Зловещий трофей

Баранец матерно выругался, поднялся, отряхнул брюки…

Вокруг собирался взволнованный народ. Подвыпивший мужичок грозил кулаком вслед грузовику, сердобольная хорошо одетая женщина смачивала ватный тампон духами и протирала ободранный локоть Ефима.

— Спокойно, граждане, мы из уголовного розыска. — Ким показал удостоверение. — Просьба не собираться и не задерживаться. Расходитесь…





Глава пятая





Венгрия, Будапешт 12 февраля 1945 года


Остатки немецких и венгерских подразделений в центре Буды прошедшей неспокойной ночью были разбиты и уничтожены. Лишь несколько сотен уцелевших солдат и офицеров разрозненными группами покинули город. Бой закончился в последние ночные минуты. Теперь же небо просветлело, на востоке разгоралось оранжевое зарево.

— Вот это аппарат!

— Генеральский!

— Да уж. Не телега какая.

— И не «эмка».

— Весь разбитый, с простреленными бортами. А все одно красавец!.. — гудели бойцы, со всех сторон обступившие злополучный «Хорьх».

Машина уткнулась в щербатую серую стену. Блестящий бампер от удара погнулся, левое переднее крыло вздыбилось. Из пробитого радиатора вытекала вода. Левая фара и почти все стекла были разбиты, на элементах кузова виднелись пробоины от пуль. Пострадал и салон автомобиля: повсюду валялись осколки стекла, на сиденьях остались кровавые потеки.

— Хороша машина, да, товарищ командир? — подошел к Скрипкину старшина.

— Хороша, чего уж, — согласился тот. — Я, пожалуй, такую впервые вижу.

— А вы заберите ее себе.

— Что значит «заберите»?

— Ну, не бросать же такую красавицу, ей-богу!

— На кой она мне, Авдонин? Да и не положена мне машина, — отмахнулся старлей. И, глянув на часы, добавил: — Комполка обещал приехать. Задерживается. Вот ему и отдадим.

— И то верно. Наш Стародубцев — хороший мужик. Пущай пользуется.





* * *


Первыми к месту захвата немецких генералов примчались санитарный автобус и два офицера СМЕРШ на «Виллисе». Всех немцев — одного убитого и трех раненых — увезли прямиком в штаб дивизии.

— Там разберутся, — махнул рукой Скрипкин, — кого хоронить, кого допрашивать, а кому нашатырь под нос и в госпиталь.

Комполка Стародубцев чуток запоздал, прибыл в роту Скрипкина к шапошному разбору. Выслушав доклад ротного и чертыхнувшись на известие, что всех увезли, он отправился осматривать генеральский транспорт.

— Ну как, товарищ майор? — похлопал Скрипкин по крыше салона из плотного темного материала.

— Как-как… На такой машине и наркому не стыдно ездить, — озадаченно проворчал комполка. — Красавец. Статный, крепкий. Хоть на выставку, ей-богу.

— Это мы вам приберегли, товарищ майор. Забирайте. Подарок от всей нашей роты.

Подарок Стародубцева изрядно озадачил. С одной стороны, великолепное авто не могло не понравиться. С другой — душу простого деревенского человека терзали сомнения: зачем ему такая роскошь?

Во-первых, «Хорьх» майору был не по статусу. Сейчас он ездил на американском «Виллисе», которых по ленд-лизу в войска поступило несметное количество. Тысячи! Юркий, скоростной, надежный, живучий. Да еще и с повышенной проходимостью. «Виллисы», если можно так выразиться, разрушили годами выстроенный в Красной Армии порядок. На них разъезжали младшие офицеры, майоры, полковники, генералы; к ним цепляли для буксировки противотанковые орудия, они перебрасывали вдоль линии фронта группы разведчиков и штабных гонцов с донесениями. Незаменимая машинка!

А тут «Хорьх». Хоть и разбитый, подраненный, но все равно — «Хорьх»! Темная, почти черная крыша, такие же крылья, верхние створки капота. Светло-бежевые дверки и боковые решетки моторного отсека. Хромированные элементы радиатора, фар, бампера, зеркал заднего вида. Все лакированное, все блестит и манит. Высокий немецкий чин даже не затруднился отдать приказ о перекраске машины в более неприметные цвета. Обходясь без маскировки, он сохранил качественную заводскую покраску.

Во-вторых, Семен Агафонович Стародубцев был далек от механических тонкостей, но тут образование и не требовалось. И так было ясно, что восстановить разбитый и пострадавший в перестрелке «Хорьх» будет непросто.


— Ой, Скрипкин, подведешь ты меня под седёлку, — вздохнул комполка.

Он был родом из глухой степи, из позабытого богом поселения в Чкаловской области, и порой в общении с подчиненными вворачивал такие обороты, что те лишь недоуменно пожимали плечами.

— Куда подведу? — не понял старлей.

— Под трибунал — вот куда!

— Да ладно вам, Семен Агафонович! — осклабился молодой парень. — Вы ж этот «Хорьх» не украли и не на «Виллис» выменяли.

— Так-то оно так. Да от него за версту несет этой… как ее… буржуйской аристократией! Шо я комдиву скажу, ежели он поинтересуется?

— Так и скажите: честно добытый в бою трофей!

Обойдя автомобиль еще раз и поправив прикрепленный к запасному колесу штатив зеркала заднего вида, майор все-таки сдался:

— Эх, была не была! Готовь к отправке. Через час пришлю тягач…





* * *


Ближе к обеду американский «Студебеккер» притащил пострадавший в перестрелке «Хорьх» в расположение штаба полка. Он находился чуть в глубине от позиций Скрипкина, ближе к западному берегу Дуная и был обустроен в первом этаже длинного — в полквартала — полуразрушенного дома.

На улице по соседству с домом хозяйничал технический взвод: тянули провода связисты, у полевых кухонь колдовали снабженцы и повара. Санитары заняли пару комнат в первом этаже и занимались легкоранеными бойцами. Сами штабные, которых набралось всего три человека, занимали квадратную комнату на втором этаже.

«Хорьх» передали автомеханикам. Перекурив и обойдя подраненного «немца» со всех сторон, те принялись за работу. Один деловито поднял крышки капота и, вооружившись инструментом, закопался в моторе. Второй принялся латать пробоины в кузове. Третий куда-то побежал в поисках запчастей…

В Буде, ближе к западным холмам, еще слышались стрельба, взрывы гранат и мин. Бойцы Красной Армии преследовали и добивали разрозненные группы противника. Полку майора Стародубцева, оказавшемуся на острие атак Будапештской наступательной операции, дали пару дней передохнуть. В преследовании бежавших из города гитлеровцев полк участия не принимал.

С «Хорьхом» пришлось провозиться до позднего вечера. Рано утром механики закончили ремонтно-восстановительные работы: приладили добытое где-то лобовое стекло, наскоро залатали пробоины, заменили пробитое колесо, отрегулировали обороты мотора. И пригласили командира полка полюбоваться работой.

— Почеши меня оглоблей!.. — оторопел от увиденного Стародубцев. — Шо, неужто сладили, а?! Глазам своим не верю.

— А то как же, товарищ майор! Принимайте работу!

Не скрывая восторга, командир полка обошел отремонтированную машину. Еще вчера он был уверен: «Хорьх» силами технического взвода не восстановить. И грешным делом подумывал: не отдать ли его в дивизию? А сегодня… Следы пулевых пробоин и недавней аварии, конечно, были заметны, но теперь взгляд на них не задерживался. Автомобиль выглядел целым.

Садиться за руль Семен Агафонович наотрез отказался:

— Э, нет! Я все больше по конской упряжи: по саням, по извозу, по седлу. А тут сурьезный специалист нужен. Епифанов! Епифанов, растудыт твою в качель!

Сержант Епифанов — извечный водитель командира полка — отшвырнув замусоленную самокрутку и одернув гимнастерку, предстал перед начальством.

— Туточки я, товарищ майор!

— А ну, опробуй фашистского мерина.

Просияв от удовольствия, сержант уселся на место водителя. По-хозяйски осмотрелся, огладил руль и рычаг переключения скоростей. Глянул вниз, нащупал сапогом педали тормоза и газа. Затем, что-то прошептав, повернул торчащий в замке ключ зажигания.

Стартер сделал несколько оборотов, мотор схватился и мягко заработал. Епифанов выжал сцепление, включил первую передачу. Плавно тронувшись, проехал несколько метров. Включив заднюю скорость, вернулся на прежнее место.

— Ну как? — нетерпеливо поинтересовался Стародубцев.

Испытатель неохотно покинул кабину и восторженно доложил:

— Дельный аппарат, товарищ майор. «Виллис», конечно, отличный автомобиль, но этот — просто царский. Еще бы на хорошей дороге его спытать.

Майор не сдержался:

— Дельный, говоришь? Тоды седлай его. Едем в дивизию на совещание, заодно и спытаем…





Глава шестая