1972. Возвращение
Часть 24 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Обожаю! – улыбнулась Настя – Я в журнале «Москва» читала, но там было не все. Усеченный вариант. Я потом нашла рукопись в самиздате, перепечатку. Как-то изъяли у…хмм…неважно. В общем, прочитала полностью.
– Хорошо. Итак, Настя, вы работаете на меня. Стоп! График работы какой? Вы будете приходящей домработницей? Или поселитесь здесь?
– Как скажете, Михаил Семенович – снова пожала плечами Настя.
– Комната у нас есть, там и диван имеется, так что можете поселиться в этой комнате. И вот еще что…я сам вас одену, хорошо? Если вы собираетесь появляться со мной на людях, вы должны соответствовать моему представлению о том, как выглядит моя спутница. Ну, к примеру – посмотрите, как выглядит Оля, как она ходит по дому (Настя окинула Ольгу внимательным взглядом, начиная с тапочек и коротких шортов, и заканчивая облегающим топиком). На улице другая одежда. Но вот эти дурацкие кримпленовые юбки, костюмы и все такое – я их просто ненавижу. Потом мы вам подберем то, что подойдет к лицу. Прическу тоже оформим – чуть покороче, пусть лучше будет мужская. Краски на лице чуть побольше – когда пойдете на улицу со мной. И да – я деспот, тиран и все такое! Еще не передумали у меня работать?
– Наоборот – без тени улыбки заявила домработница – какая женщина откажется работать на человека, который ее еще и одевает!
– Ну что же…чувство юмора у тебя есть – констатировал я – А оружие имеется? Клади на стол все, что есть.
Рука Насти нырнула под блузку, и оттуда показался вороненый «Токарев». Потом под юбку, и на стол лег самый настоящий «вальтер-ППК». К ним присоединился нож – узкий, обоюдоострый, такой примерно, как я носил на предплечье в Штатах. Запасные магазины. И…короткая толстая дубинка появилась из сумочки.
– Это все? – спросил я с профессиональным интересом, соображая, где она могла все это прятать.
– Все – кивнула Настя, глядя мне в глаза честными голубыми глазами, и я подумал о том, что ей это оружие в общем-то и ни к чему – она сама как оружие.
А еще вдруг пришла в голову мысль – а против кого все это железо? Против хулиганов? Так с ними я и сам бы справился. А может это «рогатина» как раз на меня? Так, на всякий случай?
Не знаю. Да, у меня паранойя. И пусть. Так спокойнее, с этой самой паранойей. Ну а Настя…пусть работает. По крайней мере не обкрадет…
Хе хе…«– Я слышал, ты недавно женился? А невеста-то честная?! – Ну...пока еще ничего не украла!»
Глава 7
— Я приставил к нему нашу сотрудницу в качестве домработницы. Она будет и телохранителем, и…присмотрит за ним.
– Женщина?! Телохранитель?! Ты смеешься?!
— Ты бы ее видел! Это гренадер в юбке! Рост сто девяносто! Сплошные мышцы! Она подкову ломает!
— Ты где это чудовище выкопал? Небось страшна, как грех.
– Вот и нет. Очень приятная на лицо и на остальные части тела девица. Впрочем, давно не девица – ей двадцать семь, была замужем. Муж погиб. Они были военными специалистами во Вьетнаме, участвовали в боях. Девка голыми руками трех американских десантников убила. Случайная пуля…и муж наповал. Ее тоже ранило. После лечения встал вопрос – куда ее определить. И тут Карпов позвонил,, что ему нужна домработница. Ну вот я и подумал – а почему бы и нет? И домработница, и агент! Разве плохо?
— Он ее сразу раскроет.
— Так у нее и не было задачи скрываться. Ей сразу было сказано — ничего от Карпова не скрывать – ну, кроме того, что его не касается. Кроме ее бывшей службы. Так что он прекрасно это знает.
– И как отреагировал?
— Я снял прослушку. Обещал Карпову снять, и снял. С ним нельзя иначе — раз обещал, надо выполнять. Взбрыкнет, так непонятно, во что это выльется. Инфильтруется на запад без нашего участия — оно нам надо? Вместо прослушки теперь она, Анастасия. Раз он ее принял, значит…принял. В противном случае она бы уже отзвонилась, доложила.
— А она-то как на это пошла? В прислугу? Стирать трусы и подштанники? Я бы вот…хмм…
— Так она -- не ты. Это служба. Знаешь, что они по джунглям делали? Что жрали? Что пили? Я только представлю – меня просто с душим воротит. Змею сырую не ел? А лягушек? А из ноги паразита выковыривал? А вот те, кто там воевал…и воюет – те это делали. Так что после джунглей для нее это просто рай! Тем более что она знает Карпова.
– То есть?! Что за…
– Хмм…как писателя – знает. Книжки его читала. И что интересно – и на английском тоже. Она говорит на трех языках. Так что когда я сказал ей о задании – восприняла очень даже положительно. Без криков радости, но она вообще спокойная, как танк. И такая же могучая. Раздавит гусеницами, и не заметит! Хе хе…
– Ладно, это ваше дело. Ну так что скажешь по Мюнхенскому теракту? Я пообещал Карпову, что мы предотвратим.
– Раз пообещал – надо выполнять. Да и правда…паскудство это самое настоящее. Мерзость. И кстати – бесполезная мерзость! Ну вот чего они добьются? Что, Израиль выведет войска? Никогда! Израиль с террористами переговоров не ведет. Никогда и ни за что. И никогда не выполняет их условия. Так зачем убивать обычных спортсменов?! Ох уж эти гребаные арабы! Сука все у них, не как у всех! Обязательно сделать какую-то гадость! И вообще – не пора ли дать по рукам Арафату? Тебе не кажется, что он зарвался?
– Кажется – перекрестись. Но Арафат и в самом деле пошел в разнос, надо его укоротить.
– На голову. Кстати, надо бы узнать у Карпова расклад по Ближнему Востоку на пятьдесят лет вперед. И тогда будет ясно – какую политику вести. Сдается мне, зря мы с Арафатом вошкаемся. Дам задание Карпову – пусть разложит по годам и датам.
– Он уже воет, наш Карпов. Говорит – навалили на него, аж спина трещит. Он и книги уже давно не пишет, с тех пор, как из Штатов уехал. Надо бы немного притормозить, успеем еще его выдоить. И смотрит Карпов настороженно. Мол, выдоят досуха, и нахрен пошлют. Видать натерпелся там, у себя… Осторожнее с ним. Как с хрустальным бокалом.
– Так что с терактом?
– Свяжись с евреями по своим каналам. Передай информацию, и предложи встретиться на дипломатическом уровне, тайно конечно. Я вызвал к себе Громыко, дал ему указание связаться с тобой и обсудить переговоры. Еще я предлагаю в нашу делегацию на олимпиаде включить специалистов антитеррора с заданием не допустить этого теракта. Не знаю, как сработает Израиль, но мы должны быть убеждены, что трагедии не случится. На немцев расчета никакого. Жалкие потомки прежде умелых солдат. Из них вытравили боевой дух!
Замолчал, сделал паузу:
– Иди, занимайся. Сейчас ко мне Суслов придет…предстоит очень нелегкий разговор. Мне нужно как следует к нему подготовиться. Ты же знаешь, какая вонь поднялась, когда я на заседании Политбюро объявил о реформах. Сегодня еще Гречко ко мне приедет, будем говорить о реформе армии.
– Суслову пора на покой. И лучше – на вечный покой, чтобы не мутил. У меня есть сведения, что он ведет нехорошего толка беседы с некоторыми членами Политбюро. Помнишь, что Карпов в своих записках указывал? Суслов – это главный тормоз реформ. Это он главный гонитель интеллигенции, и это он вместе с Андроповым настаивал на введении войск в Афганистан. Его надо убирать.
– Да. Я сегодня предложу ему уйти на пенсию. Хватит работать, надо и за здровьем последить. Иначе ведь и сердце может не выдержать! Ладно, шагай, Володя, и не забывай того, что я тебе сказал. Осторожнее с Карповым!
****
Настя ушла, сказав что вернется к вечеру с вещами, и мы с Ольгой остались вдвоем. Пока что вдвоем.
– Я ее просто боюсь! – вздохнула моя секретарша, когда мы уселись за стол – Это не человек, это монстр какой-то! А вы, Михаил Семенович, глядели на нее неподобающе!
– Это как? – заинтересовался я.
– На сиськи! Напомню, что у вас есть уже подруга! Или вы хотите устроить свальный грех?!
– Ну я так-то не сторонник таких экстремальных развлечений, но вообще-то…
– Тьфу на тебя! – Ольга фыркнула и отвернулась – Все вы, мужики, одинаковые! Вам только покажи…
Что именно нам надо показать – Ольга сообщить не успела. Звонок в дверь прервал ее монолог, и она недовольно поморщилась:
– Неужели эта статУя уже вернулась?! Только что же ушла! Не пойду ее встречать! Бунт! Бунт! Бессмысленный и беспощадный! Я в туалет пошла, сам открывай!
– И не стыдно? Твой босс сам открывает двери! Это же узурпация власти! Придется тебя сегодня наказать…
– Накажите меня! Накажите!
Дверь в туалет со стуком захлопнулась, а я побрел в двери, со вздохом вспоминая, как хорошо мне было в моем Монклерском поместье. Тихо и спокойно. Потрескивают поленья в камине, за окном холод и слякоть, а в моем кабинете тепло и уютно. Я лежу на диване и диктую Ольге очередную главу из книги… А теперь что?! Беспрерывная беготня! Суета! Нервотрепка!
Но за дверью была не Настя. Мужчина среднего роста, черноволосый, круглолицый. Я сразу его узнал: видел на фото рядом с Юрием Гагариным. И вообще видел на фото – легендарный Борис Панкин, главный редактор Комсомолки. Через год его должны «уйти» в ВААП – Всесоюзное агентство авторских прав. Фактически, его убрали – слишком уж одиозная, независимая фигура. Легендарный журналист, легендарный редактор. Сам приехал, никого не стал присылать.
– Здравствуйте! – сказал он, доброжелательно улыбаясь – я…
– Борис Панкин, главный редактор Комсомолки – тоже улыбнулся я – Проходите. Можете не разуваться, я вижу, у вас ботинки чистые. Предлагаю: первое, это расположиться у меня в кабинете, второе – пройти на кухню, где вам нальют чаю, сделают бутерброды, и…вот.
– Пойдемте на кухню – тут же сориентировался Панкин – так проще, и не так официозно. Только я плащ сниму…
Я помог ему раздеться, и мы прошли на кухню. Так как Ольга упорно и демонстративно отсиживалась в туалете, я сам наполнил чайник водой из-под крана, поставил на плиту, и забравшись в холодильник извлек оттуда очередную палку сервелата. Из хлебницы – хлеб, и начал нарезать тонкими ломтиками, готовя к бутербродному делу. Тем временем в кухню заглянула Ольга, имея на лице нарочито хмурую, недовольную физиономию, но когда увидела незнакомого симпатичного улыбчивого мужчину, тут же сменила гнев на милость.
– Здравствуйте! Я Ольга!
– Борис! – Панкин привстал – Вот, интервью пришел взять у вашего…
– Босса – усмехнулась Ольга – Михаил Семенович мой босс. Я его секретарь-машинистка.
– Очень приятно, Ольга! – с удовольствием сказал Панкин, быстрым взглядом окинув фигуру моей секретарши – Вы просто прекрасны!
– Еще она печатает со скоростью пулемета, говорит на нескольких языках и не впадает в истерику, когда по ней стреляют – ухмыльнулся я.
– Вот как?! Стреляют?! Очень интересно! – восхитился Панкин – И кто же по вам стрелял, милая Ольга?
– Агенты ФБР – пояснил я, и продолжил, повернувшись к Ольге – Оля, давай-ка, собери нам на стол. Товарищ Панкин небось набегался по своим редакционным делам, голодный. А мы пока начнем разговор, чтобы не терять времени. Честно сказать, я тоже сегодня побегал…замотался.
– Михаил Семенович только что от Шелепина вернулся! – с гордостью сказала Ольга, и тут же сжалась под моим тяжелым взглядом. Ну вот нахрена болтает лишнего?! Кто ее за язык тянул?!
Но Панкин сделал вид, что ничего не услышал. Он поудобнее расположился на кухонном табурете, открыл блокнот, который принес с собой, взял авторучку, и замер так, собираясь с мыслями. А я вдруг подумал, и решил:
– Все-таки пойдемте в гостиную, за нормальный стол. Да и стулья там поудобнее, чем эти табуреты. А чай нам Оля туда принесет. У меня теперь и домработница есть, но она ушла по делам, придет к вечеру, так что мы все сами.
Мы перешли в гостиную, сели за большой длинный стол, за которым недавно мы сидели веселой компанией с Высоцким и Золотухиным, и начали разговор.
В первую очередь Панкин спросил, кто я, откуда взялся, и как дошел до такой жизни. Ну я ему и рассказал все то, что рассказывал практически всем, кому это было интересно знать. И практически то, что было написано на обложке каждой из моих книг.
Потом Панкин спросил, как так случилось, что я оказался в Штатах, как разбогател, и почему жил в Штатах такое длительное время. Само собой, я выдал ему версию для народа – мол, мне разрешили жить там так долго в связи с тем, что снимаются фильмы по моим книгам. И руководство страны вняло моим просьбам и разрешило мне так долго жить в США.
Потом я рассказал, как бился с Мохаммедом Али, и как через своего друга Пабло сделал ставки на свою победу. И сорвал на этом гигантский куш. Звучало это на самом деле как выдержка из авантюрного романа, и Панкин только головой мотал от удивления. А потом сказал, что это будет настоящая бомба! Читатели забросают редакцию письмами с вопросами. Так всегда бывает после ярких статей.
Рассказал о творческих планах, рассказал о снимающихся фильмах, ну и наконец – перешел к тому, ради чего собственно Панкин сюда и явился – к пресс-конференции.
– Скажите, Михаил Семенович…что за история у вас приключилась в США, почему вы были вынуждены оттуда уехать, и как я понял – не завершив свои дела?
– На нас с Ольгой напали и попытались убить. И это были не уличные бандиты, не какая-то там шпана. Это были представители одной очень влиятельной организации, называть которую для всеобщего обозрения я сейчас не буду. В среду, в концертном зале «Россия», состоится пресс-конференция, на которой я расскажу всему миру – кто виновен в нападении на президента США, кто пытался убить меня, и кто угрожает всему миру. Пока что я только лишь скажу: это будет самая настоящая бомба! И многим власть имущим в США не поздоровится! Приглашаю журналистов всех газет и телеканалов мира – приходите, не пожалеете! Это будет сенсация.
– Мда…интригующе! – усмехнулся Панкин – вы, Михаил Семенович, умеете заинтересовать народ! Кстати, подпишете мне ваши книги? Я принес с собой целый портфель! Ребята в редакции будут просто в восторге!
– Да нет проблем – усмехнулся я – Для любимой Комсомолки ничего не жалко. Тем более – подписи.
Мы проговорили еще около часа – о музыке, и я сообщил, что буду записывать пластинку к Дню Победы, о том, что выступлю на концерте девятого мая перед ветеранами. Об эстрадной музыке, вообще, и о некоторых моментах в частности – например, я резко покритиковал прежнее руководствоминистерства культуры за то, что зажимали хороших артистов, например не давали выступать певице Ларисе Мондрус, которая отличается отличным голосом, музыкальностью и красивой внешностью. И что это просто постыдно, когда не дают продвигаться талантам.
Упомянул и Высоцкого, которого слушает вся страна, но при этом не дают ни записываться на студиях, ни выступать на официальных концертах. И это притом, что многие из песен Высоцкого на самом деле глубоко патриотичны. Да и не в этом дело – он самый настоящий талант, народный певец, и разве можно ТАК поступать с с талантами?!
– Хорошо. Итак, Настя, вы работаете на меня. Стоп! График работы какой? Вы будете приходящей домработницей? Или поселитесь здесь?
– Как скажете, Михаил Семенович – снова пожала плечами Настя.
– Комната у нас есть, там и диван имеется, так что можете поселиться в этой комнате. И вот еще что…я сам вас одену, хорошо? Если вы собираетесь появляться со мной на людях, вы должны соответствовать моему представлению о том, как выглядит моя спутница. Ну, к примеру – посмотрите, как выглядит Оля, как она ходит по дому (Настя окинула Ольгу внимательным взглядом, начиная с тапочек и коротких шортов, и заканчивая облегающим топиком). На улице другая одежда. Но вот эти дурацкие кримпленовые юбки, костюмы и все такое – я их просто ненавижу. Потом мы вам подберем то, что подойдет к лицу. Прическу тоже оформим – чуть покороче, пусть лучше будет мужская. Краски на лице чуть побольше – когда пойдете на улицу со мной. И да – я деспот, тиран и все такое! Еще не передумали у меня работать?
– Наоборот – без тени улыбки заявила домработница – какая женщина откажется работать на человека, который ее еще и одевает!
– Ну что же…чувство юмора у тебя есть – констатировал я – А оружие имеется? Клади на стол все, что есть.
Рука Насти нырнула под блузку, и оттуда показался вороненый «Токарев». Потом под юбку, и на стол лег самый настоящий «вальтер-ППК». К ним присоединился нож – узкий, обоюдоострый, такой примерно, как я носил на предплечье в Штатах. Запасные магазины. И…короткая толстая дубинка появилась из сумочки.
– Это все? – спросил я с профессиональным интересом, соображая, где она могла все это прятать.
– Все – кивнула Настя, глядя мне в глаза честными голубыми глазами, и я подумал о том, что ей это оружие в общем-то и ни к чему – она сама как оружие.
А еще вдруг пришла в голову мысль – а против кого все это железо? Против хулиганов? Так с ними я и сам бы справился. А может это «рогатина» как раз на меня? Так, на всякий случай?
Не знаю. Да, у меня паранойя. И пусть. Так спокойнее, с этой самой паранойей. Ну а Настя…пусть работает. По крайней мере не обкрадет…
Хе хе…«– Я слышал, ты недавно женился? А невеста-то честная?! – Ну...пока еще ничего не украла!»
Глава 7
— Я приставил к нему нашу сотрудницу в качестве домработницы. Она будет и телохранителем, и…присмотрит за ним.
– Женщина?! Телохранитель?! Ты смеешься?!
— Ты бы ее видел! Это гренадер в юбке! Рост сто девяносто! Сплошные мышцы! Она подкову ломает!
— Ты где это чудовище выкопал? Небось страшна, как грех.
– Вот и нет. Очень приятная на лицо и на остальные части тела девица. Впрочем, давно не девица – ей двадцать семь, была замужем. Муж погиб. Они были военными специалистами во Вьетнаме, участвовали в боях. Девка голыми руками трех американских десантников убила. Случайная пуля…и муж наповал. Ее тоже ранило. После лечения встал вопрос – куда ее определить. И тут Карпов позвонил,, что ему нужна домработница. Ну вот я и подумал – а почему бы и нет? И домработница, и агент! Разве плохо?
— Он ее сразу раскроет.
— Так у нее и не было задачи скрываться. Ей сразу было сказано — ничего от Карпова не скрывать – ну, кроме того, что его не касается. Кроме ее бывшей службы. Так что он прекрасно это знает.
– И как отреагировал?
— Я снял прослушку. Обещал Карпову снять, и снял. С ним нельзя иначе — раз обещал, надо выполнять. Взбрыкнет, так непонятно, во что это выльется. Инфильтруется на запад без нашего участия — оно нам надо? Вместо прослушки теперь она, Анастасия. Раз он ее принял, значит…принял. В противном случае она бы уже отзвонилась, доложила.
— А она-то как на это пошла? В прислугу? Стирать трусы и подштанники? Я бы вот…хмм…
— Так она -- не ты. Это служба. Знаешь, что они по джунглям делали? Что жрали? Что пили? Я только представлю – меня просто с душим воротит. Змею сырую не ел? А лягушек? А из ноги паразита выковыривал? А вот те, кто там воевал…и воюет – те это делали. Так что после джунглей для нее это просто рай! Тем более что она знает Карпова.
– То есть?! Что за…
– Хмм…как писателя – знает. Книжки его читала. И что интересно – и на английском тоже. Она говорит на трех языках. Так что когда я сказал ей о задании – восприняла очень даже положительно. Без криков радости, но она вообще спокойная, как танк. И такая же могучая. Раздавит гусеницами, и не заметит! Хе хе…
– Ладно, это ваше дело. Ну так что скажешь по Мюнхенскому теракту? Я пообещал Карпову, что мы предотвратим.
– Раз пообещал – надо выполнять. Да и правда…паскудство это самое настоящее. Мерзость. И кстати – бесполезная мерзость! Ну вот чего они добьются? Что, Израиль выведет войска? Никогда! Израиль с террористами переговоров не ведет. Никогда и ни за что. И никогда не выполняет их условия. Так зачем убивать обычных спортсменов?! Ох уж эти гребаные арабы! Сука все у них, не как у всех! Обязательно сделать какую-то гадость! И вообще – не пора ли дать по рукам Арафату? Тебе не кажется, что он зарвался?
– Кажется – перекрестись. Но Арафат и в самом деле пошел в разнос, надо его укоротить.
– На голову. Кстати, надо бы узнать у Карпова расклад по Ближнему Востоку на пятьдесят лет вперед. И тогда будет ясно – какую политику вести. Сдается мне, зря мы с Арафатом вошкаемся. Дам задание Карпову – пусть разложит по годам и датам.
– Он уже воет, наш Карпов. Говорит – навалили на него, аж спина трещит. Он и книги уже давно не пишет, с тех пор, как из Штатов уехал. Надо бы немного притормозить, успеем еще его выдоить. И смотрит Карпов настороженно. Мол, выдоят досуха, и нахрен пошлют. Видать натерпелся там, у себя… Осторожнее с ним. Как с хрустальным бокалом.
– Так что с терактом?
– Свяжись с евреями по своим каналам. Передай информацию, и предложи встретиться на дипломатическом уровне, тайно конечно. Я вызвал к себе Громыко, дал ему указание связаться с тобой и обсудить переговоры. Еще я предлагаю в нашу делегацию на олимпиаде включить специалистов антитеррора с заданием не допустить этого теракта. Не знаю, как сработает Израиль, но мы должны быть убеждены, что трагедии не случится. На немцев расчета никакого. Жалкие потомки прежде умелых солдат. Из них вытравили боевой дух!
Замолчал, сделал паузу:
– Иди, занимайся. Сейчас ко мне Суслов придет…предстоит очень нелегкий разговор. Мне нужно как следует к нему подготовиться. Ты же знаешь, какая вонь поднялась, когда я на заседании Политбюро объявил о реформах. Сегодня еще Гречко ко мне приедет, будем говорить о реформе армии.
– Суслову пора на покой. И лучше – на вечный покой, чтобы не мутил. У меня есть сведения, что он ведет нехорошего толка беседы с некоторыми членами Политбюро. Помнишь, что Карпов в своих записках указывал? Суслов – это главный тормоз реформ. Это он главный гонитель интеллигенции, и это он вместе с Андроповым настаивал на введении войск в Афганистан. Его надо убирать.
– Да. Я сегодня предложу ему уйти на пенсию. Хватит работать, надо и за здровьем последить. Иначе ведь и сердце может не выдержать! Ладно, шагай, Володя, и не забывай того, что я тебе сказал. Осторожнее с Карповым!
****
Настя ушла, сказав что вернется к вечеру с вещами, и мы с Ольгой остались вдвоем. Пока что вдвоем.
– Я ее просто боюсь! – вздохнула моя секретарша, когда мы уселись за стол – Это не человек, это монстр какой-то! А вы, Михаил Семенович, глядели на нее неподобающе!
– Это как? – заинтересовался я.
– На сиськи! Напомню, что у вас есть уже подруга! Или вы хотите устроить свальный грех?!
– Ну я так-то не сторонник таких экстремальных развлечений, но вообще-то…
– Тьфу на тебя! – Ольга фыркнула и отвернулась – Все вы, мужики, одинаковые! Вам только покажи…
Что именно нам надо показать – Ольга сообщить не успела. Звонок в дверь прервал ее монолог, и она недовольно поморщилась:
– Неужели эта статУя уже вернулась?! Только что же ушла! Не пойду ее встречать! Бунт! Бунт! Бессмысленный и беспощадный! Я в туалет пошла, сам открывай!
– И не стыдно? Твой босс сам открывает двери! Это же узурпация власти! Придется тебя сегодня наказать…
– Накажите меня! Накажите!
Дверь в туалет со стуком захлопнулась, а я побрел в двери, со вздохом вспоминая, как хорошо мне было в моем Монклерском поместье. Тихо и спокойно. Потрескивают поленья в камине, за окном холод и слякоть, а в моем кабинете тепло и уютно. Я лежу на диване и диктую Ольге очередную главу из книги… А теперь что?! Беспрерывная беготня! Суета! Нервотрепка!
Но за дверью была не Настя. Мужчина среднего роста, черноволосый, круглолицый. Я сразу его узнал: видел на фото рядом с Юрием Гагариным. И вообще видел на фото – легендарный Борис Панкин, главный редактор Комсомолки. Через год его должны «уйти» в ВААП – Всесоюзное агентство авторских прав. Фактически, его убрали – слишком уж одиозная, независимая фигура. Легендарный журналист, легендарный редактор. Сам приехал, никого не стал присылать.
– Здравствуйте! – сказал он, доброжелательно улыбаясь – я…
– Борис Панкин, главный редактор Комсомолки – тоже улыбнулся я – Проходите. Можете не разуваться, я вижу, у вас ботинки чистые. Предлагаю: первое, это расположиться у меня в кабинете, второе – пройти на кухню, где вам нальют чаю, сделают бутерброды, и…вот.
– Пойдемте на кухню – тут же сориентировался Панкин – так проще, и не так официозно. Только я плащ сниму…
Я помог ему раздеться, и мы прошли на кухню. Так как Ольга упорно и демонстративно отсиживалась в туалете, я сам наполнил чайник водой из-под крана, поставил на плиту, и забравшись в холодильник извлек оттуда очередную палку сервелата. Из хлебницы – хлеб, и начал нарезать тонкими ломтиками, готовя к бутербродному делу. Тем временем в кухню заглянула Ольга, имея на лице нарочито хмурую, недовольную физиономию, но когда увидела незнакомого симпатичного улыбчивого мужчину, тут же сменила гнев на милость.
– Здравствуйте! Я Ольга!
– Борис! – Панкин привстал – Вот, интервью пришел взять у вашего…
– Босса – усмехнулась Ольга – Михаил Семенович мой босс. Я его секретарь-машинистка.
– Очень приятно, Ольга! – с удовольствием сказал Панкин, быстрым взглядом окинув фигуру моей секретарши – Вы просто прекрасны!
– Еще она печатает со скоростью пулемета, говорит на нескольких языках и не впадает в истерику, когда по ней стреляют – ухмыльнулся я.
– Вот как?! Стреляют?! Очень интересно! – восхитился Панкин – И кто же по вам стрелял, милая Ольга?
– Агенты ФБР – пояснил я, и продолжил, повернувшись к Ольге – Оля, давай-ка, собери нам на стол. Товарищ Панкин небось набегался по своим редакционным делам, голодный. А мы пока начнем разговор, чтобы не терять времени. Честно сказать, я тоже сегодня побегал…замотался.
– Михаил Семенович только что от Шелепина вернулся! – с гордостью сказала Ольга, и тут же сжалась под моим тяжелым взглядом. Ну вот нахрена болтает лишнего?! Кто ее за язык тянул?!
Но Панкин сделал вид, что ничего не услышал. Он поудобнее расположился на кухонном табурете, открыл блокнот, который принес с собой, взял авторучку, и замер так, собираясь с мыслями. А я вдруг подумал, и решил:
– Все-таки пойдемте в гостиную, за нормальный стол. Да и стулья там поудобнее, чем эти табуреты. А чай нам Оля туда принесет. У меня теперь и домработница есть, но она ушла по делам, придет к вечеру, так что мы все сами.
Мы перешли в гостиную, сели за большой длинный стол, за которым недавно мы сидели веселой компанией с Высоцким и Золотухиным, и начали разговор.
В первую очередь Панкин спросил, кто я, откуда взялся, и как дошел до такой жизни. Ну я ему и рассказал все то, что рассказывал практически всем, кому это было интересно знать. И практически то, что было написано на обложке каждой из моих книг.
Потом Панкин спросил, как так случилось, что я оказался в Штатах, как разбогател, и почему жил в Штатах такое длительное время. Само собой, я выдал ему версию для народа – мол, мне разрешили жить там так долго в связи с тем, что снимаются фильмы по моим книгам. И руководство страны вняло моим просьбам и разрешило мне так долго жить в США.
Потом я рассказал, как бился с Мохаммедом Али, и как через своего друга Пабло сделал ставки на свою победу. И сорвал на этом гигантский куш. Звучало это на самом деле как выдержка из авантюрного романа, и Панкин только головой мотал от удивления. А потом сказал, что это будет настоящая бомба! Читатели забросают редакцию письмами с вопросами. Так всегда бывает после ярких статей.
Рассказал о творческих планах, рассказал о снимающихся фильмах, ну и наконец – перешел к тому, ради чего собственно Панкин сюда и явился – к пресс-конференции.
– Скажите, Михаил Семенович…что за история у вас приключилась в США, почему вы были вынуждены оттуда уехать, и как я понял – не завершив свои дела?
– На нас с Ольгой напали и попытались убить. И это были не уличные бандиты, не какая-то там шпана. Это были представители одной очень влиятельной организации, называть которую для всеобщего обозрения я сейчас не буду. В среду, в концертном зале «Россия», состоится пресс-конференция, на которой я расскажу всему миру – кто виновен в нападении на президента США, кто пытался убить меня, и кто угрожает всему миру. Пока что я только лишь скажу: это будет самая настоящая бомба! И многим власть имущим в США не поздоровится! Приглашаю журналистов всех газет и телеканалов мира – приходите, не пожалеете! Это будет сенсация.
– Мда…интригующе! – усмехнулся Панкин – вы, Михаил Семенович, умеете заинтересовать народ! Кстати, подпишете мне ваши книги? Я принес с собой целый портфель! Ребята в редакции будут просто в восторге!
– Да нет проблем – усмехнулся я – Для любимой Комсомолки ничего не жалко. Тем более – подписи.
Мы проговорили еще около часа – о музыке, и я сообщил, что буду записывать пластинку к Дню Победы, о том, что выступлю на концерте девятого мая перед ветеранами. Об эстрадной музыке, вообще, и о некоторых моментах в частности – например, я резко покритиковал прежнее руководствоминистерства культуры за то, что зажимали хороших артистов, например не давали выступать певице Ларисе Мондрус, которая отличается отличным голосом, музыкальностью и красивой внешностью. И что это просто постыдно, когда не дают продвигаться талантам.
Упомянул и Высоцкого, которого слушает вся страна, но при этом не дают ни записываться на студиях, ни выступать на официальных концертах. И это притом, что многие из песен Высоцкого на самом деле глубоко патриотичны. Да и не в этом дело – он самый настоящий талант, народный певец, и разве можно ТАК поступать с с талантами?!