Зловещий трофей

ППС Скрипкина ойкнул последним выстрелом и осекся. Менять магазин было некогда. Наблюдая за мчавшейся к его позиции машиной, старлей отбросил автомат и крикнул:

— Гранату! Гранату, Топилин!

У сержанта оставалась последняя граната, но он, не раздумывая, сунул ее в ладонь командира.

— Держи!

Тот не спускал взгляда с машины. Выдернув чеку, он коротко замахнулся и швырнул гранату в сторону дороги с рассчитанным упреждением. Описав пологую дугу, граната ударилась о мостовую, подскочила, снова ударилась и… оказавшись точно под «Хорьхом», взорвалась.





* * *


— Лихо вы их, товарищ старший лейтенант, — посмеивался в пышные усы старшина Авдонин. — А я уж грешным делом думал, уйдут окаянные.

— Хрен им с луковой шелухой. — Скрипкин оглаживал фонарным лучом лакированные борта трофея.

После взрыва гранаты «Хорьх» подпрыгнул, вильнул влево и, теряя скорость, врезался в стену здания. Ночной бой закончился так же неожиданно, как и начался. Где-то еще грохотали пулеметные очереди, щелкали одиночные выстрелы, но в районе отеля «Континенталь» наступила тишина.

Лейтенант нетерпеливо пихнул старшину в бок.

— Пошли, проверим.

— Айда, — согласился он.

Приказав бойцам держать на прицеле разбитые ворота выезда, Скрипкин и Авдонин осторожно приблизились к застывшей машине…

Внутри они обнаружили четверых. За рулем сидел какой-то низший чин СС с бинтовой повязкой на голове. На этот раз ему опять не повезло: получив контузию от взрыва, он плохо соображал и не мог передвигаться без посторонней помощи. Скрипкин вытащил его, уложил на мостовую рядом с машиной.

Гораздо хуже пришлось его соседу — молодому штурмбаннфюреру. Граната разорвалась прямо под его ногами. Схлопотав несколько осколков, он истекал кровью и умер буквально через минуту.

На удобном заднем диване располагались самые важные птицы: два генерала СС. Оба были ранены, но не осколками, а пулями. При одном из них Авдонин обнаружил кожаный портфель, набитый документами. Этих извлекали из кабины с превеликой осторожностью — знали, что в штабе армии такие «языки» ценились на вес золота.

Авдонин кликнул своих бойцов. Тотчас соорудили носилки, уложили, оказали первую медицинскую помощь.

Связь со штабом полка была восстановлена, и ротный Скрипкин поспешил доложить о произошедшем комполка майору Стародубцеву.

— Да ты шо! — возрадовался тот. — Неужто двух генералов взял?!

— Двух, товарищ майор. И портфель с документами в придачу.

— Ну даешь! Ну, геройский ты мужик, Скрипкин! Сверли дырку в гимнастерке — сегодня же представление на орден напишу!

— За орден спасибо. Только вы поторопитесь.

— А шо такое?

— Ранены оба фрица. Нашпиговали мы их пулями, покуда не остановили.

— О как, — озаботился Стародубцев. — Что ж вы так неаккуратно?

— Кто ж знал, что в машине генералы? И что они драпать вознамерились?

— И то правда. Слухай… ну, тогда сейчас подошлю машину с медиками. И сам подъеду. Жди…





Глава четвертая





СССР, Москва Июль 1945 года


— …Два золотых обручальных кольца, серебряная столовая ложка, часы-будильник, рулон ситца (шесть с половиной метров), восемьдесят пять рублей ассигнациями, — зачитывал Старцев небольшой список найденных в квартире Кутеповых ценностей. Он отложил листок и устало провел ладонью по лицу: — Прямо скажем, не густо.


— Да, семья жила небогато, — поддержал Егоров. — А убийцы, как видишь, и этого не взяли. Почему? Не понимаю.

— Вот и я о том же. Ворвались ночью в дом, убили детишек, старушку, молодую женщину, хозяина пытали, прежде чем отправить на тот свет. Ведь была же у них какая-то цель. Не забавы ради, верно?..

— Хороша забава! Ни один человек в здравом уме так забавляться не станет…

Непонятный, неосязаемый доселе мотив преступлений сыщики «обмусоливали» несколько часов и никак не могли остановиться на каких-то приемлемых вариантах. Уже вернулись с повторного осмотра места преступления Егоров, Бойко и Горшеня. Старцев побеседовал с юношей — племянником погибшего Кутепова. Баранец и Ким успели переворошить кучу похожих уголовных дел. Не появился пока в рабочем кабинете лишь один Васильков, занимавшийся автомобилем. Расследование опять топталось на месте.

— Значит, в доме Кутеповых ничего интересного? — без надежды спросил Иван.

— Ничего, — качнул головой Егоров. — Я даже в погреб спустился. Олесь с Игнатом облазили чердак. Убийцы прошлись и там — везде следы обыска.

— А соседи? Из новых никто не подходил?

— Дед один с костылем приковылял. Сказал, что слышал ночью тарахтящий автомобильный мотор. Он на крыльцо выходил цигарку посмолить, а рядом легковая машина проехала. Тихо так, будто крадучись. Машины в их краях — редкость, вот он и заинтересовался.

— Чего ж ты молчал?

Егоров развел руками:

— Так он же не сказал ничего нового. Проехала, видать, уже после убийства. В марках автомобилей он не разбирается, сколько человек было внутри — не приметил.

— А цвет? Цвет хотя бы заметил?

— Темно, говорит, было, хоть глаз выколи.

— Черт… Куда же Саня запропастился?

— Придет, — успокоил Василий. И, тоскливо поглядев в сторону «столовки», поинтересовался: — Слушай, у нас есть что-нибудь пожрать, а? Кроме чая со вчерашнего вечера в животе ничего не было.

— Оставалось грамм двести сухарей, да молодежь догрызла. Отправил их по коммерческим — может, повезет, прикупят чего съестного…





* * *


Кабинет № 16 находился на том же этаже, но в другом конце коридора. Постучав, Васильков приоткрыл дверь, спросил разрешения войти.

— Да, пожалуйста, — проскрипел из дальнего угла пожилой худосочный мужчина с пышной и полностью седой шевелюрой.

— Здравствуйте, — переступил порог Александр. — Мне нужен Гавриил Маркович Глазов.

— Я — Глазов. А вы, простите, кто?

— Майор Васильков. Оперативный уполномоченный из группы майора Старцева.

— Новенький? Что-то я вас раньше не видел.

— Так точно. И месяца еще не проработал.

Вышедший из-за рабочего стола начальник технической экспертизы оказался невысок и сутул. Подошел, протянул руку:

— Будем знакомы — Гавриил Маркович. Хранитель, так сказать, этого хозяйства…

Хозяйство представляло собой довольно просторный и светлый кабинет, по стенам которого высились шкафы и стеллажи. Все пространство по периметру было заполнено конструкциями, способными вместить в себя техническую документацию. А те свободные места, куда эти конструкции не помещались, занимали висевшие красочные плакаты с изображениями оружия, мотоциклетов, автомобилей, велосипедов, железнодорожных вагонов и прочей техники.

— Очень приятно. Васильков Александр Иванович, — гость пожал протянутую ладонь. — У меня к вам дело, Гавриил Маркович.

— Слушаю вас. Вот сюда, пожалуйте.

Майор присел на стул, стоявший рядом с письменным столом. Широкая столешница была завалена книгами, журналами, отдельными листками. В центре этого вороха торчала настольная лампа под стеклянным абажуром, окрашенным таинственным зеленым светом.

Васильков коротко пояснил суть дела:

— Сегодня ночью в Церковном проезде совершено преступление — убили семью служащего железнодорожной товарной станции Владыкино. Следов убийцы практически не оставили. Разве что вот это…

Он протянул пяток фотографий. Глазов принял их, водрузил на нос очки с толстыми круглыми линзами и, повернувшись к свету, принялся внимательно изучать. Рассмотрев все снимки, он вооружился увеличительным стеклом и продолжил изучение.

Васильков сидел, не шелохнувшись, боялся помешать.

Наконец Глазов вернул снимки, снял очки и несколько секунд что-то вспоминал, наморщив переносицу. Затем энергично проследовал до ближайшего шкафа, распахнул дверцы и начал быстро перебирать длинными пальцами корешки стоявших на полках папок.