Злая река

Пендергаст пристально посмотрел на него:

— Italiano? Français? Hóng bāo? Итальянский? Французский? Хун бао?

Человек снова отрицательно покачал головой.

— Капитан. — Пендергаст показал на мостик и сделал несколько движений, смысл которых был очевиден.

Вахтенный помощник повернулся и шаркающей походкой двинулся через дебри контейнеров к трапу, ведущему на мостик. Восхождение было неспешным. Когда они поднялись на длинный мостик, он был почти пуст. Кондиционера на мостике не было, и там царила духота. Человек, явно капитан судна, стоял рядом с другим человеком, видимо штурвальным, хотя ничего похожего на штурвал тут, на взгляд Колдмуна, не наблюдалось — только какие-то рычаги и джойстики, а также ряд плоских экранов, отображающих морские карты, и радар. Мостик был старый и захудалый, плексигласовые окна — исцарапанные и выцветшие. Здесь пахло дизельным топливом и рвотой.

Вся команда мостика — человек пять — прекратила работать и с неприкрытой враждебностью уставилась на незваных гостей. Колдмун спросил себя, чем это может кончиться. Большинство этих людей выглядели как преступники или громилы.

— Капитан Ярослав Олейник? — спросил Пендергаст, показывая свой значок, и Колдмун сделал то же самое. — Специальный агент Пендергаст, Федеральное бюро расследований, Соединенные Штаты Америки. И специальный агент Колдмун.

Вахтенный помощник протянул ордер капитану — высокому мрачному человеку, небритому, со впалыми щеками и слезящимися глазами. Тот взял бумаги и принялся их просматривать, листая страницы. Колдмун уловил алкогольные пары. Еще он заметил оружие в кобуре на поясе капитана.

— Вы говорите по-английски? — спросил Пендергаст.

Человек помедлил, и у Колдмуна сложилось четкое впечатление, что капитан раздумывает, солгать ему или нет.

— Говорю.

— Это судебный ордер, позволяющий нам обыскать весь корабль, — сказал Пендергаст, — и при этом требовать под угрозой ареста, чтобы экипаж и командный состав оказывали необходимую помощь для облегчения этого процесса. Напоминаю вам, что сухогруз находится в территориальных водах Соединенных Штатов и на него распространяются наши законы и правила.

Капитан зажал ордер в пальцах, поднял его обеими руками, как бы для более тщательного изучения, и медленно порвал пополам, аккуратно сложил порванные части и порвал еще раз, потом в третий раз, а обрывки уронил на пол. Он посмотрел на Пендергаста слезящимися глазами и сказал:

— Пошел в жопу.

Словно не расслышав, Пендергаст достал из кармана клочок бумаги, на котором был записан номер:

— Мы хотим обследовать этот конкретный контейнер. Он находится на носу сухогруза.

Капитан Олейник проигнорировал его слова и даже не взглянул на бумагу. Он повернулся к стоящим рядом членам команды и сказал что-то на языке, незнакомом Колдмуну. Они неожиданно бросились вперед, а капитан отступил назад и выхватил пистолет. Но прежде чем оружие покинуло кобуру, Пендергаст со скоростью атакующей змеи метнулся к капитану и ударил его в лицо кулаком, так что голова капитана откинулась назад и пистолет выстрелил в воздух, никому не причинив вреда. Одновременно два члена экипажа бросились на Колдмуна. Одного он пнул ногой в пах, вытаскивая браунинг, легко увернулся от неумелого удара второго и ударил его стволом по лицу. Оба атакующих упали, и на мостике воцарилась неожиданная тишина — остальные замерли на своих местах. Пендергаст заломил капитану руку за спину и прижал свой «лес-баер» 1911 года к его уху.

Колдмун подобрал с пола пистолет капитана — старый бесполезный немецкий люгер — и навел оба пистолета на ошарашенную команду. Похоже, оружия ни у кого, кроме капитана, не было.

— На пол, — скомандовал Колдмун. — Вы все, лицом вниз, руки в стороны.

Они стояли в оцепенении, ничего не делая.

Пендергаст пошевелил пистолетом в ухе капитана:

— Переведите им.

Капитан сказал что-то, и они быстро подчинились. «И что дальше? — подумал Колдмун. — Вызывать поддержку?» Численное превосходство было не на их стороне, и никто не знал, сколько вооруженных людей на сухогрузе.

Пендергаст мягким голосом заговорил с капитаном:

— Вы готовы проводить нас к контейнеру?

Капитан кивнул.

— Хорошо. Скажите вашей команде, чтобы никто не двигался. Ни один человек. Любое замеченное движение в любом месте и в любой момент будет считаться смертельной угрозой, виновный будет застрелен на месте. Объявите это экипажу.

Он отпустил капитана, тот снял микрофон с консоли и произнес несколько слов. Колдмун понадеялся, что слова были правильные.

— А теперь, капитан Олейник, ведите нас. Медленно и не напрягаясь. Агент Колдмун, посматривайте, нет ли где снайперов.

Капитан шаркающей походкой вышел из рубки и направился к трапу, Пендергаст и Колдмун двинулись следом. Они спустились на палубу, и капитан повел их на нос сухогруза между фальшбортом и нагромождением контейнеров. На носу имелась большая очищенная площадка и несколько кранов. Там в одиночестве стоял ярко-синий контейнер.

Пендергаст осмотрел приваренный стальной замок на дверях контейнера.

— Пожалуйста, откройте его, капитан.

— Там пусто. Ничего нет.

— Откройте.

— У меня нет ключа. Я должен попросить принести ключ.

— Тогда сделайте это. Только чтобы принес его один из ваших людей и чтобы пришел сюда без оружия, иначе может произойти прискорбное событие.

— Да, — добавил Колдмун. — Например, вас подстрелят. — Для вящей убедительности он взмахнул браунингом и люгером.


Капитан вытащил портативную рацию и сказал в нее несколько слов. Они стали ждать. Пять минут спустя появился человек и передал капитану ключи. Тот отпер замок и открыл дверь рифера.

— Видите? — сказал капитан. — Ничего.

Контейнер и в самом деле был пуст. Из него донесся жуткий запах протухшей рыбы.

Пендергаст несколько раз потянул носом, и на его лице появилось отвращение. Он повернулся к капитану:

— Вы войдете первым, капитан, и встанете в дальнем конце контейнера. Мы войдем следом.

Капитан шагнул внутрь и прошел до конца контейнера. Пендергаст и Колдмун вошли следом, и молодой агент закашлялся в этой мерзкой, удушающей атмосфере. Контейнер был грязный, липкая коричневая грязь покрывала стены и пол. Господи, ну и вонь! Колдмун, ко всему прочему не любивший рыбу, почувствовал, что его вот-вот вырвет.

Пендергаст достал из кармана небольшой фонарик и поводил его лучом по сторонам, потом присел и принялся разглядывать дурнопахнущую грязь. Вытащив из того же кармана небольшой набор для сбора вещественных доказательств и несколько маленьких пробирок и ватных палочек, он взял некоторое количество образцов этой грязи и запечатал их.

— Выходим, агент Колдмун, — сказал Пендергаст, снова шмыгнув носом и наморщив лоб от омерзения. — Оставайтесь здесь, капитан, пока мы не покинем контейнер, после этого можете выйти.

Они вышли наружу, капитан последовал за ними, вытирая покрытое потом лицо. Колдмун вдохнул соленый воздух, чувствуя, как проходит тошнота.

Пендергаст начал изучать содержимое одной из пробирок. Внезапно он повернулся к капитану со страдальческим выражением на лице:

— Капитан, как вы могли? Какая трагедия!

Капитан уставился на Пендергаста непонимающим взглядом.

— Сколько здесь было фунтов? Пятьсот? Тысяча? Боже милостивый! Страшно подумать, сколько добра пошло коту под хвост!

Пендергаст повернулся к Колдмуну с исказившимся лицом, в возбуждении уронив набор для взятия образцов.

— Агент Колдмун, то, что здесь было, — это не человеческие ноги. Скорее, тут мы имеем провоз груза в нарушение санкций, наложенных Соединенными Штатами.

— Что за груз?

— Если не ошибаюсь, этот контейнер был наполнен банками редчайшей иранской императорской золотой икры, выброшенными в море в момент паники. О мой бог, я рыдаю!





30




Гладстон удивилась, когда агент Пендергаст явился в лабораторию без предупреждения, причем ни больше ни меньше как с официальным напарником. Ну, хотя бы этот новенький был похож на агента ФБР. Пендергаст представил их друг другу с формальностями, подобающими герцогу и герцогине, а затем все они набились в тесную лабораторию и стали наблюдать за демонстрацией последнего моделирования Лэма. Их чек за компьютерное время уже подошел к девяти тысячам долларов, но Пендергаст и глазом не моргнул, услышав названную цифру.

Когда демонстрация была закончена, Гладстон объяснила причины неудачи:

— Единственное заключение, которое мы можем сделать, состоит в том, что в наших данных есть пробел.

— Какого рода пробел? — спросил Пендергаст.

— Хотела бы я знать. Чего-то не хватает на входе. Чтобы понять, чего именно не хватает, неплохо бы в том месте, где у нас наиболее скудные данные, провести тест, который мы называем «резиновая уточка».

— И где это место?

— Северная часть побережья Флоридского залива. Мы спустим на воду в определенных местах около двадцати пяти плавучих буйков, оснащенных небольшими GPS-передатчиками и аккумуляторами, и отследим их перемещение. Думаю, имея эти данные, мы сумеем закрыть пробел.

— Отлично.

Пендергаст оставался невозмутимым, но агент Колдмун смотрел на Гладстон с подозрением.

— Резиновая уточка? — произнес он скептическим тоном.

Лэм разразился гоготом, но тут же смолк, поймав недовольный взгляд Гладстон.

— Так мы называем плавучие буйки с оборудованием. Они желтого цвета. Стоимость — сто долларов за буек, плюс топливо для корабля. Мы уже купили буйки — мы всегда держим запас под рукой, — и я бы хотела спустить их завтра. Уоллес определил места сброса, чтобы максимизировать собранную информацию. Уоллес, покажи, пожалуйста, агенту Пендергасту, о чем я говорю.

Лэм застучал по клавиатуре, и на экране появилась морская карта залива у побережья Штатов.

— Здесь отмечены все водовороты и течения, — сказал он, — в особенности в устьях рек и бухтах. Вот тут у нас нехватка данных высокого разрешения. Так что мы сбросим буйки в линию здесь, еще одну линию здесь и еще одну здесь. И здесь тоже. Да, и еще здесь. — Он улыбнулся, чрезвычайно довольный собой. — Пять мест сброса по пять буйков.

Гладстон посмотрела на агента по имени Колдмун, который разглядывал штриховые линии на экране:

— Какие-нибудь вопросы?