Зов черного сердца
Часть 10 из 11 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не думаю, Тим, – покачал головой Марат. – Каким бы пьяным ни оказался человек, он должен понимать, что сейчас его начнут убивать. Здесь нечто иное.
– Тогда, может, гипноз?
– Сила гипнотического воздействия сильно переоценена, – Марат оседлал любимого конька, – никакое внушение не заставит человека спокойно лежать, пока ему вынимают глаза из глазниц и вырывают язык.
– Тогда что?
– Магия, – сказал как отрезал эксперт и уставился на Кольцова.
– Шутишь?
– Возможно. А возможно – нет. – Похоже, он говорил вполне серьезно, и Кольцова такие рассуждения напрягали. Если Марат уверует в силу сверхъестественного, как продолжать уже ему верить в человечество? – Северцев руководил одной из крупнейших в девяностые годы сект. По самым скромным подсчетам, состояние его исчислялось десятками миллионов американских денег. И это, заметь, в нищей стране, где каждый второй остался без штанов. Народ валил к нему толпами, таких финансовых вливаний не видел даже Мавроди с его пирамидой. Чем он мог их зацепить? Молчишь? Вот и я не понимаю. По свидетельствам очевидцев, Северцев творил настоящие чудеса, объяснения которым не смогла бы дать ни одна наука.
– Марат, прекращай. Не заставляй меня в тебе разочаровываться.
– А что, закончу карьеру и как запишусь в экстрасенсы, буду духов препарировать. – Он похлопал Кольцова по спине. – Ладно, Тим, забудь. Не в ту сторону меня понесло. Ступай к свидетелям, пока тепленькие.
Марат говорил с плохо скрываемой болью и злобой в голосе, будто хотел, чтобы Кольцов все понял. А не понял, так спросил бы в лоб. Ведь что-то у него произошло, что дает ему право поверить в магию и чудеса. Только чудеса те неправильные, злые чудеса.
Но Кольцов не спросил. В его мире не существовало леших и русалок, было лишь то, что можно потрогать руками. И философия его была прямая, что жердь, не позволяющая себя гнуть как вздумается. А начнешь гнуть – переломится.
День потянулся бесконечной резиновой лентой. Опрос свидетелей ничего нового не дал. Ведущий, Артур Теляков, что-то блеял, пытался перевести стрелки на других, мол, приехал он сюда не один, а с оператором и осветителем, просто первый зашел в церковь и обнаружил труп. Кольцов опросил и их, хотя понимал, что ни один из троих точно не имеет никакого отношения к убийству. Первый случай произошел задолго до появления телевизионщиков, и именно он стал поводом для их приезда. Можно было бы сочинить историю заговора, но она как-то не сочинялась.
Однако он не отказал себе в удовольствии отправить изворотливого ведущего в отделение для официального допроса. И пусть внутри заворочалась совесть, он придавил ее грузом ответственности. Совесть только и успела пискнуть: «Нужно искать злодея, Кольцов, а не проецировать личную неприязнь на реальное преступление».
Одно его радовало: теперь появился веский аргумент для разгона балагана. Как там Жора говорил, надо закрыть стройку? Вот он ее и закроет! А самого Жору снова отпустит. Если у Кольцова и всплывали какие-то мысли о его причастности к делу, теперь они рассыпались как карточный домик. Да, нельзя исключать наличия сообщников, но что-то подсказывало майору, что самое первое впечатление было верным. Не виноват Жора, хоть тресни.
– Товарищ важный полицейский, здравствуйте!
Кольцов, неприлично вздрогнув, обернулся. На него смотрела Инга Перовская. Была она в своем «вороньем» стиле, хотя одежда вроде другая и вместо берцев удобные кроссовки. Черные.
– Здравия желаю, – буркнул он, попытавшись улизнуть, но Инга не позволила, ухватив его за рукав.
– Вы мне сегодня снились, – прозвучало игриво и чуточку вызывающе.
Неожиданное заявление пронзило Кольцова молнией, лишив на некоторое время способности двигаться и связно отвечать.
– Не переживайте, – рассмеялась ведьма, – в приличном виде снились. Ваша строгость не оставляет вас даже в моих грезах. Расскажите, что здесь произошло? Я приехала досняться в паре сцен, а мне сказали, что Артурчика увезли в отделение.
– Хотите с ним повидаться? Могу устроить.
– Вы не выспались, товарищ майор?
Она будто издевалась над ним, играла как кошка с мышью и совершенно не боялась прямых намеков на возможные неприятности.
– Госпожа Перовская, – Кольцов попробовал переключиться на официальный тон, – а где вы были сегодня ночью примерно с трех до четырех часов?
– Я была с вами, – немедленно ответила она. – Светила луна, вы стояли весь такой строгий, будто каменное изваяние, и вид ваш был непроницаемо серьезным, вот совсем как сейчас.
– Отвечайте по существу, если не хотите получить повестку на допрос.
– По существу – я спала. – Ведьма сникла. – Одна в своем номере. Никто не сможет подтвердить моего алиби.
– Тогда ответьте, в каких отношениях вы состояли с убитым Анатолием Северцевым? – Кольцов не рассчитывал на успех, в нем снова заговорили раздражение и неприязнь. Не конкретно к этой женщине, а ко всему происходящему. Но она сама напросилась. К тому же ее ответ заставил майора напрячься.
– Мы были непримиримыми врагами. И я не единожды желала ему смерти.
– Вы понимаете, что сейчас косвенно признаете свою вину?
– Я понимаю лишь то, что лучше вам услышать это от меня, а не от других участников. – Она нервничала. Достала, зажав в руке, сигареты и дешевую пластиковую зажигалку. – Северцев был настоящим козлом, его все ненавидели. Спросите любого, почти все будут рады его смерти. По такому принципу придется пересажать половину наших. Толя доставал многих и умел давить на болевые точки. Не знаю, доложили ли вам, но в прошлом он руководил самой настоящей сектой. Я вообще не понимаю, как его могли взять в проект.
– Доложили, – разочарованно протянул Кольцов. При таком раскладе ему действительно придется опросить всех, кто общался с Северцевым, и решать, кого он обидел сильнее. Настолько сильно, что потянуло на мотив для убийства. Вдруг на сей раз работал подражатель или имела место попытка переключить внимание следствия? Исключать нельзя ничего и, соответственно, никого. Даже Ингу Перовскую.
– Тогда вы должны знать и то, что люди, с которыми когда-то начинал Северцев, возобновили прежнюю деятельность.
– В каком смысле?
– Новая секта. – Инга совсем не по-женски сплюнула себе под ноги, подкрепив свое действие матерным словцом, от которого даже Кольцов едва не покраснел. – Я ненавижу таких мразей, которые творят подобное с людьми. Они же народ зомбируют, а потом обирают до нитки.
Майор промолчал. Для него не существовало никакой разницы между сектантами и экстрасенсами. А Инга Перовская его мыслей не знала либо не стала озвучивать.
– Толя даже на собрания к ним ходил, – продолжила она и убрала в карман сигареты, так и не закурив. – Все обещал их уничтожить. У него компромат какой-то на них имелся или что-то подобное.
– Так, может, он с вами поделился информацией о том компромате? – Кольцов ни на что особо не рассчитывал, стрелял вхолостую.
– Не делился, – она тряхнула головой, убирая в сторону длинную челку, – он вообще странным был. То молотил без умолку, хрен заткнешь, а временами замыкался будто в своих мыслях и мог молчать часами. Я с ним три сезона полноценных отработала и рада, что больше не придется. И не смотрите на меня так, товарищ майор. Ненавидеть кого-то законом не запрещается.
– Верно, – он покивал, – если только ненависть не служит катализатором для совершения преступления. Как, вы сказали, называется секта, которую посещал Северцев?
– А я не говорила, хитрый вы лис.
У ведьмы оказалась удивительно открытая и светлая улыбка.
– Разве? – он изобразил растерянность. – Я очень невнимательный. Готов записать немедленно, чтобы больше не забывать. Говорите.
– Скажу, но не здесь и не сейчас.
– Хорошо, – тут же согласился Кольцов, – через полчаса в отделении устроит? Я даже сам вас подвезу.
– Товарищ майор. – Она подошла к нему так близко, что он ощутил едва уловимый запах ее духов. Цветочный аромат защекотал нос, захотелось чихнуть. Но Кольцов сдержался. Неприлично как-то чихать на даму. Пусть она и ведьма. – У вас нет никаких оснований задерживать меня. Можете провести беседу на месте, а вот в отделение отвезете, если против меня появятся улики. Правда, они не появятся, и мы можем так никогда больше не встретиться. Поэтому я предлагаю вам пригласить меня на ужин, где мы все обсудим в непринужденной обстановке.
Майор сглотнул, попытался отступить, но уперся спиной в открытую дверь машины. Ведьма облизнула верхнюю губу, медленно проведя по ней самым кончиком языка, и прошептала, буквально выдохнув в лицо Кольцова:
– Я мечтаю увидеть вас без кителя.
Пока он хватал ртом воздух, стараясь справиться с эмоциями, Перовская лукаво подмигнула и пояснила:
– Уверена, если вы придете в штатском, наше общение пройдет проще.
Она снова ввела его в ступор, как и в первую их встречу, и точно так же помахала рукой на прощание, когда Кольцов отъезжал от стройки.
Ресторан выбирала Перовская, но из-за загруженности Кольцова увидеться они смогли только спустя неделю. Стоя в прихожей у зеркала, он застегивал мундир, когда телефон издал короткий сигнал, сообщая о входящем эсэмэс. На экране высветилось всего несколько слов: «Я все вижу, товарищ майор».
Кольцов едва не взвыл.
Он действительно не планировал поступать ей назло. Все дело в том, что он очень давно не выходил куда-то помимо работы и заботиться о своем внешнем виде не имел особой нужды. До ближайшего магазина можно было запросто добежать в старых джинсах и свитере, а здесь, как не крути, повод.
Подумал и сразу одернул себя, дескать, никакой не повод, а рабочая встреча, допрос важного свидетеля. Он, конечно, мог уже сам разузнать, что за секта проводит свои собрания в городке, но убедил себя в необходимости разговора с Перовской. Вдруг она еще что-то расскажет, о чем не сообщила ранее.
Сидя за столиком, он сильно нервничал. Ведьма опаздывала, а кофе в заведении подавали жутко дорогой, хотя и вкусный. Официант уже несколько раз подходил с невинным вопросом, не желает ли гость еще чего-нибудь. Гость не желал, о чем не слишком вежливо тут же и сообщал. Официант испарялся, чтобы через некоторое время появиться снова.
Кольцов уже собирался встать и уйти, когда услышал мелодичный звон колокольчика и в зал ресторана вошла женщина в бежевом плаще и ярком, невесомом шарфе на шее. Она осмотрелась и, улыбнувшись, направилась в его сторону. Где-то он уже видел ее, но не смог сразу вспомнить, где именно. Вполне возможно, что пересекались по работе. Лишь бы она его не узнала и не решила подойти поздороваться.
Он позвал официанта, попросил счет. Разговаривать с кем-либо настроения не было. К тому же он злился на Перовскую, которую теперь точно придется вызывать повесткой, и пусть только попробует не явиться.
– Добрый вечер, товарищ майор.
Голос прозвучал совсем рядом, и отвлекшийся было Кольцов посмотрел на незнакомку. Она все же подошла. Что за невезуха!
– Извините, я ухожу. – Ему как раз принесли счет, и он, глянув на чек, сунул в папку купюру.
– Не будьте букой, товарищ майор, – она надула губы, и Кольцов понял, почему женщина показалась ему будто знакомой. – Не так уж сильно я задержалась.
Он хотел начать извиняться за свой внешний вид, ведь она просила прийти в обычной одежде, а он, обуреваемый духом мальчишеского бунтарства, взял и ослушался. Признаваться себе в том, что форма выступала сегодня в роли щита, Кольцов не собирался. Извиняться он тоже передумал.
– Перовская? Вы такая…
– Какая? – Она покрутилась на месте, позволяя рассмотреть себя со всех сторон.
– Другая, – только и смог выговорить он.
– Спасибо, приму за комплимент. Поможете мне раздеться?
– Да, конечно, – справившись с оцепенением, Кольцов встал и принял ее плащ.
Инга Перовская мало походила на ту, какой он ее запомнил. Без вульгарного макияжа, с убранными в небрежный пучок на затылке волосами, она казалась лет на десять моложе и куда привлекательнее. Короткое облегающее платье подчеркивало женственность фигуры, будто заново рисуя изящные формы, а свободного покроя рукава походили на крылья. Замшевые лодочки открывали взору тонкие щиколотки, прятать которые было настоящим преступлением.
– А я ведь говорила, товарищ майор, не верьте всему, что видите. – Чуть склонив голову набок, она будто наслаждалась его замешательством. – Образ ведьмы придумали на канале, я стала его заложницей. С другой стороны, могу спокойно выходить на улицу, не опасаясь, что меня могут узнать. Ведь я так и не научилась получать удовольствие от популярности.
– Материться вас тоже на канале научили? – Вопрос вышел странным, каким-то по-мальчишески дурацким.
– Отчасти. Продюсеры лепили из меня этакую злую мачеху, способную отправить в декабрьский мороз падчерицу за подснежниками.
– И вам комфортно в таком образе?
– Я привыкла. Поначалу сопротивлялась, а потом поняла, что очень удобно, приходя на площадку, переодеваться не только в черные шмотки, но и в совсем другую кожу.
Разговор тек неспешно, плавно переходя от одной темы к другой, и никак не приближался к нужному вопросу, ради которого Кольцов буквально перешагнул через себя и приехал в ресторан. Откуда ему было знать, что ведьму уже расколдовали и к нему явится настоящая принцесса.
– Тогда, может, гипноз?
– Сила гипнотического воздействия сильно переоценена, – Марат оседлал любимого конька, – никакое внушение не заставит человека спокойно лежать, пока ему вынимают глаза из глазниц и вырывают язык.
– Тогда что?
– Магия, – сказал как отрезал эксперт и уставился на Кольцова.
– Шутишь?
– Возможно. А возможно – нет. – Похоже, он говорил вполне серьезно, и Кольцова такие рассуждения напрягали. Если Марат уверует в силу сверхъестественного, как продолжать уже ему верить в человечество? – Северцев руководил одной из крупнейших в девяностые годы сект. По самым скромным подсчетам, состояние его исчислялось десятками миллионов американских денег. И это, заметь, в нищей стране, где каждый второй остался без штанов. Народ валил к нему толпами, таких финансовых вливаний не видел даже Мавроди с его пирамидой. Чем он мог их зацепить? Молчишь? Вот и я не понимаю. По свидетельствам очевидцев, Северцев творил настоящие чудеса, объяснения которым не смогла бы дать ни одна наука.
– Марат, прекращай. Не заставляй меня в тебе разочаровываться.
– А что, закончу карьеру и как запишусь в экстрасенсы, буду духов препарировать. – Он похлопал Кольцова по спине. – Ладно, Тим, забудь. Не в ту сторону меня понесло. Ступай к свидетелям, пока тепленькие.
Марат говорил с плохо скрываемой болью и злобой в голосе, будто хотел, чтобы Кольцов все понял. А не понял, так спросил бы в лоб. Ведь что-то у него произошло, что дает ему право поверить в магию и чудеса. Только чудеса те неправильные, злые чудеса.
Но Кольцов не спросил. В его мире не существовало леших и русалок, было лишь то, что можно потрогать руками. И философия его была прямая, что жердь, не позволяющая себя гнуть как вздумается. А начнешь гнуть – переломится.
День потянулся бесконечной резиновой лентой. Опрос свидетелей ничего нового не дал. Ведущий, Артур Теляков, что-то блеял, пытался перевести стрелки на других, мол, приехал он сюда не один, а с оператором и осветителем, просто первый зашел в церковь и обнаружил труп. Кольцов опросил и их, хотя понимал, что ни один из троих точно не имеет никакого отношения к убийству. Первый случай произошел задолго до появления телевизионщиков, и именно он стал поводом для их приезда. Можно было бы сочинить историю заговора, но она как-то не сочинялась.
Однако он не отказал себе в удовольствии отправить изворотливого ведущего в отделение для официального допроса. И пусть внутри заворочалась совесть, он придавил ее грузом ответственности. Совесть только и успела пискнуть: «Нужно искать злодея, Кольцов, а не проецировать личную неприязнь на реальное преступление».
Одно его радовало: теперь появился веский аргумент для разгона балагана. Как там Жора говорил, надо закрыть стройку? Вот он ее и закроет! А самого Жору снова отпустит. Если у Кольцова и всплывали какие-то мысли о его причастности к делу, теперь они рассыпались как карточный домик. Да, нельзя исключать наличия сообщников, но что-то подсказывало майору, что самое первое впечатление было верным. Не виноват Жора, хоть тресни.
– Товарищ важный полицейский, здравствуйте!
Кольцов, неприлично вздрогнув, обернулся. На него смотрела Инга Перовская. Была она в своем «вороньем» стиле, хотя одежда вроде другая и вместо берцев удобные кроссовки. Черные.
– Здравия желаю, – буркнул он, попытавшись улизнуть, но Инга не позволила, ухватив его за рукав.
– Вы мне сегодня снились, – прозвучало игриво и чуточку вызывающе.
Неожиданное заявление пронзило Кольцова молнией, лишив на некоторое время способности двигаться и связно отвечать.
– Не переживайте, – рассмеялась ведьма, – в приличном виде снились. Ваша строгость не оставляет вас даже в моих грезах. Расскажите, что здесь произошло? Я приехала досняться в паре сцен, а мне сказали, что Артурчика увезли в отделение.
– Хотите с ним повидаться? Могу устроить.
– Вы не выспались, товарищ майор?
Она будто издевалась над ним, играла как кошка с мышью и совершенно не боялась прямых намеков на возможные неприятности.
– Госпожа Перовская, – Кольцов попробовал переключиться на официальный тон, – а где вы были сегодня ночью примерно с трех до четырех часов?
– Я была с вами, – немедленно ответила она. – Светила луна, вы стояли весь такой строгий, будто каменное изваяние, и вид ваш был непроницаемо серьезным, вот совсем как сейчас.
– Отвечайте по существу, если не хотите получить повестку на допрос.
– По существу – я спала. – Ведьма сникла. – Одна в своем номере. Никто не сможет подтвердить моего алиби.
– Тогда ответьте, в каких отношениях вы состояли с убитым Анатолием Северцевым? – Кольцов не рассчитывал на успех, в нем снова заговорили раздражение и неприязнь. Не конкретно к этой женщине, а ко всему происходящему. Но она сама напросилась. К тому же ее ответ заставил майора напрячься.
– Мы были непримиримыми врагами. И я не единожды желала ему смерти.
– Вы понимаете, что сейчас косвенно признаете свою вину?
– Я понимаю лишь то, что лучше вам услышать это от меня, а не от других участников. – Она нервничала. Достала, зажав в руке, сигареты и дешевую пластиковую зажигалку. – Северцев был настоящим козлом, его все ненавидели. Спросите любого, почти все будут рады его смерти. По такому принципу придется пересажать половину наших. Толя доставал многих и умел давить на болевые точки. Не знаю, доложили ли вам, но в прошлом он руководил самой настоящей сектой. Я вообще не понимаю, как его могли взять в проект.
– Доложили, – разочарованно протянул Кольцов. При таком раскладе ему действительно придется опросить всех, кто общался с Северцевым, и решать, кого он обидел сильнее. Настолько сильно, что потянуло на мотив для убийства. Вдруг на сей раз работал подражатель или имела место попытка переключить внимание следствия? Исключать нельзя ничего и, соответственно, никого. Даже Ингу Перовскую.
– Тогда вы должны знать и то, что люди, с которыми когда-то начинал Северцев, возобновили прежнюю деятельность.
– В каком смысле?
– Новая секта. – Инга совсем не по-женски сплюнула себе под ноги, подкрепив свое действие матерным словцом, от которого даже Кольцов едва не покраснел. – Я ненавижу таких мразей, которые творят подобное с людьми. Они же народ зомбируют, а потом обирают до нитки.
Майор промолчал. Для него не существовало никакой разницы между сектантами и экстрасенсами. А Инга Перовская его мыслей не знала либо не стала озвучивать.
– Толя даже на собрания к ним ходил, – продолжила она и убрала в карман сигареты, так и не закурив. – Все обещал их уничтожить. У него компромат какой-то на них имелся или что-то подобное.
– Так, может, он с вами поделился информацией о том компромате? – Кольцов ни на что особо не рассчитывал, стрелял вхолостую.
– Не делился, – она тряхнула головой, убирая в сторону длинную челку, – он вообще странным был. То молотил без умолку, хрен заткнешь, а временами замыкался будто в своих мыслях и мог молчать часами. Я с ним три сезона полноценных отработала и рада, что больше не придется. И не смотрите на меня так, товарищ майор. Ненавидеть кого-то законом не запрещается.
– Верно, – он покивал, – если только ненависть не служит катализатором для совершения преступления. Как, вы сказали, называется секта, которую посещал Северцев?
– А я не говорила, хитрый вы лис.
У ведьмы оказалась удивительно открытая и светлая улыбка.
– Разве? – он изобразил растерянность. – Я очень невнимательный. Готов записать немедленно, чтобы больше не забывать. Говорите.
– Скажу, но не здесь и не сейчас.
– Хорошо, – тут же согласился Кольцов, – через полчаса в отделении устроит? Я даже сам вас подвезу.
– Товарищ майор. – Она подошла к нему так близко, что он ощутил едва уловимый запах ее духов. Цветочный аромат защекотал нос, захотелось чихнуть. Но Кольцов сдержался. Неприлично как-то чихать на даму. Пусть она и ведьма. – У вас нет никаких оснований задерживать меня. Можете провести беседу на месте, а вот в отделение отвезете, если против меня появятся улики. Правда, они не появятся, и мы можем так никогда больше не встретиться. Поэтому я предлагаю вам пригласить меня на ужин, где мы все обсудим в непринужденной обстановке.
Майор сглотнул, попытался отступить, но уперся спиной в открытую дверь машины. Ведьма облизнула верхнюю губу, медленно проведя по ней самым кончиком языка, и прошептала, буквально выдохнув в лицо Кольцова:
– Я мечтаю увидеть вас без кителя.
Пока он хватал ртом воздух, стараясь справиться с эмоциями, Перовская лукаво подмигнула и пояснила:
– Уверена, если вы придете в штатском, наше общение пройдет проще.
Она снова ввела его в ступор, как и в первую их встречу, и точно так же помахала рукой на прощание, когда Кольцов отъезжал от стройки.
Ресторан выбирала Перовская, но из-за загруженности Кольцова увидеться они смогли только спустя неделю. Стоя в прихожей у зеркала, он застегивал мундир, когда телефон издал короткий сигнал, сообщая о входящем эсэмэс. На экране высветилось всего несколько слов: «Я все вижу, товарищ майор».
Кольцов едва не взвыл.
Он действительно не планировал поступать ей назло. Все дело в том, что он очень давно не выходил куда-то помимо работы и заботиться о своем внешнем виде не имел особой нужды. До ближайшего магазина можно было запросто добежать в старых джинсах и свитере, а здесь, как не крути, повод.
Подумал и сразу одернул себя, дескать, никакой не повод, а рабочая встреча, допрос важного свидетеля. Он, конечно, мог уже сам разузнать, что за секта проводит свои собрания в городке, но убедил себя в необходимости разговора с Перовской. Вдруг она еще что-то расскажет, о чем не сообщила ранее.
Сидя за столиком, он сильно нервничал. Ведьма опаздывала, а кофе в заведении подавали жутко дорогой, хотя и вкусный. Официант уже несколько раз подходил с невинным вопросом, не желает ли гость еще чего-нибудь. Гость не желал, о чем не слишком вежливо тут же и сообщал. Официант испарялся, чтобы через некоторое время появиться снова.
Кольцов уже собирался встать и уйти, когда услышал мелодичный звон колокольчика и в зал ресторана вошла женщина в бежевом плаще и ярком, невесомом шарфе на шее. Она осмотрелась и, улыбнувшись, направилась в его сторону. Где-то он уже видел ее, но не смог сразу вспомнить, где именно. Вполне возможно, что пересекались по работе. Лишь бы она его не узнала и не решила подойти поздороваться.
Он позвал официанта, попросил счет. Разговаривать с кем-либо настроения не было. К тому же он злился на Перовскую, которую теперь точно придется вызывать повесткой, и пусть только попробует не явиться.
– Добрый вечер, товарищ майор.
Голос прозвучал совсем рядом, и отвлекшийся было Кольцов посмотрел на незнакомку. Она все же подошла. Что за невезуха!
– Извините, я ухожу. – Ему как раз принесли счет, и он, глянув на чек, сунул в папку купюру.
– Не будьте букой, товарищ майор, – она надула губы, и Кольцов понял, почему женщина показалась ему будто знакомой. – Не так уж сильно я задержалась.
Он хотел начать извиняться за свой внешний вид, ведь она просила прийти в обычной одежде, а он, обуреваемый духом мальчишеского бунтарства, взял и ослушался. Признаваться себе в том, что форма выступала сегодня в роли щита, Кольцов не собирался. Извиняться он тоже передумал.
– Перовская? Вы такая…
– Какая? – Она покрутилась на месте, позволяя рассмотреть себя со всех сторон.
– Другая, – только и смог выговорить он.
– Спасибо, приму за комплимент. Поможете мне раздеться?
– Да, конечно, – справившись с оцепенением, Кольцов встал и принял ее плащ.
Инга Перовская мало походила на ту, какой он ее запомнил. Без вульгарного макияжа, с убранными в небрежный пучок на затылке волосами, она казалась лет на десять моложе и куда привлекательнее. Короткое облегающее платье подчеркивало женственность фигуры, будто заново рисуя изящные формы, а свободного покроя рукава походили на крылья. Замшевые лодочки открывали взору тонкие щиколотки, прятать которые было настоящим преступлением.
– А я ведь говорила, товарищ майор, не верьте всему, что видите. – Чуть склонив голову набок, она будто наслаждалась его замешательством. – Образ ведьмы придумали на канале, я стала его заложницей. С другой стороны, могу спокойно выходить на улицу, не опасаясь, что меня могут узнать. Ведь я так и не научилась получать удовольствие от популярности.
– Материться вас тоже на канале научили? – Вопрос вышел странным, каким-то по-мальчишески дурацким.
– Отчасти. Продюсеры лепили из меня этакую злую мачеху, способную отправить в декабрьский мороз падчерицу за подснежниками.
– И вам комфортно в таком образе?
– Я привыкла. Поначалу сопротивлялась, а потом поняла, что очень удобно, приходя на площадку, переодеваться не только в черные шмотки, но и в совсем другую кожу.
Разговор тек неспешно, плавно переходя от одной темы к другой, и никак не приближался к нужному вопросу, ради которого Кольцов буквально перешагнул через себя и приехал в ресторан. Откуда ему было знать, что ведьму уже расколдовали и к нему явится настоящая принцесса.