Золотая клетка

Кэлдон запрокинул голову и расхохотался.

– Ты в своем уме? Думаешь, я подпущу тебя к мечу в ближайшее время?

Кива скрестила на груди руки.

Насмеявшись, Кэлдон пояснил:

– Мне сперва надо увидеть, с чем я имею дело. Встань как можно прямее.

Она повиновалась, и он окинул ее взглядом, но без привычной игривости. Теперь он был серьезен. Настолько, что Кива поняла, как для него важны боевые искусства и необходимая для них дисциплина.

– Хуже, чем я опасался, – буркнул Кэлдон.

– Что, прости?

– Ты уверена, что стоишь прямо?

– Конечно, я…

– Можно? – Не дожидаясь разрешения, Кэлдон расправил ей плечи, пинками раскидал ноги пошире, выпрямил позвоночник и поднял подбородок. – Уже лучше. Стой так.

Буквально несколько секунд спустя плечи вновь ссутулились, подбородок пополз вниз, а Кива даже не заметила бы, если бы Кэлдон не поправил. Поясница начала ныть, и чем дольше она стояла в одном положении, тем сильнее жжение расползалось и выше, и ниже. Разболелась шея.

– Зачем это все? – спросила Кива и стиснула зубы, когда он еще раз расправил ей плечи.

– Надо поработать над твоим равновесием и укрепить мышцы спины и пресса, – ответил Кэлдон, хлопнув ее по животу мечом. – У тебя за плечами семнадцать лет плохих привычек, с которыми еще придеться побороться, но эти две важнее всего. Нет смысла учить тебя чему-то более сложному, – он указал на фехтовальщиков, – пока не найдешь равновесие.

– Но я же просто стою.

– То, как ты стоишь, влияет на то, как двигаешься, – ответил он. – Если не умеешь правильно стоять, то никогда не выдашь максимальный результат.

Кива заворчала себе под нос, но в глубине души признала, что в его словах есть резон.

Когда Кэлдон объявил, что время истекло, потребовалась масса усилий, чтобы не рухнуть лицом вниз. Не обращая внимания на ноющую боль в спине и шее, она ответила на веселый взгляд Кэлдона. Ее бесило, что он, кажется, все равно понял, как ей нехорошо.

– Ну, раз ты теперь знаешь, как выглядит правильная осанка, – заявил он, пододвигая деревянный ящик, – вставай на ящик.

Гадая, не розыгрыш ли это, Кива робко подчинилась. Ящик был не особенно высок, но она все равно ощутила, как потянулись мышцы.

– А теперь то же самое, только держи спину прямо, – велел Кэлдон.

Кива повторила, но теперь с правильной осанкой, и по телу прошла жгучая волна.

– Хорошо, – сказал Кэлдон. – Еще раз.

Кива повторила.

И еще раз.

И еще.

Бездумно шагая, она попробовала осмотреть площадку: вдруг обнаружится что-нибудь, что пригодится брату или сестре. Но она не представляла, как описать приемы боя, которые тут применялись, а вскоре все внимание перетянули на себя ноги, которые шагали вверх и вниз, снова и снова.

Бедра горели, как и остальное тело, пот капал с таких мест, про которые Кива и представить не могла, что они вообще могут потеть. Наконец Кэлдон велел остановиться.

– Как ощущения? – спросил он, когда Кива рухнула на крышку ящика.

– Мечтаю тебя убить, – пропыхтела она, растирая ноги.

– Прекрасно, – ответил он. – Растешь.

У нее не нашлось сил даже зыркнуть на него.

В поле ее зрения появилась фляжка с водой, и Кива жадно потянулась за ней.

– Не торопись, – Кэлдон отобрал фляжку, пока Кива не выхлебала всю воду. – Если выпьешь слишком много, потом пожалеешь. Мы еще не закончили.

Кива сдержала стон, когда Кэлдон вновь поднял ее на ноги.

– Равновесие и мышечный корсет – это важно, – сказал он, – но сейчас ты совсем не умеешь сражаться, и за день это не исправить. Поэтому если с тобой что-то приключилось, например кто-нибудь снова тебя похитил, то, чтобы выжить, тебе остается только одно: убегать.

Кива ощутила, как ее наполняет ужас.


– Спасибо Залиндову, с физической формой у тебя беда, так что поработаем над выносливостью, – Кэлдон усмехнулся. – Если хочется меня убить, ты подожди, посмотришь, каково будет дальше.

Полчаса спустя Кива уже сомневалась, достаточно ли слово «ненависть» выражает ее чувства к Кэлдону, особенно после того, как ее в третий раз вырвало в кусты на краю площадки.

– А я говорил: не пей много, – он даже не запыхался.

– Это не вода виновата, – то ли пропыхтела, то ли простонала она. – Виноват один гад, принц-садист…

– Не выражайся! – одернул ее Кэлдон.

– …который не дал мне остановиться, даже когда я сказала, что сейчас помру.

– Но ты же жива, – ответил он. – Как голова?

Вчерашний ушиб волновал Киву меньше всего: все тело горело от боли после того, как ее заставили обежать обширную тренировочную площадку три раза с перерывом между кругами всего в минуту – как раз достаточно, чтобы избавиться от содержимого желудка.

Вместо того чтобы признаться, как ей худо, Кива ответила Кэлдону вопросом на вопрос:

– Как рука? – спросила она. Когда они бежали второй круг, она заметила, как он прижал ладонь к ране и поморщился: толчки при беге отдавались в верхнюю часть тела.

– Бывало и лучше, – признал он.

Кива подошла:

– Дай посмотреть.

Кэлдон не возражал. Он стянул рубашку с плеча и обнажил окровавленные бинты.

Заглянув под них, Кива с облегчением обнаружила, что швы на месте. Стараясь не касаться немытыми руками чувствительной кожи вокруг раны, она лишь проверила воспаленные края, чтобы убедиться в отсутствии инфекции.

– Все хорошо, – успокоила она. – Поболит еще какое-то время, но, если будешь держать рану в чистоте, скоро все зарастет.

– Солнышко, у меня случались колотые раны и похуже, – сказал Кэлдон, и Кива вспомнила все те старые шрамы, которые вчера вечером разглядела на его теле. – Скорее всего, и эта не последняя. Я знаю, как оно бывает.

Кива подавила тревогу и принялась забинтовывать его руку.

…И тут ее ладони начали светиться.

Нет!

Тошнота вернулась с удвоенной силой, подкрепленная ужасом. Кива пыталась унять магию, молясь, чтобы на ярком солнечном свету никто ничего не разглядел. К счастью, Кэлдон наблюдал за ближайшим спаррингом, не замечая, как золотое сияние целительного дара сочится из пальцев Кивы прямо у него под носом.

Нет, нет, нет!

Кива сжала зубы, борясь с покалыванием. Руки дрожали, пока она пыталась взять под контроль собственный дар. На чистой силе воли она победила панику и последовательно закончила бинтовать рану Кэлдона. Свет померк как раз вовремя: принц обернулся к Киве.

– У тебя волшебные руки.

Кива чуть не упала без чувств.

– Что? – выдохнула она, чувствуя, как колотится в груди сердце.

Кэлдон повращал плечом.

– Что бы ты ни сделала, уже намного лучше. Спасибо, солнышко.

– Я… – Кива оборвала себя, а потом неуверенно договорила: – Я ничего толком и не сделала.

По правде говоря, она вообще ничего не сделала. Во всяком случае, ничего обычного. Но вот магия…

Кива решила не раздумывать над этим, опасаясь, что от таких мыслей вернется золотистый свет.

Это просто случайность, сказала она себе. И сегодня, и вчера вечером – лишь неудачное стечение обстоятельств, последствия усталости и стресса, и ничего более. Она десять лет ухитрялась прятать силу. Незачем беспокоиться, что все изменилось, не теперь, когда…

– Как прошла первая тренировка?

Кива пискнула, когда Джарен подошел и встал рядом – еще симпатичнее, чем когда она видела его в последний раз. Казалось, в отличие от нее, ему упражнения лишь придали энергии: волосы влажные, щеки раскраснелись, а цвет глаз обрел невиданную чистоту в лучах утреннего солнца.

Но в этот раз Кива не любовалась Джареном, а пыталась по его лицу угадать, не заметил ли он что-нибудь не то, пока шел сюда. Он смотрел на нее как обычно, так что она отвлеклась от своих магических промахов, успокаивая себя тем, что просто нужно хорошенько выспаться.

– Ей полагается высший балл за то, что не сбежала, – ответил Джарену Кэлдон. – Но работать определенно есть над чем.

Кива решила, что он очень великодушен – учитывая, сколько работы еще предстояло.

– Хочешь, пойдем отсюда? – спросил ее Джарен.