147 свиданий
Часть 26 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
вдруг он мудак.
Настрой так себе, да ведь? Поэтому сегодня я решила нарушить первое правило. Оно звучит так: «Не води незнакомого человека туда, куда ходишь всегда и где будешь встречать знакомых». Я назначила свидание там, где я и без него была бы утром в воскресенье. Кто из казанцев знает, где я бываю утром в воскресенье, приезжайте к 9:30–10:30 тоже и обнимите меня при «случайной» встрече. Если вам понравился парень, хлопните меня по левому плечу, если нет — по правому. Вчера весь вечер писал мне (пьяный был), так что я сказала, что на свидании в этот раз помолчим, просто походим рядом. Он сказал, что будет в зеленой шляпе. Зовут Даня. Даниил.
Даня рослый и громкий, как Маяковский. Принес «Love is» (Любовь — это задеть за живое). Я не согласна с текстом на фантике. Задеть за живое — это манипуляция (если умышленное) или небрежность/небережность (если нет). На рынке «Книжка» в парке Тинчурина купили вилки за 10, 10 и 15 рублей, трогали холодные и шершавые камни и фарфоровую лисичку; потом я замерзла. Ходили в татарскую столовую на озере Кабан, говорили о том, что нет по Сеньке шапки: в отношениях или ты тянешься, или тянешь.
Сказал: «Хороший парень — это не профессия». «Он немного украл, в рамках приличия». «Скажешь еще, настрогал детей, а сам распиздяй». «Женщины стяжали равноправие, но хотят, чтобы за них платили». «Ну что такое раздельный бюджет, я тебе что — сосед?» «Качели — это интересно, но уже укачало, старею (35), хочется ровненько пожить». «Ну вот женщина — она либо там (смотрит вверх), либо там (вниз), и у меня было всегда там (вниз), а такого (смотрит рядом) вот, чтобы по Сеньке шапка, не встречалось. Но это трудно найти, чтобы по себе. Даже друзей трудно найти, это же дефицит, когда взаимный обмен, пинг-понг, а не пинг-пинг-пинг». «Хуже всего еще, если делают навстречу шаг, а на самом деле внутри нет ничего. Больно».
Это — из серьезного, а вообще — много смеялись.
103.
Чаще всего я одна, и мне ок, но в кафе на входе дважды спрашивают:
Сколько вас будет?
Я одна.
ОДНА будете?
Ну, не всегда, наверно. Сегодня обедать одна буду.
В кино лучше — билет можно купить в автомате.
У меня есть друзья любимые, но если я хочу просто жить этот день — мне не всегда для этого нужна компания. К тому же, даже когда она мне не нужна, компания всё равно образуется. В этом городе я постоянно встречаю кого-то.
Слышали? Стало модно постить селфи с разводов.
104.
Иду в субботу по парку: книжный фестиваль, город-курорт Казань, солнце, повсюду счастливые пары, много детей. Думаю: «Боженька, пошли мне любовника и друга, пожалуйста, без мудянки в голове — неженатого, легкого, веселого, внимательного, который не станет выносить мне мозги, а будет меня смешить и обо мне иногда заботиться». И тут из-за угла выходит Тагир. Говорит: «Смотри, я курить бросил и грудь накачал. Ну потрогай». Я трогаю Тагира за грудь, лето, солнце, парк, мимо идут счастливые пары с детьми. Я думаю: «Боженька, ну ты даешь. А можно мне еще 4 миллиона евро и чтобы не было войны? Спасибо». Свидание с Тагиром на этой неделе.
105.
Мудянка — это как мудизм (приступы), но хроническое, а не «всё навалилось, и я не выдержал, вел себя мерзко, мне стыдно, прости». Мудянку обычно заметно по лицу: недовольное такое лицо (называется «сложные щи»), и в твоих проблемах виноват другой, и решать их ему, и все должны непременно пострадать от твоего плохого настроения. Мудянка не наследственна, чаще всего смертельна — в редких случаях мудянку лечит психотерапевт (обычно страдающие мудянкой не обращаются за помощью – и даже избегают ее).
106. Блондинку сделайте
Он был весь как обещание какой-то другой жизни.
У меня был парень Айрат — немногословный коренастый татарин, со сломанным носом, бывший боксер. Держал полулегальный бизнес — игровые автоматы. Мама его в шутку (всё о моей матери) за глаза звала «Айрат-банкомат». У всех моих ухажеров были тайные прозвища. Ну, как тайные. Старший брат Руслан называл их по маркам автомобилей, на которых они ездили. Тогда в ходу были городские телефоны, и Руслан кричал из другого конца квартиры: «Иди! Тебя к телефону, Лада-Калина!»
Но Айрат был другой: он ездил на новой бэхе, выходил из машины и сам поднимал шлагбаум — руками, если ему куда-то не поднимали шлагбаум. Я запомнила, как он однажды разозлился, и мы ехали слишком быстро — и стояло такое время года, когда в полях горит трава. И мы ехали, и он злился, и по обе стороны от трассы трава горела. Он был весь как обещание какой-то другой жизни — опасной, захватывающей. Оказался женатым человеком — мне об этом сообщили его друзья как-то на даче, невзначай, за разговором типа: «А это где было? Это у Айрата на свадьбе было. Классная свадьба была!» Я сделал вид, что не заметила — он это очень оценил, сказал: меня уважает, и я умная — ужас, а Эльвира — змея и специально это сделала, чтобы нас поссорить. Он звал меня «Радмильчик». Купил мне мой второй в жизни мобильник — раскладушку «Самсунг»; у меня его потом в Питере отобрали.
Однажды Айрат на меня смотрел дольше обычного, будто хочет что-то важное сообщить, и сообщил: «Всё в тебе хорошо, но волосы эти твои черные… Я тебя… боюсь, понимаешь, из-за этих черных волос».
Я подумала, ну, боится человек. Что теперь? Всё остальное-то во мне хорошо — надо чуть-чуть дожать, дотянуться до солнца. Он меня в салоне красоты оставляет и говорит: «Блондинку сделайте — через час заберу».
Девочки вокруг собрались, смотрят на меня и на него и осторожно так рассуждают: «Ээ. Вообще-то это невозможно. У нее такое лицо. Нельзя ее блондинкой — ну, или надо в несколько этапов, высветлять по тонам, постепенно»…
«Надо сегодня», — оборвал их сомнения Айрат, и девочки приступили.
От одного запаха этой краски можно было прийти в себя, но я не пришла. Краску нанесли. Через 10 минут она начала адски жечь мне голову, будто меня опустили в контейнер с кислотой вниз головой. «Смывайте!» — сказала я. «Сейчас нельзя, голова будет зеленая!» Краску я смывала себе сама. Корни волос были ярко-желтыми, концы землянисто-зелеными, а по длине градиентом от медного в кукурузный переливался мой новый цвет.
Я выглядела как футболист японской команды во время чемпионата мира.
Я села. «Красьте заново». Я терпела, цвет немного удалось сгладить. Когда всё было готово, я стояла перед зеркалом — восточное лицо, черные брови, желтые волосы. Я думала: вот как это происходит — я только что выжгла себе мозги, теперь я тупая. Мне хотелось рыдать, и я не сдерживала себя. Айрат приехал и был доволен, и говорил: «Ну вот же вот, другое дело».
Мы расстались через три месяца, по другой причине, но в целом уходить можно было уже тогда. Волосы я покрасила обратно тем же вечером, дома, маминой краской оттенка «баклажан». Получился красивый насыщенный малиновый цвет.
107. Греби
Люди, мы не понимаем друг друга.
В космос летаем, а говорить не научились. Чем дальше, тем очевиднее: никто не умеет жить, никто не знает, как правильно строить отношения.
Нам бы поговорить — но никто не разговаривает. Думаешь, понял — но понял как-то по-своему, сам. Дошло до слез — оказалось, показалось, и пока стоял на своем, стало ясно — не там стоял.
Когда наступит последний час, и не сможешь терпеть, и разверзнется рот, и оттуда вывалится (сначала язык, потом мозг, за ним — сердце) обида на женщин и мужчин, мир и войну, детей и взрослых, — тогда ты скажешь. Скажи сейчас?
Давай я скажу (а ты ему передай): «Я вообще тебя не понимаю, чувак».
Или не надо? Думаешь, всё тут ясно и так? И петух так же думал. И лягушка не заметила, как сварилась, — медленно нагревалась вода. Ей казалось, становится только теплее.
***
В Казани лето стоит (в горле как ком и вода). Город классный — в России, думаю, это самый классный город сейчас (всем привет и приезжайте на выходные).
У меня в Казани два свидания: с соседом Женей и с Тагиром.
Гуляла по городу, записала за друзьями:
Юля:
— Все знают, как сбежать. Никто не учит, как справиться. Как пройти трудности и сохранить уважение друг к другу? Миллионы книг и шоу, в которых тебя научат уважать и ценить себя и идти дальше, если тебя не устраивает что-то в партнере (свайп, следующий), но как преодолеть, соединиться в этом преодолении, стать ближе и сильнее внутри трудностей?
Ксения:
— Я вчера была в гостях у гей-пары — и знаешь, настолько традиционной семьи я не видела давно, несмотря на то что мы живем с тобой в Татарстане. Один работает, другой разминает ему плечи — «устал?», один говорит с нами о политике, другой стоит у него за спиной, и я к нему обращаюсь и говорю: «Ну, а ты как считаешь?», а он отвечает: «Знаешь, если честно, мне вообще всё равно; хочешь еще вина?»
Булат:
— Света собирает деньги в фонд, они помогают ВИЧ-положительным. Говорят, ее муж специально заразился, чтобы жить с ней одинаковую жизнь, вместе лечиться, вместе справляться со всем этим. Вряд ли потому, что она ему говорила: «Тебе меня не понять».
Шамиль:
— Начальник тюрьмы тут проворовался, слышала? Построил коттедж себе прямо на территории тюрьмы — представляешь? Золото, вензеля, джакузи. Стало известно, его осудили и посадили, конечно же. Стали думать, что делать с коттеджем — кто-то предложил отдать его детям. Ему говорят: «Идиот! Это же на территории тюрьмы».
Рамиль:
— Четыре тысячи человек освобождается из тюрем Татарстана каждый год.
Шамиль:
— Может быть, там твой муж?
Все:
— Ха-ха-ха.
Рамиль:
— Им нужна реабилитация после — помощь в том, чтобы адаптироваться к обычной жизни, найти работу, начать общаться с другими людьми. Этим мы занимаемся.
Тимур:
— 90 процентов благотворительных акций — мошенничество. Мы занимаемся как раз искоренением мошенничества в этой среде.
Я:
— Ты крутой!
Карина:
— Поужинаем, может быть? Нет? Ну ладно, планы так планы. А я ужинаю с курткой.
Настрой так себе, да ведь? Поэтому сегодня я решила нарушить первое правило. Оно звучит так: «Не води незнакомого человека туда, куда ходишь всегда и где будешь встречать знакомых». Я назначила свидание там, где я и без него была бы утром в воскресенье. Кто из казанцев знает, где я бываю утром в воскресенье, приезжайте к 9:30–10:30 тоже и обнимите меня при «случайной» встрече. Если вам понравился парень, хлопните меня по левому плечу, если нет — по правому. Вчера весь вечер писал мне (пьяный был), так что я сказала, что на свидании в этот раз помолчим, просто походим рядом. Он сказал, что будет в зеленой шляпе. Зовут Даня. Даниил.
Даня рослый и громкий, как Маяковский. Принес «Love is» (Любовь — это задеть за живое). Я не согласна с текстом на фантике. Задеть за живое — это манипуляция (если умышленное) или небрежность/небережность (если нет). На рынке «Книжка» в парке Тинчурина купили вилки за 10, 10 и 15 рублей, трогали холодные и шершавые камни и фарфоровую лисичку; потом я замерзла. Ходили в татарскую столовую на озере Кабан, говорили о том, что нет по Сеньке шапки: в отношениях или ты тянешься, или тянешь.
Сказал: «Хороший парень — это не профессия». «Он немного украл, в рамках приличия». «Скажешь еще, настрогал детей, а сам распиздяй». «Женщины стяжали равноправие, но хотят, чтобы за них платили». «Ну что такое раздельный бюджет, я тебе что — сосед?» «Качели — это интересно, но уже укачало, старею (35), хочется ровненько пожить». «Ну вот женщина — она либо там (смотрит вверх), либо там (вниз), и у меня было всегда там (вниз), а такого (смотрит рядом) вот, чтобы по Сеньке шапка, не встречалось. Но это трудно найти, чтобы по себе. Даже друзей трудно найти, это же дефицит, когда взаимный обмен, пинг-понг, а не пинг-пинг-пинг». «Хуже всего еще, если делают навстречу шаг, а на самом деле внутри нет ничего. Больно».
Это — из серьезного, а вообще — много смеялись.
103.
Чаще всего я одна, и мне ок, но в кафе на входе дважды спрашивают:
Сколько вас будет?
Я одна.
ОДНА будете?
Ну, не всегда, наверно. Сегодня обедать одна буду.
В кино лучше — билет можно купить в автомате.
У меня есть друзья любимые, но если я хочу просто жить этот день — мне не всегда для этого нужна компания. К тому же, даже когда она мне не нужна, компания всё равно образуется. В этом городе я постоянно встречаю кого-то.
Слышали? Стало модно постить селфи с разводов.
104.
Иду в субботу по парку: книжный фестиваль, город-курорт Казань, солнце, повсюду счастливые пары, много детей. Думаю: «Боженька, пошли мне любовника и друга, пожалуйста, без мудянки в голове — неженатого, легкого, веселого, внимательного, который не станет выносить мне мозги, а будет меня смешить и обо мне иногда заботиться». И тут из-за угла выходит Тагир. Говорит: «Смотри, я курить бросил и грудь накачал. Ну потрогай». Я трогаю Тагира за грудь, лето, солнце, парк, мимо идут счастливые пары с детьми. Я думаю: «Боженька, ну ты даешь. А можно мне еще 4 миллиона евро и чтобы не было войны? Спасибо». Свидание с Тагиром на этой неделе.
105.
Мудянка — это как мудизм (приступы), но хроническое, а не «всё навалилось, и я не выдержал, вел себя мерзко, мне стыдно, прости». Мудянку обычно заметно по лицу: недовольное такое лицо (называется «сложные щи»), и в твоих проблемах виноват другой, и решать их ему, и все должны непременно пострадать от твоего плохого настроения. Мудянка не наследственна, чаще всего смертельна — в редких случаях мудянку лечит психотерапевт (обычно страдающие мудянкой не обращаются за помощью – и даже избегают ее).
106. Блондинку сделайте
Он был весь как обещание какой-то другой жизни.
У меня был парень Айрат — немногословный коренастый татарин, со сломанным носом, бывший боксер. Держал полулегальный бизнес — игровые автоматы. Мама его в шутку (всё о моей матери) за глаза звала «Айрат-банкомат». У всех моих ухажеров были тайные прозвища. Ну, как тайные. Старший брат Руслан называл их по маркам автомобилей, на которых они ездили. Тогда в ходу были городские телефоны, и Руслан кричал из другого конца квартиры: «Иди! Тебя к телефону, Лада-Калина!»
Но Айрат был другой: он ездил на новой бэхе, выходил из машины и сам поднимал шлагбаум — руками, если ему куда-то не поднимали шлагбаум. Я запомнила, как он однажды разозлился, и мы ехали слишком быстро — и стояло такое время года, когда в полях горит трава. И мы ехали, и он злился, и по обе стороны от трассы трава горела. Он был весь как обещание какой-то другой жизни — опасной, захватывающей. Оказался женатым человеком — мне об этом сообщили его друзья как-то на даче, невзначай, за разговором типа: «А это где было? Это у Айрата на свадьбе было. Классная свадьба была!» Я сделал вид, что не заметила — он это очень оценил, сказал: меня уважает, и я умная — ужас, а Эльвира — змея и специально это сделала, чтобы нас поссорить. Он звал меня «Радмильчик». Купил мне мой второй в жизни мобильник — раскладушку «Самсунг»; у меня его потом в Питере отобрали.
Однажды Айрат на меня смотрел дольше обычного, будто хочет что-то важное сообщить, и сообщил: «Всё в тебе хорошо, но волосы эти твои черные… Я тебя… боюсь, понимаешь, из-за этих черных волос».
Я подумала, ну, боится человек. Что теперь? Всё остальное-то во мне хорошо — надо чуть-чуть дожать, дотянуться до солнца. Он меня в салоне красоты оставляет и говорит: «Блондинку сделайте — через час заберу».
Девочки вокруг собрались, смотрят на меня и на него и осторожно так рассуждают: «Ээ. Вообще-то это невозможно. У нее такое лицо. Нельзя ее блондинкой — ну, или надо в несколько этапов, высветлять по тонам, постепенно»…
«Надо сегодня», — оборвал их сомнения Айрат, и девочки приступили.
От одного запаха этой краски можно было прийти в себя, но я не пришла. Краску нанесли. Через 10 минут она начала адски жечь мне голову, будто меня опустили в контейнер с кислотой вниз головой. «Смывайте!» — сказала я. «Сейчас нельзя, голова будет зеленая!» Краску я смывала себе сама. Корни волос были ярко-желтыми, концы землянисто-зелеными, а по длине градиентом от медного в кукурузный переливался мой новый цвет.
Я выглядела как футболист японской команды во время чемпионата мира.
Я села. «Красьте заново». Я терпела, цвет немного удалось сгладить. Когда всё было готово, я стояла перед зеркалом — восточное лицо, черные брови, желтые волосы. Я думала: вот как это происходит — я только что выжгла себе мозги, теперь я тупая. Мне хотелось рыдать, и я не сдерживала себя. Айрат приехал и был доволен, и говорил: «Ну вот же вот, другое дело».
Мы расстались через три месяца, по другой причине, но в целом уходить можно было уже тогда. Волосы я покрасила обратно тем же вечером, дома, маминой краской оттенка «баклажан». Получился красивый насыщенный малиновый цвет.
107. Греби
Люди, мы не понимаем друг друга.
В космос летаем, а говорить не научились. Чем дальше, тем очевиднее: никто не умеет жить, никто не знает, как правильно строить отношения.
Нам бы поговорить — но никто не разговаривает. Думаешь, понял — но понял как-то по-своему, сам. Дошло до слез — оказалось, показалось, и пока стоял на своем, стало ясно — не там стоял.
Когда наступит последний час, и не сможешь терпеть, и разверзнется рот, и оттуда вывалится (сначала язык, потом мозг, за ним — сердце) обида на женщин и мужчин, мир и войну, детей и взрослых, — тогда ты скажешь. Скажи сейчас?
Давай я скажу (а ты ему передай): «Я вообще тебя не понимаю, чувак».
Или не надо? Думаешь, всё тут ясно и так? И петух так же думал. И лягушка не заметила, как сварилась, — медленно нагревалась вода. Ей казалось, становится только теплее.
***
В Казани лето стоит (в горле как ком и вода). Город классный — в России, думаю, это самый классный город сейчас (всем привет и приезжайте на выходные).
У меня в Казани два свидания: с соседом Женей и с Тагиром.
Гуляла по городу, записала за друзьями:
Юля:
— Все знают, как сбежать. Никто не учит, как справиться. Как пройти трудности и сохранить уважение друг к другу? Миллионы книг и шоу, в которых тебя научат уважать и ценить себя и идти дальше, если тебя не устраивает что-то в партнере (свайп, следующий), но как преодолеть, соединиться в этом преодолении, стать ближе и сильнее внутри трудностей?
Ксения:
— Я вчера была в гостях у гей-пары — и знаешь, настолько традиционной семьи я не видела давно, несмотря на то что мы живем с тобой в Татарстане. Один работает, другой разминает ему плечи — «устал?», один говорит с нами о политике, другой стоит у него за спиной, и я к нему обращаюсь и говорю: «Ну, а ты как считаешь?», а он отвечает: «Знаешь, если честно, мне вообще всё равно; хочешь еще вина?»
Булат:
— Света собирает деньги в фонд, они помогают ВИЧ-положительным. Говорят, ее муж специально заразился, чтобы жить с ней одинаковую жизнь, вместе лечиться, вместе справляться со всем этим. Вряд ли потому, что она ему говорила: «Тебе меня не понять».
Шамиль:
— Начальник тюрьмы тут проворовался, слышала? Построил коттедж себе прямо на территории тюрьмы — представляешь? Золото, вензеля, джакузи. Стало известно, его осудили и посадили, конечно же. Стали думать, что делать с коттеджем — кто-то предложил отдать его детям. Ему говорят: «Идиот! Это же на территории тюрьмы».
Рамиль:
— Четыре тысячи человек освобождается из тюрем Татарстана каждый год.
Шамиль:
— Может быть, там твой муж?
Все:
— Ха-ха-ха.
Рамиль:
— Им нужна реабилитация после — помощь в том, чтобы адаптироваться к обычной жизни, найти работу, начать общаться с другими людьми. Этим мы занимаемся.
Тимур:
— 90 процентов благотворительных акций — мошенничество. Мы занимаемся как раз искоренением мошенничества в этой среде.
Я:
— Ты крутой!
Карина:
— Поужинаем, может быть? Нет? Ну ладно, планы так планы. А я ужинаю с курткой.