Знак
Часть 27 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты плакала?
– Я не… – попыталась она что-то сказать, но сбилась. Её руки обессиленно упали вдоль тела, – Дилан… Ты видела его?
– Чего он вам сегодня так нужен? – спросил Люк рядом.
В коридоре пустело, потому что скоро должен прозвенеть звонок. На и без того болезненном лице Кристин отразилась паника. Краска сошла с её лица и она хрипло проговорила:
– Кому вам?
– До этого его искала Эмили, – ответила, обеспокоенно разглядывая Кристин, – ты скажешь уже, что случилось?!
В пустом коридоре, мой голос отдался эхом от стен.
Кристин на мгновение расслабилась, но тут же тяжело вздохнула. Её взгляд стал пустым, направленным в никуда, словно проходил предметы насквозь.
– Вчера Марк пытался… – раздался шепот, после которого Кристин сжала свое лицо ладонями, запинаясь, – п-пытался…
– Я поняла, – с трудом проговорила, вед этого следовало ожидать.
Кристин благодарно кивнула, продолжая:
– Но Дилан помешал ему.
Люк посмотрел на меня, нахмурившись, и в этот момент раздался звон. Я вздрогнула, подскочив на месте. То был звонок на урок.
Люк наклонился ближе к Кристин, заглянув ей в глаза:
– Что там было?
– Дилан ударил его, а тот в ответ сказал… – она замолкла, поджав губы, но заставила себя договорить, – сказал, что знает, как умер Джон, и если Дилан не хочет попасть в тюрьму, то должен уехать навсегда.
Кровь застыла в жилах, а по спине прошлись настолько противные мурашки, что я почувствовала, как стенки моего горла сдавливаются.
Люк схватился за голову, делая большие шаги и отходя от нас. Он не сдерживался в выражениях:
– Как он мог узнать?
Кристин потерла запястье, опускаясь у моих ног, и я села за ней на пол.
– Не знаю, Марк сказал проваливать, – огорченно сказала Кристин, прикрывая глаза и потирая переносицу, – дальше я увела Дилана на стоянку, и он решил уехать. Я испугалась и села к нему в машину, пыталась уговорить остаться.
Кристин замолчала, тяжело выдыхая.
– Ты уговорила? – спросил Люк, хмурясь.
– Я не знаю. Он сказал, что Марку никто не поверит, но при этом… – перешла на шепот, растерянно моргая, – при этом его нигде нет. Я искала, но он видимо уехал. Навсегда, – сорвалось с губ, и Кристин побледнела.
XIII. Глава
8:45
Сердце стучало в груди, нарушая тишину пустого коридора, по которому я вела подругу. Свернув к женской комнате, я надавила на дверь и ввалилась внутрь. Локоть Кристин я так и не выпустила, потому дверь пришлось прикрывать ногой, но подруга продолжала сопротивляться. Подогнув колени, она медленно опустилась на кафель.
Я нахмурилась, вперив в неё взволнованный взгляд:
– Он не уехал навсегда, Кристин. Он не забрал документы со школы, не предупредил отца, значит не уехал.
Молчание.
Я всмотрелась в лицо Кристин. Ее влажные ресницы дрожали, а брови собрались у переносицы, словно она всеми силами пыталась что-то сдержать внутри себя. Она морщилась, сжимая голову. Колени подтянула к груди. Тяжелое дыхание заполняло комнату. Я опустилась на колени, напротив подруги, и взяла её руки в свои.
– Кристин…
В горле пересохло, как только звонок телефона разрезал тишину. Я одернула свои руки, нервными, ломаными движениями нащупывая в кармане телефон. На экране высветилось сообщение от Люка.
– Он уехал?
Глухо спросила Кристин, и я встретилась с полным надежды взглядом. Она затаила дыхание.
– Н-нет… не совсем, его нет ни дома, ни в квартире. Люк едет в загородный домик, где мы ночевали, думает Дилан там.
Что-то во взгляде Кристин изменилось. Она горько хмыкнула, качнув головой, и поднялась с пола, помогая себе руками.
Хруст.
Она прохрустела пальцами, прежде чем вцепиться ими в края раковины. Секунда. Решила посмотреть на себя, подняла взгляд из-под опущенных ресниц. Шмыгнула носом, разглядывая свои красные, раздраженные глаза. На лице отразилась ярость, и она решительно отвернулась.
– Я должна поговорить с Марком, – её голос надломился, был низким.
Я нахмурилась:
– Мы поговорим вместе, но не сейчас, – ответила, так же поднимаясь на ноги, – Ты слишком расстроена и можешь наговорить того, о чем впоследствии пожалеешь.
– О-о, – протянула она, а в карих глазах отразился злой огонек – не пожалею. Не сейчас.
– Если бы ты проживала эмоции, а не прятала их, то я бы поверила тебе, но сейчас… – я встала позади подруги, – сейчас ты многое скрываешь, в плане чувств. Сорвешься и все… поминай, как звали.
– Почему ты вечно считаешь, что я что-то скрываю?
– Потому что так было всегда. Ты никогда не рассказывала о плохом, а мне приходилось допытываться, чтобы пробиться через твою броню. Но так не должно быть! Ты должна проживать эмоции. Они возникают внутри тебя, и ты не имеешь права их глушить. Эта боль живет в тебе, вместо того, чтобы родиться и умереть, – мой голос все громче, – Ты пытаешься казаться сильной, делаешь вид, что все под контролем, но это не так! Ты должна поплакать, вывалить все это, чтобы не держать в себе, поделиться с кем-то, но ты молчишь. Скрываешь даже от меня.
Кристин растерянно заморгала, встретившись с моим взглядом в отражении зеркала. Мгновение она стояла почти не дыша, но силы её все-таки покинули и она схватилась за волосы, кривя губы в улыбке. Пугающей улыбке.
– Я просто… – она качнула головой, поджав губы, – ты видишь это?! – задрала рукава красной толстовки и развернулась ко мне, – это то, что я заслужила. Все эти отметины. Они не просто так… они…
–Кристин, – отдалилась, осматривая запястья под механическим светом, – Здесь ничего нет. Что за отметины?
– Синяки, Алекс, вот они, – она тыкнула в белую кожу, обрисовывая что-то, – вот этот и этот, – сжала слезящиеся веки, обессиленно опустив рукава, – это все осталось после Птицы и я чувствую, что… что на мне отыгрались. За прошлое.
– Но на тебе нет синяков, дорогая.
Мы посмотрели друг на друга, словно испытывая, и Кристин сдалась первой, раздраженно поджав губы:
– Ладно, закрыли тему.
– Нет, – фыркнула я, задрав рукав свитера, – Что ты здесь видишь?
Кристин сжалась, умоляюще смотря на меня, но я повторила, указав на белую и чистую кожу:
– Что ты здесь видишь, Кристин?
– Синяк. Их много. По всему телу.
Я прищурилась, вновь осматривая руку:
– Здесь ничего нет, белая кожа, – развернула Кристин к зеркалу, подняв глаза на наше отражение, – никаких синяков, приглядись.
Кристин прищурилась, тщательнее разглядывая кожу, и спустя время вздохнула.
– Это не смешно, потому что я их вижу. Четко, – нахмурила брови, немного задумавшись, – Хочешь сказать, что после нападения Птицы у меня не было ни одного следа?
– Были, но все зажили. Прошло почти две недели.
– Но я их вижу! – возмутилась она, сорвавшись на крик.
– На твоем теле нет никаких следов.
Отпустила руку, позволив Кристин разглядеть себя. И она вновь сделала это, с большим подозрением. Наклонила голову, поглаживая участок кожи, после чего обняла себя за живот.
– Что со мной не так? – прошептала, сдерживая слезы.
Я разглядывала испуганное лицо подруги в отражении зеркала, только сейчас осознав, почему Кристин отказывалась от своих любимых коктейльных платьев.
– Может, ты видишь отметины на подсознательном уровне? – предположила, аккуратно коснувшись спины подруги, – Хочешь, поговорим об этом с моей мамой?
Кристин замкнулась, качнув головой:
– Нет, – слабая улыбка появилась на губах, – еще упекут в психушку.
Она всегда пыталась спрятать свои эмоции как можно глубже. И это получалось. Когда мы стали доверять друг другу, Кристин через силу открывалась мне. Показывала грусть или боль. Но никогда не позволяла помогать. А я не позволяла закрываться от меня полностью и пробивалась через стену, которую так усердно выстраивала подруга. Но сейчас. Она должна открыться мне сама, иначе мы не справимся.
– Прежде, чем говорить с Марком, – подошла к Кристин ближе, перехватив её пустой взгляд, – поговори со мной.
Восемь месяцев назад
8:17
– Я не… – попыталась она что-то сказать, но сбилась. Её руки обессиленно упали вдоль тела, – Дилан… Ты видела его?
– Чего он вам сегодня так нужен? – спросил Люк рядом.
В коридоре пустело, потому что скоро должен прозвенеть звонок. На и без того болезненном лице Кристин отразилась паника. Краска сошла с её лица и она хрипло проговорила:
– Кому вам?
– До этого его искала Эмили, – ответила, обеспокоенно разглядывая Кристин, – ты скажешь уже, что случилось?!
В пустом коридоре, мой голос отдался эхом от стен.
Кристин на мгновение расслабилась, но тут же тяжело вздохнула. Её взгляд стал пустым, направленным в никуда, словно проходил предметы насквозь.
– Вчера Марк пытался… – раздался шепот, после которого Кристин сжала свое лицо ладонями, запинаясь, – п-пытался…
– Я поняла, – с трудом проговорила, вед этого следовало ожидать.
Кристин благодарно кивнула, продолжая:
– Но Дилан помешал ему.
Люк посмотрел на меня, нахмурившись, и в этот момент раздался звон. Я вздрогнула, подскочив на месте. То был звонок на урок.
Люк наклонился ближе к Кристин, заглянув ей в глаза:
– Что там было?
– Дилан ударил его, а тот в ответ сказал… – она замолкла, поджав губы, но заставила себя договорить, – сказал, что знает, как умер Джон, и если Дилан не хочет попасть в тюрьму, то должен уехать навсегда.
Кровь застыла в жилах, а по спине прошлись настолько противные мурашки, что я почувствовала, как стенки моего горла сдавливаются.
Люк схватился за голову, делая большие шаги и отходя от нас. Он не сдерживался в выражениях:
– Как он мог узнать?
Кристин потерла запястье, опускаясь у моих ног, и я села за ней на пол.
– Не знаю, Марк сказал проваливать, – огорченно сказала Кристин, прикрывая глаза и потирая переносицу, – дальше я увела Дилана на стоянку, и он решил уехать. Я испугалась и села к нему в машину, пыталась уговорить остаться.
Кристин замолчала, тяжело выдыхая.
– Ты уговорила? – спросил Люк, хмурясь.
– Я не знаю. Он сказал, что Марку никто не поверит, но при этом… – перешла на шепот, растерянно моргая, – при этом его нигде нет. Я искала, но он видимо уехал. Навсегда, – сорвалось с губ, и Кристин побледнела.
XIII. Глава
8:45
Сердце стучало в груди, нарушая тишину пустого коридора, по которому я вела подругу. Свернув к женской комнате, я надавила на дверь и ввалилась внутрь. Локоть Кристин я так и не выпустила, потому дверь пришлось прикрывать ногой, но подруга продолжала сопротивляться. Подогнув колени, она медленно опустилась на кафель.
Я нахмурилась, вперив в неё взволнованный взгляд:
– Он не уехал навсегда, Кристин. Он не забрал документы со школы, не предупредил отца, значит не уехал.
Молчание.
Я всмотрелась в лицо Кристин. Ее влажные ресницы дрожали, а брови собрались у переносицы, словно она всеми силами пыталась что-то сдержать внутри себя. Она морщилась, сжимая голову. Колени подтянула к груди. Тяжелое дыхание заполняло комнату. Я опустилась на колени, напротив подруги, и взяла её руки в свои.
– Кристин…
В горле пересохло, как только звонок телефона разрезал тишину. Я одернула свои руки, нервными, ломаными движениями нащупывая в кармане телефон. На экране высветилось сообщение от Люка.
– Он уехал?
Глухо спросила Кристин, и я встретилась с полным надежды взглядом. Она затаила дыхание.
– Н-нет… не совсем, его нет ни дома, ни в квартире. Люк едет в загородный домик, где мы ночевали, думает Дилан там.
Что-то во взгляде Кристин изменилось. Она горько хмыкнула, качнув головой, и поднялась с пола, помогая себе руками.
Хруст.
Она прохрустела пальцами, прежде чем вцепиться ими в края раковины. Секунда. Решила посмотреть на себя, подняла взгляд из-под опущенных ресниц. Шмыгнула носом, разглядывая свои красные, раздраженные глаза. На лице отразилась ярость, и она решительно отвернулась.
– Я должна поговорить с Марком, – её голос надломился, был низким.
Я нахмурилась:
– Мы поговорим вместе, но не сейчас, – ответила, так же поднимаясь на ноги, – Ты слишком расстроена и можешь наговорить того, о чем впоследствии пожалеешь.
– О-о, – протянула она, а в карих глазах отразился злой огонек – не пожалею. Не сейчас.
– Если бы ты проживала эмоции, а не прятала их, то я бы поверила тебе, но сейчас… – я встала позади подруги, – сейчас ты многое скрываешь, в плане чувств. Сорвешься и все… поминай, как звали.
– Почему ты вечно считаешь, что я что-то скрываю?
– Потому что так было всегда. Ты никогда не рассказывала о плохом, а мне приходилось допытываться, чтобы пробиться через твою броню. Но так не должно быть! Ты должна проживать эмоции. Они возникают внутри тебя, и ты не имеешь права их глушить. Эта боль живет в тебе, вместо того, чтобы родиться и умереть, – мой голос все громче, – Ты пытаешься казаться сильной, делаешь вид, что все под контролем, но это не так! Ты должна поплакать, вывалить все это, чтобы не держать в себе, поделиться с кем-то, но ты молчишь. Скрываешь даже от меня.
Кристин растерянно заморгала, встретившись с моим взглядом в отражении зеркала. Мгновение она стояла почти не дыша, но силы её все-таки покинули и она схватилась за волосы, кривя губы в улыбке. Пугающей улыбке.
– Я просто… – она качнула головой, поджав губы, – ты видишь это?! – задрала рукава красной толстовки и развернулась ко мне, – это то, что я заслужила. Все эти отметины. Они не просто так… они…
–Кристин, – отдалилась, осматривая запястья под механическим светом, – Здесь ничего нет. Что за отметины?
– Синяки, Алекс, вот они, – она тыкнула в белую кожу, обрисовывая что-то, – вот этот и этот, – сжала слезящиеся веки, обессиленно опустив рукава, – это все осталось после Птицы и я чувствую, что… что на мне отыгрались. За прошлое.
– Но на тебе нет синяков, дорогая.
Мы посмотрели друг на друга, словно испытывая, и Кристин сдалась первой, раздраженно поджав губы:
– Ладно, закрыли тему.
– Нет, – фыркнула я, задрав рукав свитера, – Что ты здесь видишь?
Кристин сжалась, умоляюще смотря на меня, но я повторила, указав на белую и чистую кожу:
– Что ты здесь видишь, Кристин?
– Синяк. Их много. По всему телу.
Я прищурилась, вновь осматривая руку:
– Здесь ничего нет, белая кожа, – развернула Кристин к зеркалу, подняв глаза на наше отражение, – никаких синяков, приглядись.
Кристин прищурилась, тщательнее разглядывая кожу, и спустя время вздохнула.
– Это не смешно, потому что я их вижу. Четко, – нахмурила брови, немного задумавшись, – Хочешь сказать, что после нападения Птицы у меня не было ни одного следа?
– Были, но все зажили. Прошло почти две недели.
– Но я их вижу! – возмутилась она, сорвавшись на крик.
– На твоем теле нет никаких следов.
Отпустила руку, позволив Кристин разглядеть себя. И она вновь сделала это, с большим подозрением. Наклонила голову, поглаживая участок кожи, после чего обняла себя за живот.
– Что со мной не так? – прошептала, сдерживая слезы.
Я разглядывала испуганное лицо подруги в отражении зеркала, только сейчас осознав, почему Кристин отказывалась от своих любимых коктейльных платьев.
– Может, ты видишь отметины на подсознательном уровне? – предположила, аккуратно коснувшись спины подруги, – Хочешь, поговорим об этом с моей мамой?
Кристин замкнулась, качнув головой:
– Нет, – слабая улыбка появилась на губах, – еще упекут в психушку.
Она всегда пыталась спрятать свои эмоции как можно глубже. И это получалось. Когда мы стали доверять друг другу, Кристин через силу открывалась мне. Показывала грусть или боль. Но никогда не позволяла помогать. А я не позволяла закрываться от меня полностью и пробивалась через стену, которую так усердно выстраивала подруга. Но сейчас. Она должна открыться мне сама, иначе мы не справимся.
– Прежде, чем говорить с Марком, – подошла к Кристин ближе, перехватив её пустой взгляд, – поговори со мной.
Восемь месяцев назад
8:17