Злая река

70




Следуя за Констанс, они побежали по слякотной тропе к пристани.

За всю свою карьеру в ФБР Колдмун не видел ничего, хотя бы отдаленно похожего на то, что сделала сейчас эта женщина. Интересно, думал он, она и вправду «подопечная» Пендергаста — этот одержимый ангел смерти в грязной, продранной одежде — или что-то вроде телохранителя-убийцы, обученного для его защиты? На мгновение его мысли вернулись к бабушке и ее описанию Вачиви. Он вспомнил, как собственными глазами видел Танцующую Девочку, идущую среди замерзших деревьев, видел ее худую фигуру, завернутую в одеяло. «Она смертная, как все мы. И вместе с тем она другая».

Перед тем как покинуть двор, Пендергаст подобрал фонарь одного из убитых солдат, и теперь фонарь высветил жуткую картину: три мертвых охранника в примитивном оборонительном сооружении из земли и кирпичей, распластавшиеся в различных позах смерти.

— Твоя работа, Констанс? — спросил Пендергаст.

— Мне понадобилось их оружие.

— Как ты сделала это с одним стилетом?

— Шеф Перельман одолжил мне пистолет. Не добровольно, конечно. Он там, на берегу реки, со сломанной ногой. Мы попали в торнадо, когда высаживались.

Они шли по темному лесу, потом тропа сделала поворот, и Колдмун увидел впереди, за хаосом разрушенной пристани и других строений черную массу реки. Констанс свернула с тропы, и они направились к берегу.

— Я оставила его здесь, — сказала она, когда они подошли к небольшой группе деревьев.

Пендергаст посветил лучом фонарика.

— Я здесь, — раздался откуда-то ниже по реке слабый голос.

Они обнаружили шефа Перельмана рядом с разбитым катером. Он лежал, держа в руке микрофон своей ультракоротковолновой рации, подсоединенной к аккумуляторной батарее катера.

— Дополз кое-как, — сказал он, тяжело дыша; с его лица, перемазанного в болотистой жиже, стекали капли дождевой воды. — Я услышал выстрелы и решил, что вы не будете возражать против подкрепления.

Словно по сигналу, раздался отдаленный рокот двигателей, и Колдмун увидел над кронами деревьев на востоке цепочку вертолетов, быстро приближающихся к ним на малой высоте. Мгновение спустя внизу по реке появились огни, рокот двигателей стал сильнее, и из темноты возник строй патрульных катеров береговой охраны. Они шли на высокой скорости, обшаривая прожекторами прибрежную полосу.

— Быстро сработали, — сказал Колдмун.

— Я сказал им, что два федеральных агента ведут неравный бой, один из них ранен. Это подействовало. — Перельман лег на спину, глядя на Констанс. — Не могу в это поверить — вы действительно пошли туда одна и спасли этих двоих?

— Я всего лишь сделала то, о чем говорила вам, — просто ответила она.

— Всего лишь, — сказал Перельман, покачав головой, и его лицо перекосилось от боли. Он бросил взгляд в сторону реки. — Надеюсь, у них есть что-нибудь болеутоляющее.

Колдмун проводил взглядом пролетевшие над головой вертолеты. Первый патрульный катер причалил к берегу, с его палубы спрыгнули несколько мужчин и женщин в бронежилетах, с фонариками в руках, вооруженные до зубов штурмовыми винтовками, портативными минометами и РПГ. Когда штурмовая группа высадилась, катер отошел, уступая место следующему.

— Я возвращаюсь, — сказал Пендергаст, присоединяясь к группе.

— На кой черт? — спросил Колдмун. — Мы наше дело сделали. Пусть уж они проводят зачистку.

— Я должен вытащить оттуда Гладстон. Они сделали ей инъекцию препарата, и она отрубила себе ногу.

— Боже мой… — Колдмун сглотнул. — Тогда я с вами.

Пендергаст кивнул:

— Спасибо.

Они присоединились к бойцам, спрыгивавшим на берег с катеров.

— Сюда! — крикнул им Пендергаст. — За мной!

Несколько секунд спустя группа двинулась по тропе между деревьями, а с повисших над зданиями вертолетов уже спускались на тросах бойцы спецназа, обмениваясь выстрелами с одиночными солдатами внутри комплекса.





71




После шума и ярости предыдущей ночи на следующее утро в «эксплорере» Перельмана ехала на удивление тихая группа. Вел машину лейтенант Таун, а шеф полиции сидел, откинувшись на спинку пассажирского сиденья и вытянув ногу в лангете. Колдмун, Пендергаст и Констанс Грин сидели сзади. Гроза выдохлась, уступив место свежевымытому голубому небу.

— Очень любезно с вашей стороны доставить нас до дома, — сказал Пендергаст так спокойно, словно они возвращались домой, сделав покупки в местном молле.


— Не стоит благодарности, — донесся ответ с переднего сиденья.

Колдмун был слишком измотан для разговоров. Вертолетное путешествие на рассвете от Кривой реки до Форт-Майерса, обязательный медицинский осмотр, первичный опрос, бумажная работа — все это прошло как в тумане. Теперь Перельман вез их домой, и Колдмун мечтал только об одном — как бы побыстрее добраться до кровати. Когда «эксплорер» перевалил через мост Блайнд-пасс и оказался на Каптиве, Колдмун подумал, что красивее места не видел за всю свою жизнь, но усталость мешала ему оценить эту красоту в полной мере.

Рядом с ним сидел Пендергаст, по-прежнему бледный и спокойный, как мраморная статуя. Констанс расположилась по другую сторону от Пендергаста. Констанс… что ему теперь с ней делать? Она не сказала ему ни слова с того момента, как они покинули комплекс, и он чувствовал исходящее от нее напряжение, когда был рядом. Колдмун снова вспомнил, о чем она его предупреждала, когда он отказался взять ее с собой спасать Пендергаста. Он надеялся, что это была лишь короткая вспышка ярости, а не фактическая угроза. К сожалению, чувства подсказывали ему нечто иное. Может быть, ему удастся убедить Пендергаста поговорить с ней — вряд ли кто-то другой сможет на нее подействовать.

Когда «эксплорер» подъехал к Мортлах-хаусу, заверещала рация.

— Эксплорер-один, Эксплорер-один, Пи-би, слышите меня? Прием.

Перельман недовольно крякнул и снял микрофон с держателя:

— Присцилла, что случилось?

— Шеф Каспар хочет получить последние сведения. А еще звонил коммандер Бо и…

— Только когда я высплюсь, — оборвал он ее, положил микрофон и повернулся к Тауну. — Как я и предсказывал, все, кто ничего не сделал, и даже те, кто обгадился, выползают на свет, желая разделить славу. Подождут.

Таун сбросил скорость, сворачивая на подъездную дорожку к дому.

— Не удовлетворите мое любопытство? — спросил Пендергаст у Перельмана.

— Конечно, — ответил шеф полиции.

— Что означает «П. Б.»?

Наступила неловкая пауза. Потом Перельман сказал Тауну:

— Льюис, ты не мог бы подождать нас на крыльце?

Перельман подождал, пока Таун выйдет из машины, подождал еще немного. И лишь затем сказал Перельману.

— Перси Биши[81].

— Замечательно! Наверное, ваши родители были книгочеями.

— Ничего замечательного. Это просто ужасно. Особенно для тринадцатилетнего подростка.

— Кажется, в более поздней жизни вам это не принесло особого вреда.

— Потому что никто об этом не знает. И я очень надеюсь, что вы сохраните это в тайне.

Перельман открыл дверь, с трудом выбрался из машины. Пендергаст протянул ему костыли.

Колдмун последовал за остальными в Мортлах-хаус. Старые доски крыльца заскрипели под их ногами. И словно в ответ на это, откуда-то из глубины дома донесся приглушенный звук, похожий на протяжный вой.

Перельман остановился в удивлении:

— Что это за свежий ад?

— Это призрак Мортлаха, — сказала Констанс.

Колдмун в ужасе уставился на пол, когда из-под досок донесся новый звук, похожий на стон.

— Если спуститесь со мной в подвал, джентльмены, я с удовольствием вас представлю.

Она прошла по всему дому до двери в подвал, открыла ее, включила свет и стала спускаться по лестнице. Колдмун последовал за остальными. Он уже побывал однажды в этом подвале — там было все так же тесно и душно, как и в прошлый раз.

Правда, появилось одно существенное изменение. В дальней части наружной стены был пробит лаз, на полу валялись кирпичи и строительный мусор. При звуке их голосов из темного угла снова донесся протестующий вой, в котором слышалось такое отчаяние, что у Колдмуна мурашки побежали по коже.

Констанс прошла вперед, достала из кармана мастер-ключ и открыла деревянную дверь, за которой оказалась крохотная комнатка без окон. Из нее на свет вышел, спотыкаясь, человек в грязной одежде, с растрепанными волосами и пышной грязной бородой. Он оглядел пришедших испуганными, умоляющими глазами.

— Постойте… кажется, я знаю этого человека, — сказал Перельман. — Это старик, который постоянно ошивается на берегу Сильвер-Ки. — Он посмотрел на Констанс. — Кто он и что здесь делает?

— Его зовут Рэндалл Уилкинсон.

— Рэндалл Уилкинсон, — повторил Перельман, балансируя на костылях. — Но это… это невозможно! Уилкинсон был жертвой убийства, который… — Он замолчал на полуслове.

— Совершенно верно, — подхватила Констанс. — Он и есть та самая жертва, убитая в этом доме десять лет назад, тело которой так и не было обнаружено. Именно в это все и поверили. Но дело обстояло немного сложнее, правда, мистер Уилкинсон? Не хотите рассказать всем то, что рассказали мне вчера?

Человек ничего не ответил.

— Тогда, если вы позволите мне такую вольность, это сделаю я. — Она повернулась к остальным. — Мистер Уилкинсон когда-то работал инженером-химиком и неплохо зарабатывал — достаточно, чтобы купить этот дом. Но потом с ним произошел несчастный случай на производстве, и он не смог работать на полную ставку. Его наниматель сказал, что несчастный случай произошел по вине Уилкинсона, и отказался платить больше минимального пособия по нетрудоспособности, а позже и вовсе его уволил. За несколько следующих лет он наделал много долгов, и все шло к тому, что он потеряет дом. Наконец он в отчаянии обратился к своей вдовствующей сестре, бывшей медсестре, которая стала полицейским художником — рисовала портреты подозреваемых со слов свидетелей. Вместе они составили план. Мистер Уилкинсон застраховал свою жизнь на крупную сумму, сделав бенефициаром сестру. Он знал, что страховая премия будет выплачена только в том случае, если его смерть будет доказана, даже если тело не найдут. На протяжении многих месяцев он собирал собственную кровь, пока не собрал приблизительно шесть кварт — таково среднее количество крови в теле человека. Его сестра, жившая в Массачусетсе, приезжала время от времени помогать ему. Все это делалось в подвале и держалось в тайне. Между взятиями крови он прятал медицинские приборы в полой колонне.