1972. Возвращение

– У меня назначена с ним встреча, мы с Махровым уже на эту тему договорились. Пообщаюсь с Тарковским, прощупаю – чем он дышит. Может, и решим с ним вопрос. Пока сказать не могу. Его фильмы на мой взгляд настоящая нудятина, и сумеет ли он снять то, что мне нужно – я не знаю. У нас в будущем про него даже анекдоты ходят.

– Какие? – Семичастный поднял левую бровь – Расскажите.

– Заходит в бар мужик. Садится за стойку. Десять минут сидит молча. Поворачивается в сторону окна, еще десять минут сидит молча. Подзывает бармена. Смотрит ему в глаза, бармен смотрит в ответ. Это продолжается примерно полчаса. Просит стакан воды. Бармен приносит стакан. Мужик смотрит на него пять минут. Кладет голову на стол, лежит так еще двадцать минут. Погружает палец в стакан и начинает им водить туда–сюда, помешивая воду. Это длится час. После этого встает, надевает пальто и уходит, но в дверях застывает и смотрит на людей в баре еще полтора часа. Люди молча смотрят в ответ.



Уходит.



Бармен наконец вздыхает и говорит:



– Тарковский – гений!

– Ах-ха-ха-ха! – хохочет Семичастный, и я улыбаюсь ему в ответ. Анекдот старенький, так и время…немолодое. Не знают они еще таких анекдотов про гениев.

– Хорошо! – кивает Семичастный, вытирая глаза белым платком – Значит, гений! Ну что же…если решите, что он будет снимать фильм по вашей книге – значит, пусть гениальничает. Не решите…значит, так тому и быть. Вот еще что, Михаил Семенович…есть мнение, что вы достойны Ленинской премии. За укрепление мира между народами. С вручением медали ленинского лауреата, ну и соответствующей премии в размере десяти тысяч рублей. Понимаю, что для вас, миллионера, эти десять тысяч деньги ничтожные. Сколько там у вас на книжке накопилось? Миллиона полтора? Да плюс чеки на эту же сумму – вы кстати их так и не получили. Но Ленинская премия – это высшее признание государства, как и звание Героя. Как видите – страна вас ценит. Вручать премию будут на приеме в Кремле двадцать второго апреля, в день рождения Ленина. Как обычно.

– Я не знаю, как правильно ответить… – я встал, и посмотрел на Семичастного – Наверное, все-таки: служу Советскому Союзу! И…спасибо.

– Хорошо – кивнул головой явно довольный Семичастный – А теперь еще кое о чем. Вы неплохо поете, Михаил Семенович. А песни ваши не просто хороши, они великолепны! И эти ваши песни имеют огромное значение в патриотическом воспитании молодежи. Пусть наши парни и девушки слушают хорошие песни, ваши песни, а не всякую блатную ерунду! И потому, я даже не прошу, я требую, это приказ вам от вышестоящего начальства: вы должны записать ваши песни на студии. Займетесь этим вместе с композитором Богословским. Это нужно сделать срочно, чтобы пластинка вышла до девятого мая, праздника Победы. Кроме того, я хочу, чтобы вы выступили на концерте девятого мая, исполнив несколько песен из вашего репертуара. Этот концерт покажут по телевизору на весь Союз и на все страны Содружества. И даже не смейте отнекиваться – это приказ! И он не обсуждается! У всех своя линия обороны родной страны, ваша – эта.

Попался! Я – попался! Как и следовало ожидать. Засветил песни, и вот – результат. Не удержался, распелся! Глупо было бы думать, что власть не оценит эти песни так, как следует их оценить. Песни-то в самом деле классные, спасибо «Любэ»! Вот и результат…

Ладно, чего уж теперь…хлопот добавилось, да. Но нужно ведь и отрабатывать? Мне дают – и я должен дать. Фактически, мне об это сказали напрямую. Да и чего жаловаться? Как сыр в масле катаюсь, так надо же и поработать!

– Спою, чего уж там – вздохнул я – Для ветеранов, это дело святое. Я и сам ветеран.

– Отлично – довольно кивнул Семичастный – Не сомневался, что мы с вами разберемся с этим вопросом как следует. Теперь следующий вопрос. Как вы относитесь к Высоцкому? К его, понимаете ли…песенному творчеству. Ну и к личности этого человека.

– Владимир Ефимович – я на секунду замолчал, улыбнулся – вы прекрасно знаете, как я отношусь к Высоцкому. Только пожалуйста, не оскорбляйте мой разум отрицанием очевидного. Вы один из умнейших людей этого времени, так не считайте и меня дураком. И прошу вас, снимите прослушку. Постоянно находиться в звуковой студии, жить возле микрофона – это в конце концов нервирует. Вы уже убедились в моей полной лояльности, и в дальнейшем учтите – я служу Родине! Советскому Союзу! Я ему ПРАВДА служу. И я уже сделал столько, что вы могли бы мне в конце концов и поверить. А что касается Высоцкого…задавайте ваши вопросы впрямую, не стесняйтесь. Все, что я о нем думаю – я высказал ему в глаза. А теперь давайте поговорим без обиняков с вами.

– Давайте – кивнул Семичастный – Итак, Высоцкий сделается наркоманом и умрет через восемь лет. Кто в этом виноват? Известно?

– Есть несколько версий. Одна будет обидна для вас – я усмехнулся – Есть версия, что Высоцкого посадили на иглу комитетчики, чтобы он сделался управляемым. Результат вы знаете. Вот только я в это не верю. Не верю, да и все тут! Незачем это было комитетчикам! Они держали его на коротком поводке всю его жизнь. Уезжать за границу насовсем он не собирался никогда – у него даже в мыслях этого не было! Более того, он как-то даже сказал, что его стараются выпихнуть из страны, но у них это хрен получится. У кого «у них» – я не знаю. Но то, что его тоже пытаются выпихнуть из страны – есть основания так думать. Как Бродского, как Тарковского, как других невозвращенцев. Да, были и другие. Когда вы откроете границы и каждый сможет ездить куда хочет – невозвращенцы исчезнут, как явление. Зачем им куда-то уезжать, если могут свободно съездить, посмотреть и вернуться! Ведь там никто никого не ждет, и нужны наши невозвращенцы только для того, чтобы сделать из них оружие против нас. Но я уже вам об этом говорил. Итак, Высоцкий: он прожил всего сорок два года, спившись и снаркоманившись. Он мог бы написать много хороших, патриотических песен, он мог бы сыграть отличные роли, он бы за родную страну рвал зубами врага! Но ему перекрывают возможность записывать песни, ему не дают выступать так, как он хочет. И Высоцкий заливает горе спиртным, а потом дойдет и до наркоты. Кстати, какой идиот придумал, что выходить из запоя нужно уколом морфия?! В некоторых случаях это гарантированное подсаживание на иглу. С одного-единственного укола. Что с Высоцким и произошло. Говорили, что это случилось вроде как в Нижнем Новгороде, когда он был там с театром на гастролях. Высоцкий запил, ушел в запой, вот его и выводили с помощью местного нарколога. Но есть и другая версия, по которой подсадил его некий коллега из театра, предложивший для снятия стресса сделать укольчик. Подозреваю, что это как раз самая реальная версия. Некто хочет зарабатывать на продаже наркоты в этом театре. Он нарочно подсаживает Высоцкого на иглу, и тот потом регулярно приносит ему деньги. Практично, элегантно, выгодно. Я бы этих мразей, торговцев наркотиками, на кол бы сажал! Твари мерзкие! Сколько они людей загубили! В конце восьмидесятых страну захлестнет поток наркоты, и резко возрастет количество преступлений на почве наркомании. Людей будут грабить, убивать за сущие гроши! Лишь бы купить дозу! Лишь бы вколоть себе в вену эту мерзость! Нужно уже сейчас заниматься проблемой наркомании, а не закрывать глаза ладонями, изображая слепоту. Мол, это только у буржуев наркоманы, а в социалистическом обществе этого нет! Вон, посмотрите, творческая интеллигенция – подсадили Высоцкого, мрази! Уверен – из чистой злобы и зависти. Успешный, богатый, востребованный – вот и получи!

– Вы действительно можете избавить его от алкогольной зависимости? – с интересом спросил Семичастный – Что за такая китайская медицина?

– Обычная китайская медицина – пожал я плечами – Я даже курсы проходил, курсы иглоукалывания. Хорошая штука. Хорошо помогает. Вот только где иглы взять – ума не приложу. Их или делать, или заказывать где-нибудь на Тайване. В Китае пока культурная революция, они уничтожили всех знатоков китайской медицины – тех, что не спрятались. Но скоро они подымутся, и возродят древние искусства. Скоро – это лет через двадцать. Пока что там мрак и средневековье. Или даже хуже – пещерный век. Но вот потом…я вам об этом писал – Китай будет главным в мире по экономике. Они поднимутся так, как никому и не снилось!

– За счет чего, как думаете? Почему такой резкий подъем?

– Они вообще трудолюбивый народ. Когда перебесятся…будут пахать так, что…в обморок станут падать от переутомления!Но дело не только в этом. Китай хапает патенты. Китай копирует зарубежные товары – технику, все, до чего дотянется. Скупает патенты и лицензии, и просто тупо копирует чужие идеи. С ним судятся, у него пытаются высудить компенсации – но где-то получается, а где-то и нет. Еще – Китай привлекает к себе иностранных специалистов, и сделал так, что если кто-то обидит иностранного инвестора, иностранного специалиста, он может понести очень серьезную кару. Иностранцы охотно вкладывают в Китай свои деньги, будучи абсолютно уверенными в том, что они не пропадут. Ну и самое главное – при всем том, что хозяйство Китая плановое, что правит страной Коммунистическая партия Китая, в стране существует частная собственность на средства производства! В Китае есть свои легальные долларовые миллиардеры! Хмм…будут. И вообще, доля Китая в промышленном производстве будет более пятидесяти процентов! Мирового производства! Можете себе представить?! Один Китай! Пятьдесят процентов!

– Интересно – кивнул Семичастный – Но вернемся к Высоцкому. Вы можете сделать так, чтобы он прекратил разрушать свой организм алкоголем? И самое главное – чтобы он был лоялен нашему государству, и не получилось так, как…в общем – чтобы чего-нибудь не получилось.

– Я уже сказал: Высоцкий абсолютно лоялен государству. Он никогда не будет делать что-то, что пойдет во вред нашей стране. По крайней мере – осмысленно. А его алкогольная зависимость зиждется на двух слонах: первый, это непонятость властью, нежелание государства поддержать его в творчестве. Он хочет записываться, он хочет выступать с песнями, и кстати – у него отличные патриотические песни, и только враг страны может блокировать доступ к ним широкий масс населения. И кстати – чем больше вы зажимаете Высоцкого, тем больше он приобретает ауру гонимого, обиженного, а как известно – на Руси гонимых и обиженных очень любят. Так что вы сами создали из него эдакого будущего столпа оппозиции, и успешно с ним боретесь. Это вообще нормально на нашей земле – ставить барьеры и успешно их преодолевать. Такой вот национальный спорт! Как и бег по граблям. Что касается лечения – ну да, можно за месяц выбить из него пристрастие к алкоголю и табку. Но как только в очередной раз ему подстроят какую-нибудь пакость, он сорвется и снова запьет.

Я пожал плечами, и посмотрел на задумчивого Семичастного:

– Знаете, как Китай завоевывает мир? И ведь завоюет, точно!

– Как? – вырвался из своих раздумий Председатель.

– Он не воюет. Он не пускает ракеты и не ездит по чужим странам на танках, хотя все это у него есть, и в большом количестве. Он душит в ласковых объятиях. Он побеждает любовью. Китай не входит ни в какие союзы, но и ни с кем не воюет. Он делает товары – дешевые, дешевле всех товаров в мире! Частенько – не очень качественные, но много, очень много! И люди, поставленные перед выбором, покупают именно его товары. Потому что это выгодно. А знаете, кто делает эти товары? В большинстве своем – маленькие мастерские, маленькие заводики! Частные маленькие заводики. У нас когда-то такие называли кооперативами. Вот с чего нужно начинать нашей стране! Дать людям наполнить рынок товарами! А когда он наполнится, товары польются и за рубеж, а из-за рубежа к нам потекут деньги. Много денег! Маленькие частники наедятся денег, расширят производство, превратятся в олигархов, будут производить сложную технику! А вокруг всех эти частников-производителей целая куча посредников, торговцев, обслуживающего персонала! И над всем стоит государство, которое жестко регулирует рынок и получает львиную долю доходов! Вот единственно возможная, и самая выгодная схема экономики. И заметьте – Коммунистическая партия во главе государства. Генеральный секретарь, и вся знакомая структура власти. Если мы используем китайский опыт – задавим весь мир! Удушим в ласковых обьятьях! Дайте людям заработать себе на жизнь! Сделайте НЭП! И вы увидите, как поднимется страна! Но только не отдавайте никому недра. И контроль. Главное – контроль. В том числе и за чиновниками. В Китае двухтысячных проворовавшихся чиновников расстреливают, и показывают расстрел по телевизору. Чтобы все видели. И взяточников.

– Призываете расстреливать, а сами просили за каких-то воров из меховой мафии! – усмехнулся Семичастный – Вам не кажется, что это нелогично?

– Это другое дело – не смутился я – Они не чиновники, они производственники. Если бы им дали возможность производить товары самим, позволили бы иметь свой цех – они бы завалили рынок товарами. Согласитесь, это отличается от того, как зарабатывает деньги чиновник? В кавычках – «зарабатывает». Он ведь ничего не производит. Он трутень. Убрал его – появится новый хапуга. Убрал второго – будет третий. А хороших производственников еще поискать надо! Этих кадров можно использовать в закрытых шарашках – пусть там производят, налаживают выпуск чего-нибудь. Пусть разрабатывают бизнес-планы по развитию производства! Да мало ли как можно использовать человека, пока он жив! Это только мертвому уже все равно.

– Мда…изворотливый вы, как угорь! – вздохнул Семичастный – То-то Али не смог вас победить. Кстати, личная просьба…не могли бы вы устроить небольшие курсы для наших инструкторов? Рукопашный бой, стрельба…

– Если оборудуете мне площадку на даче в Переделкино – не задумываясь ответил я – Мне нужен небольшой полигон с тренажерами, мишенями и тиром. Я буду там заниматься с Высоцким, вышибая из него алкоголизм, и тренировать ваших инструкторов. Ну и…писать книжки, само собой разумеется! И когда только я все успею, а? Книги писать, песни петь, по конференциям ходить, Высоцкому мозги вправлять, фильм снимать! Жить-то когда?!

– Еще и по рабочим коллективам придется поездить, товарищ писатель – широко ухмыльнулся Семичастный – А вы как думали? Каждый шелкопряд должен прясть свою нить! А некоторые еще и ткань ткать из ваших ниточек. Хорошая песня, кстати. Сам сочинил?

– Украл… – не задумываясь ответил я, пожимая плечами – Слышал в своем мире. Как и остальные песни. Я же не песенник, я писатель. Потому и не хотелось мне…

– Мало ли что кому не хочется! – вздохнул Семичастный – Неважно, чьи это песни. Главное, они правильные. Твои песни! Ничего, что я тебя на ты?

– Да нормально – тоже вздохнул я – Вам тыкать не буду, не по чину. А вы как хотите.


– Ну ты молодой…на вид! Так что…мне, старику, можно. Ладно…снимем мы прослушку с твоей квартиры. Не извиняюсь. Сам понимаешь, рисковать мы не можем. Слишком много у нас стоит на кону. Кстати, вот еще вопрос…скажи, что в вашем мире сталось со Щелоковым? После того дела, мехового, он долго продержался?

– Достаточно долго. Десять лет. Убрали его после того, как милиционеры забили до смерти шифровальщика КГБ Афанасьева.

– Кого?! – Семичастный даже наклонился вперед, вглядываясь в меня – Шифровальщика?!

– Да. Он ехал в вагоне метро с бутылкой коньяка и палкой колбасы, на новый год паек выдавали. Заснул. Проснулся в тупике, вышел…а тут менты метровские. Они его взяли, завели в отделение метров, там избили и ограбили. Отняли коньяк и колбасу. А он, дурак, когда уходил, сказал, что является майором КГБ, и что скоро им всем конец. Тогда они догнали его, затащили обратно и долго били. Потом позвонили начальнику отдела, тот приехал, менты загрузили майора, еще живого в багажник «волги» начальника и вывезли на пустырь. Где и добили уже наповал. Монтировками били. И уехали. Но их вычислили. Был гигантский скандал, Щелоков пытался замять, но…ничего не вышло. КГБ начало чистки по всей стране, вскрылись дичайшие нарушения и просто преступления, совершенные милиционерами. Щелокова вывели из ЦК, уволили, лишили всех наград – кроме боевых. Лишили звания генерала. Жена Щелокова покончила с собой. А он в восемьдесят четвертом году разнес себе голову из охотничьего ружья. Вот так закончилась эра Щелокова.

Молчание. Семичастный сидел, глядя в пространство, а я не решался первым нарушить тишину. Но все-таки это сделал я:

– А сейчас Щелоков еще министр? Честно сказать, я не знаю рынешних реалий. Все так быстро меняется.

– И будет меняться – хмыкнул Семичастный – Сам ведь руку к этому приложил, так чего теперь удивляться? На месте пока Щелоков. Решили пока что его не трогать. Но в связи с меховым делом, в связи с тем, что ты сейчас рассказал…это все меняет.

– Владимир Ефимыч…тут ведь какая штука… – с сомнением протянул я – Оценки моих современников сильно разнятся. Некоторые считают, что со Щелоковым поступили несправедливо. Что он ответил за чужие грехи. Лишить его всего, что у него было? Довести до самоубийства и жену, и его самого? Говорят, что если бы он на самом деле виноват – не пустил бы себе пулю в лоб. Что честь у него была. И еще – при Щелокове авторитет милиции сильно поднялся. Я из детства помню – мы милицию боялись, как огня! Не дай бог выругаться, а где-то на горизонте милиционер! Шпана щемилась, аж кипятком писали! А что потом стало…вы не представляете. Милиционеров за людей не считали. Били, головы проламывали, а милиционеры боялись оружие применять. Потом затаскают, засудят. Кстати, я бы ввел такие же правила для полицейских, как в Штатах! Чтобы просто на месте клали эту шпану – чуть только за нож возьмется! Или примется угрожать! И кстати – это нужно сейчас делать, менять закон о милиции. Когда страна поднимется, когда в ней будут деньги – народ тоже поменяется. Появится организованная преступность, по сравнению с которой меховая мафия – просто дети. Настоящая преступность! Вооруженная всем, вплоть до гранат и пулеметов! Убивающая направо и налево! Нужно дать милиции больше прав! Не бить их по рукам! Но и жестко контролировать, иначе…иначе будет как с Афанасьевым.

– Кстати…ты не слышал, был такой случай год назад, или чуть больше – кто-то убил пятерых милиционеров в отделении станции метро?

– Нет, не слышал – сделал я удивленное лицо, а внутри у меня все так и захолодело. Зачем это он спросил?

– Ладно – Семичастный внимательно посмотрел мне в лицо, прищурив глаза – А как ты относишься к Солженицыну?

– Вот что вы точно знаете, это то, как я отношусь к Солженицыну! – улыбнулся я, и тут же посерьезнел, наткнувшись на острый, принизывающий взгляд Председателя – Ладно, ладно! Еще раз повторю, если надо! Плохо отношусь. Очень плохо. Считаю его негодяем и вруном. В моем времени раскопали, что на самом деле он был стукачом, и доносил на своих соседей по бараку. Владимир Ефимович, простите…еще пару слов о Щелокове, я вспомнил. Щелоков и Андропов страшно враждовали, постоянно строили друг другу козни. Так вот, когда Брежнев умер, у власти встал Андропов, и фактически он отомстил Щелокову за все свои обиды. Знаете, по меркам двухтысячных годов смешно было читать – за что у Щелокова отняли все привилегии и награды. Ему дарили подарки, а он не все подарки отдавал в музей милиции! Может быть это было неэтично, может быть это бросает тень на его репутацию, но черт подери, на фоне того, что творила та же Брежневская Галина – это же смешно! Щелокова фактически уничтожили, и по жалкой, надуманной причине! А на самом деле знаете, почему Андропов его убрал?

– Ну, и? – Семичастный, старый, прожженный интриган, смотрел на меня с интересом, и было видно, мои слова ему очень интересны. Оно и понятно! Получить такие сведения о будущем, о причине и сути – для такого как он просто кусок хлеба в голодный год!

– Андропов протащил наверх Горбачева, этого подлеца, этого негодяя, и я считаю – агента влияния зарубежных спецслужб. Впрочем – не только я это считаю, так считают многие, если не большинство из моих современников. Почудил, почудил Михаил Сергеевич! Чтоб он сука сдох, гнида проклятая! Его ненавидит подавляющее большинство жителей России! Ну, так вот: Андропов был сильно болен, и должен скоро умереть. И он знал об этом. А если бы Андоропов умер, то Щелоков, имевший огромный авторитет в милиции и в ЦК, имел очень большие шансы стать Генеральным Секретарем. И уж точно не пустил бы до кресла Генсека выскочку и болтуна Горбачева. Значит, его следовало убрать. И убрали. Дело ваше, конечно, но прежде чем убрать Щелокова – сто раз подумайте, а надо ли это делать? Может стоит посадить его на привязь, и работать с ним, как с ценным кадром? Милицию, конечно, почистить – набрали туда всякого дерьма, тупых пэтэушников! Сделать реформу МВД, набрать чистых, честных людей из комсомола, и заключив их в рамки закона о милиции, заставить работать как положено. Безжалостно карая за нарушения, и поощряя за хорошую службу. Поднять им зарплату, дать больше прав – и вы увидите, как они заработают!

– Хорошо. Я понял – кивнул Семичастный – И все-таки, вернемся с Солженицыну. Итак, ты его не любишь. Но что же нам с ним тогда делать?

– И это я говорил. Нужно сделать все, чтобы он никуда не делся. Пусть его печатают. Пусть власть его ласкает – официально, показательно! Не надо делать из него жертву! Не надо его выгонять из страны и как-то терроризировать! Он никому не нужное дерьмо! Как только власть перестанет его гнать, он тут же никому не будет нужен! Писателишка даже не средней руки, а так…графоман какой-то. Он вылез только на своем диссидентстве. И лучшее, что у него есть – это «Один день Ивана Денисовича», да и тот, ходят слухи – у кого-то слямзил.

– Да, не любишь ты Солженицына – усмехнулся Семичастный – И тут же призываешь облизывать его с ног до головы! Опять нелогично!

– Очень даже логично – угрюмо буркнул я – Будь моя воля, я бы его к стенке поставил! А ради государства, ради дела я готов его терпеть. Потому что умный!

– Ладно, надо завершать. Я тебя выслушал. Информация очень интересная и дельная, спасибо. Что касается переоборудования твоей дачи…составь список, сделай чертеж того, что тебе нужно. Мы построим тебе дачу так, как ты скажешь. Сделаем не хуже твоего дома в Монклере. А может и не хуже, чем твоя вилла в Ньюпорт-Бич. Будет и тир, будет и спортплощадка, и спортивный зал. Две недели! И дом будет стоять!

– Две недели?! Дом?! Михаил Ефимович…не погорячились? – усмехнулся я – Если только из картона.

– В три кирпича. Два этажа. С подвалом. Не веришь? Мне – не веришь? – Семичастный усмехнулся – Побьемся об заклад? На тысячу рублей? На ту, что ты у Богословского выиграл?

– Еще не выиграл! – хохотнул я – Но вызов принимаю! Две недели с того момента, как будет готов проект. Только мне нужен архитектор – я ему рисунок, он проект.

– Будет тебе архитектор. Позвонит и придет. И вот что – к Ленинской премии причитается еще и участок земли в тех краях, где стоит твоя дача. Так вот, чтобы не было задержки со строительством, участок, который тебе положено выдать, будет вплотную примыкать к твоей даче и составит тоже шестьдесят соток. То есть – получится один участок, составленный из двух. На нем и сделаем базу. Хмм…то есть – твою дачу.

Честно сказать – я поржал этой оговорке. Ну да – база КГБ! И пусть она называется моей дачей…хе хе… Мда. Озадачил.

– Надеюсь, платить не придется?

– Не придется. Хотя, кстати, кто бы говорил – с твоими-то доходами!

– Ну дык…чем богаче, тем жаднее! – ухмыльнулся я, и Семичастный расхохотался.

Успокоившись, снова вытер глаза платком, вздохнул и объявил:

– Пока что это все накопившиеся вопросы. Поезжай домой, отдыхай, а завтра займетесь песнями – надо успеть к празднику, осталось совсем немного времени. Богословский уже извещен. Было интересно пообщаться, и еще раз – спасибо за ценную информацию.

Я встал, догадавшись, что аудиенция закончена, Семичастный снова вышел мне навстречу и пожал руку. Потом отошел к своему креслу, сел, и больше уже не обращал на меня внимания, занявшись своими бумагами. Впрочем – меня это никак не расстроило, я был рад отсюда поскорее убраться. Домой! Кстати – не отправиться ли нам с Ольгой в ресторан? Чем дома-то готовить. Финансы позволяют, так почему бы себя не побаловать?

Попрощался с секретарем, который вежливо и приветливо мне ответил и проводил до до дверей, за которыми меня уже ждал провожатый, доведший до выхода из здания. Там я сказал «Всего доброго» постовому, на что тот отдал мне честь, и вышел на площадь, где так и главенствовал Железный Феликс, нависая над живыми человеками всей мощью своей одиннадцатитонной бронзовой фигуры. До того часа, когда возбужденная толпа попытается свергнуть его с пьедестала остается еще почти двадцать лет. Надеюсь, этого так и не случится.

Нет, надеюсь не потому, что я так уж люблю Дзержинского. Честно сказать, мне на него все равно. Я много о нем читал хорошего, и много читал плохого, и что из этого правда – я не знаю. Просто снос памятника Железному Феликсу, это как символ – пока стоит Феликс, стоит и Советский Союз.

Машина ждала меня там, где я ее и оставил. Я открыл дверцу, сел рядом с водителем и секунд десять сидел молча, углубленный в свои мысли, глядя на все того же Железного Феликса, и только когда водитель спросил, куда мы поедем – очнулся и попросил отвезти домой.

– Запись беседы с расшифровкой сейчас же отправьте товарищу Шелепину – приказал Семичастный, и кивнул головой, отсылая секретаря. Потом откинулся на спинку кресла и замер, будто уснул. Но он не спал. Семичастный усиленно, можно даже сказать лихорадочно думал.

Нельзя допустить ошибку! Нельзя! Может и правда в партийных и властных структурах завелась организация, которая целенаправленно занимается разрушением государства? Или это паранойя, которой он заразился от Карпова? Но слишком уж все сходится. Слишком уж это похоже на правду, чтобы вот так взять, и отмахнуться!

Действительно – по глупости, или же это чья-то эффективная разрушительная работа? Кому может помешать какой-то там стихоплет-самоучка, если только не использовать его как таран против советского строя?! А этого Солженицына – верный путь указал Карпов: нужно найти в недрах архивов НКВД свидетельства того, что Солженицын на самом деле агент, и доносительствовал на своих соратников, и от того отвернутся все его почитатели! И не надо его гнать, наоборот – пусть жрет в три горла…может подавится, мерзавец! И постоянно, постоянно напоминать общественности, как он помогал выявлять неблагонадежных, как он помогал НКВД избавляться от инакомыслящих! Найти доносы, а если они не сохранились…восстановить. По памяти восстановить! Не надо стесняться в средствах! ОНИ в средствах не стесняются!

А с Высоцким в самом деле какая-то ерунда. Еще похлеще, чем с Бродским. Бродский просто интеллигент, не от мира сего. Просто пиит, со своими не очень-то и хорошими стишками! А вот Высоцкий – это глыба! Это сила! И не использовать его, уничтожить – это может сделать только последний идиот. Или враг. И то, и другое – очень опасно, и таких людей надо устранять от власти. Иной идиот, кстати, может нанести вреда больше, чем самый что ни на есть вражеский враг. Увы, история это доказала уже не раз, и не два.