Золотая клетка

Кэлдон вновь закрутил ее.

– Не знаю, чем я тут помогу, но да, я схожу с тобой.

Кива обмякла от облегчения.

– Спасибо.

– Ты уверена, что он сегодня в безопасности – где бы он там ни был? Мне не нравится, что…

– Знаю, мне тоже очень не нравится, – прервала его Кива, кусая губу. – Но Ресс обещала присмотреть за ним.

Кэлдон не выглядел убежденным, учитывая, что теперь он знал правду об этой девушке, но, несмотря на предательство Рессинды, Кива ей доверяла – тем более что она видела, как важен ей Торелл.

– Я прикрою вас с Типпом сегодня, – предложил Кэлдон. – Но если завтра все пойдет не по плану, придется что-то окончательно решать, солнышко.

Кива выдохнула и отвернулась.

– Я знаю.

Кэлдон приподнял ее подбородок их сплетенными руками и посмотрел ей в глаза.

– Кстати об окончательных решениях: я очень горд, что ты сказала Зулике о том, что ты больше не с ними. Было непросто, я думаю.

– Да.

Но Кива вспомнила, какое понимание проявила сестра, ни капли не разозлившись, не осудив ее. Она даже задумалась, а не испытывала ли Зулика что-то похожее на чувства Торелла, хотя бы где-то в глубине души.

Или она просто поняла, что после десяти лет в тюрьме Кива заслужила решать сама за себя.

Поражаясь этой мысли, Кива закружилась в последний раз, музыка доиграла, и буквально через секунду рядом соткался Джарен, вызвав веселую усмешку у двоюродного брата.

– Риск был чудовищный, – похоронным тоном заявил Кэлдон, – но она выжила без тебя целых семь минут.

Проигнорировав его, Джарен взял за руку Киву и повел ее прочь от танцующих пар.

– Не обращайте на меня внимания! – крикнул им вслед Кэлдон. – Я сам справлюсь!

Сперва Кива решила, что Джарен ведет ее к своей семье, но, быстро оглядевшись, она поняла, что он сумел убедить их покинуть бал. Миррин еще не появилась, так что они шли не к ней, равно как и не к золоченым столам с закусками. Вместо этого Джарен провел ее мимо людей в масках, многие из которых приветствовали его – и все без исключения разглядывали с неприкрытым любопытством Киву, – но Джарен нигде не останавливался, полностью сосредоточившись на цели.

Целью оказалось покинуть бальную залу.

– Куда мы идем? – спросила Кива, когда они прошли сквозь изукрашенные двери в коридор и поднялись по ближайшей лестнице, устеленной красным ковром.

– Туда, где потише.

От этих трех слов сердце Кивы подпрыгнуло и продолжило скакать, когда она поняла, что они приближаются к Речной гостиной.

Совершенно безлюдной Речной гостиной.

Она была расположена прямо над бальной залой, так что сквозь стены слышалась музыка, но здесь не было толпы, не было любопытных глаз и пристальных взглядов. Люминиевая люстра заливала комнату золотым свечением, усеянная свечами Серин раскинулась за окнами, и все было так романтично, особенно когда по мановению руки Джарена ноги защекотал туман, а в воздухе вспыхнули огоньки, в точности как в бальной зале – только меньше и уютнее. И только для них двоих.

– Я знаю, что это эгоистично, – сказал Джарен, подводя Киву к окнам, – но сегодня я ни с кем не хочу тебя делить.

Оркестр заиграл новую мелодию.

– Подаришь мне этот танец, Кива?

У нее пересохло в горле, и вместо ответа Кива просто шагнула к нему. В этот раз он не увлек ее в вальсе, а обхватил ее за талию и стал мягко покачиваться на месте, не сводя с нее глаз.

…глаз, что были полны чувств и говорили без слов, ничего не скрывая; его сердце обнаженным лежало перед ней.

У Кивы сбился пульс.

– Ты помнишь ту ночь в саду? – тихо спросил он.

Кива сглотнула. Вместе они бывали только в одном саду – в ее садике с лекарственными растениями в Залиндове. А ночью они были в нем лишь один раз, когда заболел Типп. Но до того, как они его обнаружили…

– В тот вечер я хотел поцеловать тебя, – прошептал Джарен.

Дыхание Кивы потерялось где-то в груди.

Джарен склонился, его губы оказались у ее уха, и он прошептал:

– И мне кажется, ты тоже была не против.


По спине Кивы пробежали мурашки.

– С тех пор многое произошло, – выдохнула она, не узнавая собственный голос – низкий, хрипловатый.

Глаза Джарена затуманились.

– Да, – согласился он и медленно провел рукой вверх по ее боку и по плечу, легонько скользнул по шее и коснулся щеки.

Джарен нежно снял с Кивы маску, а через мгновение исчезла и его. Кива увидела выражение его уже не скрытого маской лица – его желание, его жажду, – и у нее подогнулись колени.

– Многое произошло, – Джарен шепотом повторил ее слова, поглаживая ее щеку большим пальцем. – Многое изменилось. – Он склонился так близко, что она чувствовала на коже его дыхание. – Но не изменились мои чувства к тебе.

Кива сжала пальцы на его груди, прерывисто дыша.

Джарен склонил голову набок, и они коснулись носами. Кива тихо вздохнула, и его затуманенные глаза заволокло еще сильнее, а золотые ободки вокруг зрачков горели, как огненные круги в сумрачном небе.

Кива не могла больше выносить это зрелище, так что она закрыла глаза, мучительно понимая, что он может прочесть по ее лицу.

Губы вновь двинулись к ее уху, и он прошептал:

– Я знаю, что ты боишься.

Он оставил на ее шее легчайший поцелуй.

У Кивы вырвался стон.

– Но я обещаю: бояться нечего.

Еще один поцелуй остался на краю подбородка.

– Со мной ты в безопасности, Кива. И так будет всегда.

Ее дыхание становилось все более прерывистым.

– Открой глаза, милая, – прошептал Джарен.

Она осмелилась не сразу, сердце стучало, стучало, стучало, но, когда она вновь взглянула на Джарена, все в ней замерло, потому что на его лице светилось столько всего…

И тут она не выдержала.

Кива не знала, кто начал первым, но вдруг их губы соприкоснулись, его рука запуталась в ее волосах, а другая прижала ее к груди. Язык коснулся ее губ, она ахнула и машинально раскрыла рот. Он застонал, когда поцелуй стал глубже, и при этом звуке у нее подогнулись колени, но рука на ее талии удерживала ее, словно стальная. Кива прильнула к нему, скользя руками по его груди к шее, и зарылась в невероятно мягкие волосы, притягивая его голову и мечтая, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Но потом Джарен чуть шевельнулся, и кинжал на поясе впился Киве в бок – так больно, что она ойкнула и отшатнулась.

Джарен казался ошеломленным, волосы у него были взъерошены, а глаза заволокло, но с заметным усилием он спросил:

– Все хорошо?

Не в силах удержаться, Кива коснулась его лица и провела пальцем по припухлым от поцелуя губам.

В его глазах вновь вспыхнул жар – тот же, который жег все ее тело, но не успел он вновь к ней склониться, как Кива потянулась к кинжалу и вытащила его из-за пояса.

– А можно мы его убер… – Кива резко замолчала и уставилась на оружие.

– Прости, совсем про него забыл. – Джарен забрал кинжал из ее вдруг онемевших пальцев. – Он церемониальный, мне полагается носить его в торжественных случаях. Он даже не заточен.

Он провел пальцем по лезвию, показывая, что имеет в виду.

Но Кива смотрела не на клинок.

Она глядела на навершие.

И на прозрачный драгоценный камень в нем.

Кива указала на камень дрожащим пальцем, чувствуя, как внутри разрастается что-то ужасное:

– Что это?

– Помнишь Око Богов? Подарок Саране и Торвину? – Джарен постучал по похожему на алмаз камню. – Камень был вделан в кинжал, так что, наверное, правильнее было бы называть его Кинжалом Богов, но это как-то мрачновато. – Он склонил голову набок. – Я не рассказывал?

Кива покачала головой. И снова.

Нет.