Золотая клетка
Часть 33 из 76 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Никак! – торопливо ответил он. Набив рот морковкой, повторил: – Вообще никак!
Правда, звучало это как «фофе ныхах».
Он метнул на Джарена и Миррин взгляд, который прямо говорил: они поплатятся, если рискнут ответить.
Решив не перебарщивать, принцесса рассказала новую историю – про их с Кэлдоном и Джареном детство. Однажды ночью они втроем улизнули из дворца, подслушав, что один дипломат из Нерине хотел заехать в Красный Дом перед возвращением в свое королевство. Они, невинные, решили, что речь про какое-то здание красного цвета, так что прокрались за дипломатом в доки. И увидели там…
– Нас на месяц посадили под домашний арест, – рассказала Миррин. – Но не за то, что сбежали, а за то, что смутили королевского посла Нерине, когда он обнаружил нас – с уже квадратными от ужаса глазами – и был вынужден вернуть нас родителям. Никогда не забуду, как у него полыхали щеки, когда он, заикаясь, объяснял, что для него очень важно познать все глубины нашей культуры.
– Глубины он точно хотел познать, но мы-то знаем: культура его не особо интересовала, – пробормотал в бокал Кэлдон.
– Кэлдон! – возмутилась Ариана.
– Тетушка, ты будто сама про это не подумала.
Королева не ответила, отломила себе хлеба и макнула его в растительное масло.
– Кто хочет еще что-нибудь рассказать? Может быть, что-нибудь не такое унизительное?
– Так ведь это самое интересное, – ответил Кэлдон, откидываясь на стуле.
Миррин, кажется, была с ним согласна, потому что она посмотрела на него столь же коварно и спросила:
– А помнишь, как в Лирасе к Джарену клеились придворные?
Джарен страдальчески вздохнул:
– Кто-нибудь, убейте меня. Прямо сейчас.
Принцесса дьявольски улыбнулась и пустилась в рассказ о том, как толпа фанатиков не давала Джарену даже поесть самостоятельно, пока он пребывал в их королевстве.
– В Валорне считается грубостью отказать хозяевам в гостеприимстве, – веселясь, пояснила Миррин Киве. – Просто наши западные союзники слишком уж обожают бедного Джарена.
Кива засмеялась вместе со всеми, а Джарен только тихо вздохнул. Она взглянула на него и, заметив по его глазам, что он тоже над собой смеется, поняла: неважно, сколь он смущен, портить всей семье забаву он не намерен.
Однако, когда все остальные начали припоминать свое, он наконец не выдержал.
– Почему я не слышал про это? – спросил Кэлдон, покатываясь со смеха от рассказа Ориэля про отдых на берегу моря и добрую старушку, которая решила, что Джарен – ее давно потерянный внук.
– Может, потому что так мне не пришлось бы переживать дивные минуты вроде этой, – ответил Джарен. Он окинул взглядом стол: – Пожалуйста, ради всех богов, расскажите что-нибудь не про меня.
– У меня есть история, – сказал капитан Верис, отодвигая опустевшую тарелку. – Про упрямую девчонку, которая подростком сбежала с арены Джиирвы, пересекла Заброшенные земли, имея при себе лишь мечи, не потерялась в смертельно опасных трущобах Эрсы и в конце концов пробралась на эвалонский корабль, идущий в Валлению. – Он отечески подмигнул Наари. – Все это вы и так знаете. Но я еще не рассказывал, что случилось, когда я только нашел вот эту девицу, – он ткнул большим пальцем в стражницу, – пока ее тошнило за борт.
Верис принялся громко и со вкусом рассказывать, как встретил Наари и как та убедила его, что ее нужно взять под крылышко, а не выкидывать акулам на корм.
Королевская семья смеялась над его подробным рассказом, Наари закатывала глаза, но Кива слушала вполуха: ее слишком потрясло сказанное Верисом вначале.
Наари сражалась на одной из печально известных арен Джиирвы.
Кива слышала о них достаточно, чтобы понимать: пусть, в отличие от Залиндова, они не всегда становились смертным приговором, но для оказавшихся на арене было лишь два пути: стать воином… или трупом.
Мало того, Наари еще и сбежала, а потом прошла в одиночку по Заброшенным землям.
Кива и так уважала стражницу, зная, сколько всего ей пришлось пережить за свою короткую жизнь – взять хотя бы то, что она потеряла руку, защищая Джарена, – но теперь Наари еще сильнее выросла в глазах Кивы.
Выросла и тревога.
Наари умрет, но не допустит, чтобы с Джареном что-нибудь случилось. Не только потому, что такова ее работа, но и потому, что она явно была не просто стражницей, не просто Золотым Щитом, ведь ее позвали сегодня сюда, на семейный ужин. Если Наари почует хоть намек на предательство, она расправится с Кивой без сомнений, невзирая на дружбу.
Чувствуя, как еда просится наружу, Кива вновь прислушалась к беседе, как раз когда Наари перехватила нить повествования и рассказала ту часть истории, от которой Верис смущенно поперхнулся и принялся отрицать каждое слово. Подал голос король, довольно подтвердивший все сказанное, и добавил подробностей, вновь всех насмешив.
Так и продолжалось. Каждый рассказывал что-нибудь из своей жизни – порой смешное, порой неловкое, порой просто проливающее свет на прошлое, и все это, как и попросил Джарен, когда они вошли в комнату, помогало Киве и Типпу поближе познакомиться с остальными.
С каждой новой историей у Кивы внутри что-то отмирало. Она улыбалась, как и остальные, но внутренне чувствовала себя невыносимо.
Семья Валлентис была такой обычной.
Нет, не просто обычной: они очень любили друг друга. Каждое слово дышало этой любовью, каждый взгляд, каждая поддевка и каждая похвала.
И они так общались не только между собой. Они так же вели себя с Верисом и с Наари – да что там, даже с Кивой и Типпом. Они столь охотно включали их в свое общество, принимали их, встречали такой нежностью, что стало тесно в груди.
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Кива вспомнила усталый голос Торелла, и его слова глубоко отозвались в сердце.
А потом она вспомнила, что сказал Джарен.
«Ты и так идеальна».
Но она не идеальна.
Она была совсем не идеальна, и очень скоро ему предстоит в этом убедиться.
Тогда он ее возненавидит.
От этой мысли дыхание у Кивы перехватило, но она продолжала вымученно улыбаться, а Джарен вместе со своей семьей делали все, чтобы они с Типпом не ощущали себя лишними.
Кива никогда еще не испытывала к себе такой ненависти, как этим вечером, и знала, что это чувство останется с ней надолго.
Может, навсегда.
Глава шестнадцатая
Ничего удивительного, что в эту ночь Киве не спалось.
После ужина она ворочалась в кровати, не в силах заснуть от стыда и вины, и наконец встала, накинула шелковый халат и вышла из комнаты.
Учитывая, что дело было глухой ночью, по длинным бело-золотым коридорам Кива бродила одна и думала, что и дальше никого не встретит. Но войдя в Речную гостиную, она увидела, что в ней кто-то есть.
Джарен стоял у панорамного окна, глядя на Серин в счастливом неведении о том, что он больше не один.
На нем были только длинные свободные штаны, в полумраке виднелись покрывающие спину шрамы – Кива видела их уже не раз. Всего два дня назад она касалась их, пока он пытался успокоить ее в кровати. Но сейчас на них больно было смотреть: Кива думала обо всех, кто причинил Джарену боль, будь то его мать, Мясник или кто угодно еще, и эти мысли беспокоили ее и приносили дурноту.
«Войну без жертв не выиграть, сестренка».
В памяти вспыхнули жесткие слова Зулики.
«Или он, или мы. Они или мы. Не получится сесть на оба стула».
Кива прикрыла глаза; лишь в одном она была уверена: она собиралась причинить Джарену боль. По ее вине с ним случатся ужасные вещи. А она… А она…
Она не могла этого допустить.
Но не могла и предотвратить.
Пристально глядя на него, Кива разрывалась надвое. С одной стороны лежала ее преданность семье и общему делу. С другой…
Джарен.
И еще Кэлдон.
И Наари.
Малыш Ориэль и Флокс.
Даже принцесса Миррин, и королева Ариана, и король Стеллан.
Вся семья Валлентис.
Насчет капитана Вериса Кива сомневалась, но пусть он и присутствовал в ночь, когда ее семью уничтожили, не его меч убил ее брата. Она помнила, как он пробормотал: «Мы этого не хотели. Мы никогда не хотели ничего подобного».
Против ее воли эти люди нашли путь в ее сердце, вынудив разглядеть в них не только правящих особ или стражников, но личности. Семью.
Десять лет она мечтала лишь о том, как разрушит семью, которая разрушила ее собственную. Но теперь, когда она с ними познакомилась…
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Можно не сомневаться, слова Торелла еще долго будут ее преследовать.
Не в силах справиться с тревогой, Кива тихо попятилась назад: не хотелось беспокоить Джарена, не хотелось видеть его доброту, которая стала для нее пыткой. Но он, повинуясь какому-то шестому чувству, обернулся и замер, заметив ее, однако потом расслабился вновь.
– Не спится? – Он подошел к ней от панорамного окна.
Правда, звучало это как «фофе ныхах».
Он метнул на Джарена и Миррин взгляд, который прямо говорил: они поплатятся, если рискнут ответить.
Решив не перебарщивать, принцесса рассказала новую историю – про их с Кэлдоном и Джареном детство. Однажды ночью они втроем улизнули из дворца, подслушав, что один дипломат из Нерине хотел заехать в Красный Дом перед возвращением в свое королевство. Они, невинные, решили, что речь про какое-то здание красного цвета, так что прокрались за дипломатом в доки. И увидели там…
– Нас на месяц посадили под домашний арест, – рассказала Миррин. – Но не за то, что сбежали, а за то, что смутили королевского посла Нерине, когда он обнаружил нас – с уже квадратными от ужаса глазами – и был вынужден вернуть нас родителям. Никогда не забуду, как у него полыхали щеки, когда он, заикаясь, объяснял, что для него очень важно познать все глубины нашей культуры.
– Глубины он точно хотел познать, но мы-то знаем: культура его не особо интересовала, – пробормотал в бокал Кэлдон.
– Кэлдон! – возмутилась Ариана.
– Тетушка, ты будто сама про это не подумала.
Королева не ответила, отломила себе хлеба и макнула его в растительное масло.
– Кто хочет еще что-нибудь рассказать? Может быть, что-нибудь не такое унизительное?
– Так ведь это самое интересное, – ответил Кэлдон, откидываясь на стуле.
Миррин, кажется, была с ним согласна, потому что она посмотрела на него столь же коварно и спросила:
– А помнишь, как в Лирасе к Джарену клеились придворные?
Джарен страдальчески вздохнул:
– Кто-нибудь, убейте меня. Прямо сейчас.
Принцесса дьявольски улыбнулась и пустилась в рассказ о том, как толпа фанатиков не давала Джарену даже поесть самостоятельно, пока он пребывал в их королевстве.
– В Валорне считается грубостью отказать хозяевам в гостеприимстве, – веселясь, пояснила Миррин Киве. – Просто наши западные союзники слишком уж обожают бедного Джарена.
Кива засмеялась вместе со всеми, а Джарен только тихо вздохнул. Она взглянула на него и, заметив по его глазам, что он тоже над собой смеется, поняла: неважно, сколь он смущен, портить всей семье забаву он не намерен.
Однако, когда все остальные начали припоминать свое, он наконец не выдержал.
– Почему я не слышал про это? – спросил Кэлдон, покатываясь со смеха от рассказа Ориэля про отдых на берегу моря и добрую старушку, которая решила, что Джарен – ее давно потерянный внук.
– Может, потому что так мне не пришлось бы переживать дивные минуты вроде этой, – ответил Джарен. Он окинул взглядом стол: – Пожалуйста, ради всех богов, расскажите что-нибудь не про меня.
– У меня есть история, – сказал капитан Верис, отодвигая опустевшую тарелку. – Про упрямую девчонку, которая подростком сбежала с арены Джиирвы, пересекла Заброшенные земли, имея при себе лишь мечи, не потерялась в смертельно опасных трущобах Эрсы и в конце концов пробралась на эвалонский корабль, идущий в Валлению. – Он отечески подмигнул Наари. – Все это вы и так знаете. Но я еще не рассказывал, что случилось, когда я только нашел вот эту девицу, – он ткнул большим пальцем в стражницу, – пока ее тошнило за борт.
Верис принялся громко и со вкусом рассказывать, как встретил Наари и как та убедила его, что ее нужно взять под крылышко, а не выкидывать акулам на корм.
Королевская семья смеялась над его подробным рассказом, Наари закатывала глаза, но Кива слушала вполуха: ее слишком потрясло сказанное Верисом вначале.
Наари сражалась на одной из печально известных арен Джиирвы.
Кива слышала о них достаточно, чтобы понимать: пусть, в отличие от Залиндова, они не всегда становились смертным приговором, но для оказавшихся на арене было лишь два пути: стать воином… или трупом.
Мало того, Наари еще и сбежала, а потом прошла в одиночку по Заброшенным землям.
Кива и так уважала стражницу, зная, сколько всего ей пришлось пережить за свою короткую жизнь – взять хотя бы то, что она потеряла руку, защищая Джарена, – но теперь Наари еще сильнее выросла в глазах Кивы.
Выросла и тревога.
Наари умрет, но не допустит, чтобы с Джареном что-нибудь случилось. Не только потому, что такова ее работа, но и потому, что она явно была не просто стражницей, не просто Золотым Щитом, ведь ее позвали сегодня сюда, на семейный ужин. Если Наари почует хоть намек на предательство, она расправится с Кивой без сомнений, невзирая на дружбу.
Чувствуя, как еда просится наружу, Кива вновь прислушалась к беседе, как раз когда Наари перехватила нить повествования и рассказала ту часть истории, от которой Верис смущенно поперхнулся и принялся отрицать каждое слово. Подал голос король, довольно подтвердивший все сказанное, и добавил подробностей, вновь всех насмешив.
Так и продолжалось. Каждый рассказывал что-нибудь из своей жизни – порой смешное, порой неловкое, порой просто проливающее свет на прошлое, и все это, как и попросил Джарен, когда они вошли в комнату, помогало Киве и Типпу поближе познакомиться с остальными.
С каждой новой историей у Кивы внутри что-то отмирало. Она улыбалась, как и остальные, но внутренне чувствовала себя невыносимо.
Семья Валлентис была такой обычной.
Нет, не просто обычной: они очень любили друг друга. Каждое слово дышало этой любовью, каждый взгляд, каждая поддевка и каждая похвала.
И они так общались не только между собой. Они так же вели себя с Верисом и с Наари – да что там, даже с Кивой и Типпом. Они столь охотно включали их в свое общество, принимали их, встречали такой нежностью, что стало тесно в груди.
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Кива вспомнила усталый голос Торелла, и его слова глубоко отозвались в сердце.
А потом она вспомнила, что сказал Джарен.
«Ты и так идеальна».
Но она не идеальна.
Она была совсем не идеальна, и очень скоро ему предстоит в этом убедиться.
Тогда он ее возненавидит.
От этой мысли дыхание у Кивы перехватило, но она продолжала вымученно улыбаться, а Джарен вместе со своей семьей делали все, чтобы они с Типпом не ощущали себя лишними.
Кива никогда еще не испытывала к себе такой ненависти, как этим вечером, и знала, что это чувство останется с ней надолго.
Может, навсегда.
Глава шестнадцатая
Ничего удивительного, что в эту ночь Киве не спалось.
После ужина она ворочалась в кровати, не в силах заснуть от стыда и вины, и наконец встала, накинула шелковый халат и вышла из комнаты.
Учитывая, что дело было глухой ночью, по длинным бело-золотым коридорам Кива бродила одна и думала, что и дальше никого не встретит. Но войдя в Речную гостиную, она увидела, что в ней кто-то есть.
Джарен стоял у панорамного окна, глядя на Серин в счастливом неведении о том, что он больше не один.
На нем были только длинные свободные штаны, в полумраке виднелись покрывающие спину шрамы – Кива видела их уже не раз. Всего два дня назад она касалась их, пока он пытался успокоить ее в кровати. Но сейчас на них больно было смотреть: Кива думала обо всех, кто причинил Джарену боль, будь то его мать, Мясник или кто угодно еще, и эти мысли беспокоили ее и приносили дурноту.
«Войну без жертв не выиграть, сестренка».
В памяти вспыхнули жесткие слова Зулики.
«Или он, или мы. Они или мы. Не получится сесть на оба стула».
Кива прикрыла глаза; лишь в одном она была уверена: она собиралась причинить Джарену боль. По ее вине с ним случатся ужасные вещи. А она… А она…
Она не могла этого допустить.
Но не могла и предотвратить.
Пристально глядя на него, Кива разрывалась надвое. С одной стороны лежала ее преданность семье и общему делу. С другой…
Джарен.
И еще Кэлдон.
И Наари.
Малыш Ориэль и Флокс.
Даже принцесса Миррин, и королева Ариана, и король Стеллан.
Вся семья Валлентис.
Насчет капитана Вериса Кива сомневалась, но пусть он и присутствовал в ночь, когда ее семью уничтожили, не его меч убил ее брата. Она помнила, как он пробормотал: «Мы этого не хотели. Мы никогда не хотели ничего подобного».
Против ее воли эти люди нашли путь в ее сердце, вынудив разглядеть в них не только правящих особ или стражников, но личности. Семью.
Десять лет она мечтала лишь о том, как разрушит семью, которая разрушила ее собственную. Но теперь, когда она с ними познакомилась…
«Я устал смотреть, как хорошие люди страдают во имя победы, а я даже не знаю, верю ли в нашу цель».
Можно не сомневаться, слова Торелла еще долго будут ее преследовать.
Не в силах справиться с тревогой, Кива тихо попятилась назад: не хотелось беспокоить Джарена, не хотелось видеть его доброту, которая стала для нее пыткой. Но он, повинуясь какому-то шестому чувству, обернулся и замер, заметив ее, однако потом расслабился вновь.
– Не спится? – Он подошел к ней от панорамного окна.