Звезды февраля

— Я знаю. Взлеты и падения. Бедная Рори, в течение часа ей пришлось пережить стремительный взлет и такое же падение.

— С ней все будет в порядке. Она сильная, целеустремленная, Рори — настоящий дворец.

— Да. Просто я не могу не думать, что жизнь порой полный отстой.

Хантер крепче сжал ее в своих объятиях.

— Да. Так и есть.

Они несколько минут просто молчали, потерявшись каждый в своих мыслях. Он нежно поцеловал ее в макушку.

— Это был безумный день, — в конце концов произнес Хантер. — Не уверен, что мы справимся с еще одними взлетами и падениями.

Она посмотрела ему в глаза и кивнула.

— Я несколько подавлена.

— Вижу.

Он с нежностью обхватил ее лицо, стирая с них дорожки, оставленные слезами.

— Хантер?

— Да, мышка.

— Я больше не хочу ощущать себя такой подавленной. Я и так провела слишком много времени, просто существуя. Я хочу вернуться к жизни. С тобой.

Хантер взял ее за руку и повел на улицу. Они в молчании шли к его машине, и никто из них не стал нарушать воцарившееся между ними единение.

Когда они вошли в его квартиру, он закрыл дверь и вжал в нее Айлис, пока накопившиеся за день эмоции так и бурлили внутри, грозясь поглотить его.

Айлис потянулась к нему и поцеловала, хватаясь за его рубашку. Он углубил поцелуй, проталкивая в ее рот свой язык. Она до крови прикусила его нижнюю губу.

— Айлис, — предупреждающе произнес он.

Она проигнорировала его, отказываясь слушать его слова. Вместо этого она опустила руки, схватилась за края его рубашки и потянула так резко, что порвала ткань и вырвала пуговицы.

— Вот так, значит? — спросил он с жадной улыбкой.

Он не дал ей ни единого шанса ответить. Намотал на свою руку ее длинные рыжие волосы и потянул, пока она не охнула. Эта грань между болью и удовольствием достигла желаемого эффекта. Ее глаза заволокло жаждой.

— Сильнее. Потяни сильнее.

Он подчинился в восторге от реакции, которую вызвало его грубое действие.

Айлис начала расстегивать пуговицы и молнию на его джинсах. Он позволил ей продолжать, пока она открыла молнию. Только Господь знает, как требовалось его каменному члену освободиться от джинсов, но после он отстранил ее руки.

— Хантер, — захныкала она, пытаясь залезть в его боксеры.

— Плохая девчонка, — произнес он, заключая ее руки в безжалостную хватку, утягивая в спальню. — Сними свою одежду, — потребовал он, как только они оказались внутри.

Она не стала медлить ни секунды, абсолютно готовая перейти на следующий уровень. Она и понятия не имела, к чему так торопиться.

Даже при тусклом свете он мог разглядеть исчезающие желтоватые синяки, оставшиеся после аварии.

Он очередной раз подавил свою потребность поморщиться, увидев ее синяки. Айлис клялась, что они больше не болят, и он ей верил, но это не помогало ему успокоить свою злость, страхи. Они ему постоянно напоминали о том, что ее могли убить. И его мечты погибли бы вместе с ней.

Она поймала его взгляд и погрозила пальцем, словно он непослушный мальчик.

— Если ты снова заведешь об этом речь, мне придется тебя наказать.

Ее поддразнивание достигло цели, задев его гордость, которой в нем было достаточно.

— Айлис, ты можешь всем заправлять во всем, что касается моей карьеры, но в спальне главной ты никогда не будешь.

Она фыркнула.

— Никогда не говори никогда, Хантер.

— И все же, никогда, — пробормотал он, опрокидывая ее на кровать.

Он подвинул ее на постели так, чтобы она оказалась прямо в центре, и без всякой прелюдии погрузился в нее одним толчком. Она уже была вся влажная и готовая для его вторжения.


— Никакой прелюдии? — пошутила она.

— Хотелось бы, чтобы сегодня у меня было достаточно терпения.

Айлис погладила его по щеке.

— Я рада, что ты нетерпелив. Я чувствую... Мне нужно...

Он поцеловал ее.

— Знаю, мышка. Мне тоже.

Они одновременно кончили в какой-то спешке, давая и забирая, и требуя больше. Когда он почувствовал, что она уже близко, он опустил руку и погладил ее клитор, и только этого прикосновения не хватало, чтобы дать ей то, в чем она так нуждалась. Ее оргазм обрушился на нее лишь за пару секунд до его. Вот еще одно, в чем они идеально совпадали. В ней заключалась гармония его музыки.

— Я люблю тебя, мышка, — прошептал он, как только утих этот чувственный шторм.

Айлис улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю.





Эпилог




Попс раскачивался в своем кресле-качалке, когда приехала Айлис. Турне подходило к концу после девяти месяцев бесконечного движения, и она решила провести одни выходные дома, в Балтиморе. Хантер планировал приехать вместе с ней, но в последнюю минуту согласился выступить в «Вечернем шоу». Поэтому ее подбросили в Балтимор, и трейлер отправился на север. Хантер вернется завтра, после чего они проведут ночь в «общаге» Коллинзов, а потом снова отправятся в путь.

— Попс, привет, — сказала, входя Айлис.

Он поднялся с кресла уже медленнее, чем пару лет назад. Но его объятия были по-прежнему крепкими.

— Вот и моя девочка. А где Хантер?

— Этот вечер он проведет в Нью Йорке. Но вернется завтра и надеется, что вы вдвоем выпьете по бутылке «Гиннесса» в пабе в память о прошлом.

— Милая, и когда я отказывался от предложения выпить по пинте пива?

Она рассмеялась.

— Никогда.

— Садись здесь, посиди со мной и расскажи все о турне.

Айлис взяла стул, села рядом с ним и около часа рассказывала ему о всех местах, где они были, делясь забавными историями из жизни на колесах. Айлис прекрасно понимала, что потом он приукрасит и будет пересказывать ее хроники в пабе.

Периодически Попсу удавалось вставить слово или задать вопрос. Айлис потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что она хуже телепродавца, расхваливающего свой товар, и виновато улыбнулась.

— Прости, — произнесла она.

— Никогда не извиняйся за свое счастье, Айлис. Я должен признать, что ты отрада для моих старых глаз.

Она начала новый рассказ, когда вдруг ее взгляд остановился на стене Попса, полной фотографий. Сколько она себя помнила, там была и ее фотография, сделанная в библиотеке на первом курсе колледжа. Попс повесил ее у себя на стене и отказывался поменять, считая, что на той фотографии отражается ее суть. И многие годы так и было. Она показывала ее образованной, серьезной, внимательной и спокойной... мышкой одним словом. Девушка всегда думала, что выглядит на этой фотографии красивой, и принимала слова Попса о ее сути в качестве комплимента.

Но сейчас... Она поднялась и подошла к стене поближе.

— Откуда у тебя эта фотография? — спросила она, наклоняясь, чтобы изучить ее. Это была фотография, показывающая ее и Хантера, стоящих перед пабом. Они оба были укутаны в пальто, и Айлис обнимала Хантера со спины, пока он через плечо смотрел на нее, словно она была его солнцем.

— Райли сняла ее на свой телефон через несколько дней после того, как Хантер прошел в третий тур шоу «Звезды Февраля». Вы хороши получились, правда?

Действительно. Она показывает, как сначала лишь лучшие друзья в последствие безумно влюбились друг в друга. И самое замечательное в том, что, если бы тетя Райли сфотографировала их завтра, они выглядели бы также, по крайней мере так думала Айлис.

Нет, она была бы лучше. Потому, что девушка на этой фотографии не разрешала себе поверить в любовь, доверие, счастье и что значит «навсегда». Теперь же все иначе.

— Мне она нравится, — прошептала она.

— Вот это моя милая Айлис. Ты, наконец, сняла свою вуаль, явила миру свою красоту.

Айлис вспомнила сказку, которую ей рассказывал Попс, когда она была маленькой. Она всегда думала, что это была лишь прелюдия к тому, как Попс играл с ней в прятки, говоря «ку-ку», заставляя ее постоянно хихикать.

— Знаешь, я как-то посмотрела эту историю в интернете. В той версии, что я прочитала, она была ведьмой и носила вуаль, чтобы люди не умирали, взглянув на нее.