Зюзя. Книга первая

Зашёл внутрь. В отделе бытовой техники пусто, кучи мусора. В продуктовом такая же картина. Повсюду запустение, серые потёки неизвестных субстанций по стенам. Любая деталь отделки, хоть немного блестящая и ценная, оторвана и вынесена неизвестно куда; на полу следы от костра. Я поискал глазами отдел с одеждой и постельным бельём. Ага, вот он. Тоже ничего нового внутри – остатки вещей традиционно свалены в кучу и основательно замызганы. Причём могу поспорить – в куче только женские халатики из синтетического шёлка, и всякая, ненужная даже в то, спокойное, время, декоративная мишура вроде газовых шарфиков. Остальное, более или менее ценное, давно вывезено хозяйственными крестьянами и тщательно сложено в огромные стопки. Даже в разгар мора эти странные люди, не отвлекаясь ни на что, методично тянули всё, что плохо лежит, в любимые сараи и погреба. Доводилось находить дома, в которых комнаты, кладовые, любые хоть немного свободные помещения до самого потолка были забиты всевозможными благами умершей цивилизации. Жадность безразмерна и безмозгла, что тут ещё сказать.

Осмотрел на удачу подсобку – там тоже не нашёл ничего ценного. Облом вышел. Ну ладно, не страшно. Зайду за тряпками в какую-нибудь квартиру или дом и выберу себе что нужно. Мне уже давно не стыдно и не отвратительно обирать мёртвых и пользоваться их вещами. Привык. И даже благодарен им. Консервация, найденная в кладовках и погребах, спасала от голода не раз. Да и где сейчас ещё варенье найти или маринованные помидоры? Спасибо нашим женщинам, которые из года в год закатывали овощи с ягодами в гигантских масштабах. Без их запасов выживать было бы гораздо труднее.

Так, отдел охоты и рыбалки. Тут повезло. В почти пустом помещении, традиционно замусоренном, обнаружились три коробочки с рыболовными крючками. Небольшие, но мне и такие сойдут. Для обмена или оплаты. Встречусь же я рано или поздно с людьми, которые захотят со мной поговорить! Слово за слово, поторгуем, а там, глядишь, и общие моменты найдутся. Или к каравану через взятку прибьюсь – да, сейчас так, без рекомендаций даже в носильщики не попадёшь; или постой оплачу. Обрадованный, я закинул находку в заплечный мешок и пошел к выходу. В углу перед самым выходом была еще дверь. Почему нет? Проверю, что там. Оказалось, что это зоотовары с поправкой на сельскую жизнь. По оставшимся, выцветшим ценникам на пустых полках стало понятно, что основной ассортимент магазинчика представляли собой комбикорма всех видов и подкормки для птицы. И лишь в углу сиротливо стоял стеллаж, на котором были пыльные поводки, корма для рыбок, вискас… Ура!!!! Вискас!!!! Он вкусный! Повезло-то как! Кошачьему и собачьему питанию сейчас цены нет. Лёгкое, питательное, не портится. Но кошачье при этом в разы вкуснее. Это не подванивающие костной мукой всякие Педигри, которые разбухают только в желудке и которые без большого количества воды в себя не засунешь. Это для котов делалось. А эти паразиты в то время жрали лишь первоклассную еду, остальным брезговать изволили.

Не веря собственному счастью, я начал сгребать с полок кошачий харч в свой мешок. Ого! Тут, в уголке, бонусом стоит три некрупных упаковки собачьего корма! Мне этого недели на две, если экономно пользоваться! Я не привередливый, проглочу. Плевать на вес – такая ноша не тянет, а радует. Можно будет какое-то время не охотиться и не мародёрить по пустому жилью. Если в аптеке местной так же повезёт найти хоть что-то полезное – спляшу! Честное, благородное слово, спляшу! Но это я уже совсем зарвался. Не бывает столько счастья сразу – и еда, и аптека с лекарствами.

Завязав покрупневший мешок и уже предвкушая питательный завтрак, собрался было идти к выходу, как вдруг у меня за спиной прозвучало:

– Дай!

Я застыл. Наверное, надо было красиво прыгнуть в сторону и полёте метко выстрелить на звук. Потом небрежно встать, с превосходством глядя на поверженного врага, и, задумчиво глядя вдаль, свалить в закат. Но я так не умею. И не знаю никого, кто мог бы такое исполнить. Ну разве что кроме героев канувшего в лету Голливуда. Потому мне, как совсем не герою, пришлось подчиняться.

Сказать, что было страшно – значит ничего не сказать. Это был Ужас именно с большой буквы. В наше время человек человеку волк, хоть эта поговорка и несколько потеряла свой первоначальный смысл. Стою тут, радоваться собрался, с кормом, крючками, ещё и в приличных сапогах. Как есть кретин. Сейчас убивают и за меньшее, чем жратва и обувь. Да просто так убивают, чего перед собой миндальничать. На всякий случай могут вальнуть, чтобы воздух не портил и не шлялся где не надо. А оружие у меня, у дебилушки тупохряпой, за спиной.

– Дай!

Не поворачиваясь, чтобы не спровоцировать говорящего, я медленно отпустил вещмешок на пол. Странно. Ни тебе «Руки в гору», ни «Оружие на пол, руки за голову, на колени». И что делать? Чего давать? Да и голос откровенно странный, он словно сразу в голове раздавался, минуя уши, и был какой-то… механический, что ли. Вот как будто компьютер читает. Вроде бы все слова правильно произносит, а жизни в голосе нет. А, была не была…

– Что тебе нужно? Что дать?

– Еда. Дай. Мне.

Очень медленно присев, я начал доставать только что добытое питание из мешка. Жалко корм было до слёз, а что делать? Теперь от голода не подохну, попросту не успею. В то, что удастся уйти живым, не верилось. Вот-вот получу удар прикладом в затылок. А почему нет? Общечеловековых моралей в наши дни не найти, а поэтому раз на тебе есть мясо – значит ты продукт питания. Консервы на ножках. Что же так глупо всё? И в бога я не верю, и молитв не знаю. Вот чем страх прогонять? Вон, сектанты из-под Тулы – красавцы! Смерти радуются, медведю – праотцу молятся, трупы на суп пускают. Да всё с песнями весёлыми делают, с улыбочками счастливыми. А ещё пляшут хорошо. Пересекался с ними в начале весны, на Базаре. По одному – милые люди, все вместе – смерть всему живому. Хорошо, что тогда мозгов хватило к каравану пристать. Пробились с большими потерями. Караванщик рассказывал, что в каждую ходку нападают. И плевать им, что у него охрана с ружьями есть – лезут в бой с радостью. Всё равно потом и своих, и чужих сожрут, так что в убытке не бывают.

Чёрт, чёрт, чёрт! Что за чехарда из мыслей в голове? Сконцентрируйся, идиот! Кое-как собрался, прикинул варианты – попробую потянуть время, а там видно будет. Заодно можно аккуратно и незаметно достать нож из-за голенища. Чуть-чуть повернулся, опустил руку к голенищу… Есть!

Почувствовав в руке свою верную финку, служившую мне верой и правдой почти год, я немного успокоился и решил всё же попытаться повторить кинематографический прыжок в сторону, правда без стрельбы.

– Миска. Еда.

Чего? Это что такое? Непроизвольно обернулся, порушив тем самым все свои героические планы, и обалдел. В дверях стояла тварь, причем странная. Раньше её называли собакой. Она была высокая, черно-коричневая, с острыми ушами, вытянутой мордой и антрацитовыми глазами. А ещё очень худая и явно слабая. Так, а где говорящий? Не знаю. Вокруг не видно никого, хотя прятаться особо ему тут негде.

В это время тварь высоко подняла морду и засопела, принюхиваясь. После очень внимательно посмотрела мне в глаза.

– Дай. Дай. Голод. Дай.

Как ни странно, но до меня дошло, кто со мной говорит. Тварь. Поэтому и голос странный, и слова как отрубленные. Я не понимал, как у неё это получается, ведь речевой аппарат собаки не приспособлен для разговоров вообще. Не отвлекаться! Потом проясню сей феномен, если оно будет конечно, это потом.

Наверное, мне стоило удивиться, задать массу вопросов и убедить себя в том, что это не галлюцинация. Вот только некогда глупостями заниматься. Вот я, вот тварь. Она говорит – пусть, всякое случается… Главное – она смертельно опасна и, возможно, в здании не одна. А еще я её где-то видел. Нет, не именно её, скорее ей подобных. Давно, не помню…

Не приняв никакого решения, я взял пакет с сухим Педигри и ножом вспорол его. Может, наестся и уйдёт. Со спины же не напала. Неподалёку валялась и миска. Когда-то она была красивой, блестящей, с нарисованной косточкой. Теперь блеск облез и осыпался, покрывшись пятнами ржавчины. Медленно, чтобы не провоцировать, поднял эту ёмкость, пересыпал в неё корм, и очень аккуратно подвинул еду к твари.

Посмотрев на меня ещё некоторое время, словно раздумывая о том, с должным ли почтением подана трапеза, она медленно, с достоинством подошла и принялась есть. Всю агрессию у меня как рукой сняло, а на лице образовалась глупая улыбка. Как будто и не было всего этого десятилетнего ада. Я кормлю собаку. Не тварь – собаку. Как когда-то в детстве.

Не знаю, что на меня нашло. Нельзя расслабляться. Красивые картинки воспоминаний в голове хороши в тепле и безопасности, под чай с сушками. Вот так размечтаешься – и всё, сожрут. Воспоминания – это опасный враг. Они уводят в прошлое, подсовывая ложное счастье и забвение от реальности. Переключают мозг на спокойную волну. И вся эта бездна между той жизнью и этой становится только глубже и больнее. Путает, подменяет тебя сегодняшнего тобой прошлым.

Мысленно выдав себе подзатыльник за мягкосердечие, я повторно осмотрел незваного визитёра. Опаньки, а вместо хвоста у твари обрубочек, пупочка эдакая. Ну точно где-то видел таких. Вспомнил! На выставке собак, куда как-то ходил, прогуливая пары в институте. Про них ещё тупой анекдот рассказывали, что мол это собака с еврейской фамилией. Доберман! Ну точно, доберман. Откуда здесь такое чудо? Причем явно чистокровное, без сторонних примесей. И хвост с ушами, тут я вспомнил умное слово, «купированы». По-простому – обрезаны.

Зверюга ела, хрупая кусочками старого корма и вроде бы не отвлекалась, но я чувствовал, что она контролирует каждое моё движение. Так… Раз больше никто кроме неё на пожевать не явился, значит тварь тут одна. Можно отделаться с минимальными потерями. Прикинул, как повалить стеллаж, куда рвануть и уже приготовился к доброй драке, когда тварь просто развернулась и вышла из магазинчика. Посмотрел – в миске пусто. У меня челюсть отвисла от удивления. Вот так, покушала и пошла! И всё! Даже спасибо не сказала. Но так не бывает, уже давно не бывает и не может быть! Я ничего не понимал, постоянно вслушивался в окружающий меня кусочек мира и ждал. Вот поцокали по плитам у входа и стихли, удаляясь, когти этого в высшей степени странного существа, вот подвывает ветер, вот стучит мое сердце…

Мозг сторонне отметил, что пол её женский, мужских причиндалов нет. Ну вот какая мне разница, сука она или кобель?!!

Простояв так минут десять, я решил выходить из здания и идти дальше своей дорогой. Ну не жить же здесь, ожидая неизвестно чего! Заново увязал мешок, вернул на место нож, взял ружьё в руки, традиционно проверился. Мысленно перекрестился и, стараясь не шуметь и аккуратно, внимательно выбирая чистые, без мусора, места, зашагал наружу. Ну его, этот посёлок. Тут недалеко, на сколько я помню «Атлас автомобильных дорог», что сейчас где-то под кормом на дне сидора лежит, ещё один есть. Второй раз так может и не повезти.

На улице на меня накатила эйфория от того, что после такой смертельно опасной встречи остался жив. Я не мог надышаться воздухом, нарадоваться солнцу, хотелось петь и дурачиться. Непередаваемое ощущение, наркотик, да и только. В тот момент мне действительно казалось, что весь мир радуется вместе со мной, что всё будет хорошо и на моей улице скоро перевернется телега с колбасой. Вот только дойти до моей улицы осталось… три локтя по карте.

Я сначала осторожно, с оглядкой, а потом бодрее и бодрее зашагал по дороге с местами изломанным свежими побегами кустарника асфальтом, попутно прикидывая, сколько мне топать до следующего ненаселённого пункта. По всему выходило, что часов шесть, а значит ночь в дороге не застанет. Успею и ночлег хороший найти, и нормально обустроиться. Уже на самом выходе из посёлка я услышал:

– Вова?

Голос опять раздался у меня в голове. Нет, нет, нет – второй раз сталкиваться с тварью в мои планы совершенно не входило. Одной встречи за глаза хватит. Прыгнул в сторону, перекатился, принял позицию для стрельбы с колена и стал осматриваться, сторожко держа ружьё наизготовку. Дорога, канава, какие-то мелкие кустики, редкие деревья. До ближайшего строения метров двадцать по прямой. И никого.

– Вова?

– Да что тебе от меня надо?! – проорал я. – Чего привязалась? Уходи! Я тебя не трогаю, ты меня не трогаешь, расходимся!!! Убью, только покажись!

– Вова. Дима ждать. Долго. Плохо. Звать ты.

Торчать хоть и с оружием, но посреди дороги, да вдобавок не видя противника, не удобно и глупо. Мишенью себя ощущаешь. Однако и бежать некуда. Так вот и ждёшь, у кого нервы первыми сдадут. Или тварь со спины набросится, или ты её ухитришься заметить первым да успеешь картечью приголубить. Третьего не дано.

– Стрелять нет. Я идти. Ты видеть. Нет опасность. Помощь.

Да пусть выходит! Пусть! Так даже легче и лучше. Когда увижу, то уж точно не промахнусь. А потом уйду навсегда из этой мёртвой дыры и поем спокойно вискаса. Для одного дня с впечатлениями явный перебор, не надо мне столько адреналина в крови. Хорошо хоть штаны сухими от таких встрясок остались…


Прямо в трёх метрах от меня, из кустов у канавы, медленно показалась худая четвероногая фигура, и я выстрелил.





Глава вторая




Понять, что промахнулся, просто не успел. Страшный удар в грудь выбил из меня весь воздух, спина встретилась с асфальтом, потом с ним же поздоровалась и голова. Кто-то выключил солнце, однако звезды с луной тоже не появились – наступила кромешная тьма.

Сколько так провалялся в полной отключке – не знаю, когда открыл глаза было ещё светло. Осторожно потрогал череп – вроде бы цел, но сотрясение явно есть и боль дикая. Теперь попробую ощутить остальной организм – руки и ноги шевелятся, острых прострелов нет – уже легче.

И как не сожрал меня никто? Наверняка лежал как на подносе, не хватало только яблока во рту и пучка зелени в заднице для полноты картины. Принюхался – да нет, всё в норме, кровью не пахнет…

– Идти.

Тварь никуда не делась. Была тут же, лежала себе на животе метрах в трёх и внимательно смотрела на меня. С трудом сфокусировал на ней зрение и ни царапины, ни других каких повреждений не увидел. Как же так? Невозможно промахнуться с такого расстояния с моим опытом, да и без опыта практически невозможно. Бил, точно помню, в упор прямо… Ладно, всякое бывает. Живой пока – ну и хорошо.

Попытался сесть – получилось, но стошнило. Утерев рукавом рот и косясь на тварь я, как мне думалось, незаметно, приступил к визуальному осмотру. Так, а винтовка где, а арбалет? Косо глянул на сапог – и ножа нет. Совсем голый в плане самозащиты остался. Хорошо хоть мешок тут, за спиной. Вот только толку от него как от …. Там еда, атлас, немного патронов, спички с иголкой и по мелочи кое-что. Плюсом крючки свеженайденные ещё. Словом, ничего, что мне сейчас хоть как-то помочь может.

– Слышь, блохастое, оружие моё где?

– Идти.

Тварь зарычала. Ну вот и как с ней разговаривать?

– Да иду я, иду, – неуклюже поднялся, чуть повторно не обблевавшись, и кое-как справился с дезориентацией в стукнутой голове. – Дорогу показывай.

Шли мы долго. Она вела меня не разбирая дороги, через кусты и какие-то ручьи. Отбегала вперёд метров на двадцать и ждала, пока дойду. Врать не буду, не спешил, тянул время. Дважды я пытался, когда думал, что это незаметно, поднять палку покрепче, коих тут было с избытком, и дважды нарывался на приглушенное, крайне недоброжелательное рычание. А потом совсем мне грустно стало. Буквально на ровном месте подвернул ногу, да так неудачно, что ступить на неё не мог уже через каких-то триста метров пути.

– Долго ещё? – кривясь от боли, спросил я у твари. – Я ногу подвернул… в смысле лапу поранил, – мне казалось, что ассоциации со звериным организмом будут ей понятнее.

– Нет, – внимательные глаза осмотрели меня и задержались на подволакиваемой мною конечности. – Близко. Глупый. У ты нет лапа, у ты нога. Лапа у я.

От такого заявления я впал в ступор. Откуда ей известны такие тонкости? Ну я понимаю, разум есть. И могу принять, хоть и с трудом, что она его использует, но такое… Обалдеть, не сказать бы чего покрепче….

Пока, ковыля, тупил, со скрипом в больной голове переваривая такой тонкий троллинг (слово то какое вспомнил, из прошлой жизни) от этой бесхвостой остроухой заразы, мы пришли. Из кустарника показался довольно высокий, покрытый ржавчиной металлический забор. Сделан он был из стальных листов, грубо приваренных к забетонированным в землю мощным двутаврам. По всему верху конструкции была растянута в несколько слоев «егоза», в народе не совсем верно именуемая колючкой. Сильная вещь, попал – не вывернешься. От времени кое-где проволока разорвалась и теперь лохмотьями свисала до земли. Но и это предвидели неизвестные мне строители. В дополнение по верхнему краю были наварены в хаотичном порядке куски арматуры разной длины. Густота, с которой усеяли забор эти железяки, не давала шанса ничему или никому перебраться через него без серьёзных проблем. В общей сложности, высота этого сооружения превышала три метра и при этом высоких деревьев, с которых можно перелезть, нет. Кто может попытаться перепрыгнуть всю эту жутковатую с виду конструкцию – я даже не представляю. От подкопа защита была тоже в полном порядке – между столбами сделан мощнейший даже на вид армопояс из первоклассного бетона. Сколько лет прошло, а он в идеальном состоянии. Серьёзное местечко. Это кто же тут прятался и от кого?

Между тем тварь пробежала немного вправо, остановилась и внимательно уставилась на меня. И слов не надо, чтобы понять её. Я со слезами на глазах, стараясь как можно легче ступать на повреждённую ногу, побрел к ней.

– Тяни.

– Что тянуть? – и тут мой взгляд упал на петли, приваренные к железному листу. – Так это дверь?

Это действительно оказалась дверь. Неизвестные мне строители, не мудрствуя лукаво, при монтаже защитной конструкции установили дополнительную стойку, обрезали один из заборных листов, приварили петли и получилась практически незаметная на общем фоне калитка. Потянул – оказалось не заперто. Петли скрипнули, но не сильно, и ничего не произошло. Никто меня не окликнул, не щёлкнул выстрел, никто не зарычал и не бросился. Вдобавок за забором оказались такие же невысокие кусты, как и с этой стороны.

Прозвучал рык за спиной, и я втиснулся в проход, чувствуя бдительный взгляд каждой клеткой организма. Ага, убежишь от тебя, как же. Тут и на двоих здоровых ногах не вариант, ну а в моём случае… Ладно, не будем о грустном, лучше осмотрюсь.

Странное место. С первых шагов чувствовалось всеобщее запустение и заброшенность. Какие-то цепляющиеся за штаны веточки, нескошенная трава, полное отсутствие асфальта или ещё какого дорожного покрытия.

– Закрыть. Чужие. Не ходить.

С внутренней стороны калитки была коряво приварена вращающаяся задвижка. Она накидывалась на специально сделанную скобу стойки. Теперь понятно, как выбралась зверюга. Носом толкнула её вверх, лапами уперлась в дверь и за забором. Потом, наверное, так же уперлась лапами с той стороны и прикрыла за собой, чтобы какие-то «чужие» не шлялись. Господи, что я несу… Из твари чуть ли не брата по разуму выдумал. Она не человек, не надо ей людские качества приписывать.

Так, а это что? На подвижных частях этого примитивного замка остатки смазки. Не свежей, но имеет место быть. Значит есть, ну или были здесь относительно недавно люди. И что это даёт? Да ровным счётом ничего. Если поговорить – так мне с зайцами по гаражам лучше и безопасней, а в войну с себе подобными играть просто нечем. Нет, не хочу людей. Точно грохнут. Такого безоружного идиота, как я, в живых оставить – улитки засмеют.

Выполнив требование и закрыв проход, продолжил осмотр территории. Жаль, что я не фаталист и не умею быть готовым ко всему. Прекрасно осознавая свое положение и стремящиеся к нулю шансы выпутаться из этой странной передряги, мой мозг не сдавался и продолжал искал выход из этой ситуации. В голове вспыхивали и тут же гасли какие-то обрывки идей, проносились различные варианты развития событий, один фантастичней другого. Жить, жить, жить!!!

Скоро это удивительная в высшей степени прогулка подойдёт к концу, а что потом? Не знаю. В одном только уверен накрепко – умирать, если придется, буду в драке. Хоть зубами, хоть руками, но постою за себя. Не хочу телком на бойне сгинуть. А потом сожрут меня или обчистят до нитки – мне уже без разницы будет.

На самом деле все эти размышления заняли у меня не более десяти ударов сердца. Пока мозг прокручивал варианты, глаза осматривались.

Я оказался на полностью огороженной забором территории примерно сорок на пятьдесят метров. Всё поросло свежей травой, много молодого кустарника. В центре стоял средних размеров металлический складской ангар из категории быстровозводимых, рядом с ним несколько стандартных строительных бытовок на колёсной базе. Окна и двери таких знакомых мне по столичному прошлому временных пристанищ были тщательно забраны решётками из арматуры, а из входных дверей торчали остриями наружу здоровенные гвозди. Серьезно так это выглядело, добротно. Явно для себя старались, видимо, опасались нападения тварей. А что – просто, надёжно, эффективно. Немного дальше виднелся скворечник туалета. Серый, кривоватый, явно слепленый на скорую руку. И вокруг него тоже трава. Никто, видимо, не пользуется. Иначе народная тропа не смогла бы зарасти.

Что было с другой стороны ангара я не видел, да и не интересно сейчас мне это было. Тварь уверенно прошла к крайней бытовке, по самодельной лестнице взбежала вверх и юркнула внутрь. Даже удивиться не успел такому фокусу, как прохождение сквозь закрытые двери. Зрение зацепилось за покачивающуюся дощечку внизу. Дверка для животных, самодельная. У нас я таких никогда не видел, а вот судя по западным фильмам, в Америке ставились повсеместно. Хотя я этого не понимаю. Ну бегает собачка бесконтрольно на улицу вперед и назад из дома, а лапы ей кто вытирает от грязи; кто следит, чтобы она не сожрала никого или не гадила на соседском участке? Заборчики по границам домовладений там показывали декоративные, для красоты разве что. Только где теперь эта Америка? Помню я последние репортажи по телеку – всё тоже самое, что и у нас. Только терминология менялась – у них массовые беспорядки, спровоцированные нарушением гражданских прав и свобод, а у нас совсем хорошо и будет ещё лучше. И вообще, не доверяйте буржуям, они плохие.

И ведь верили этому многие, и я верил. Да если бы сразу начали людям объяснять, в чём дело и что делать, сколько бы народу смогло повысить свои шансы на выживание! Да, потом был вирус и поумирали человечки бы в подавляющем большинстве, но можно было хоть попытаться! Вместо этого до последнего с голубых экранов неслись сказки про то, что в стране хорошо и прекрасно; красивые ботоксные тёти, захлёбываясь от счастья, зачитывали радостные сводки об урожаях и чемпионах математических олимпиад. Стильные ведущие смаковали постановочные скандалы на всевозможных телешоу; в единообразных сериалах правильные полицейские лихо побеждали коррупцию, а в перерывах втискивали рекламу ненужной, но очень дорогой хрени. В общем, практически повторялась одна из историй про Титаник – оркестр играл до конца.

…Опять отвлёкся. Вот что я за человек – только вспомню или услышу о правительстве или СМИ, так всё, понесло дерьмо по трубам. Начинаю склонять их по всем падежам, аж слюна брызжет, и пофиг, что ни того, ни другого уже сколько лет нет. Не отпускает прошлое. Буду думать, что это из-за больной ноги я брюзжу. Распухла она капитально. Как бы сапог резать не пришлось, другой пары обуви у меня с собой нет.

Вот и та самая дверь. Аккуратно, чтобы не пораниться о гвозди, я взялся за ручку и потянул её на себя. Как и думал, оказалось не заперто. Изнутри пахнуло какой-то смесью прелости и заброшенности, словно попал в старый подвал.