Золото рейха

— Как это работает?

— Если сработал магнитометр, значит, под водой в этом месте магнитная аномалия, а она вызвана залеганием железа, — пояснял Ильин, натягивая костюм. — Нужно проверить, что там.

— А… А если там какой-нибудь старый хлам?

— Даю 99 процентов гарантии, что так оно и есть.

Ольга скривилась.

— И что, вы будете нырять каждый раз, когда ваши приборы срисуют на дне железку? Господи, да это же может продолжаться целую вечность. Это… Это не совсем то, что я представляла, честно говоря…

— Добро пожаловать в клуб, — согласился Ильин, взял металлоискатель, вставил в рот загубник регулятор и, шагнув на площадку за кормой, сиганул в воду.

Он сразу оказался в царстве каменных джунглей — темно-коричневые валуны, облепленные наростами из ракушек, словно больные экземой, горбились со всех сторон. Ильин заработал ногами, двигаясь к шнуру покачивавшегося на поверхности красного маркерного буя.

Ему и повезло, и не повезло. Повезло, потому что не пришлось прочесывать кругами помеченный маркером участок дна — металлический объект нашелся сразу. Не повезло, потому что, как и следовало ожидать, это был мусор. Толстый, сантиметров 10 толщиной, и длинный, в несколько метров, кусок кабеля с торчащими в виде безобразных лепестков огрызками оборванной проволоки. Одним концом кабель зацепился за острый выступ скалы, второй мертвой изогнутой змеей покоился на камнях.

Когда Ильин снял маркер и показался на поверхности, с площадки на корме ему тянула руку Ольга.

— Как вода, прозрак? Давай лапу и скидывай сухарь!

Отплевавшись, Ильин удивленно уставился на нее. Потом догадался:

— Сленг дайверов из интернета?

— Ага! — просияла Ольга.

Нет ничего утомительнее, чем проводить на дне в сумме несколько часов в день — в одиночестве, или с напарником, с которым можно обменяться разве что жестами из скупого набора дайверов, постоянно ощущая на черепе тяжесть воды и мусоля во рту мундштук-загубник трубки регулятора. После двух погружений Ильин передал эстафету Рябко, с чашкой крепкого сладкого чая засев отогреваться на солнышке.

До вечера они выполнили еще шесть погружений. В одном из случаев в воду пошли Ильин и Рябко одновременно, потому что магнитная аномалия была на участке со сложным рисунком дна. Орудуя ручными металлоискателями, принялись шерстить территорию дна вокруг маркера. Погрешность в этот раз оказалась впечатляющей — объект был обнаружен почти в 10 метрах от маркера. Покрывшаяся коростой проржавевшая напрочь дырявая бочка, из рваного отверстия на которой, испуганные шумом, вырвалась и умчалась прочь стайка рыбешек.

Первое время Ольга сидела на диванчике позади пульта управления, но после пары погружений убедилась, что нет ничего скучнее, и отправилась загорать на носу катера. Она расположилась на баке, и жизнь Рябко стала совершенно невыносимой. Одним глазом он следил за приборами, а вторым пожирал задницу девушки. Ильин был вынужден пару раз толкнуть его локтем.

— Работай работу!

— А я говорил, что это плохая идея, — огрызнулся Рябко, кивая на Ольгу, и с несчастным видом уткнулся в монитор.

Он примирился с существованием журналистки на борту лишь к вечеру, когда оказалось, что им не нужно тянуть жребий, чтобы решить, кто будет готовить — Ольга с удовольствием взяла камбуз на себя.

— Слушай, Сань, — озадачился Рябко, когда они ужинали на корме, — а если мы так ничего и не найдем? Ты не думал об этом?

— О чем?

— Блин… Я говорю, если мы ничего не найдем? Ну, то есть вообще ничего? Как с Якорем тогда объясняться будем?

— Объясняться с Якорем? — нахмурилась Ольга. — Какой у вас жаргон все-таки непростой. Что это означает? Бросить якорь? Поднять якорь? Или…?

Ильин вздохнул.

— С Якорем я как-нибудь договорюсь, — и добавил, услышав унылое и скептическое фырканье Рябко: — Он мне четыре года отсрочку делал! Сделает и сейчас. Мы же договорились, тем более. Золото ему не помешает. Найдем — половина ему. Это офигительный куш.

— Ну, а если не найдем?

— Этот вариант, честно говоря, как-то не озвучивался, — признался Ильин. Рябко обреченно закатил глаза:

— Вот это меня и пугает…

Спать уложились в десять. Включив предупредительные огни, Рябко расположился наверху, на банке за пультом управления. Ильин, закутавшись в плед, примостился на диванчике на кормовой площадке. Пожелав всем спокойной ночи, Ольга удалилась в единственную каюту «Бланко». Но ненадолго. Ильин уже задремал, когда почувствовал, как что-то коснулось его ног. Приоткрыв один глаз, он увидел Ольгу, присевшую на край банки. У нее в руках была бутылка пива.

— Это пиво из наших запасов?

— Мне не спится.

— Если Денис увидит пустую бутылку, вони будет очень много, предупреждаю сразу.

— Саша, а если серьезно? может так получится, что мы ничего не найдем?

Вздохнув и смирившись с тем, что уснуть в ближайшее время не получится, Ильин сел.

— Конечно. Это же море. Здесь никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Наша версия основана на том, что золото не успели погрузить на корабль. А если успели, но корабль, например, потонул — сам, или его пустили ко дну… Площадь Черного моря — 425 тысяч квадратных километров. Судно может быть где угодно.

Ольга нахмурилась.


— Мда… Умеешь ты утешать.

— С другой стороны, все те убийства, о которых ты рассказывала — все это происходило на берегу. Группа ныряльщиков, которых убили в начале 60-х годов, например. Они тогда технически не могли заплыть на большое расстояние. Да и та история с отрядом чекистов… Нашли три трупа в гидрокостюмах. Около берега. Но лодки не было, правильно?

— И что это означает?

— Те парни точно знали, где искать. И это место должно было быть около берега. Может быть, оно замаскировано, но оно рядом. В каком-то пусть и неприметном, но доступном месте, чтобы даже с допотопным снаряжением была возможность добраться до золота. Поэтому они и убивают всех тех, кто тусуется здесь, около Капоса. Золото в шаговой доступности. Настолько в шаговой, что любой ныряльщик может случайно на него наткнуться. Так что я верю, мы найдем его. Будем искать, пока не найдем. Это стоит того. Сотни миллионов или даже миллиарды — совсем рядом. Ты только представь!

Ольга представила. Она улыбнулась, слушая Ильина, который сам не заметил, как вдохновился собственной речью. А потом Ольга отставила бутылку и тихо спросила:

— Ты не хочешь меня поцеловать?

— Мысль была, — признался Ильин и, отбросив плед, притянул к себе девушку.

Когда Ильин подскочил от звонка будильника, было семь часов утра. Ольга сладко спала, закутавшись в одеяло. Ильин специально завел часы на семь, чтобы встать до напарника. Но не тут-то было. Когда Ильин на цыпочках выбрался из каюты, Рябко восседал за пультом управления, взгромоздив ноги на панель.

— Доброе утро, — тоном, преисполненным сарказма, протянул Рябко.

— А я в сортире был, — наврал Ильин, кивнув назад, на дверь каюты, за которой скрывалась не только мирно сопящая Ольга, но и камбуз с гальюном. — Это не то, что ты подумал.

— В сортире, значит, — отозвался Рябко тем же тоном. — Ну и как тебе блондинка? Хороша, так сказать, в сортире?

И монотонное прочесывание перспективных участков с помощью магнитометра продолжилось. Ильин стоял у штурвала, ведя «Бланко» по проложенному маршруту — от квадрата к квадрату. Рябко колдовал над картой, делая пометки и изредка обрывочными фразами комментируя происходящее на мониторах сонара и бортового компьютера. Ольга после пробуждения и легкого завтрака опять отправилась на нос — загорать, читать и выматывать нервы Рябко.

— Мальчики, кто-нибудь может меня кремом от загара помазать?

— Я не очень занят, — отозвался Рябко.

— Саш, помажешь мне спину?

Ильин угукнул, чувствуя своим затылком косые взгляды Рябко. Когда он перебирался через переборку, чтобы подойти к Ольге, Рябко заворчал вслед:

— Постарайся удержаться, чтобы не слизать. Это совсем не тот крем.

Прошло еще несколько часов, за которые они полностью обследовали три квадрата. В первых двух было пусто, а вот в третьем пришлось бросать сразу два буя и проводить три погружения. Но все оказалось без толку. Уловом стали очередная ржавая насквозь бочка и осколок якоря советских времен.

— Что-то есть, — в очередной раз заявил Рябко, тыча в зашкаливающий магнитометр. — И что-то крупное!

Бросили маркерный буй, и Ильин пошел на погружение. Застыв в метре над камнями, застилающими дно, и в двух метрах от сброшенного с катера маркера, Ильин делал то, что и всегда — водил глубинным металлоискателем, вслушиваясь в шорох в герметичных наушниках. И одновременно искал глазами любые предметы, покрытые коростой из ракушек и водорослей, но имеющие неестественные для морского дна очертания. То есть — правильные круглые, квадратные и прочих геометрических форм предметы. Но глазу было не за что зацепиться. Корявые, гладкие или острые, валуны и камни.

А потом, через несколько минут поисков, когда Ильин сделал широкий полукруг вокруг маркера, металлоискатель заверещал. Опускаясь ниже и ловя катушкой источник сигнала на каменистом дне, Ильин увидел ее.

Полусфера была покрыта той же коростой, что и валуны вокруг, но она покоилась на боку, прислонившись к серому булыжнику, и благодаря этому Ильин разглядел характерную линию кромки. Это был шлем с загнутыми краями. От участившегося пульса застучало в висках. Ильин стравил давление в среднем ухе, заткнув на секунду нос и выдохнув, опустился и дотронулся до шлема.

Нижней кромкой он ушел на несколько сантиметров в грунт, но Ильин без усилий отобрал металлическую полусферу у морского дна, оттолкнулся ногами от камней и поплыл наверх.

— Штальхельм! — заявила Ольга, когда возбужденные Ильин и Рябко погружали находку в спиртовой раствор для консервации от ржавчины.

— Чего? — Рябко скривился. — Оль, закругляйся с изучением сленга дайверов. Такие словечки даже мы не слышали никогда.

— Да нет же. Штальхельм, говорю…

— Я серьезно, заканчивай.

— …Так называлась пехотная каска солдат третьего рейха, — терпеливо объяснила Ольга, пожирая глазами находку. — Та самая, знаменитая, характерной такой формы. Это же она, сами смотрите! А штальхельм был один из символов армии Вермахта. Ну, наравне со свастикой и мессершмиттом, конечно… Подумать только, эта штука больше 70 лет на дне пролежала. Уму непостижимо!

— Круто, — согласился Ильин. А потом посмотрел на Рябко. — Только магнитометр-то зашкаливал. Там что-то крупное. То есть, там есть что-то еще, не только каска. Ты со мной?

В следующее погружение они пошли вдвоем, оставив Ольгу в одиночестве на «Бланко». Жестами Ильин указал, где обнаружил нацистскую каску. Вдвоем они направились туда и продолжили поиски, медленно кружась вокруг маркера и обследуя металлоискателями ложбины между скалами и валунами.

А потом до слуха Ильина донесся характерный звук, похожий на глухой удар по наполненной металлической бочке. Он обернулся, ища глазами Рябко. Тот бултыхался в трех-четырех метрах от него, беспорядочно дергая руками и ногами и поднимая облако засевшего между камней ила. Перехватив взгляд напарника, Ильин опешил: даже очки и толща мутноватой воды не могли скрыть его круглых от ужаса глаз.

Активно работая ластами, Ильин заспешил к Рябко. Тот барахтался, безуспешно пытаясь вернуть себе самообладание, в метре от длинного каплеобразного валуна, обезображенного налипшими, как коровья лепешка, наростами из водорослей и беспозвоночных.

Лишь оказавшись рядом с Рябко, Ильин вдруг онемел от озарения. Это была не скала. Перед ним, завалившись на бок, лежала старая, обезображенная многолетними наростами и ржавчиной, лодка. Это был металлический катер длиной в 5–6 метров. Он застрял между двумя валунами и со стороны, маскируясь под естественный ландшафт дна, ничем не выделялся на общем фоне.

Рябко уже успокоился. Прочистив маску от воды, он махнул Ильину, привлекая его внимание, и ткнул пальцем куда-то за лодку. Поравнявшись с напарником, Ильин наконец увидел то, что привело Рябко в ужас.

Из-под левого борта лодки, упирающегося в неровное покрытое камнями дно, высовывался наполовину придавленный тяжестью потонувшего судна скелет в черном гидрокостюме. Безобразный облепленный наростами череп в круглой водолазной маске смотрел черными впадинами того, что раньше было глазами, прямо на Ильина.





Часть 3