Золото мертвых
Часть 4 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Положено, – не стал с ним спорить я. – Но сначала все же пустим в ход технику, дабы не нарушать энтропию Вселенной.
– Чего не нарушать? – глянул суровый предводитель подъездных на Анисия Фомича.
– Зазря магию свою в ход пускать не хочет, – нашелся мой подъездный. – Чтобы, значит, кто чего не учуял. Сами знаете, какие у него гости бывают, вот он и не желает пущую беду на дом накликать.
– Вежественно да разумно, – одобрил Филат Евстигнеевич. – Достойно похвалы!
– Так что с котом? – еле удержался от улыбки я, доставая среднюю катушку и закрепляя ее на металлоискателе. – Как перстень из квартиры в подвал-то попал?
– Враждую я с этой тварью, – печально сообщил мне Михейка. – Он умный, паскуда, оказался, недаром из чужих земель родом. Слово даю – что-то с ним не так, он смотрит ровно человек, и поступает так же!
– Кой раз говорю тебе, полено ты сучковатое, – ни кошаки, ни собаки разума не имеют, – отвесил рассказчику подзатыльник старейшина. – Они запомнить чего-то могут, но думать им не дано.
– А этот – думает, гад такой, – потер ударенное место подъездный. – Иначе чего бы тогда такой номер выкинул? Он же нужного момента дождался, перстень показал и начал меня по квартире гонять, потому как знал, что при эдакой оказии за ним наверняка бегать стану. После, как я его почти поймал, он шасть в окно, прямо на ветку, и к подвалу побежал. Я за ним, но через дом, мне по дереву никак. Пока добежал – эта тварюга уже обратно идет. И улыбается, сволочь! Ехидно так!
– Коты не улыбаются! – возмутился Филат Евстигнеевич. – Не бывает такого!
– Улыбаются, – возразил я ему, включая прибор. – В Англии, например. Я про это в книжке читал.
– То в Англии, – отмахнулся старейшина. – Они там все малахольные, с них станется. Насмотрелся я на их нравы, когда в Архангельске жил, они к нам постоянно плыли за товаром. Все рыжие, с самого утра пьяные, вечно орут, и жадные до невозможности. У таких не то что коты – комары улыбаться начнут.
– Еще вопрос. А какое дело Михею Петровичу до того, что там с кольцом случилось? – решил окончательно расставить все точки над «i» я. – Ну пропало и пропало. Бывает.
– Не можно так, – в один голос произнесла троица. – Не можно!
– Нам хозяйский скарб доверен, мы следить за ним должны, – добавил Анисий Фомич. – Сами они хоть чего с ним делать могут, но ежели кто чужой влезет, то мешать обязаны как можем. Шум поднять, напугать, еще чего сотворить, но не дать им добро вынести. Правда, лиходеи народ особый, их ничем не напугаешь, но иногда получается укорот дать.
– А тут – кошак! – шмыгнул носом Михейка. – Гад мохнатый! Он меня с того момента невзлюбил, как в первый раз увидел!
– Нишкни, – велел ему Филат Евстигнеевич. – Дурь твою слушать мочи больше нет!
Зря он так. Я вот тоже много во что не верил, а оно оказалось правдой. Может, прав Михейка, не все с этим котом ладно и чисто.
Я выставил на металлоискателе поиск золота и неторопливо зашагал по подвалу, водя им влево-вправо и внимательно следя, чтобы не врезаться головой в трубу. Кстати, больше всего опасался, что оглохну от фона металла, который тут везде. Но нет, машинка хоть и не новая, но работает на славу, трубный чугуний не распознает. Ну или из чего их делают?
Первый сигнал я услышал через пару минут, причем очень отчетливый, он шел из угла, в который катушка прошла, а вот мне было не пролезть. Впрочем, не странно, что сигнал именно такой – тут земли нет, копать не надо.
Михейка ужом ввернулся под трубы, чем-то там прошуршал, громыхнул и вернулся обратно, держа в лапке золотую цепочку с какой-то висюлькой.
– В старой крысиной норе лежала, – пояснил он нам. – Видать, давно, вон грязная какая!
– Давай сюда, – велел старейшина. – Потом решим, что с ней делать.
За последующие пятнадцать минут я отыскал обручальное кольцо, лежащее у одной из стен, крестик на серебряной цепочке, одну совсем уж дешевенькую сережку и половинку браслета от дамских часов. Интересно, тут вообще хоть кто-то когда-то убирался? Те же останки часов вообще чуть ли не на виду лежали.
А нужного нам предмета не было.
– Может, он его на дереве припрятал? – осторожно полюбопытствовал я у окончательно поникшего Михейки. – Так сказать – выдал желаемое за действительное?
– Не, – помотал головой тот. – Точно здесь.
Ну тогда я не знаю. Я честно попробовал помочь, но увы, увы… Не слышу я его. Ни так, ни эдак. Разве что…
Я приподнял металлоискатель вверх, на уровень труб, тянущихся практически у самого приземистого потолка.
– Вариант, – одобрил Анисий Фомич. – И то – чего ему по углам шастать? А трубы – самое то.
И мы оба оказались правы! Нашлась пропажа, кстати, довольно-таки неприглядно выглядящая и не сильно похожая на ценность «еще позатого века», как это было озвучено изначально. Я на настоящие старые работы за последнее время насмотрелся, уже могу одно от другого отличить. Это, скорее, неплохая имитация, но не более того. Впрочем, может, я и ошибаюсь, переоценивая себя как эксперта.
– Живи, – разрешил Михейке Филат Евстигнеевич. – Да помни мою доброту и помощь Валерия. Должон ты теперь нам обоим.
Счастливый подъездный в пояс поклонился сначала ему, а потом мне.
– Держи, – протянул мне руку, в которой лежало найденное золото, старейшина. – Ты нашел, тебе владеть.
– Да ну, – отмахнулся я. – Вот еще… Вы лучше его положите в общую казну вашего обчества.
– Нет у нас такой, – озадачился Филат Евстигнеевич.
– А вы ее учредите, – посоветовал я ему. – Пусть будет. Если есть желание, можете назвать ее «Фонд Швецова». Ладно, мне пора, надо душ принять после этой пылюки, да потихоньку собираться. Пока доеду, пока дойду… Общий привет!
Глава 3
Все-таки летняя Москва – это что-то особенное. Лично я по дороге раз пять пожалел, что согласился на эту поездку и покинул относительно прохладную квартиру. Подземный ад метро, схожий с тем, который описывал Данте, и последующая прогулка по улице выжали из меня все соки, потому в шаурмячную я пожаловал не в самом лучшем настроении.
Что любопытно – она была не пуста. За одним из столиков сидел огромный чернобородый дядька, жадно пожиравший не очень хорошо прожаренное мясо. Меня чуть не замутило от вида того, как с гигантского куска, который он держал в руках, каплет багрового цвета сок. Бородач отрывал от него огромные куски и глотал их практически не жуя.
Неподалеку от обжоры расположились две молоденькие девчонки, блондинка и брюнетка, одетые по сезону и возрасту, то есть более чем легкомысленно. Ну а что? Молоденькие, веселые, симпатичные, хихикают не переставая, как им и положено. Глаз радуется, на них глядючи.
Ну и в самом дальнем углу шаурмячной обосновался какой-то мужчина, но его я толком и не рассматривал. Человек как человек, сидит, в планшете что-то смотрит, кофе пьет, обычное дело. А я вот сейчас кружечку холодненького светлого пивка хлопну, а то и две. Ароматного, с горчинкой, и обязательно в запотевшей стеклянной кружке, такой, чтобы по ней капельки сползали. Тут тенек, идти никуда не надо, так что эффекта парной можно не бояться.
Аджин заприметил меня, развел руки в стороны, как бы собираясь заключить в объятия, и что-то бессвязно загуркотал.
– Тоже рад тебя видеть, Абрагим, – отозвался я, сцепил руки в «замок», и помахал ими над головой. – Ты звал – я пришел.
Обниматься мне с ним точно не хотелось, и так жара невозможная. И потом я не забыл, как он в прошлый раз меня разыграл, притворившись красоткой-пэри из восточных сказок.
То ли аджин умел читать мысли, то ли настолько навострился в своей профессии, что даже говорить ему ничего не пришлось, но он вышел из своей будки с двумя кружками пива, в аккурат такими, какими я их себе представлял, и бодрым шагом потопал как раз к тому столику, где сидел господин с планшетом. Я последовал за ним, прекрасно понимая, что в этом заведении владелец решает, кому и с кем сидеть.
Абрагим поставил кружки и указал мне на стул, что-то при этом проворчав. Я поблагодарил его, уселся за стол, вцепился в один из бокалов и припал к нему ртом, еле удерживаясь от того, чтобы не замычать от удовольствия.
– Добрый день, – мягко произнес мужчина, откладывая в сторону планшет.
Был он черноволос, черноглаз, высок, плечист и все такое прочее. Короче, нравятся такие, как он, женщинам, причем практически любым, независимо от возраста и семейного положения. Вообще, возникало ощущение, что этот товарищ только что сошел то ли со страниц модного журнала, то ли прямиком из дамского романа, коим нет числа.
– Уфффф, – оторвался я от кружки и вытер мигом выступивший на лбу пот. – Добрый. Хорошо-то как!
– Позвольте представиться, – мужчина протянул мне руку. – Меня зовут Ласло.
Ласло. Побуду немного Капитаном Очевидность – имя однозначно не русское. Да и в речи этого господина ощущается небольшой акцент. Даже не так – он смягчает окончания слов, отчего становится ясно, что наш язык для него все же неродной.
Это откуда же ты такой красивый приехал? И чего тебе от меня надо? Хотя последнее как раз не вызывает никаких сомнений, им всем от меня одного надо. Теперь-то я понимаю вечную озлобленность одной моей приятельницы, которой Господь при рождении отвалил сразу все – и отменную фигуру, и невероятно привлекательную внешность, тем самым исковеркав ей судьбу. Никого не интересовало, что у нее на душе, поскольку практически все знакомые мужского пола желали только одного – затащить ее в постель, дабы доказать всем, что им такое по плечу. Ну а почти все знакомые дамы мечтали, чтобы ей пусто стало, ибо терпеть такую конкуренцию было выше их сил.
Я не являлся исключением, и теперь мне за это стыдно. Крайне неприятно ощущать, что ты как личность стал лишь дополнением к своему таланту. Причем не самым важным дополнением.
Абрагим что-то пробубнил на своем непонятном языке, показывая на Ласло, а после уставился на меня.
– Очень приятно. – Я пожал протянутую руку. – Валера.
– Наш общий друг спрашивает – вы кушать будете? – улыбнувшись, произнес мужчина.
– Даже не знаю, – признался я и сделал еще один богатырский глоток из кружки, практически осушив ее. – В такую жару пить хочется очень, а вот есть как-то не тянет. Разве что орешков соленых можно. Они с пивком хорошо идут.
Ласло, не переставая улыбаться, что-то сказал аджину, тот понятливо кивнул и устремился к своей будке.
Все интереснее и интереснее. С чего бы это Абрагиму, который является существом на редкость самолюбивым и независимым, подобное радушие оказывать этому господину? На какой крючок тот подцепил порождение песков далекого и таинственного Востока?
– Я мадьяр, – внезапно произнес Ласло. – Вы все равно зададите мне этот вопрос, Валерий, потому тянуть с ответом не считаю нужным. Что же до Абрагима – мы давно дружны, я помню его с детства. Он хорошо знал моего отца и даже был кое-чем ему обязан, потому с радостью помогает мне. Аджины постоянны в своих убеждениях, в отличие от людей. Для нас смерть того, кому мы должны, чаще всего является поводом для списания этого самого долга. Нет человека – нет обязательств. Для его племени смерть является только началом пути, потому уход моего отца для Абрагима ничего не изменил, и он, к моей великой радости, согласился мне помочь.
Мадьяр – это, вроде, венгр. Но они сами себя венграми никогда не называют, мне про это что-то мама в детстве рассказывала, у нее подруга юности из тех краев была.
– Помочь – это познакомить со мной? – уточнил я. – Верно?
– Абсолютно, – подтвердил мадьяр. – Хотя это, если можно так сказать, верхушка айсберга. Началось все с того, что он сообщил мне о вашем существовании, чем невероятно порадовал. Хранители Кладов, как правило, люди довольно замкнутые, не стремящиеся к публичности и предпочитающие уединенный образ жизни, потому их очень трудно отыскать и еще сложнее склонить к беседе. Мне довелось пообщаться с тремя вашими коллегами, причем с двумя исключительно по телефону. Скажу честно, на их фоне вы весельчак и гуляка.
А вот это уже интересно. Я бы, кстати, тоже не отказался с этой троицей поболтать, причем количество тем для разговоров было бы огромным. Может, попросить у него телефоны собратьев по цеху? Созвонюсь с ними, предложу устроить небольшой корпоративчик. Почему бы и нет?
– Все три разговора закончились ничем, – продолжал тем временем вещать Ласло. – Один Хранитель бросил трубку почти сразу, второй сначала выслушал меня, и только потом сделал то же, что и его коллега.
– А третий? – с интересом поторопил его я. – Тот, с которым вы общались очно?
– Он оказался мошенником, – усмехнулся мадьяр. – Представьте себе. Этот тип просто хотел меня надуть.
– И что дальше?
– Что хотел – то получил, – рассмеялся Ласло. – Ну, может, не совсем, разумеется, но близкое к тому.
– Вы не похожи на человека, которого можно вот так запросто надуть, – заметил я.
– Верно, – кивнул мой собеседник. – Я человек, который сам может надуть кого угодно. Например, наглого проходимца, причем в буквальном смысле. Непонятно? Он надулся, как воздушный шар, а после лопнул.
Нет, понять его слова я понял. Просто не очень хорошо представляю, как это возможно, скажем так, практически. Одно дело, когда такое происходит в фильме про Гарри Поттера, но когда в жизни…
Ласло с очаровательной улыбкой показал мне ладонь правой руки, после провел над ней левой, и на той появился маленький человечек с седой бородой и в пестром канареечном пиджаке, сидящий на стуле. Секундой позже он начал раздуваться как лягушка, которую надувают через соломинку, вставленную в задницу, а после с еле слышным хлопком лопнул, превратившись в облачко ярких искорок.
– Вот как-то так, – пояснил мадьяр. – Поверьте, Валерий, я очень миролюбивый человек. Это на самом деле так, меня не прельщают власть и то могущество, что она предоставляет, мне ближе тихие радости бытия вроде книг, цветущего сада и общества любимой женщины. Но я не терплю тех, кто пытается меня обмануть или убить. К таким людям я безжалостен.
– У меня ничего такого в мыслях нет, – сразу сообщил ему я. – Слушайте, это было здорово, никогда подобного не видел. Так вы, выходит, маг?
– Чего не нарушать? – глянул суровый предводитель подъездных на Анисия Фомича.
– Зазря магию свою в ход пускать не хочет, – нашелся мой подъездный. – Чтобы, значит, кто чего не учуял. Сами знаете, какие у него гости бывают, вот он и не желает пущую беду на дом накликать.
– Вежественно да разумно, – одобрил Филат Евстигнеевич. – Достойно похвалы!
– Так что с котом? – еле удержался от улыбки я, доставая среднюю катушку и закрепляя ее на металлоискателе. – Как перстень из квартиры в подвал-то попал?
– Враждую я с этой тварью, – печально сообщил мне Михейка. – Он умный, паскуда, оказался, недаром из чужих земель родом. Слово даю – что-то с ним не так, он смотрит ровно человек, и поступает так же!
– Кой раз говорю тебе, полено ты сучковатое, – ни кошаки, ни собаки разума не имеют, – отвесил рассказчику подзатыльник старейшина. – Они запомнить чего-то могут, но думать им не дано.
– А этот – думает, гад такой, – потер ударенное место подъездный. – Иначе чего бы тогда такой номер выкинул? Он же нужного момента дождался, перстень показал и начал меня по квартире гонять, потому как знал, что при эдакой оказии за ним наверняка бегать стану. После, как я его почти поймал, он шасть в окно, прямо на ветку, и к подвалу побежал. Я за ним, но через дом, мне по дереву никак. Пока добежал – эта тварюга уже обратно идет. И улыбается, сволочь! Ехидно так!
– Коты не улыбаются! – возмутился Филат Евстигнеевич. – Не бывает такого!
– Улыбаются, – возразил я ему, включая прибор. – В Англии, например. Я про это в книжке читал.
– То в Англии, – отмахнулся старейшина. – Они там все малахольные, с них станется. Насмотрелся я на их нравы, когда в Архангельске жил, они к нам постоянно плыли за товаром. Все рыжие, с самого утра пьяные, вечно орут, и жадные до невозможности. У таких не то что коты – комары улыбаться начнут.
– Еще вопрос. А какое дело Михею Петровичу до того, что там с кольцом случилось? – решил окончательно расставить все точки над «i» я. – Ну пропало и пропало. Бывает.
– Не можно так, – в один голос произнесла троица. – Не можно!
– Нам хозяйский скарб доверен, мы следить за ним должны, – добавил Анисий Фомич. – Сами они хоть чего с ним делать могут, но ежели кто чужой влезет, то мешать обязаны как можем. Шум поднять, напугать, еще чего сотворить, но не дать им добро вынести. Правда, лиходеи народ особый, их ничем не напугаешь, но иногда получается укорот дать.
– А тут – кошак! – шмыгнул носом Михейка. – Гад мохнатый! Он меня с того момента невзлюбил, как в первый раз увидел!
– Нишкни, – велел ему Филат Евстигнеевич. – Дурь твою слушать мочи больше нет!
Зря он так. Я вот тоже много во что не верил, а оно оказалось правдой. Может, прав Михейка, не все с этим котом ладно и чисто.
Я выставил на металлоискателе поиск золота и неторопливо зашагал по подвалу, водя им влево-вправо и внимательно следя, чтобы не врезаться головой в трубу. Кстати, больше всего опасался, что оглохну от фона металла, который тут везде. Но нет, машинка хоть и не новая, но работает на славу, трубный чугуний не распознает. Ну или из чего их делают?
Первый сигнал я услышал через пару минут, причем очень отчетливый, он шел из угла, в который катушка прошла, а вот мне было не пролезть. Впрочем, не странно, что сигнал именно такой – тут земли нет, копать не надо.
Михейка ужом ввернулся под трубы, чем-то там прошуршал, громыхнул и вернулся обратно, держа в лапке золотую цепочку с какой-то висюлькой.
– В старой крысиной норе лежала, – пояснил он нам. – Видать, давно, вон грязная какая!
– Давай сюда, – велел старейшина. – Потом решим, что с ней делать.
За последующие пятнадцать минут я отыскал обручальное кольцо, лежащее у одной из стен, крестик на серебряной цепочке, одну совсем уж дешевенькую сережку и половинку браслета от дамских часов. Интересно, тут вообще хоть кто-то когда-то убирался? Те же останки часов вообще чуть ли не на виду лежали.
А нужного нам предмета не было.
– Может, он его на дереве припрятал? – осторожно полюбопытствовал я у окончательно поникшего Михейки. – Так сказать – выдал желаемое за действительное?
– Не, – помотал головой тот. – Точно здесь.
Ну тогда я не знаю. Я честно попробовал помочь, но увы, увы… Не слышу я его. Ни так, ни эдак. Разве что…
Я приподнял металлоискатель вверх, на уровень труб, тянущихся практически у самого приземистого потолка.
– Вариант, – одобрил Анисий Фомич. – И то – чего ему по углам шастать? А трубы – самое то.
И мы оба оказались правы! Нашлась пропажа, кстати, довольно-таки неприглядно выглядящая и не сильно похожая на ценность «еще позатого века», как это было озвучено изначально. Я на настоящие старые работы за последнее время насмотрелся, уже могу одно от другого отличить. Это, скорее, неплохая имитация, но не более того. Впрочем, может, я и ошибаюсь, переоценивая себя как эксперта.
– Живи, – разрешил Михейке Филат Евстигнеевич. – Да помни мою доброту и помощь Валерия. Должон ты теперь нам обоим.
Счастливый подъездный в пояс поклонился сначала ему, а потом мне.
– Держи, – протянул мне руку, в которой лежало найденное золото, старейшина. – Ты нашел, тебе владеть.
– Да ну, – отмахнулся я. – Вот еще… Вы лучше его положите в общую казну вашего обчества.
– Нет у нас такой, – озадачился Филат Евстигнеевич.
– А вы ее учредите, – посоветовал я ему. – Пусть будет. Если есть желание, можете назвать ее «Фонд Швецова». Ладно, мне пора, надо душ принять после этой пылюки, да потихоньку собираться. Пока доеду, пока дойду… Общий привет!
Глава 3
Все-таки летняя Москва – это что-то особенное. Лично я по дороге раз пять пожалел, что согласился на эту поездку и покинул относительно прохладную квартиру. Подземный ад метро, схожий с тем, который описывал Данте, и последующая прогулка по улице выжали из меня все соки, потому в шаурмячную я пожаловал не в самом лучшем настроении.
Что любопытно – она была не пуста. За одним из столиков сидел огромный чернобородый дядька, жадно пожиравший не очень хорошо прожаренное мясо. Меня чуть не замутило от вида того, как с гигантского куска, который он держал в руках, каплет багрового цвета сок. Бородач отрывал от него огромные куски и глотал их практически не жуя.
Неподалеку от обжоры расположились две молоденькие девчонки, блондинка и брюнетка, одетые по сезону и возрасту, то есть более чем легкомысленно. Ну а что? Молоденькие, веселые, симпатичные, хихикают не переставая, как им и положено. Глаз радуется, на них глядючи.
Ну и в самом дальнем углу шаурмячной обосновался какой-то мужчина, но его я толком и не рассматривал. Человек как человек, сидит, в планшете что-то смотрит, кофе пьет, обычное дело. А я вот сейчас кружечку холодненького светлого пивка хлопну, а то и две. Ароматного, с горчинкой, и обязательно в запотевшей стеклянной кружке, такой, чтобы по ней капельки сползали. Тут тенек, идти никуда не надо, так что эффекта парной можно не бояться.
Аджин заприметил меня, развел руки в стороны, как бы собираясь заключить в объятия, и что-то бессвязно загуркотал.
– Тоже рад тебя видеть, Абрагим, – отозвался я, сцепил руки в «замок», и помахал ими над головой. – Ты звал – я пришел.
Обниматься мне с ним точно не хотелось, и так жара невозможная. И потом я не забыл, как он в прошлый раз меня разыграл, притворившись красоткой-пэри из восточных сказок.
То ли аджин умел читать мысли, то ли настолько навострился в своей профессии, что даже говорить ему ничего не пришлось, но он вышел из своей будки с двумя кружками пива, в аккурат такими, какими я их себе представлял, и бодрым шагом потопал как раз к тому столику, где сидел господин с планшетом. Я последовал за ним, прекрасно понимая, что в этом заведении владелец решает, кому и с кем сидеть.
Абрагим поставил кружки и указал мне на стул, что-то при этом проворчав. Я поблагодарил его, уселся за стол, вцепился в один из бокалов и припал к нему ртом, еле удерживаясь от того, чтобы не замычать от удовольствия.
– Добрый день, – мягко произнес мужчина, откладывая в сторону планшет.
Был он черноволос, черноглаз, высок, плечист и все такое прочее. Короче, нравятся такие, как он, женщинам, причем практически любым, независимо от возраста и семейного положения. Вообще, возникало ощущение, что этот товарищ только что сошел то ли со страниц модного журнала, то ли прямиком из дамского романа, коим нет числа.
– Уфффф, – оторвался я от кружки и вытер мигом выступивший на лбу пот. – Добрый. Хорошо-то как!
– Позвольте представиться, – мужчина протянул мне руку. – Меня зовут Ласло.
Ласло. Побуду немного Капитаном Очевидность – имя однозначно не русское. Да и в речи этого господина ощущается небольшой акцент. Даже не так – он смягчает окончания слов, отчего становится ясно, что наш язык для него все же неродной.
Это откуда же ты такой красивый приехал? И чего тебе от меня надо? Хотя последнее как раз не вызывает никаких сомнений, им всем от меня одного надо. Теперь-то я понимаю вечную озлобленность одной моей приятельницы, которой Господь при рождении отвалил сразу все – и отменную фигуру, и невероятно привлекательную внешность, тем самым исковеркав ей судьбу. Никого не интересовало, что у нее на душе, поскольку практически все знакомые мужского пола желали только одного – затащить ее в постель, дабы доказать всем, что им такое по плечу. Ну а почти все знакомые дамы мечтали, чтобы ей пусто стало, ибо терпеть такую конкуренцию было выше их сил.
Я не являлся исключением, и теперь мне за это стыдно. Крайне неприятно ощущать, что ты как личность стал лишь дополнением к своему таланту. Причем не самым важным дополнением.
Абрагим что-то пробубнил на своем непонятном языке, показывая на Ласло, а после уставился на меня.
– Очень приятно. – Я пожал протянутую руку. – Валера.
– Наш общий друг спрашивает – вы кушать будете? – улыбнувшись, произнес мужчина.
– Даже не знаю, – признался я и сделал еще один богатырский глоток из кружки, практически осушив ее. – В такую жару пить хочется очень, а вот есть как-то не тянет. Разве что орешков соленых можно. Они с пивком хорошо идут.
Ласло, не переставая улыбаться, что-то сказал аджину, тот понятливо кивнул и устремился к своей будке.
Все интереснее и интереснее. С чего бы это Абрагиму, который является существом на редкость самолюбивым и независимым, подобное радушие оказывать этому господину? На какой крючок тот подцепил порождение песков далекого и таинственного Востока?
– Я мадьяр, – внезапно произнес Ласло. – Вы все равно зададите мне этот вопрос, Валерий, потому тянуть с ответом не считаю нужным. Что же до Абрагима – мы давно дружны, я помню его с детства. Он хорошо знал моего отца и даже был кое-чем ему обязан, потому с радостью помогает мне. Аджины постоянны в своих убеждениях, в отличие от людей. Для нас смерть того, кому мы должны, чаще всего является поводом для списания этого самого долга. Нет человека – нет обязательств. Для его племени смерть является только началом пути, потому уход моего отца для Абрагима ничего не изменил, и он, к моей великой радости, согласился мне помочь.
Мадьяр – это, вроде, венгр. Но они сами себя венграми никогда не называют, мне про это что-то мама в детстве рассказывала, у нее подруга юности из тех краев была.
– Помочь – это познакомить со мной? – уточнил я. – Верно?
– Абсолютно, – подтвердил мадьяр. – Хотя это, если можно так сказать, верхушка айсберга. Началось все с того, что он сообщил мне о вашем существовании, чем невероятно порадовал. Хранители Кладов, как правило, люди довольно замкнутые, не стремящиеся к публичности и предпочитающие уединенный образ жизни, потому их очень трудно отыскать и еще сложнее склонить к беседе. Мне довелось пообщаться с тремя вашими коллегами, причем с двумя исключительно по телефону. Скажу честно, на их фоне вы весельчак и гуляка.
А вот это уже интересно. Я бы, кстати, тоже не отказался с этой троицей поболтать, причем количество тем для разговоров было бы огромным. Может, попросить у него телефоны собратьев по цеху? Созвонюсь с ними, предложу устроить небольшой корпоративчик. Почему бы и нет?
– Все три разговора закончились ничем, – продолжал тем временем вещать Ласло. – Один Хранитель бросил трубку почти сразу, второй сначала выслушал меня, и только потом сделал то же, что и его коллега.
– А третий? – с интересом поторопил его я. – Тот, с которым вы общались очно?
– Он оказался мошенником, – усмехнулся мадьяр. – Представьте себе. Этот тип просто хотел меня надуть.
– И что дальше?
– Что хотел – то получил, – рассмеялся Ласло. – Ну, может, не совсем, разумеется, но близкое к тому.
– Вы не похожи на человека, которого можно вот так запросто надуть, – заметил я.
– Верно, – кивнул мой собеседник. – Я человек, который сам может надуть кого угодно. Например, наглого проходимца, причем в буквальном смысле. Непонятно? Он надулся, как воздушный шар, а после лопнул.
Нет, понять его слова я понял. Просто не очень хорошо представляю, как это возможно, скажем так, практически. Одно дело, когда такое происходит в фильме про Гарри Поттера, но когда в жизни…
Ласло с очаровательной улыбкой показал мне ладонь правой руки, после провел над ней левой, и на той появился маленький человечек с седой бородой и в пестром канареечном пиджаке, сидящий на стуле. Секундой позже он начал раздуваться как лягушка, которую надувают через соломинку, вставленную в задницу, а после с еле слышным хлопком лопнул, превратившись в облачко ярких искорок.
– Вот как-то так, – пояснил мадьяр. – Поверьте, Валерий, я очень миролюбивый человек. Это на самом деле так, меня не прельщают власть и то могущество, что она предоставляет, мне ближе тихие радости бытия вроде книг, цветущего сада и общества любимой женщины. Но я не терплю тех, кто пытается меня обмануть или убить. К таким людям я безжалостен.
– У меня ничего такого в мыслях нет, – сразу сообщил ему я. – Слушайте, это было здорово, никогда подобного не видел. Так вы, выходит, маг?