Зюзя. Книга третья
Часть 18 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да кто едет? – выкрикнули откуда-то спереди. – Поясни?
– Фоминские!..
Тут уж я не выдержал. Все предыдущие неурядицы с аварией, с несвязными воплями водилы, сложились в стройную картину грядущего, неминуемого песца. Мысленно плюнув на команды неведомого мне мужичка и про себя молясь, чтобы никто, слишком рьяный, не пальнул от избытка чувств, ошпаренным котом вскочил с такой приятной, мягкой, пахучей травы и бросился к людям.
Расчёт оказался верным – дураков и супергероев среди местных не нашлось. Все, вразнобой, неслись обратно, в форт, стремясь укрыться за высоким, надёжным частоколом. Насилу догнал. Препятствовать на входе мне в сутолоке и спешке не стали, запустив в ворота наравне с остальными.
Заскрипели створки, ухнул здоровенный брус-засов.
Всё! Успел...
Расходиться никто не спешил. Сгрудились тут же, теребя донельзя запыхавшегося, с выпученными от возбуждения глазами, водилу. Бедолага, тряся красным, покрытым пурпурными пятнами, лицом размахивал руками, указывая на стену. Автомата при нём не было. Видимо, потерял, обеспамятев от этой гонки. Меня любопытствующие оттёрли в сторону.
– Это... это... – выдыхал он, прижав правую ладонь к области сердца. – Грузовики... Там...
Люди наперебой гомонили, всем хотелось подробностей.
– Где?..
– С чего ты взял?
– А чего вас только двое?
Сумбур и бестолковую сутолоку мигом пресёк Фоменко, приковылявший в сопровождении пары вооружённых дядек из глубины фортика.
– Какие грузовики?! – громко, уверенно, с полным осознанием власти в голосе, потребовал объяснений старик.
Все разом затихли, признавая его право узнать новости первым.
– Там... там... – водитель согнулся пополам, уперев ладони в колени, и стал посекундно сплёвывать на утоптанную, серую землю комки тягучей, мутной слюны.
Петрович, не став дожидаться, пока он придёт в себя, резко, не выискивая никого глазами в толпе, начал раздавать указания:
– Всем свободным вернуться к погрузке. Дозорные! На стену! И смотрите мне в оба! В график не укладываемся, мать вашу...
Народ рассосался на глазах. Мужчины бросились резво забрасывать всевозможные тюки и коробки в подготовленные к выезду автомобили, на помосте вдоль частокола забегали, занимая штатные места. Я остался на своём месте, не понимая, что делать в этой ситуации.
Тем временем заговорил мой попутчик. Сбивчиво, перемежая слова глубокими вдохами...
-Фоминские сюда едут... Видел два грузовика... Как на горку поднялись, так их и заметил... через ручей помост ладили... у них ЗИЛы, наш мостик не выдержит...
Глаза старика нехорошо, колюче сощурились, стоявшие рядом охранники напряглись, да и все вокруг замерли, боясь упустить хоть слово. А водила продолжал:
– Хотел развернуться, да в кювет угодил... После в дерево... Выехать пытался...
– Женька где? – нетерпеливо перебил Фоменко (мой охранник – догадался я. Про него спрашивает).
– Там остался... – внятно, без малейшей тени вины в голосе ответил мужчина. Ему определённо полегчало. Он кое-как, морщась, выпрямился, но глаз от земли оторвать не посмел. – Башкой его приложило сильно. Неходячий.
– Это правда?
– Да... Клянусь...
– Не тебя спрашиваю. Виктор!
Услышав своё имя, я не сразу понял, что Петрович обращается ко мне. Вздрогнул, но не растерялся.
– Правда. Вместе вытаскивали из салона. Неконтактный, – с чистым сердцем подтвердил я слова водилы. – Не дотащили бы быстро.
– Понятно... – прошипел бывший городской владыка и медленно, по-стариковски переваливаясь, помогая себе тростью, стал забираться на помост, чтобы самому взглянуть на нежданных гостей. Его провожали настороженные, полные тоски, глаза задействованных на погрузке людей. Никто уже не работал, ожидая развития событий.
Поднявшись, Петрович грудью прижался к брёвнам и, упёршись для удобства в них руками, молча, вгляделся в даль. И только напряжённая, согнутая спина слегка выдавала его волнение.
– Едут! Едут!.. – истошно завопили чей-то молодой голос сверху. – Едут!
Люди зашумели. Мужчины суетливо похватали прислонённые к бортам машин ружья, замелькали вставляемые в них патроны; женщины беспомощно, дёргано, разноголосо подвывая, жались к мужьям. Где-то, за ворохами не погруженного имущества, заплакал ребёнок.
Все ждали слова. Ждали, что человек, за которым они не побоялись пойти, меняя спокойную, оседлую жизнь на туманное, малоперспективное будущее, сейчас покажет свою несокрушимую волю, подтверждая их и без того непростой выбор.
Запахло страхом...
И Фоменко не подкачал. Каким бы уродом он не был – но лидерских качеств, вынужден признаться, у него не отнять. Не поворачиваясь, старик спокойно, без капли паники, поинтересовался.
– Сколько их? Не вижу, и очки позабыл...
Всё тот же, молодой голос сбивчиво доложил:
– Два грузовика и внедорожник. Тот, на котором вы ездили... Сейчас у ГАЗельки стоят, смотрят.
– Ну, это ничего... Мы тоже не вчера от сиськи оторванные. Верно?
Народ взревел. Единым порывом, грозно, монолитно, ощерившись в небо стволами ружей и автоматов.
Дальше я спокойно стоять не смог. Страшила неизвестность, страшило непонимание происходящего, до дрожи в коленях пугало ощущение собственной беспомощности. Не хотелось вот так, словно телок на бойне, ждать своего часа, по дурному уповая на милость окружающих. Да и вопль этот лишний раз напомнил, хлестнув наотмашь: Я – не с ними! Они – не со мной!
Ноги сами понесли к деревянной, скрипучей лесенке. Руки машинально забросили сидор за спину, инстинктивно, на автомате, попав в его лямки; двустволка, сама собой, удобно угнездилась в ладонях, даря своей прохладой так нужную мне сейчас, пусть и мнимую, уверенность в себе.
Заскрипели под сапогами ступени, сдавленно стукнул зацепившийся за поручень приклад.
Никто меня останавливать не стал – не знаю, почему. Видимо, всему виной всеобщая растерянность и давящая неизвестность, захватившие фортик.
Ни Фоменко, ни охранники даже не обернулись в мою сторону. Их внимание полностью поглотило происходящее за стеной.
Сделал несколько шагов в сторону от лестницы, приник к щели между двумя заточенными концами брёвен и жадно, ощущая внутри зарождающиеся ростки липкого, круто замешанного на первобытных инстинктах, страха, выглянул наружу.
И ничего сверхъестественного, способного напрочь поразить разум, не увидел.
Вдали, у брошенной газели, расположились два тентованых ЗИЛа, казавшихся игрушечными из-за расстояния. Около них, без опаски, стояло четверо людей в обычной, не военной, одежде. Они явно о чём-то говорили, изредка указывая руками в сторону посёлка. Внедорожника я не заметил. Наверное, сзади припарковался.
– Ребятушки, на стену идите, – оторвал меня от созерцания мягкий, человечный голос Петровича. Не приказывал – просил.
И люди откликнулись нестройными выкриками, множеством каблуков, впечатываемых в уличную пыль и спешащих занять своё место на помосте. Каждый стремился успеть, толкая соседа в бок или в спину.
Взбежав, мужчины рассыпались вправо и влево, отработанно занимая свои места и вжимались в брёвна, пропуская остальных. Красиво действовали, отлаженно. Явно не один и не два раза учения проводили. Теперь вот пригодилась наука.
Не отставали и женщины. Вверх они не лезли, зато, как по мановению волшебной палочки, вдоль частокола появились несколько длинных, гладко оструганных столов, на которых в спешке расставлялись всякие баночки, коробочки. Отдельно укладывался перевязочный материал.
Оставалось лишь порадоваться такой продуманности, да только некогда глупостями заниматься. А вдруг фоминские за мной едут? Чем чёрт не шутит? Маловероятно, конечно, не та я фигура, ради которой нужно драгоценное топливо палить. Но проверять не хотелось. Да и в героя играть тянуло не особо – не мои разборки.
Потому я, сделав крайне озабоченное лицо, попытался вклиниться между двумя пробирающимися вдоль частокола мужиками. Пройду сколько получится и спрыгну, где потише. А там посмотрим. Может, калиточку какую найду и смоюсь. В конце концов, старик именно этого и хотел – избавиться от меня. Так зачем человеку глаза мозолить?
– Витюша, подожди, – ушатом ледяной воды окатило меня со спины. – Куда ты, голубь, собрался?
Заметил, сморчок... Пришлось разворачиваться, чудом не свалив спешащего за мной мужика. Натянул бодрую улыбку.
– Не скалься, – бросил Петрович, с отвращением посматривая на моё перемазанное подсохшей кровью лицо. – Собрался куда, спрашиваю?
Люди на ступеньках остановились, охрана напряглась, ожидая команды. Все смотрели на меня.
– Да никуда особо... – выдал я первое, что пришло в голову.
Фоменко понимающе ухмыльнулся.
– Здесь «никуда» тоже вполне приличное. Тут стой. Мне так спокойнее. И ружьишко отдай. Не бойся, не обидят.
Ответить не успел. Сильные, цепкие руки одного из охранников буквально вырвали у меня двустволку.
– Не обижайся, Витюша, – продолжил старик. – В деле я тебя не видел, мало ли, дурость какую сотворишь. Разбирайся потом... А чтобы не чувствовал себя лишним – песни пой, хе-хе... патриотичные. Вдохновляй народ на ратный подвиг.
Кто бы знал, как мне хотелось плюнуть ему в лицо... Гнида! Гнида! Гнида!!! Не сдержавшись, со всей мочи ударил кулаком в плохо очищенное бревно частокола, выпуская ярость. Не помогло. Только костяшки о кору ободрал.
Облизал выступившую кровь, зажмурился, сделав несколько глубоких, успокаивающих вдохов.
– Может его связать? От греха... – с сомнением предложил отобравший у меня ружьё охранник. – Бешенный он какой-то...
– Едут! – крикнул кто-то и Фоменко разом про меня позабыл, переключив внимание на грузовики.
Не получив ответа, мужик зло зыркнул в мою сторону, ругнулся в нос и тоже стал смотреть за ограду.
Выглянул и я, мстительно прикидывая, как с наибольшим вредом для здоровья сбросить вниз этого инициативного умника, когда буду возвращать оружие.
ЗИЛы пришли в движение. Первый медленно, валко, по очереди въезжая колёсами в знакомый кювет, съехал с дороги вправо, протиснулся в прогалину между деревьев у обочины и осторожно, чуть подпрыгивая на кочках, принялся огибать посёлок по дуге.
Из второго вылезли люди. Человек десять – двенадцать, сходу не разобрать. Большая часть рассыпалась цепью перед машиной по укромным местам, обустраивая позиции. И только двое остались на виду. Они суетились у кузова, выволакивая что-то неудобное, продолговатое, тёмное. Закончив свою возню, один из них хлопнул ладонью по кабине и грузовик задним ходом скрылся за пригорком.
– Что там? – требовательно заорал Петрович, не отрывая взгляда.
– Не пойму! – ответили ему. – собирают что-то... Ух ё... миномёт!
– Фоминские!..
Тут уж я не выдержал. Все предыдущие неурядицы с аварией, с несвязными воплями водилы, сложились в стройную картину грядущего, неминуемого песца. Мысленно плюнув на команды неведомого мне мужичка и про себя молясь, чтобы никто, слишком рьяный, не пальнул от избытка чувств, ошпаренным котом вскочил с такой приятной, мягкой, пахучей травы и бросился к людям.
Расчёт оказался верным – дураков и супергероев среди местных не нашлось. Все, вразнобой, неслись обратно, в форт, стремясь укрыться за высоким, надёжным частоколом. Насилу догнал. Препятствовать на входе мне в сутолоке и спешке не стали, запустив в ворота наравне с остальными.
Заскрипели створки, ухнул здоровенный брус-засов.
Всё! Успел...
Расходиться никто не спешил. Сгрудились тут же, теребя донельзя запыхавшегося, с выпученными от возбуждения глазами, водилу. Бедолага, тряся красным, покрытым пурпурными пятнами, лицом размахивал руками, указывая на стену. Автомата при нём не было. Видимо, потерял, обеспамятев от этой гонки. Меня любопытствующие оттёрли в сторону.
– Это... это... – выдыхал он, прижав правую ладонь к области сердца. – Грузовики... Там...
Люди наперебой гомонили, всем хотелось подробностей.
– Где?..
– С чего ты взял?
– А чего вас только двое?
Сумбур и бестолковую сутолоку мигом пресёк Фоменко, приковылявший в сопровождении пары вооружённых дядек из глубины фортика.
– Какие грузовики?! – громко, уверенно, с полным осознанием власти в голосе, потребовал объяснений старик.
Все разом затихли, признавая его право узнать новости первым.
– Там... там... – водитель согнулся пополам, уперев ладони в колени, и стал посекундно сплёвывать на утоптанную, серую землю комки тягучей, мутной слюны.
Петрович, не став дожидаться, пока он придёт в себя, резко, не выискивая никого глазами в толпе, начал раздавать указания:
– Всем свободным вернуться к погрузке. Дозорные! На стену! И смотрите мне в оба! В график не укладываемся, мать вашу...
Народ рассосался на глазах. Мужчины бросились резво забрасывать всевозможные тюки и коробки в подготовленные к выезду автомобили, на помосте вдоль частокола забегали, занимая штатные места. Я остался на своём месте, не понимая, что делать в этой ситуации.
Тем временем заговорил мой попутчик. Сбивчиво, перемежая слова глубокими вдохами...
-Фоминские сюда едут... Видел два грузовика... Как на горку поднялись, так их и заметил... через ручей помост ладили... у них ЗИЛы, наш мостик не выдержит...
Глаза старика нехорошо, колюче сощурились, стоявшие рядом охранники напряглись, да и все вокруг замерли, боясь упустить хоть слово. А водила продолжал:
– Хотел развернуться, да в кювет угодил... После в дерево... Выехать пытался...
– Женька где? – нетерпеливо перебил Фоменко (мой охранник – догадался я. Про него спрашивает).
– Там остался... – внятно, без малейшей тени вины в голосе ответил мужчина. Ему определённо полегчало. Он кое-как, морщась, выпрямился, но глаз от земли оторвать не посмел. – Башкой его приложило сильно. Неходячий.
– Это правда?
– Да... Клянусь...
– Не тебя спрашиваю. Виктор!
Услышав своё имя, я не сразу понял, что Петрович обращается ко мне. Вздрогнул, но не растерялся.
– Правда. Вместе вытаскивали из салона. Неконтактный, – с чистым сердцем подтвердил я слова водилы. – Не дотащили бы быстро.
– Понятно... – прошипел бывший городской владыка и медленно, по-стариковски переваливаясь, помогая себе тростью, стал забираться на помост, чтобы самому взглянуть на нежданных гостей. Его провожали настороженные, полные тоски, глаза задействованных на погрузке людей. Никто уже не работал, ожидая развития событий.
Поднявшись, Петрович грудью прижался к брёвнам и, упёршись для удобства в них руками, молча, вгляделся в даль. И только напряжённая, согнутая спина слегка выдавала его волнение.
– Едут! Едут!.. – истошно завопили чей-то молодой голос сверху. – Едут!
Люди зашумели. Мужчины суетливо похватали прислонённые к бортам машин ружья, замелькали вставляемые в них патроны; женщины беспомощно, дёргано, разноголосо подвывая, жались к мужьям. Где-то, за ворохами не погруженного имущества, заплакал ребёнок.
Все ждали слова. Ждали, что человек, за которым они не побоялись пойти, меняя спокойную, оседлую жизнь на туманное, малоперспективное будущее, сейчас покажет свою несокрушимую волю, подтверждая их и без того непростой выбор.
Запахло страхом...
И Фоменко не подкачал. Каким бы уродом он не был – но лидерских качеств, вынужден признаться, у него не отнять. Не поворачиваясь, старик спокойно, без капли паники, поинтересовался.
– Сколько их? Не вижу, и очки позабыл...
Всё тот же, молодой голос сбивчиво доложил:
– Два грузовика и внедорожник. Тот, на котором вы ездили... Сейчас у ГАЗельки стоят, смотрят.
– Ну, это ничего... Мы тоже не вчера от сиськи оторванные. Верно?
Народ взревел. Единым порывом, грозно, монолитно, ощерившись в небо стволами ружей и автоматов.
Дальше я спокойно стоять не смог. Страшила неизвестность, страшило непонимание происходящего, до дрожи в коленях пугало ощущение собственной беспомощности. Не хотелось вот так, словно телок на бойне, ждать своего часа, по дурному уповая на милость окружающих. Да и вопль этот лишний раз напомнил, хлестнув наотмашь: Я – не с ними! Они – не со мной!
Ноги сами понесли к деревянной, скрипучей лесенке. Руки машинально забросили сидор за спину, инстинктивно, на автомате, попав в его лямки; двустволка, сама собой, удобно угнездилась в ладонях, даря своей прохладой так нужную мне сейчас, пусть и мнимую, уверенность в себе.
Заскрипели под сапогами ступени, сдавленно стукнул зацепившийся за поручень приклад.
Никто меня останавливать не стал – не знаю, почему. Видимо, всему виной всеобщая растерянность и давящая неизвестность, захватившие фортик.
Ни Фоменко, ни охранники даже не обернулись в мою сторону. Их внимание полностью поглотило происходящее за стеной.
Сделал несколько шагов в сторону от лестницы, приник к щели между двумя заточенными концами брёвен и жадно, ощущая внутри зарождающиеся ростки липкого, круто замешанного на первобытных инстинктах, страха, выглянул наружу.
И ничего сверхъестественного, способного напрочь поразить разум, не увидел.
Вдали, у брошенной газели, расположились два тентованых ЗИЛа, казавшихся игрушечными из-за расстояния. Около них, без опаски, стояло четверо людей в обычной, не военной, одежде. Они явно о чём-то говорили, изредка указывая руками в сторону посёлка. Внедорожника я не заметил. Наверное, сзади припарковался.
– Ребятушки, на стену идите, – оторвал меня от созерцания мягкий, человечный голос Петровича. Не приказывал – просил.
И люди откликнулись нестройными выкриками, множеством каблуков, впечатываемых в уличную пыль и спешащих занять своё место на помосте. Каждый стремился успеть, толкая соседа в бок или в спину.
Взбежав, мужчины рассыпались вправо и влево, отработанно занимая свои места и вжимались в брёвна, пропуская остальных. Красиво действовали, отлаженно. Явно не один и не два раза учения проводили. Теперь вот пригодилась наука.
Не отставали и женщины. Вверх они не лезли, зато, как по мановению волшебной палочки, вдоль частокола появились несколько длинных, гладко оструганных столов, на которых в спешке расставлялись всякие баночки, коробочки. Отдельно укладывался перевязочный материал.
Оставалось лишь порадоваться такой продуманности, да только некогда глупостями заниматься. А вдруг фоминские за мной едут? Чем чёрт не шутит? Маловероятно, конечно, не та я фигура, ради которой нужно драгоценное топливо палить. Но проверять не хотелось. Да и в героя играть тянуло не особо – не мои разборки.
Потому я, сделав крайне озабоченное лицо, попытался вклиниться между двумя пробирающимися вдоль частокола мужиками. Пройду сколько получится и спрыгну, где потише. А там посмотрим. Может, калиточку какую найду и смоюсь. В конце концов, старик именно этого и хотел – избавиться от меня. Так зачем человеку глаза мозолить?
– Витюша, подожди, – ушатом ледяной воды окатило меня со спины. – Куда ты, голубь, собрался?
Заметил, сморчок... Пришлось разворачиваться, чудом не свалив спешащего за мной мужика. Натянул бодрую улыбку.
– Не скалься, – бросил Петрович, с отвращением посматривая на моё перемазанное подсохшей кровью лицо. – Собрался куда, спрашиваю?
Люди на ступеньках остановились, охрана напряглась, ожидая команды. Все смотрели на меня.
– Да никуда особо... – выдал я первое, что пришло в голову.
Фоменко понимающе ухмыльнулся.
– Здесь «никуда» тоже вполне приличное. Тут стой. Мне так спокойнее. И ружьишко отдай. Не бойся, не обидят.
Ответить не успел. Сильные, цепкие руки одного из охранников буквально вырвали у меня двустволку.
– Не обижайся, Витюша, – продолжил старик. – В деле я тебя не видел, мало ли, дурость какую сотворишь. Разбирайся потом... А чтобы не чувствовал себя лишним – песни пой, хе-хе... патриотичные. Вдохновляй народ на ратный подвиг.
Кто бы знал, как мне хотелось плюнуть ему в лицо... Гнида! Гнида! Гнида!!! Не сдержавшись, со всей мочи ударил кулаком в плохо очищенное бревно частокола, выпуская ярость. Не помогло. Только костяшки о кору ободрал.
Облизал выступившую кровь, зажмурился, сделав несколько глубоких, успокаивающих вдохов.
– Может его связать? От греха... – с сомнением предложил отобравший у меня ружьё охранник. – Бешенный он какой-то...
– Едут! – крикнул кто-то и Фоменко разом про меня позабыл, переключив внимание на грузовики.
Не получив ответа, мужик зло зыркнул в мою сторону, ругнулся в нос и тоже стал смотреть за ограду.
Выглянул и я, мстительно прикидывая, как с наибольшим вредом для здоровья сбросить вниз этого инициативного умника, когда буду возвращать оружие.
ЗИЛы пришли в движение. Первый медленно, валко, по очереди въезжая колёсами в знакомый кювет, съехал с дороги вправо, протиснулся в прогалину между деревьев у обочины и осторожно, чуть подпрыгивая на кочках, принялся огибать посёлок по дуге.
Из второго вылезли люди. Человек десять – двенадцать, сходу не разобрать. Большая часть рассыпалась цепью перед машиной по укромным местам, обустраивая позиции. И только двое остались на виду. Они суетились у кузова, выволакивая что-то неудобное, продолговатое, тёмное. Закончив свою возню, один из них хлопнул ладонью по кабине и грузовик задним ходом скрылся за пригорком.
– Что там? – требовательно заорал Петрович, не отрывая взгляда.
– Не пойму! – ответили ему. – собирают что-то... Ух ё... миномёт!