Змееловов больше нет

Я смерила троих оценивающим взглядом. Капитан — крепкий седеющий мужчина без лишних нажитых выпуклостей, на котором синяя форма сидела на удивление ладно. На лице — приметный шрам через щеку. Лишнее напоминание о том, что без змеев с целительством все было плохо: средней руки маг мог бы свести это безобразие за пару раз. Раньше, свежий, а сейчас — уже не знаю. Поначалу я не обратила внимания, но теперь привлек внимание взгляд капитана — ни опаски, ни подобострастия, только любопытство и легкая ирония.

С ним — двое молодых парней. Повыше — русоволосый, немного нескладный, зато по сторонам осматривается с явным интересом и без малейшего опасения. Пониже — крепко сбитый, с тяжелым и недобрым взглядом исподлобья. Все трое — с вещмешками.

— Ладно, Создатель с вами, — не стала спорить я. Приказ — это приказ, тут не поспоришь. — По коридору направо, там у лестницы найдете план здания. Идите в учительскую и ждите меня. И… пожалуйста, капитан, постарайтесь не ссориться со змеями, ладно?

— Не волнуйтесь об этом, — коротко дернул головой мужчина. — Госпожа Неро, по поводу ошейника… Мы же понимаем, что он не от хорошей жизни. Но…

— Забудьте, — поморщилась я. — Я была не права, накинулась, не разобравшись. Идите. Сейчас поселим детей и подумаем, чем вас занять.

Где кого размещать, в основном решали змеи, а я шла рядом просто для успокоения новоприбывших. Уже заселившихся соседей новенькие воспринимали настороженно, но без страха: вместе устраивали одногодок или около того, бояться особо нечего.

Пока мы разговаривали в учительской, Мрон Таврик работал. Не знаю, как он успел, но всем прибывшим раньше ученикам выдали форму, и те даже переоделись.

Никаких значков и шевронов не было. Черные штаны или юбка, удобные низкие ботинки, белая рубашка и серый, с искрой китель. Смотрелось строго и элегантно, красиво — если не задумываться, что это. Змееныши, конечно, не догадывались, во что их нарядили, почему-то не проявляли беспокойства и змеи постарше. А вот я ученическую форму ордена Змееловов знала преотлично, сама в ней выросла, и потому испытывала сейчас очень странные чувства. Сарказм ситуации — змееныши в этой одежде будут учиться магии в родовом гнезде Великого Змеелова — зашкаливал, и я никак не могла определиться, смешно мне или жутко от таких перипетий судьбы.

Впрочем, его величество наверняка не думал о том, как это будет выглядеть. То есть не мог не понимать, но вряд ли эти мысли как-то сказались на принятии решения. Просто у него осталось много ненужной формы, которую всегда запасали в достаточном количестве и не экономили на качестве, а с другой стороны — появилась новая школа и толпа оборванцев, которых надо одеть. Отличное изящное решение. А что Великого Змеелова от этого в Бездне корежит — так пожалеть его некому.

В мелкой бытовой суете прошел остаток дня, к концу которого я сделала приятный вывод: с учениками нам почти неприлично повезло. Те, что помладше, еще не успели до конца пропитаться ужасом своего положения. Да, все они приютские, и жизнь там — совсем не то же самое, что с любящими родителями. Но, нужно отдать змееловам должное, содержанию сирот уделялось достаточно внимания, и дети были сыты, одеты, обучены и находились в относительной безопасности. Несколько дней в застенках ордена хоть и напугали всех, но со змеенышами не успели сделать ничего по-настоящему плохого. А все, что было, легко смоется новыми впечатлениями.

Те же, что постарше, хоть и хлебнули страха, но все они успели увидеть и другое отношение, потому что им помогли. Кому-то я, кому-то — другие люди, но в любом случае они не разучились совершенно доверять окружающим и способны верить в лучшее.

По-настоящему тяжело будет только с Кергалом, но тут очень удачно вмешался Аспис. И, несмотря на мое к нему-отношение, стоило поблагодарить его за это. Парню нужен хороший целитель душ или уж хотя бы опытный наставник, который знает, что делать в такой ситуации. То есть точно не я, несмотря на то что последние годы занималась именно преподавательской деятельностью.

Три с половиной года назад, вскоре после знакомства с близняшками, Великий Змеелов отстранил меня от полевой работы. Слишком часто мои отчеты, когда нужно было проверить информацию о змеях и змеенышах, сводились к короткому «уничтожен при попытке к бегству» и горстке пепла, по которой не понять, кого именно там сожгли. Так проще всего было оправдать исчезновение в неизвестном направлении очередного ребенка.

Старый коршун был слишком самоуверен, чтобы заподозрить истинное положение вещей, и считал вместе с остальными командирами ордена, что я проявляю слишком большое рвение и ненависть к змеям, а за такое не осуждали, в крайнем случае — мягко журили. Меня вот, опасаясь срыва слишком сильного боевика, просто посадили при штабе делиться опытом с подрастающим поколением.

В тот момент было очень обидно, что больше не получится никому помочь, но излишне настаивать на возвращении «в ноля» я не рискнула — могли заподозрить неладное. Оставалось пытаться привить человечность воспитанникам, но без особой надежды на успех: в самом сердце ордена слишком мало пространства для маневра, не хотелось засыпаться на такой ерунде, как крамола.

К счастью, почти в то же время я узнала о появлении короля, нового врага Великого Змеелова, которого просто не могла не поддержать. И в этот момент постоянное пребывание в столице оказалось благом, а жизнь получила новую цель.



Прикрыв за собой дверь, Мангир неуверенно замер на пороге. В большой светлой комнате с зеркалами и дорогими гардинами на окнах по углам стояло четыре простых кровати, возле них — столь же простые тумбочки, вдоль стен — одинаковые шкафы, а середину занимал роскошный круглый стол на резных лапах с наборной столешницей. Возле него спиной к двери сидели двое парней, а чуть в стороне стоял еще один, рослый крепкий блондин с яркими, соломенного цвета волосами. До прихода новенького явно что-то происходило, потому что при его появлении грянул взрыв хохота.

Мангир особенно остро ощутил себя здесь чужим. Он и раньше, до побега, не отличался общительностью, а уж в той деревне, где они с сестрами прятались последние годы, и вовсе отвык: самому молодому тамошнему обитателю, не считая их маленькой семьи, было уже под сотню.

— Привет! — дружелюбно улыбнулся блондин, естественно сразу заметив пришельца. — А вот и наш четвертый. Я Барес, это — Лейм и Рагрор. Раз ты последний — извини, выбора нет. Вон та кровать. — Он кивнул в угол у окна.

— Мангир, — неуверенно назвался парень и прошел к указанному месту.

Вещей у него было — тощий мешок со сменной одеждой. Форма, которую выдали в столице, кое-что из грубого домотканого полотна, прихваченное в деревне, — и, пожалуй, все. Если не считать спрятанной в вещах маленькой деревянной лошадки, вырезанной с большим тщанием и мастерством. Подарок от деда, который умер очень давно, еще до побега. Единственное напоминание о прошлой, почти спокойной и счастливой жизни. Мангир стеснялся своей привязанности к этой детской игрушке и даже от сестер ее прятал. Ну как можно? Он мужчина, ответственный за двух безалаберных девиц, и вдруг — деревянная лошадка в мешке.

— Ты откуда? — Барес, кажется, проявлял участие вполне искренне, но Мангиру все равно было неспокойно, юноша ждал подвоха.

— Из Чумных болот. Почти.

— И как там? — восхищенно присвистнул блондин. Такую реакцию можно было понять: про вторую родину Мангира ходило много слухов один другого страшнее. Только к действительности они, насколько он мог видеть, не имели никакого отношения.

— Болото, — неопределенно пожал плечами новенький. Положил мешок с вещами, осторожно сел на край кровати, настороженно рассматривая соседей.

Все трое казались ровесниками самого Мангира. Русоволосый Рагрор, несмотря на грозное имя, был очень худым и маленьким, с живой мимикой и бьющим во все стороны неукротимым фонтаном энергии. Он сидел, задрав ногу на край стула и обнимая ее одной рукой, и постоянно вертелся. Лейм же напоминал медведя — огромный, с буро-коричневыми волосами, собранными в небрежный хвост. Но он, как ни странно, производил наиболее приятное впечатление — казался самым спокойным и добродушным, что ли. Наверное, потому, что походил на дядьку Тредо, у которого Мангир с сестрами жил все эти годы.

— Давай с нами, — предложил Рагрор. — Мы в пантомиму играем. Тут на карточках написаны фразы, надо объяснять их жестами. Пока Барес отдувается, посмотришь.

— Давайте, — решил Мангир.

Играть ему не хотелось, но на ровном месте ссориться с соседями, которые явно настроены мирно, не хотелось еще больше. Да и время чем-то надо занять, не таскаться же за сестрами целый день. Нет, он бы с радостью, так было бы спокойней и не приходилось поминутно задаваться вопросом, не влезли ли близняшки в неприятности. Но Дори точно возмутится. А с ней не хотелось ссориться тем более.

Неожиданно для себя Мангир быстро втянулся в игру. Правила несложные, задания — смешные и разные, да и новые знакомые приняли четвертого в свой круг на удивление хорошо. Он все ждал и ждал неприятностей, каких-то проверок для новичка в сложившейся компании, но почему-то так и не дождался.

Он же не знал, что на этот счет всех отправляющихся к людям змеенышей основательно проинструктировали, даром что намеренно выбирали самых дружелюбных, общительных и неконфликтных. И те трое, к кому его поселили, изначально были готовы взять на себя опеку над новым соседом, независимо от того, насколько он окажется плохим или хорошим.

— А ты тоже будешь учиться с младшими? — спросил Лейм, когда атмосфера в комнате разрядилась и новенький немного расслабился. — То есть ты силу пока не освоил?

— Вряд ли с ними, но как именно — не знаю, — честно пожал плечами Мангир. — Пару лет я проучился, так что кое-что знаю и многое помню, а теперь… Может, Норика сама возьмется учить, я бы с радостью.

— Погоди! Ты человек, что ли? — сообразил Барес. — А почему тебя тогда сюда отправили?

Мангир поначалу вновь ощетинился, ожидая враждебности уже по этому поводу. Но — опять зря, никакой неприязни и осуждения в змеях не было. Это… сбивало.

— С младшими сестрами, — не иначе как из-за смятения прямо ответил он. — Близняшки — обе змеи. Мы из дома сбежали, когда родители… — Он запнулся. — В общем, когда стало ясно, что у девочек за дар.


Предательство родных они никогда не обсуждали, это было негласное правило. Не заговаривали об этом девочки, молчал и Мангир. А что можно сказать, если родители — казалось, любящие, заботливые — сами сообщили в орден, что в их дочерях проснулся запрещенный дар? Проще оказалось сделать вид, что никаких родителей не было вовсе. Их трое — и больше никого.

Но не говорить — не значит не думать. Мар все эти годы пытался понять, как такое получилось. Кто виноват, почему родители даже не попытались заступиться за девочек? Да, в их семье было шестеро детей, но разве это повод отдавать в руки палачей кого-то из них? Как могло случиться, что строгая и страшная на первый взгляд женщина, явившийся по их души змеелов, оказалась гораздо сердечней и заботливей родной матери?

— А Норика, у которой ты хочешь учиться, — это та женщина, которая тут командует? — заинтересовался Рагрор. — Суровая. Взгляд такой — ух!

— Норика лучшая! — резко возразил Мангир.

— Извини, я не подумал, что ты… — немного смутился тот. — Но она красивая, это точно. Хотя, по-моему…

— Да не влюбился я, — поморщился Мар. Пару секунд помешкал, но потом решил, что надо договаривать, раз уж начал, и пояснил: — Это она сестер спасла и спрятала. И меня.

Змеи озадаченно переглянулись. Обо всех возможных опасностях большого мира их предупреждали подробно, и госпожа змеелов в списке шла первой. И новость о том, что она кого-то там спасла, оказалась неожиданной.

В этот момент, удачно прерывая серьезный разговор, глубокий и приятный женский голос из коридора громко пригласил всех на обед. Явно какая-то магия: слишком хорош© было слышно, но при этом чувствовалось, что за дверью никто не стоит.

Игнорировать приглашение, конечно, никто не стал, и все четверо отправились в столовую. Новые знакомые успели разобраться в нехитрой планировке здания и шли уверенно, так что у Мангира не осталось даже призрачного шанса заблудиться.

Огромный сверкающий зал с блестящим полом и зеркальным потолком с непривычки производил впечатление, и новоявленные воспитанники школы заметно терялись в окружающем великолепии, втягивали головы в плечи и боязливо трогали позолоченные завитки на стенах. Даже для полусотни обитателей здесь было слишком просторно, зал без труда вместил бы и в четыре раза больше.

Внося дополнительные штрихи в общую странную картину, под потолком летали тарелки и плавно пикировали на столы перед учениками, не разливая при этом ни капли. Кто-то провожал их завороженными взглядами, кто-то — испуганными и долго не решался есть из такой самостоятельной посуды, не зная, что еще взбредет ей в голову.

Мангир первым делом нашел взглядом сестер. Он бы легко сделал это и в куда более густой толпе: за годы научился отлично чувствовать, как далеко они находятся, что здорово помогало, если девчонки вдруг сбегали в лес или на речку. Близняшки сидели за одним из больших столов в шумной, по большей части девичьей, компании. Разумеется, Дори находилась в центре внимания и что-то с жаром рассказывала. Бойкая и общительная, она больше остальных маялась от одиночества на болотах и сейчас, вырвавшись наконец из скуки прежней жизни, наслаждалась каждым мгновением.

Юноша улыбнулся Тори, которая заметила брата и помахала ему рукой, но дальше прошел за своими новыми знакомыми к свободному месту у соседнего стола.

— Твои сестры? — уточнил Барес. Просто из вежливости, это и так было понятно: других близняшек в зале не наблюдалось. — Симпатичные! Не смотри на меня так, я без всякой задней мысли, — рассмеялся он.

— Можешь расслабиться. — Рагрор насмешливо похлопал ревнивого брата по плечу. — Барес в этом смысле совершенно безопасен, я хуже.

— То есть? — растерялся Мангир.

— Он у нас принципиальный романтик. Хочет встретить свою единственную и неповторимую, чтобы сразу и навсегда. А по мне — идеальную можно и не найти, а процесс поиска — это самое интересное, — жизнерадостно пояснил Рори.

— И куча неприятностей в комплекте, — хмыкнул Барес, которого слова друга явно не задели.

— Зато не скучно!

— Обхохочешься, — пробурчал Лейм. — Особенно когда он путает, с кем и куда идет на свидание, а влетает потом нам, потому что его попробуй поймай.

— Эх, я бы тебя с такими девочками познакомил! — мечтательно зажмурился Рагрор. — Но — увы, никого из них не взяли. Вот выбраться бы в город… Да ладно, я так, гипотетически! — тут же пошел на попятный Рори, когда перед его носом появился увесистый кулак Бареса.

— А я серьезно, — не оценил шутки тот. — Проживешь пока без женского общества. Еще не хватало из-за твоего кобелизма сорвать всю поездку!

— Да ладно, ладно, я все понимаю! — Рагрор вскинул руки в жесте капитуляции. — Какой же ты все-таки зануда, Бес! Хлеще своего отца.

— Просто его жизнь заставила, а у меня — характер, — невозмутимо пожал плечами Барес. Прозвучало даже с какой-то гордостью.

— Кстати, раз уж ты упомянул его, представляешь, что Аспис с тобой сделает, если вляпаешься? — добавил Лейм.

— Осознал, проникся, веду себя прилично, хватит запугивать! — улыбнулся Рори и опять выразительно поднял ладони, признавая поражение.

— А кто он? — не удержался от вопроса Мангир.

— А вон того белобрысого видишь, с постной мордой? — Рагрор кивнул на учительский стол, стоявший особняком в конце зала.

— Вы не очень похожи, — осторожно заметил Мар.

— Не скажи, у него просто цвет волос и кожи уж очень специфический, это сбивает. А так, если привыкнуть, сходство есть. Ну и от матери, наверное, тоже что-то взял.

— Наверное?

— А, это такая история, чистый анекдот! — рассмеялся Рори. — Не знает он, кто его мать.

— Извини, я не хотел… — Мангир запнулся.

— Что? Да нет, меня такие вопросы не расстраивают, — улыбнулся Барес. — В конце концов, это действительно почти анекдот, который все знают. Отец на меня наткнулся, когда я был совсем ребенком, бродяжничал с какими-то нищими. Точнее, нищенка со мной попрошайничала — я мелкий был, щуплый, выразительный. Ну, он родную кровь почуял, он умеет как опытный целитель, а кто моя мать — Змея знает! Да и нищенка та меня уже оборванцем подобрала, ничего не сказала толком. Сколько лет — на глаз так просто не определить даже целителю, там разбежка чуть ли не в три года, а за это время… В общем, отец вел насыщенную жизнь и понятия не имеет, откуда я взялся. Но бросить не мог, он ответственный. Рори, кстати, тоже имеет все шансы лет через десять-двадцать внезапно обнаружить себя отцом большого семейства.

Тьфу на тебя! — Упомянутый поперхнулся воздухом и закашлялся, с укором глядя на друга.

— Вот и делай выводы, пока не поздно, — наставительно сообщил Барес. — А я, собственно, из-за матери сюда напросился. Я наконец достаточно освоил магию крови, чтобы попытаться ее отыскать или точно узнать, что она умерла. А то там, где мы… прятались раньше, все это не сработало бы. Правда, приходится терпеть: там сложный ритуал, привязанный к уровню магической напряженности в мире, поэтому надо ждать подходящего момента. Но он уже скоро.

— А почему ты сам собираешься это делать? Твой отец не умеет или не хочет помогать?

— Не хочет, — поморщился Барес. — Нет, уговорить можно, но это уже я не хочу. Ему-то она никто, случайное событие, а я… в общем, я должен сделать это сам. Хочу знать, кто она и почему меня бросила. И бросила ли вообще. Просто одно дело — если действительно сама отказалась, потому что не нужен. А если она в беде была? Или ей сейчас нужна помощь? Времена-то непростые были. В общем, я точно знаю, что должен. Глупо, наверное, да и умерла она уже, скорее всего. Но мне нужно знать правду.