147 свиданий
Часть 9 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ну и что? У меня месяц. А у кого больше? Откуда ты знаешь, что впереди целая жизнь? Завтра (или через сорок лет) человек, которого ты любишь, выйдет за кофе/на работу/в зал — и уйдет навсегда.
Но если бы ты знала, сколько времени точно вам отведено? Как бы ты жила: будто у вас полчаса — или целая жизнь? Я начала писать эту книгу с главы об этом — помнишь? «У вас полчаса».
Конечно, я к нему переехала.
Это было просто, он сказал: «Возьми с собой все свои вещи». Я взяла.
Мы вели общий быт, путешествовали (в Потсдам и в Польшу, за город и в пригород), гуляли, смотрели кино, проводили время с его друзьями и семьей. Я примеряла на себя роль его жены, каждый день. Я соединилась с этой ролью, нашла себя в ней. Он был радостным и благодарным за такие простые, обыкновенные вещи, как приготовленный завтрак (каждое утро) и ужин (каждый вечер), цветы на балконе и в окнах, другая скатерть, другая посуда, интерес к его жизни, внимательность к его настроению, планам, близким. Я повлияла на его дом, ему понравилось это. Он всегда хвалил еду, меня смешило это. Я везде была с ним, мы всё делали вместе, никогда не спорили — всегда договаривались. Я уже написала об этом в главе «Непоследнее свидание» (рассказ один).
Мы расстались некрасиво, неправильно.
Формально всё было ок: мы простились, я не устраивала сцен. Но он уезжал на пару дней раньше срока в Эстонию и не оставил мне ключи. Я обиделась. Мне было больно не просто по-человечески — по-женски. Ерунда, казалось бы, но как это отрезвляет сразу, как это сбивает с тебя золотую пыль романтика, сдувает флер.
Когда разочаровываешься, воздух становится таким прозрачным, предметы резкими.
Я улетела в Киев, потом в Тель-Авив, потом в Стамбул. Лео вернулся в Берлин — меня нет.
Сообщение:
«d o m p u s t a y a k o r o b k a».
Сообщение:
«e m s o l y a n k y v c a f e n a d o r o g e — v o d a».
Сообщение:
«t y i s p o r t i l a m n e j i z n — y a n e m o g u t e b y a z a b y t».
Сообщение:
«y a u p a l s m o t o».
Сообщение:
«t y v s e n a s h l a v e r n i s».
Мы расстались с Лео три дня назад — 16 января 2017 года, в Берлине. Сразу, как только он вернулся из Латвии, с трассы прямо приехал, и я вышла к нему.
Он меня встретил и сразу обнял. Мы сидели в китайском ресторане, он хотел объясниться, я видела, что он не может, что ему трудно найти слова, но просто молчала, ждала. Он брал в руки и трогал чехол телефона, он двигал стеклянную столешницу по столу, он нервничал — я продолжала молчать. Он сказал:
— Я не могу говорить с тобой, я хочу кричать на тебя — я очень на тебя зол, я тебя проклинал, я о тебе мечтал, я хотел забыть тебя, но не смог. Я не могу ни с кем встречаться, я не хочу ни с кем спать. Я есть не могу — невкусно всё, полгода невкусно всё каждый день. Я хочу с тобой жить. Что тебе нужно? Чего ты хочешь?
Я поняла, что если я отвечу сейчас: «Я хочу замуж», он скажет: «Замуж так замуж». Я поняла, что вот оно всё как возможно — передо мной сидит человек. На нем зимняя одежда, и это так здорово — видеть его в зимней одежде. Я думала: так здорово ехать с ним в машине сейчас рядом и петь. Так здорово в супермаркете катить вместе тележку, выбирать овощи и мясо, снова готовить ему ужин, так просто и хорошо взять его за руку — так привычно и ясно, как будто я делала это всегда, как будто я вообще — для этого, чтобы он сидел вот так за столом, ел и хвалил еду и был счастлив. И он ел, и хвалил, и был. И я думала: какие же вы все счастливые дураки, парные люди. Какие вы счастливые и не понимаете, как это здорово, как это тепло спать в обнимку, вместе встречать новое время года, видеть друг друга сначала в летней, а потом — в зимней одежде.
Я сказала:
— Я не уверена, что мне нужны сейчас отношения.
Я произнесла это и поняла сразу, я поняла, что это значит и что это значило в июле, когда он сказал это мне, и что это значит каждый раз, когда люди говорят это. Это значит всего лишь: «Я тебя не люблю».
52.
Я как-то осенью так сильно расстроилась (некоторые видели). И сделать ничего в той ситуации я не могла (ну, уже случились события, расстроившие меня), поэтому я разозлилась. Злость (я не знаю, как в вашей) в моей цепочке реакций идет после отчаяния, так что давно такого со мной не было — может быть, даже никогда. Не в бытовом смысле, конечно, а содержательно. Я не помню себя действительно злой, наверно, с самого подросткового возраста, когда заболел очень близкий мне человек и тоже казалось, что сделать теперь ничего нельзя.
И вот я выхожу со встречи в прошлом ноябре и иду по улице холодной — распахнутая настежь — и злюсь, и вдруг обнаруживаю себя очень сильной в этом чувстве. По-настоящему — уверенной, бесстрашной, смелой, правой и невероятно сильной. И тут мне стало ясно.
53. Я не гей, но однажды влюбилась в девушку
Однажды в Фейсбуке я «женилась» на девушке Саше
Это все обсуждали, потому что в Фейсбуке все всё обсуждают, а мы смеялись (потому что мы вообще много смеялись, редко плакали). Это были близкие отношения, но не такие, как вы подумали, а ближе — от сердца к сердцу, такие это были отношения.
Однажды (не однажды на самом деле) мы с Сашей провели свой самый лучший день в Никола-Ленивце. Ночью, когда она обыграла кого-то в карты (мальчиков не запоминаю), я ей сказала: «Выходи за меня!»
Мы были молоды и веселы — и Саша согласилась. Мы тут же отметили в наших профилях в Фейсбуке это важное событие и, проснувшись, обнаружили 500 комментариев с самыми лучшими пожелания от всех наших общих и раздельных друзей (простите нас).
«Тебе, конечно, предстоит прожить больше, чем просто жизнь», — писали одни.
«Но ведь она… девушка!» — писали другие.
Мы приняли поздравления и пожелания и даже пожили в этом статусе некоторое время. Потом его пришлось скрыть — по просьбе работодателей (представьте себе, бывают такие просьбы).
Мы с Сашей были близкими подругами. Сейчас мы выросли большие и стали чуть менее подругами, но не менее близкими. Потому что существует и пройдена точка невозврата — когда близость уже необратима, сколько не взрослей отдельно.
Как я длинно рассказываю.
Вчера Саша опубликовала в Инстаграм (@sashaboo) ошеломительную для меня историю о том, как ее бывший муж, молодой (или не очень молодой) режиссер Крис Уэйтт снимал фильм о поиске любви.
))))))
Я не могу не засмеяться в этом месте. Фильм называется «Полная история моих сексуальных провалов», но он не про секс, конечно.
Поразительно, что я об этом ничего не знала. Вероятно, я была слишком увлечена нашим настоящим, чтобы расспрашивать Сашу о прошлом. Но история не о том, а о том, что Крис искал любовь, как и я, и он ходил на свидания, как и я, и он встречался со своими бывшими (как и я, всем ожидающим — привет), чтобы узнать, что пошло не так. Только это было в 2006 году.
Крис нашел ее — он нашел Сашу, когда искал и когда снимал кино. Она вышла из метро, и он спросил ее (за ним везде ходил оператор, и он заснял это, это есть в фильме), не хочет ли она заняться с ним сексом. Она его обняла, конечно (это Саша <3 <3 <3), но от предложения отказалась. Через полтора года они поженились (неважно, сколько они вместе прожили).
История с нашим фейсбучным браком — фейк. Но она наделала шуму. Друзья писали мне, приглашая на вечеринки: «Бери жену». Мы сыграли в это — потому, что это было весело, только и всего. Я ищу себя, изучаю, но думаю всё же, что я не гей (да и Саша тоже не гей).
Хотя этой осенью (я тебе раньше не говорила — я тогда только начала писать книгу) я влюбилась в девушку. Может быть, не в саму девушку, а в ее творчество (мне трудно отделить человека от того, что он делает), и даже слала ей каждую среду цветы (чем, кажется, здорово напугала ее). Но вот — тот единственный раз, когда пол человека не имел для меня вообще никакого значения — я видела только личность. Я видела ум и сердце, я думала: если бы только «да», я бы вообще сама всё сделала. Я бы всё сделала сама — никаких больше условий, только одно: просто пусть будет — просто пусть будет рядом.
На встречу со мной в Казани (я летала, разумеется — пробовала, искала встречи) она не согласилась — даже мне не ответила. Но вот тогда, когда я влюбилась, почувствовала это, то впервые подумала: невероятно! То есть нет, я подумала: вероятно, мне стоит быть более открытой к этой возможности.
***
На этой неделе в Берлине я ходила на свидание с другой девушкой. Ничто не предвещало вам такого поворота, правда? Она пианист из маленького немецкого города — попросила не называть ее имени (мы не будем вместе).
***
А еще я хотела написать тебе про время в любви, но не могу. Скажу только одно. Это — один из моих главных страхов: похоже, время не работает.
Время — одна из самых ценных для меня категорий в жизни — не работает. Как тебе? Меня ужасно пугает это.
54.
Мне сегодня в личку прислали с комментарием: «Это — ты».
Несколько лет назад в NY Times была статья об одиноком ките. Кит 52 Гц — так его зовут. За ним наблюдают с 1992 года. У него никогда не было пары. Он ни разу в жизни не присоединился ни к одной группе китов. Проблема в том, что все нормальные киты поют свои песни на частоте 15–25 Гц, а этот по неизвестной причине — на частоте 52 Гц, и его просто никто не слышит. Никто из китов.
55. Быть уродиной
Быть красивой женщиной приятно, но быть уродиной – это high level. Вообще, легко сказать «будь собой», как будто я знаю, кто я.
Я хочу рассказать о том, как была уродиной. Это было в Москве. Я работала на пяти проектах (всегда) и уставала (всегда). Удивительным образом у меня был парень, и парень был классный (привет, Артем).
Он хотел быть со мной на одной волне (на его волне), и я старалась. Он бегал — я побежала, летала с ним на марафон, ходила в горы, жила в палатке на обрыве, по утрам прыгала через скакалку на подъездном козырьке его московской квартиры, а он стоял с секундомером. По вечерам мы сидели в компах — в общем, обычная жизнь.
Он меня поддерживал. Как умел, так и поддерживал. Сейчас я пишу письмо — на самом деле это «еженедельный пост о ходе работы над книгой», и его когда-то для меня придумал Артем. «Ты будешь писать раз в неделю о том, как идет, и это будет тебя мотивировать».
Однажды он чуть не убил меня фразой: «А что ты сегодня сделала, чтобы я тобой гордился?» Я писала об этом в главе «Мне стремно».
Уродиной меня в тот день сделало стечение обстоятельств. Мы жили то у меня, то у него, и нигде толком не был налажен быт. Я устала — раз, кончились контактные линзы и одежда — два, я купила в оптике единственные очки с подходящими мне диоптриями — и это были максимально уродские очки.
Поэтому я оказалась на работе в таком виде: в мужской одежде, волосы собраны в хвост, на лице — самые уродские очки в мире, из головы торчит топор, уши тоже торчат, и я очень сосредоточена (тоже торчу) на работе.
Шел международный культурный форум (еще при Капкове, то есть культурой в Москве тогда занимались качественно), я ехала на велосипеде с горы. Волосы у меня на голове горели, велосипед подо мной горел, под ним горела трава, и я ехала в ад — так все работают на ивентах.
Я должна сказать кое-что важное.
Быть красивой женщиной приятно, но быть уродиной — это high level, новый уровень возможностей. Серьезно.
Правда, некоторые знакомые, знавшие меня в более комфортных жизненных обстоятельствах, удивлялись:
Но если бы ты знала, сколько времени точно вам отведено? Как бы ты жила: будто у вас полчаса — или целая жизнь? Я начала писать эту книгу с главы об этом — помнишь? «У вас полчаса».
Конечно, я к нему переехала.
Это было просто, он сказал: «Возьми с собой все свои вещи». Я взяла.
Мы вели общий быт, путешествовали (в Потсдам и в Польшу, за город и в пригород), гуляли, смотрели кино, проводили время с его друзьями и семьей. Я примеряла на себя роль его жены, каждый день. Я соединилась с этой ролью, нашла себя в ней. Он был радостным и благодарным за такие простые, обыкновенные вещи, как приготовленный завтрак (каждое утро) и ужин (каждый вечер), цветы на балконе и в окнах, другая скатерть, другая посуда, интерес к его жизни, внимательность к его настроению, планам, близким. Я повлияла на его дом, ему понравилось это. Он всегда хвалил еду, меня смешило это. Я везде была с ним, мы всё делали вместе, никогда не спорили — всегда договаривались. Я уже написала об этом в главе «Непоследнее свидание» (рассказ один).
Мы расстались некрасиво, неправильно.
Формально всё было ок: мы простились, я не устраивала сцен. Но он уезжал на пару дней раньше срока в Эстонию и не оставил мне ключи. Я обиделась. Мне было больно не просто по-человечески — по-женски. Ерунда, казалось бы, но как это отрезвляет сразу, как это сбивает с тебя золотую пыль романтика, сдувает флер.
Когда разочаровываешься, воздух становится таким прозрачным, предметы резкими.
Я улетела в Киев, потом в Тель-Авив, потом в Стамбул. Лео вернулся в Берлин — меня нет.
Сообщение:
«d o m p u s t a y a k o r o b k a».
Сообщение:
«e m s o l y a n k y v c a f e n a d o r o g e — v o d a».
Сообщение:
«t y i s p o r t i l a m n e j i z n — y a n e m o g u t e b y a z a b y t».
Сообщение:
«y a u p a l s m o t o».
Сообщение:
«t y v s e n a s h l a v e r n i s».
Мы расстались с Лео три дня назад — 16 января 2017 года, в Берлине. Сразу, как только он вернулся из Латвии, с трассы прямо приехал, и я вышла к нему.
Он меня встретил и сразу обнял. Мы сидели в китайском ресторане, он хотел объясниться, я видела, что он не может, что ему трудно найти слова, но просто молчала, ждала. Он брал в руки и трогал чехол телефона, он двигал стеклянную столешницу по столу, он нервничал — я продолжала молчать. Он сказал:
— Я не могу говорить с тобой, я хочу кричать на тебя — я очень на тебя зол, я тебя проклинал, я о тебе мечтал, я хотел забыть тебя, но не смог. Я не могу ни с кем встречаться, я не хочу ни с кем спать. Я есть не могу — невкусно всё, полгода невкусно всё каждый день. Я хочу с тобой жить. Что тебе нужно? Чего ты хочешь?
Я поняла, что если я отвечу сейчас: «Я хочу замуж», он скажет: «Замуж так замуж». Я поняла, что вот оно всё как возможно — передо мной сидит человек. На нем зимняя одежда, и это так здорово — видеть его в зимней одежде. Я думала: так здорово ехать с ним в машине сейчас рядом и петь. Так здорово в супермаркете катить вместе тележку, выбирать овощи и мясо, снова готовить ему ужин, так просто и хорошо взять его за руку — так привычно и ясно, как будто я делала это всегда, как будто я вообще — для этого, чтобы он сидел вот так за столом, ел и хвалил еду и был счастлив. И он ел, и хвалил, и был. И я думала: какие же вы все счастливые дураки, парные люди. Какие вы счастливые и не понимаете, как это здорово, как это тепло спать в обнимку, вместе встречать новое время года, видеть друг друга сначала в летней, а потом — в зимней одежде.
Я сказала:
— Я не уверена, что мне нужны сейчас отношения.
Я произнесла это и поняла сразу, я поняла, что это значит и что это значило в июле, когда он сказал это мне, и что это значит каждый раз, когда люди говорят это. Это значит всего лишь: «Я тебя не люблю».
52.
Я как-то осенью так сильно расстроилась (некоторые видели). И сделать ничего в той ситуации я не могла (ну, уже случились события, расстроившие меня), поэтому я разозлилась. Злость (я не знаю, как в вашей) в моей цепочке реакций идет после отчаяния, так что давно такого со мной не было — может быть, даже никогда. Не в бытовом смысле, конечно, а содержательно. Я не помню себя действительно злой, наверно, с самого подросткового возраста, когда заболел очень близкий мне человек и тоже казалось, что сделать теперь ничего нельзя.
И вот я выхожу со встречи в прошлом ноябре и иду по улице холодной — распахнутая настежь — и злюсь, и вдруг обнаруживаю себя очень сильной в этом чувстве. По-настоящему — уверенной, бесстрашной, смелой, правой и невероятно сильной. И тут мне стало ясно.
53. Я не гей, но однажды влюбилась в девушку
Однажды в Фейсбуке я «женилась» на девушке Саше
Это все обсуждали, потому что в Фейсбуке все всё обсуждают, а мы смеялись (потому что мы вообще много смеялись, редко плакали). Это были близкие отношения, но не такие, как вы подумали, а ближе — от сердца к сердцу, такие это были отношения.
Однажды (не однажды на самом деле) мы с Сашей провели свой самый лучший день в Никола-Ленивце. Ночью, когда она обыграла кого-то в карты (мальчиков не запоминаю), я ей сказала: «Выходи за меня!»
Мы были молоды и веселы — и Саша согласилась. Мы тут же отметили в наших профилях в Фейсбуке это важное событие и, проснувшись, обнаружили 500 комментариев с самыми лучшими пожелания от всех наших общих и раздельных друзей (простите нас).
«Тебе, конечно, предстоит прожить больше, чем просто жизнь», — писали одни.
«Но ведь она… девушка!» — писали другие.
Мы приняли поздравления и пожелания и даже пожили в этом статусе некоторое время. Потом его пришлось скрыть — по просьбе работодателей (представьте себе, бывают такие просьбы).
Мы с Сашей были близкими подругами. Сейчас мы выросли большие и стали чуть менее подругами, но не менее близкими. Потому что существует и пройдена точка невозврата — когда близость уже необратима, сколько не взрослей отдельно.
Как я длинно рассказываю.
Вчера Саша опубликовала в Инстаграм (@sashaboo) ошеломительную для меня историю о том, как ее бывший муж, молодой (или не очень молодой) режиссер Крис Уэйтт снимал фильм о поиске любви.
))))))
Я не могу не засмеяться в этом месте. Фильм называется «Полная история моих сексуальных провалов», но он не про секс, конечно.
Поразительно, что я об этом ничего не знала. Вероятно, я была слишком увлечена нашим настоящим, чтобы расспрашивать Сашу о прошлом. Но история не о том, а о том, что Крис искал любовь, как и я, и он ходил на свидания, как и я, и он встречался со своими бывшими (как и я, всем ожидающим — привет), чтобы узнать, что пошло не так. Только это было в 2006 году.
Крис нашел ее — он нашел Сашу, когда искал и когда снимал кино. Она вышла из метро, и он спросил ее (за ним везде ходил оператор, и он заснял это, это есть в фильме), не хочет ли она заняться с ним сексом. Она его обняла, конечно (это Саша <3 <3 <3), но от предложения отказалась. Через полтора года они поженились (неважно, сколько они вместе прожили).
История с нашим фейсбучным браком — фейк. Но она наделала шуму. Друзья писали мне, приглашая на вечеринки: «Бери жену». Мы сыграли в это — потому, что это было весело, только и всего. Я ищу себя, изучаю, но думаю всё же, что я не гей (да и Саша тоже не гей).
Хотя этой осенью (я тебе раньше не говорила — я тогда только начала писать книгу) я влюбилась в девушку. Может быть, не в саму девушку, а в ее творчество (мне трудно отделить человека от того, что он делает), и даже слала ей каждую среду цветы (чем, кажется, здорово напугала ее). Но вот — тот единственный раз, когда пол человека не имел для меня вообще никакого значения — я видела только личность. Я видела ум и сердце, я думала: если бы только «да», я бы вообще сама всё сделала. Я бы всё сделала сама — никаких больше условий, только одно: просто пусть будет — просто пусть будет рядом.
На встречу со мной в Казани (я летала, разумеется — пробовала, искала встречи) она не согласилась — даже мне не ответила. Но вот тогда, когда я влюбилась, почувствовала это, то впервые подумала: невероятно! То есть нет, я подумала: вероятно, мне стоит быть более открытой к этой возможности.
***
На этой неделе в Берлине я ходила на свидание с другой девушкой. Ничто не предвещало вам такого поворота, правда? Она пианист из маленького немецкого города — попросила не называть ее имени (мы не будем вместе).
***
А еще я хотела написать тебе про время в любви, но не могу. Скажу только одно. Это — один из моих главных страхов: похоже, время не работает.
Время — одна из самых ценных для меня категорий в жизни — не работает. Как тебе? Меня ужасно пугает это.
54.
Мне сегодня в личку прислали с комментарием: «Это — ты».
Несколько лет назад в NY Times была статья об одиноком ките. Кит 52 Гц — так его зовут. За ним наблюдают с 1992 года. У него никогда не было пары. Он ни разу в жизни не присоединился ни к одной группе китов. Проблема в том, что все нормальные киты поют свои песни на частоте 15–25 Гц, а этот по неизвестной причине — на частоте 52 Гц, и его просто никто не слышит. Никто из китов.
55. Быть уродиной
Быть красивой женщиной приятно, но быть уродиной – это high level. Вообще, легко сказать «будь собой», как будто я знаю, кто я.
Я хочу рассказать о том, как была уродиной. Это было в Москве. Я работала на пяти проектах (всегда) и уставала (всегда). Удивительным образом у меня был парень, и парень был классный (привет, Артем).
Он хотел быть со мной на одной волне (на его волне), и я старалась. Он бегал — я побежала, летала с ним на марафон, ходила в горы, жила в палатке на обрыве, по утрам прыгала через скакалку на подъездном козырьке его московской квартиры, а он стоял с секундомером. По вечерам мы сидели в компах — в общем, обычная жизнь.
Он меня поддерживал. Как умел, так и поддерживал. Сейчас я пишу письмо — на самом деле это «еженедельный пост о ходе работы над книгой», и его когда-то для меня придумал Артем. «Ты будешь писать раз в неделю о том, как идет, и это будет тебя мотивировать».
Однажды он чуть не убил меня фразой: «А что ты сегодня сделала, чтобы я тобой гордился?» Я писала об этом в главе «Мне стремно».
Уродиной меня в тот день сделало стечение обстоятельств. Мы жили то у меня, то у него, и нигде толком не был налажен быт. Я устала — раз, кончились контактные линзы и одежда — два, я купила в оптике единственные очки с подходящими мне диоптриями — и это были максимально уродские очки.
Поэтому я оказалась на работе в таком виде: в мужской одежде, волосы собраны в хвост, на лице — самые уродские очки в мире, из головы торчит топор, уши тоже торчат, и я очень сосредоточена (тоже торчу) на работе.
Шел международный культурный форум (еще при Капкове, то есть культурой в Москве тогда занимались качественно), я ехала на велосипеде с горы. Волосы у меня на голове горели, велосипед подо мной горел, под ним горела трава, и я ехала в ад — так все работают на ивентах.
Я должна сказать кое-что важное.
Быть красивой женщиной приятно, но быть уродиной — это high level, новый уровень возможностей. Серьезно.
Правда, некоторые знакомые, знавшие меня в более комфортных жизненных обстоятельствах, удивлялись: