Золушка в Академии Ледяного дракона

— Меня или истинную? — мило уточнила, склонив голову на бок, но мужчина не ответил. — Мне так нравится, как вы противитесь, — неожиданно развеселилась я. Да он подарил мне самый волшебный поцелуй в моей жизни, а теперь говорит такие обидные вещи! — А если это я, то что сделаете?

— Поведу на обряд отчуждения, — нашелся Владыка и сделал шаг ко мне, сократив между нами расстояние. — Не ты ли сказала, что мы — безвольные животные, которым указывают, кого любить?

Надо же, не забыл! И ведь не отреагировал тогда, в аудитории, наполненной студентами, а дождался нужного момента, чтобы припомнить.

— Я всё еще не отказываюсь от своих слов.

— Тогда зачем опоила меня в прошлом году эльфийским запрещенным зельем истинности? — спросил он, прищурившись. — Ты ведь знала, что если бы мы закрепили связь, то ты навсегда бы лишила меня возможности иметь детей.

Что я сделала? Я даже приоткрыла рот. Пазл начинал складываться. Значит, Иветта применила запрещенное зелье на Владыке, оказалась в его постели, чтобы привязать его к себе, но что-то пошло не так? Вот почему разозлился дракон! Значит, у него дети могут быть только от истинной, если я правильно понимаю, а так выходит, что она бы своей лжесвязью навсегда оборвала его род? Какой кошмар!

Я осознала, что в последние два дня слишком много думаю об этом мужчине. Он не выходит из головы. Меня преследуют совершенно неприличные образы, а еще… постоянно хочется прикасаться, до покалывания в кончиках пальцев. А грудь до сих пор горит огнем, требуя прикосновений того, о котором мне даже думать нельзя!

— Ты не задумывался о том, почему я могу быть твоей истинной, хотя в прошлом году зелье не сработало, м?

Да-да, я перешла на “ты”. Мой вопрос звучал неправильно, провокационно. Будто я наталкиваю его на мысль, что вновь как-то провела его, обманула. Вот же, глупая! Надо лучше формулировать свои мысли. Хотя как формулировать, если магия проведенного ритуала и слова не дает вымолвить?

Дракон прищурился, явно не находя ответа. Он понимал, что что-то здесь не стыковалось, но сказать, что именно — не мог. Кажется обряд, который провела Иветта, был совсем не популярен. Более того — неизвестен. Что же за рукопись она нашла в тайной секции?

В этот момент меня лизнули. Мы оба переключили внимание на вернувшегося песца. Владыка закрыл глаза и отвернулся. Я осторожно протянула руку к зверю, гладя его по голове. Белый красавец улегся головой мне на колени, согревая своим теплом.

— Ты должна дать ему имя, — произнес Владыка, нарушив тишину. — Ты действительно избранница Снежного. Кого именно, это еще предстоит выяснить. Если тебя выбрал этот зверь, ты обязана назвать его. Теперь он твой.

Однако! Это, конечно, чудесно, но как его забрать в свой мир? Разве он там выживет? На мгновение я испугалась. Но может, если я вернусь, связь между нами прервется?..

— Тебе обязательно надо дать ему имя, — заметив мои сомнения, произнес Владыка. — Иначе он не сможет найти дорогу к тебе, а если не будет рядом — сойдет с ума от тоски.

— Что ж, — смирилась с неизбежным. — Как насчет БоПи?

— БоПи? — изумился Владыка.

— Большой Писец, — кивнула я, с улыбкой глядя на зверя. — Всё в моей жизни просто один сплошной БоПи.

Владыка меня не совсем понял, но взглянул в интересом. Я тоже встретила его взгляд, надеясь, что когда-нибудь он всё-таки догадается.

Оказалось, с Владыкой можно разговаривать. Вот так сидеть и разговаривать. Он многое знал, умел шутить и даже иногда улыбаться. На сегодняшнюю ночь он будто забыл о неприязни к Иветте. Спрашивал, интересовался, сам рассказывал что-то из своего детства. Я кивала, задала вопросы и с упоением слушала Владыку, но сама, к сожалению, ничего рассказать не могла. Открывала рот, срабатывало заклятие и… я просто улыбалась. Из-за этого взгляд Владыки становился еще более подозрительным, будто он обижался за то, что я не откровенна с ним, но сегодня он не хотел больше ссорится, поэтому отвечал немного вымученной улыбкой. Рядом с нами лежал БоПи и тихо посапывал.

— Твои волосы… они… — выдохнула я, не зная, как именно сформулировать свой вопрос. — Они побелели, когда ты встретил истинную?

— А ты не помнишь этот момент? — прищурился Владыка, внимательно следя за моей реакцией.

— Чтобы я ни сказала, ты мне не поверишь, — пожала я плечами.

— Ты и не можешь сказать. Магия бала не только закрывает масками лица так, что потом не вспомнить, кого именно ты видел, но еще и не позволяет воспроизвести диалоги. Считается, что мы должны чувствовать сердцем, а не полагаться на органы чувств: осязание, обоняние, зрение, слух.

— Но зачем так всё усложнять?

— Ты — человек, тебе должно быть не совсем понятно предназначение искр на Зимнем балу. Это особая магия, — решил пояснить Владыка. — Искры помогают найти идеально подходящую тебе пару, не обязательно истинную, но подходящую. Понимаешь, ледяные драконы — скованы в чувствах. Мы не привыкли проявлять эмоции, мы не умеем их выражать. Искры часто помогают. Если тебе понравился кто-то, ты чувствуешь, что он может быть твоей половинкой — можно проверить это искрой, она может запустить или ускорить процесс обретения пары. Если с парой угадано — от искры волосы поменяют цвет, станут белоснежными, то есть буквально начнется этап привязки, останется только брачный ритуал. У вас в королевстве это называется “обручением”. Как у тебя с графом Оругским. Еще не супруги, но уже нечто более близкое, чем влюбленные.

— Мы не влюбленные, — сказала истинную правду.

— Знаю, — хмыкнул дракон и посмотрел на водную гладь. — Искры… Это особенность ледяных драконов по сравнению с другими, которым всегда было легче распознать и встретить пару, чем ледяным с нашей скованностью. Наша магия, зная, как нам тяжело довериться собственным чувствам, со временем подкинула смену цвета волос, наглядно указывая нам на суженую или суженого, ведь решиться на обряд сложнее, чем просто подтолкнуть искру.

— По-моему этот бал всё только больше запутывает, — проговорила я, немного смутившись. — А что ты почувствовал в то мгновение?

— А ты?

— Уже готов поверить, что я — твоя истинная? — улыбнулась я.

Но дракон не улыбался. Он смотрел на меня совершенно серьезно, принимая какое-то важное для себя решение. Правда, оставался один маленький нюанс: я ведь планировала держаться от него подальше, чтобы он не распознал во мне истинную, чтобы не смог удержать. Но ведь он пообещал отказаться от меня, так? Значит, и бояться мне нечего!

— Может быть. Хотя сейчас ты мне кажешься совсем не такой, какой была в прошлом году. Я тебя толком не знал, лишь судил по поступкам, а те короткие диалоги между нами не в счет. Но мне кажется, ты изменилась. Повзрослела? Или на меня действует истинность?

Я хотела сказать, что изменилась, но тем самым могу отдалить его от разгадки, что я — не она, я не менялась, я просто изначально другая. Но ведь Владыка сейчас действительно готов поверить, что я та самая незнакомка с бала. Вот только это мне совсем не облегчает задачу — он все равно воспринимает меня как Иветту Тильд. Мне же нужно, чтобы он догадался, кто я на самом деле, провел обряд отчуждения (или как это называется?), а потом отправил меня домой.

Вот только… неужели я действительно хочу, чтобы он догадался обо всем?

— Отведи меня к жемчужному дракону, — неожиданно выдохнула я. — Он сможет прочитать мои мысли и сказать всё тебе. Это очень важно. Пожалуйста.

Дракон склонил голову, прикусив костяшку пальца. Я уже заметила, что Ллайд — вдумчивый, неспешный, все делает основательно. Меня это в нем привлекало. Впрочем, в некоторых вещах он всё-таки импульсивен. Особенно если вспомнить, как порывисто он поцеловал меня.

— Жемчужный, — проговорил мужчина, — что ж, если ты сама этого хочешь, я могу устроить. Тем более магический фон приходит в норму. Думаю, к рассвету все стабилизируется, и я открою портал. А пока хотя бы немного поспи.

Идея была хорошей, но в этот момент мой живот заурчал. Ллайд подтянул рюкзак и достал оттуда сыр, хлеб и оставшееся яблоко. Пожалуй, в качестве ночного перекуса подойдет. Ели в молчании, слушая журчание горной реки. Я попыталась предложить БоПи и яблоко, и хлеб, и сыр, но он от всего отказался.


— Это хищник, — пояснил Владыка. — Ему нужно мясо.

— А как же я заберу его в академию?

— До каникул осталась неделя. Поговорю с поварами. А после… — Владыка запнулся и посмотрел на меня. — Кажется, ты планировала выйти замуж? Говорят, граф Оругский против твоего обучения в академии.

— Кто же такой говорливый, что лично доносит сплетни Владыке? — приподняла я брови.

Его снежность отвернулся, не став отвечать. Привалившись к теплому боку песца, я погладила мохнатую голову и, окончательно согревшись, уснула.

Проснулась от яркого солнца, светящего в глаза. Владыка стоял у реки, уже полностью одетый, сложив руки на груди, и смотрел вверх, на виднеющееся через узкую щель небо. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на меня потоком, вызвав жгучий румянец на щеках. Я сумасшедшая! Честное слово — сумасшедшая!

Ох, а ведь во вчерашнем дне было еще кое-что странное. Та пещера…

— С добрым утром, — поприветствовал Владыка, развернувшись ко мне. — Я положил согревающий камень к твоим вещам, поэтому они теплые. Одевайся и перейдем порталом. Ты ведь хотела попасть к жемчужному дракону?

Ох, пещера подождет! Сейчас меня ждет намного более интересное путешествие! Неужели совсем скоро я могу оказаться дома?

Эта мысль вызвала неожиданно смешанные чувства. Радость определенно была: я соскучилась по родителям. Но вместе с тем к радости примешивалась необъяснимая грусть, которую я пыталась списать на прощание с чудесным магическим миром. Он останется лишь воспоминанием.

— Кстати, как ты меня нашел вчера? — спросила я, дотронувшись до хрономорфа.

— Просто облетал горы и увидел.

— Понятно. В любом случае — спасибо. А теперь ты не мог бы отвернуться?

Владыка послушался, даже отошел от меня. Я нашарила теплую одежду, убрала кремень обратно в рюкзак и начала одеваться. Запоздало заметила, что напротив Ллайда находится ледяная глыба, которая отражает меня. А дракон смотрел прямо в неё.

— Ваша снежность! — возмущенно воскликнула я, и дракон резко обернулся.

Я стояла в одних брюках, успела прижать к себе что-то вроде укороченного корсета, который служил здесь подобием лифчика. Успокойся, Агния, он всё равно видит не твоё настоящее тело! Мужчина оглядел меня с ног до головы и вздернул бровь.

— Как ты меня назвала?

Ой-ёй, я ведь сама придумала ему это прозвище и забыла, что это не официальный титул. И сейчас мужчина смотрел на меня озадаченно и вместе с тем с интересом. Я улыбнулась и беззаботно повторила:

— Ваша снежность. Тебе очень идет.

— Только не называй меня так, если мы не наедине, пожалуйста. И на “вы” при посторонних.

— А мы уже друг другу не посторонние?

Дракон вновь прошелся нарочито медленным взглядом по моей фигуре и посмотрел мне в глаза с издевкой.

— А ты как думаешь? Я уже второй раз вижу тебя обнаженной.

— И остаешься абсолютно холоден ко мне.

Ох, зачем я только это сказала? Дракон тут же оказался рядом, испугав меня своей стремительностью. Я едва успела удержать корсет на груди. Ллайд заключил меня в объятия, привлекая к себе, и наклонился к моему лицу. Я ощутила, что он вовсе не остался “холодным”, наоборот, явственно доказывал свою вовлеченность.

— Не в этот раз, — произнес Владыка и провел костяшками пальцев по моей щеке. — Быть может, ты вновь меня опоила? Отравила всю горную реку, а я случайно глотнул оттуда воды, когда бросился за тобой?

Явно ведь шутил. Уголки рта подрагивали.

— Нестыковка, — произнесла я. — Ты прыгнул за мной до того, как глотнул воды.

Мы смотрели друг другу в глаза. Мне нравился этот момент. Нравилось быть рядом с Владыкой ледяных драконов здесь и сейчас, чувствовать его рядом, ощущать себя в безопасности.

— Можешь отпустить меня? Мне нужно одеться. Только на этот раз не подглядывать!

— Будто бы я там чего-то не видел, — прошептал дракон и вместо того, чтобы отстраниться, начал наклоняться ко мне.

— Ты сам сказал, что на этот раз все иначе, — заметила я, шумно выдохнув.

Проснувшийся БоПи на наши пикировки смотрел с настороженностью. Моё сердце начало колотиться быстрее, в голове расползался туман, да и пространство вокруг будто бы размывалось. Существовал только этот мужчина.

— Ты меня точно околдовала.

— Разве? — спросила я, чувствуя, как сознание мутнеет.

Возможно, от переизбытка чувств. А возможно — от чего-то другого. В любом случае, последнее, что я помню — это губы мужчины, которые едва мазнули по моим, и его испуганный оклик:

— Иветта!