Звездный ветер

Георг стоял посреди дороги, ковыряя кроссовкой пыль под ногами. В его голове явно происходила борьба между двумя видами страха: опасением вызвать гнев отца и нежеланием заполучить в мачехи отличную домохозяйку Роузи. Наконец, он принял какое-то решение, махнул рукой, прокричал «Спасибо!» и юркнул в пространство между шатрами.

— Опять ты стараешься помочь другим, хотя тебя не просят, — пожурила Маша сестру. — Это чужие проблемы. Вспомни, чем кончилось твое последнее вмешательство.

— Тем, что мы собрались на яхте все вместе, — радостно отозвалась Айви без тени сожаления.

… Пока наших друзей расселяли по комнатам в очередной тарелке-отеле, а мы с Томасом жались по углам примерочной, стараясь избавиться от возрастающего между нами напряжения (это близость открытия фестиваля так действовала, что ли?), мне пришла в голову идея освоить выданные нам комфоны. У Эла на яхте был такой же. Он сообщил мне, что на «Звездный Ветер» уже пожаловали «чистильщики». Эл быстро нашел с ними общий язык. Они немногословны, только ругаются на своем, хакерском, вполне понятном моему другу языке каждый раз, когда натыкаются на очередной спайвэар (* spyware — шпионская программа) в компьютерной сети корабля.

— Левен был под таким колпаком! Вообще удивительно, что его оставили на свободе, — прокомментировал результаты проверки Эл. — Хорошо, что основная работа уже закончена.

— Это не затронуло Невела? — забеспокоилась я. — Феб очень переживает.

— Ничего с твоим виртуальным хамом не случилось, — сказал Эл. — Он даже лучше стал. И кое-что вспомнил. Костерил тут Пэрри на семи основных языках Кластера. Пришлось напомнить, что о покойниках или хорошо, или никак. На «хорошо» Невел не наскреб, поэтому затих, теперь ходит за ребятами по яхте и дает им указания. Он-то эту систему знает.

— Как там Огурчик?

— Сидит в своем гнезде. Интересно, отделение деток у муарманцев болезненно?

— Не знаю, но надеюсь, что нет. Старшенький уже почти отделился. Тело Кью его постепенно выталкивает, очень осторожно, чтобы не произошла разгерметизация.

— Я тут подумал и передумал. Прилечу к вам. Феб сменит меня на пару дней после концерта. У меня тут теперь есть видеосигнал с Аквариуса. Идет трансляция подготовки к открытию фестиваля. У вас там намечается веселье.

— Ждем! Будем очень рады, — с преувеличенным воодушевлением рявкнула я, «не замечая» недовольного взгляда Томаса, облюбовавшего кресло стилиста с пафосной надписью «О Грег! Ты — лучший!» на спинке.

— Брысь с королевского трона! — велел ему Грегуар, входя в студию.

Томас с неохотой подчинился.

— Сюда, ребята! — стилист хлопнул в ладоши.

В студию вошли двое парней, нагруженные съемочным оборудованием. Вместе с ними, оживленно переговариваясь, явилась и команда «Звездного Ветра».

— Комнаты очень милые, — сообщила Айви.

— У меня короткая кровать, — мрачно поведала мне Роузи.

— Нам нужна фотосессия, — объяснил Грегуар. — Талисманы по отдельности, с друзьями и нежные ментальные проекции: детство, юность, первая встреча, первый поцелуй.

— Давайте без первого поцелуя, — быстро сказала я. — У нас с этим проблемы.

— Научим, — сказал Грегуар, пожав плечами. — Иначе кто вам поверит? Настраивайтесь, талисманы! Мне нужны драма и тонны скрытой эротичности! Губки сотрете, милые мои.

Меня с трудом расчесали (бедная Малгожата) и переодели в платье стиля «Роузи навсегда». Я попозировала одна и с Томасом (мы должны были восхищенно смотреть друг на друга, у Томаса получилось, у меня — не знаю). Я начала транслировать на проектор ментальные картинки, свои лучшие воспоминания: красоты Линкольншира, лица друзей из интерната, любимые качели и первые домашние зверушки. Далее мое место занял Томас. На экране замелькали люди в касках, дым, взрывы, военная техника, трущобы Л-Полиса с воем сирен. Картинка была дрожащей — во всех своих воспоминаниях Томас куда-то бежал.

— Что это-о-о? — недовольно протянул Грег. — Это твои самые нежные Инстамайнд посты? Отыгрываешь бравого вояку?

— Это и есть война, — холодно бросил Томас. — Мои воспоминания. Других нет.

— Ну, ладно, — стилист загримасничал, что-то прикидывая. — Будешь у нас мужланским бруталом. Марс, бог войны. Тебе пойдет. Видит бог, не мой ты типаж, — Грегуар подошел и положил Томасу ладонь на грудь, — но что-то в тебе есть.

Томас опустил на него взгляд, и стилист быстро отдернул свою холеную ручку.

— Ах, боже мой! Какие все недотроги! Прокрутите мне все еще раз! Так, хорошо, хорошо… Миа, милая, это что?

— Я не помню, — призналась я. — Кажется, мы с родителями… с отцом ходили в зоопарк.

Это одно из первых моих осознанных воспоминаний: я на лужайке среди теплой, сухой травы, купаюсь в лучах яркого солнца, а вокруг кружится огромный мотылек, такой большой, что не помещается у меня на пальце. Я подставляю ему руку. Он садится, щекоча предплечье пушистыми лапками. И вдруг исчезает, оставив после себя облачко пыльцы.

— Прелесть! — авторитетно заявил Грег, разглядывая картинку на паузе. — Мотылек Кирсанова. Я хотел набить себе татушку с мотыльком Кирсанова, — стилист повернулся ко мне. — Стильно и сексуально. И загадочно. Вот только есть одна проблема — никто не знает, так ли таинственны эти твари на самом деле. Или же это обычные бабочки, только жирные. Поэтому я выбрал дракона с Окто. Правда, прелесть? — Грег обнажил нежное плечо.

— Просто класс! — подтвердила я. Меня немного разочаровал тот момент, что увлечение Грега инопланетными существами ограничивалось степенью их эстетичности в виде тату.

— Как вы сказали? — от двери раздался напряженный голос Итиро. — Мотылек Кирсанова? Торс-мотылек?

— Ну да, — неуверенно пробормотал Грег, ежась под горящим взглядом Синклера. — Якобы тварь, способная летать через вакуум. Одна из космический баек.

— Я про них читала, — сообщила я. — Их иногда находят на космических кораблях. Свидетели утверждают, что они появляются из открытого космоса, чего быть, конечно же, не может. Скорее всего, на судах вылупляются их…

— Есть ученые, — перебил меня Итиро, взволнованно глядя в застывшее изображение моей руки на экране, — считающие, что мотыльки Кирсанова создают торс-проход и путешествуют от планеты к планете. Где? Где ты была тогда, Миа? Что это за место в твоем воспоминании?

— Мы здесь мифы и фантазии собрались обсуждать?! — взвился недовольный Грегуар. — Талисманы — поцелуй! Энтони, добавь к кадру романтическую картинку. Морской пейзаж.

— Говорят, люди из Поселка-Шесть свалились на планету в летающих тарелках, — мечтательно и таинственно добавил молчавший до этого, очень скучный на мой взгляд, администратор Боб.


— Правда? — я попыталась ухватиться за новую тему, но Грег быстро пресек все провокации.

— Хватит! Миа! Том! — взвизгнул стилист. — Сюда! Встали рядом и растворяемся в волшебной обстановке. Пляж, закат! Ветерок волнует огненные кудри невесты. Где ветерок?

На «пляж» выскочила Малгожата, принявшись махать на меня обломком трудно опознаваемого реквизита. «Ветерок» пах пластиком, голограмма навевала мысли об иллюзорности бытия, Томас неуклюже пытался приобнять меня за талию.

— Первый чмок — очень милый и невинный, на вытянутых губах!

Уф, с этим мы справились.

— А теперь страстный поцелуй! — объявил Грег. — Жених нежно ласкает своими губами губы невесты.

Первый дубль провалила я. Просто прыснула внутрь Томаса в самый ответственный момент, разглядев вблизи его искаженное мукой лицо. Мы попробовали еще раз. В конце концов, Дейв меня многому обучил… ну ладно, пытался обучить. Да сложного-то ничего. Честно говоря, меня эта сторона жизни никогда как-то особо не привлекала. У нас с Дейвом было-то раза… Два раза, в общем, у нас было. И я так и не поняла, что в этом такого замечательного.

Когда я решила взять инициативу в свои… губы, оказалось, что такое же решение в ту же секунду принял Томас. Он был сильнее меня во всем, даже в области рта. Мне его доминирование не понравилось, и я начала активно сопротивляться, попискивая от негодования. Для этого пришлось крепко ухватиться за его шею. Еще больше взбесило меня, что Кавендиш вдруг развеселился, заключил меня в свои медвежьи объятья и не давал отстраниться. Еще и руку на затылок положил. У Томаса даже на шее были мышцы, твердые и тугие, играющие при каждом движении — еще бы он не начал меня одолевать! Пальцы его двигались, перебирали мои непослушные кудряшки, успевшие закрутиться после укладки Малгожаты. Какое-то оральное изнасилование получилось, ей богу! Зато Грег был просто в восторге. Он прыгал вокруг оператора и млел.

— Да! Да! Да! — вопил он. — У меня сейчас случатся множественные оргазмы! Изголодавшиеся! С нетерпением ждущие брачной ночи, но целомудренные милашки! Вся страсть в поцелуе! Такой напористый жених и изнемогающая от желания невеста! Ах, я заплатил бы миллион цоло… будь у меня миллион цоло… за право съемки вашей брачной ночи! Потом бы продал за десять миллионов! Верю! Верю! Все, все дети мои! Отдыхаем! Спускаем эротическое напряжение. Пока полностью не спустили, сцена: жених, встав на одно колено, дарит невесте кольцо. Это была ваша помолвка! Помолвка это была ваша! Где кольцо? — Грег переводил взгляд с недоумевающего Томаса на растерянную Малгожату. — Как не подготовили? Все ищем кольцо! У кого есть колечко?

Грег обежал всех собравшихся, не забыв взглянуть на руки Боба. Тот смутился и покраснел. Почему-то даже Айви не запаслась перстеньком, хотя всегда носила украшения.

— Давайте снимем сцену с колечком завтра, — предложила Малгожата. — Ребята устали. Откроется ярмарка, прикупим чего-нибудь из местного. Будет символично.

— Ладно, — подумав, решил Грегуар. — И подготовьте парню гардероб. Значит так, такие штаны с потертыми коленями — бедра, пах подчеркнуть, чтоб волосы на животе было видно … и кожаный ремень, рубашка… рукава закатать, верхние пуговицы расстегнуть, нижние тоже! И шляпу! Чтоб все время ходил в шляпе!

— Я не фермер, я солдат, — сквозь зубы процедил Томас.

— Это у себя дома будешь в камуфляже разгуливать, а у нас народная милиция именно так и одевается! Ладно, ладно, — стилист театрально вздохнул. — Я знаю, что ты гибридник, и вы тяжело переключаетесь. Всего семь дней! И прошу, ребят, выньте кор-платы, это я вам советую, как человек, не стремящийся раствориться в мейнстриме. Не все тут любят «пробужденных». Можно нарваться на наших очень бравых, — Грег скривился, — защитников с Палисадоса.

— Я не могу вынуть кор-плату, — сказал Томас, недобро ухмыльнувшись. — И если кто-то против моей… модификации, готов лично с ним пообщаться.

— Брутальный парень, — Грег вздохнул, глаза его подернулись дымкой.

Я заметила, как Боб с нескрываемой злостью пожирает Кавендиша глазами. Так-так-так, тут кто-то ревнует.

Внутри действительно было жарко, и никто не удивился тому, что я первой сбежала из студии на воздух. Малгожата собиралась показать нам наши шатры. Роузи, уговорившая ее подыскать ей спальное место нормальной длины, вышла за мной. Взгляд Роузи меня расслабил. В нем были сочувствие и… немой вопрос. Пришлось ответить.

— Ну и что? — буркнула я, пожимая плечами. — Подумаешь!

Роузи продолжала сверлить меня глазами. И я скуксилась и всхлипнула.

— Я думала, все прошло.

— А оно не прошло. И поцелуй это показал, — понимающе кивнула Роузи. — Скажи, ведь это было волшебно?

— Да, — призналась я. — Но на нас все смотрели.

— Однажды наступит момент, когда никто не будет смотреть. Обещай, что ты его не упустишь, — Розуи запустила руку в корзинку и извлекла из нее огромный носовой платок с вышивкой в уголке. — На, вытри глаза и оставь себе. Тебе еще пригодится.

— Спасибо. Тут инициалы, — шмыгнув носом, сказала я. — Эм и Си.

— Да, милая, нечто из прошлой жизни. А ты вот, Миа, живешь сейчас. Разве все так плохо? Ты молодая и красивая. Чего ты боишься? Просто скажи ему.

— Ага, а он… он не киборг, а какой-то… дамский угодник!

— Ты что-то имеешь против гибридников?

— Нет! Я имею против Ванессы!

— Глупости, — Роузи фыркнула. — Всем понятно, что он ее послал. Она же тощая, как вобла. Скажи ему, не бойся.

— О чем?

— О том, что он тебе нравится. Что каждый его небрежный жест, каждое вкрадчивое движение, каждый взгляд в твою сторону выбивают воздух из легких. Что запах его кожи сводит с ума. Что ты не понимаешь, в какой момент и почему это началось, ведь вокруг много других мужчин, но только он способен заставить твое сердце на миг остановиться. Что от поцелуя кружится голова… Тебе повезло, у тебя был поцелуй. Есть… женщины, которые за одно только прикосновение к любимым губам готовы отдать многие годы жизни. Любовь…

Роузи говорила медленно, глядя вдаль, туда, где пламенело закатом местное солнце. Я поняла, что Роузи испытала то, о чем говорила, и что вряд ли ее история любви закончилась хэппи-эндом. Я снова всхлипнула. Роузи прижала меня к груди. У нее был вполне достоверный бюст, теплый и дышащий. Я не очень разбираюсь в модификациях, но это была уютная, очень материнская грудь.

— Миа, Миа, — со вздохом сказала Роузи, гладя меня по голове. — Не жди милостей от судьбы. Иначе потом можно и пожалеть.

— Не буду, — обещала я.





ЧАСТЬ 3. ДЕТИ СИЛЬВЕРИ