.

— Ясно, — бубню я. — Прости.

Ник поднимается с пола и бросает на меня злой взгляд, а затем хлопает дверью. Прислоняюсь к ванне и закрываю глаза. Надо прекратить не употреблять пищу. Меня желчью рвёт, значит, в желудке ничего нет, и он требует немедленно наполнить его. Кое-как поднимаюсь на ноги, и вся дрожу. Мне холодно, меня знобит, и я едва могу забраться под душ. Точнее, я просто сажусь на дно ванны и поливаю себя из душа, потому что сил нет. Голова раскалывается от боли. Но тот факт, что за Тейрой не следили вчера, меня немного успокаивает. Теперь она сама будет писать этому мужчине, чтобы убедить его в своей ненависти ко мне. Это будет сложным периодом, но его надо пройти. А вот что делать со стыдом? Николас видел, как меня рвёт, и не первый раз. Замечательно.

Закутываюсь в тёплый махровый халат, потому что меня до сих пор трясёт от холода, и выхожу из ванной. До меня доносится аромат бекона и яиц. Снова мутит.

Переодеваюсь в джинсы и топик, замечая, что я опять похудела. Чёрт, если Ник об этом узнает, он, правда, будет орать. Поэтому я натягиваю джинсовую юбку и обуваю кеды.

— Как себя чувствуешь? — Интересуется Ник, когда я появляюсь в гостиной.


— Нормально. Ты готовишь, — замечаю, расставленный на кухонном островке, завтрак: апельсиновый сок и тосты с джемами.

— Не всегда же тебе развлекаться. Садись и ешь. И пока не поешь, никуда не поедешь. Я тебя свяжу и буду кормить или просто свяжу и отвезу к себе, где тебя будет кормить Кирк насильно, — грозится он.

— Ладно, напугал, — опускаюсь на стул и смотрю на очень аппетитную еду, но желудок буквально скручивает от боли.

— Мишель…

— Знаю, сейчас. Спазм, — шепчу, поднимая голову на Ника.

— Давай я вызову Грегори, и он посоветует, как выйти из твоего состояния безболезненно? — Предлагает он.

— Всё в порядке. Урок усвоила и теперь буду брать с собой хотя бы банан.

— Тебе не банан надо брать, а еду, Мишель. Неужели, нужно объяснять, что таким образом ты посадишь себе желудок, и у тебя будет ещё больше проблем со здоровьем?

— Ладно, папочка, не буянь, — бурчу я и насильно заставляю себя проглотить кусочек бекона.

— Крошка, меня пугает, когда тебе плохо, понимаешь? Я начинаю злиться из-за своей беспомощности, и я прав, отчитывая тебя. Не доводи меня до бешенства, идёт? — Киваю, проглатывая бекон.

— Умница, — Николас целует меня в макушку и садится рядом.

— Так с Тейрой всё в порядке? — Уточняю я.

— Да, она дома. У меня есть номер её телефона, и я с ней говорил вчера, когда положил тебя спать. Она напугана и просила прощения за слова, которые тебе сказала. Она чувствует себя виноватой, но я не убеждал её в обратном. Она и должна себя чувствовать именно так.

— Ник, — с укором смотрю на него.

— Так, спрячь этот взгляд и ешь молча, — он указывает на тарелку, вызывая у меня улыбку.

— Ты очень заботишься обо мне, — тихо произношу я.

— Нет, ошибаешься, крошка. Если бы я очень заботился, то тебя бы не рвало от голода. Я исправляю свои ошибки. А что касается Тейры, то сейчас я жду результаты поиска видеозаписи этого мужчины с камер наблюдения в торговом центре, чтобы отдать службе безопасности и прогнать по фотороботу.

— Зачем ему это надо? Это же он целую махинацию провернул, — говорю, кусая тост и запивая соком.

— Деньги, крошка, в большинстве случаев причиной манипуляций и подстав являются именно деньги. Слабое звено — Тейра и её любовь к ним, привычка жить на широкую ногу и проблемы с твоими родителями. Именно это в прошлом и позволило ему добраться до тебя и меня. Деньги были получены Тейрой, притворившейся тобой и даже одевшейся, как ты. Предполагаю, что она отдала их ему, забыв о том, что именно он должен был ей определённую сумму за помощь. Или же он их у неё украл, а она заметила это позже. Но он планировал получить больше за ту информацию, которую ей передал. Тейра переслала на твой ноутбук его письмо, и я его прочёл. Там факты из моего прошлого и детства. Откуда он их мог взять, я не знаю, но предполагаю, что мы с ним встречались уже, или же ему их кто-то передал. Кто-то близкий мне, — Николас замолкает, красноречиво смотря на меня.

— Ты что, думаешь, что это я? — Шокировано спрашиваю его.

— Нет. Люси. Я даже в прошлом не распространялся насчёт своего детства. Особенно принимая во внимание мои проблемы и ошибки, я на сто процентов уверен в том, что вряд ли кто-то из моего прошлого знал меня настолько хорошо, как Люси.

— Но… нет, я не отрицаю, что Люси больная, но она тебя любит, пусть и ненормальной любовью, Ник. Она от тебя хочет быть беременна. А зачем ей лишать тебя денег, когда они ей тоже нужны? Если бы в газетах появилась вся твоя подноготная, то тогда бы, я думаю, что твой бизнес бы понёс серьёзные убытки, и эта грязь отвернула бы новых клиентов и твоих работников. Нет? — Хмурюсь я, доедая тост.

— Мишель, ты сейчас защищаешь человека, который пытался тебя посадить за избиение и насилие? — Ник скептически приподнимает бровь.

— Нет, я не защищаю, просто пытаюсь понять, какую пользу ей это принесло бы. А по итогу бы никакую, — мотаю головой и кривлюсь от его слов. Да я никогда не буду защищать Люси. И если это она, то я буду даже рада, если её посадят пожизненно.

— Это мы и узнаем, когда поймаем этого человека. Он всё скажет, — Ник как-то странно ухмыляется, отчего у меня по телу проносятся неприятные мурашки. Даже знать не хочу, каким образом этот мужчина расколется.

— Доедай, и я отвезу тебя на работу, — Николас указывает на полную тарелку.

— Не хочу, ещё половину тоста, и всё. Желудок до сих пор болит, — признаюсь я.

— Мишель, я серьёзно говорю — прекращай.

— Всё-всё, прекратила. Буду есть. Возьму на обед суп, нет… после него мне плохо было, он очень жирный. Салат, а вечером вместе поужинаем, согласен?

— Ты не мне делай одолжение, а хотя бы немного заботься о себе. А насчёт ужина согласен. И кексы тоже хочу. Я в душ и одеваться, — Николас доедает глазунью, запивая всё кофе, и целует меня в лоб.

— Ах да, забыл. Ты моешь посуду, — весело добавляет он и, присвистывая, скрывается в коридоре.

Улыбаюсь от этого и понимаю, что он хочет меня подбодрить и показать — мы справимся. Со всем.

Пока Николас принимает душ, я быстро выбрасываю половину тоста, а остальное убираю в холодильник. Правда, есть не могу, а от апельсинового сока кислота в животе собирается, и это неприятно.

Проверяю телефон на наличие пропущенных звонков и вижу один от Амалии. Моментально перезваниваю ей, когда в голове возникают слова Тейры о том, что я эгоистична со всеми. Ами не берёт трубку, наверное, спит. Начало десятого, а у неё каникулы, на работу идти не надо. Смотрю на время её звонка — полночь. Чёрт. Набираю номер Сары, бросая в рюкзак баночку с газировкой и пачку печенья.

— Привет… я не сплю… уже встаю, — сонно бормочет Сара.

— Привет, можешь спать и не вставать. Амалия вчера не звонила тебе? — Улыбаясь, спрашиваю подругу.

— О-о-о, Миша, я думала это Райли. Нет… вроде бы нет. А что?