Зимняя роза
Часть 62 из 168 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О чем она говорит? – спросил Сид.
– Так зовут ее дочку, – послышалось сзади.
Сид поднял голову. У двери стояли несколько девиц. Говорившая посмотрела на него темными мертвыми глазами. Вторая, голая по пояс, привалилась к дверному косяку. Характерная бледность на лице выдавала в ней курильщицу опиума.
– Для Эйприл возьмите… – произнесла Молли, глядя обезумевшими от страха глазами.
Сид увидел банкноту в один фунт, зажатую в ее кулаке.
– Деньги мне не лишние, – заявила Сюзи, потянувшись к банкноте. – По твоей милости мне теперь в гостиной ремонт надо делать.
– Руку убери, – бросил ей Сид.
Он смотрел на лицо умирающей проститутки, покрытое шрамами и царапинами. Часть из них были давними, часть – совсем свежими. Отощавшие руки и ноги, такое же тело, прикрытое поношенным платьишком. Глаза женщины были полны мучительного страха. Не за себя. За маленькую дочь. Она держалась из последних сил, сражалась с отравой и болью, пытаясь найти кого-то, кто позаботится о ее ребенке.
Сид смотрел на нее, а видел другую женщину, умершую давно. Не в комнате. На улице. Свою мать. Ее побелевшее лицо, окровавленную блузку. Мать лучше, чем он, поняла бы ужас женщины, оставляющей ребенка на произвол судьбы в таком месте, как Уайтчепел. Сид вспомнил, как держал на руках безжизненное тело матери, не позволяя полицейским ее увезти. На него снова нахлынуло тогдашнее отчаяние, гнев и чувство вины.
– Уэнтворт-стрит, восемнадцать… миссис Эдвардс… она там… пожалуйста… О боже!
Молли снова схватилась за живот, свернувшись в клубок и воя от боли.
– Слушай. Слушай внимательно, – обратился к ней Сид, садясь на корточки. – Твой ребенок не пропадет. Я сам о ней позабочусь. Обещаю.
Молли закрыла глаза. По щекам покатились слезы. Испустив душераздирающий крик, она забилась в судорогах.
– Помогите ей! – крикнул Сид. – Позовите врача. Ронни, поезжай за доктором Джонс. Отправляйся!
Кто-то из девиц вздыхал, иные заплакали.
– Сюзи! Фрэнки! Поднимите ее! – крикнул Сид.
Изможденное тело Молли содрогнулось еще раз и затихло.
– Умерла, – прошептал Сид.
– Хозяин, нам хлопот меньше, – сказал Фрэнки. – Мертвое тело, и только.
– Заткнись, Фрэнки! – оборвал его Сид.
Он снова дотронулся до головы. Боль внутри сделалась такой сильной, что мешала смотреть. Он огляделся по сторонам. Комнатка с грязными цветастыми обоями. Такая же грязная кровать. И мертвая женщина на кровати. Лужа блевотины на полу и человеческие отбросы, толпящиеся у двери. Ему стало тошно до глубины души.
– Вынесите ее отсюда и похороните, – распорядился Сид.
– Нельзя ее хоронить. Нас закидают вопросами, – возразил Фрэнки. – Бросим тело в реку, как сказала Сюзи.
Сид подумал о дочери Молли, не успевшей запомнить материнское лицо. Могила – хоть какая-то память о матери. Место, куда можно приходить год за годом. Место для скорби.
– Отвезите ее к церкви Христа. Там при кладбище есть могильщик. Поезжайте сейчас.
– Он проболтается.
– Так заплати ему за молчание! – сердито крикнул Сид.
– Сид, это всего-навсего грязная шлюха! – крикнул в ответ Фрэнки. – Что из-за нее рисковать? Дональдсон и так сидит у нас на хвосте.
Их перепалка привлекла внимание. По всему длинному коридору открывались двери, и оттуда выглядывали растрепанные девицы и полуголые мужчины.
– Закройте двери. Вас это не касается, – бросил им Сид.
Его послушались не все.
– В чем дело? Оглохли? – заорал Сид.
– Чего это вы раскричались? И вообще, кто вы такой? – насмешливо спросил мужчина, который стоял у ближайшей двери, попыхивая сигарой.
Его голос оказался спичкой, поднесенной к фитилю. Подскочив к мужчине, Сид с размаху ударил его по лицу, сломав нос. Мужчина с криком рухнул на колени. Сид поднял его, поволок в гостиную и толкнул на стол. Не выдержав тяжести, стол опрокинулся. Все бутылки с виски и джином полетели на пол. Зазвенело стекло. Девицы жались по стенам, визжа от страха, или прятались за мебелью. Жертва Сида попыталась подняться. Сид встал над ним.
– Теперь ты знаешь, кто я? – (Мужчина что-то простонал.) – Вот и хорошо. Забирай свои шмотки и вали.
Из-за дивана выползла Сюзи.
– Сид, и ты туда же? Посмотри, какой разгром учинил! – завопила она. – Стол сломал, все бутылки разбились! Кто за это платить будет? Я, что ли?
Сид повернулся к ней. Достав из кармана пачку денег, он стал бросать в воздух купюру за купюрой. Деньги падали на ковер. Он расшвырял всю пачку. Сотни фунтов; сумму, намного перекрывающую стоимость поврежденной мебели. Осмелевшие девицы принялись подбирать деньги. Сюзи, не вставая с четверенек, пыталась собрать как можно больше денежных бумажек, крича девицам, что это не их деньги.
– Хозяин, да что с тобой? – крикнул ошеломленный Фрэнки. – Совсем рассудок потерял?
– Умершую женщину похоронить. Потом найдите ее ребенка. Подыщите ей няньку. Няньке дадите пятьдесят фунтов и скажете, пусть придет ко мне. Я дам еще. Но если с ребенком что-то случится, я с нее спрошу.
– Но, Сид…
Сид закрыл глаза, пытаясь совладать с бушующим гневом. Ему не хотелось бить Фрэнки. Совсем не хотелось.
– Не препирайся со мной. Делай, что я сказал.
Фрэнки покачал головой. Он прошел в восьмую комнату и стал заворачивать тело Молли в грязные простыни. Ронни ему помогал. Сюзи запихивала деньги в вырез платья. Ее глаза метали молнии в Сида, но она не проронила ни звука. «Тадж» пустел. Оставшихся можно было пересчитать по пальцам. Остальные торопливо покинули заведение. Сид посмотрел, как они сбегают по ступеням, затем прошел в помещение, служившее ему кабинетом. Когда-то там был кабинет Дена Куинна, где Дена и убили. На полу до сих пор темнели въевшиеся пятна крови.
Сид присел за стол, обхватил голову. Думая, что Молли еще можно спасти, он собирался послать за Индией. Не успел. Наверное, и к лучшему. Он помнил, как она негодовала, увидев шлюх в заведении Ко. Что подумала бы она о «Тадже»? И о нем, кому принадлежит это злачное место?
Индия наверняка обвинила бы его в смерти Молли. И была бы права.
– Черт бы тебя побрал, женщина! Сгинь! – крикнул Сид.
Он бросился чернильницей в стену. Расшвырял конторские книги, опрокинул лампу. Затем пинал стол до тех пор, пока тот не треснул. Выпустив пар, тяжело дыша, он сел на уцелевший стул, упер руки в колени и опустил голову. Только сейчас Сид заметил под столом коробку, обернутую в коричневую бумагу и перевязанную бечевкой. Коробка приплыла вчера из Амстердама, спрятанная в трюме корабля. Сид выругался и достал коробку.
– Вот так. Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Никаких, – произнес он.
Выйдя из «Таджа», Сид сел в экипаж и назвал кучеру адрес. Экипаж тронулся. Сид откинулся на сиденье и посмотрел на руки. Они тряслись. Такое было с ним впервые. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь тряслись руки. Более того, его не оставляло ощущение, что он разваливается на куски. Он выглянул в окно экипажа, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Мимо проходила припозднившаяся лондонская публика. Официанты закрывали двери ресторанов. Пошатываясь, брели пьяные. Гуляки из высших слоев прыгали в кебы. А рядом с ними – попрошайки. Проститутки. Кутящие моряки. Сид прижал ладони к глазам, поглубже вдохнул, затем снова посмотрел на руки. Они и сейчас дрожали. Выругавшись, он закурил сигарету, сделал несколько затяжек и выбросил в окно. Наконец экипаж добрался до Блумсбери и остановился возле нужного дома на Бедфорд-сквер.
Сид не торопился вылезать. Какое-то время он просто смотрел на дом. В одном из окон он видел женщину, сидящую за письменным столом. Мягкий свет лампы освещал ее лицо.
Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Так он говорил себе в «Тадже». Но ему хотелось противоположного. Хотелось оказаться в ее квартире, рядом с ней. Хотелось положить голову ей на колени, обнять за талию и чувствовать, как ее сильные, успокаивающие руки гладят ему лоб. Он был бы счастлив просто сидеть с ней в одной комнате. Говорить и слушать. Расспрашивать о работе и смотреть, как загораются ее глаза, когда она рассказывает о проведенном дне. Смотреть, как меняется выражение ее лица. Смешить ее. Он был бы рад даже спорить с ней о чем угодно. О пользе овсянки и брокколи. Или о чем-то еще.
Индия читала. Сид посмотрел на часы. Время двигалось к полуночи, но она продолжала работать. Он уже хотел сказать кучеру, чтобы тот отвез его в «Альгамбру», когда взгляд упал на коробку. Подхватив ее, Сид вылез из экипажа. Джонс, квартира номер два, прочел он. Сид позвонил в звонок.
Индия открыла через несколько минут. Она была в ночной сорочке, поверх которой набросила халат. Светлые локоны, не стянутые гребнем, разметались по плечам.
– Сид? Боже мой, ну и сюрприз!
– Прибыли вещи, которые ты заказывала. Прошу извинить за позднее появление.
– Вещи?
Он кашлянул.
– Да, дорогуша. Вещи.
До нее наконец дошло.
– Да! Конечно. Вещи. Спасибо огромное. Как здорово, что ты привез их мне домой! – Индия нагнулась за коробкой.
– Тяжелая, – предупредил Сид. – Я занесу в квартиру. Не беспокойся, я умею себя вести.
– Спасибо, – слегка покраснев, ответила Индия.
– За умение себя вести?
– И за это тоже.
Сид поднялся в ее квартиру. В прошлый раз ему было не до разглядывания жилища Индии, и потому он с любопытством вертел головой по сторонам. Помимо уже знакомой ему спальни, в квартире были кухонька и гостиная. Сида поразило обилие книг. Они занимали весь письменный стол, полку над камином и кухонный стол. Книжные башни громоздились на стульях и прямо на полу. Возле письменного стола лежала груда толстых медицинских журналов. Их венчал чайник и остатки сэндвича. А на письменном столе, на одной из шатких книжных горок, стояла потемневшая серебряная ваза с единственной роскошью докторской гостиной – дюжиной безупречно красивых белоснежных роз, только начинающих распускаться.
– Куда поставить коробку? – спросил Сид.
– В любое место.
Он нашел свободный уголок пола возле камина и снова огляделся.
– Это так ты проводишь субботние вечера?
Индия обвела взглядом гостиную и словно впервые увидела царящий там хаос.
– У одного из моих пациентов малярия. Он матрос. Во всяком случае, я предполагаю малярию. Хотя вполне может быть и лихорадка денге. Я мало знакома с тем и другим, чтобы утверждать наверняка. Вот и пришлось заняться чтением. Плохая замена клиническому опыту, но лучше, чем ничего.
Возникла короткая пауза.
– Тогда я… пойду, – сказал Сид.
– Посиди немного. Я тебя хотя бы чаем угощу. Должна же я отблагодарить тебя за хлопоты.
– Так зовут ее дочку, – послышалось сзади.
Сид поднял голову. У двери стояли несколько девиц. Говорившая посмотрела на него темными мертвыми глазами. Вторая, голая по пояс, привалилась к дверному косяку. Характерная бледность на лице выдавала в ней курильщицу опиума.
– Для Эйприл возьмите… – произнесла Молли, глядя обезумевшими от страха глазами.
Сид увидел банкноту в один фунт, зажатую в ее кулаке.
– Деньги мне не лишние, – заявила Сюзи, потянувшись к банкноте. – По твоей милости мне теперь в гостиной ремонт надо делать.
– Руку убери, – бросил ей Сид.
Он смотрел на лицо умирающей проститутки, покрытое шрамами и царапинами. Часть из них были давними, часть – совсем свежими. Отощавшие руки и ноги, такое же тело, прикрытое поношенным платьишком. Глаза женщины были полны мучительного страха. Не за себя. За маленькую дочь. Она держалась из последних сил, сражалась с отравой и болью, пытаясь найти кого-то, кто позаботится о ее ребенке.
Сид смотрел на нее, а видел другую женщину, умершую давно. Не в комнате. На улице. Свою мать. Ее побелевшее лицо, окровавленную блузку. Мать лучше, чем он, поняла бы ужас женщины, оставляющей ребенка на произвол судьбы в таком месте, как Уайтчепел. Сид вспомнил, как держал на руках безжизненное тело матери, не позволяя полицейским ее увезти. На него снова нахлынуло тогдашнее отчаяние, гнев и чувство вины.
– Уэнтворт-стрит, восемнадцать… миссис Эдвардс… она там… пожалуйста… О боже!
Молли снова схватилась за живот, свернувшись в клубок и воя от боли.
– Слушай. Слушай внимательно, – обратился к ней Сид, садясь на корточки. – Твой ребенок не пропадет. Я сам о ней позабочусь. Обещаю.
Молли закрыла глаза. По щекам покатились слезы. Испустив душераздирающий крик, она забилась в судорогах.
– Помогите ей! – крикнул Сид. – Позовите врача. Ронни, поезжай за доктором Джонс. Отправляйся!
Кто-то из девиц вздыхал, иные заплакали.
– Сюзи! Фрэнки! Поднимите ее! – крикнул Сид.
Изможденное тело Молли содрогнулось еще раз и затихло.
– Умерла, – прошептал Сид.
– Хозяин, нам хлопот меньше, – сказал Фрэнки. – Мертвое тело, и только.
– Заткнись, Фрэнки! – оборвал его Сид.
Он снова дотронулся до головы. Боль внутри сделалась такой сильной, что мешала смотреть. Он огляделся по сторонам. Комнатка с грязными цветастыми обоями. Такая же грязная кровать. И мертвая женщина на кровати. Лужа блевотины на полу и человеческие отбросы, толпящиеся у двери. Ему стало тошно до глубины души.
– Вынесите ее отсюда и похороните, – распорядился Сид.
– Нельзя ее хоронить. Нас закидают вопросами, – возразил Фрэнки. – Бросим тело в реку, как сказала Сюзи.
Сид подумал о дочери Молли, не успевшей запомнить материнское лицо. Могила – хоть какая-то память о матери. Место, куда можно приходить год за годом. Место для скорби.
– Отвезите ее к церкви Христа. Там при кладбище есть могильщик. Поезжайте сейчас.
– Он проболтается.
– Так заплати ему за молчание! – сердито крикнул Сид.
– Сид, это всего-навсего грязная шлюха! – крикнул в ответ Фрэнки. – Что из-за нее рисковать? Дональдсон и так сидит у нас на хвосте.
Их перепалка привлекла внимание. По всему длинному коридору открывались двери, и оттуда выглядывали растрепанные девицы и полуголые мужчины.
– Закройте двери. Вас это не касается, – бросил им Сид.
Его послушались не все.
– В чем дело? Оглохли? – заорал Сид.
– Чего это вы раскричались? И вообще, кто вы такой? – насмешливо спросил мужчина, который стоял у ближайшей двери, попыхивая сигарой.
Его голос оказался спичкой, поднесенной к фитилю. Подскочив к мужчине, Сид с размаху ударил его по лицу, сломав нос. Мужчина с криком рухнул на колени. Сид поднял его, поволок в гостиную и толкнул на стол. Не выдержав тяжести, стол опрокинулся. Все бутылки с виски и джином полетели на пол. Зазвенело стекло. Девицы жались по стенам, визжа от страха, или прятались за мебелью. Жертва Сида попыталась подняться. Сид встал над ним.
– Теперь ты знаешь, кто я? – (Мужчина что-то простонал.) – Вот и хорошо. Забирай свои шмотки и вали.
Из-за дивана выползла Сюзи.
– Сид, и ты туда же? Посмотри, какой разгром учинил! – завопила она. – Стол сломал, все бутылки разбились! Кто за это платить будет? Я, что ли?
Сид повернулся к ней. Достав из кармана пачку денег, он стал бросать в воздух купюру за купюрой. Деньги падали на ковер. Он расшвырял всю пачку. Сотни фунтов; сумму, намного перекрывающую стоимость поврежденной мебели. Осмелевшие девицы принялись подбирать деньги. Сюзи, не вставая с четверенек, пыталась собрать как можно больше денежных бумажек, крича девицам, что это не их деньги.
– Хозяин, да что с тобой? – крикнул ошеломленный Фрэнки. – Совсем рассудок потерял?
– Умершую женщину похоронить. Потом найдите ее ребенка. Подыщите ей няньку. Няньке дадите пятьдесят фунтов и скажете, пусть придет ко мне. Я дам еще. Но если с ребенком что-то случится, я с нее спрошу.
– Но, Сид…
Сид закрыл глаза, пытаясь совладать с бушующим гневом. Ему не хотелось бить Фрэнки. Совсем не хотелось.
– Не препирайся со мной. Делай, что я сказал.
Фрэнки покачал головой. Он прошел в восьмую комнату и стал заворачивать тело Молли в грязные простыни. Ронни ему помогал. Сюзи запихивала деньги в вырез платья. Ее глаза метали молнии в Сида, но она не проронила ни звука. «Тадж» пустел. Оставшихся можно было пересчитать по пальцам. Остальные торопливо покинули заведение. Сид посмотрел, как они сбегают по ступеням, затем прошел в помещение, служившее ему кабинетом. Когда-то там был кабинет Дена Куинна, где Дена и убили. На полу до сих пор темнели въевшиеся пятна крови.
Сид присел за стол, обхватил голову. Думая, что Молли еще можно спасти, он собирался послать за Индией. Не успел. Наверное, и к лучшему. Он помнил, как она негодовала, увидев шлюх в заведении Ко. Что подумала бы она о «Тадже»? И о нем, кому принадлежит это злачное место?
Индия наверняка обвинила бы его в смерти Молли. И была бы права.
– Черт бы тебя побрал, женщина! Сгинь! – крикнул Сид.
Он бросился чернильницей в стену. Расшвырял конторские книги, опрокинул лампу. Затем пинал стол до тех пор, пока тот не треснул. Выпустив пар, тяжело дыша, он сел на уцелевший стул, упер руки в колени и опустил голову. Только сейчас Сид заметил под столом коробку, обернутую в коричневую бумагу и перевязанную бечевкой. Коробка приплыла вчера из Амстердама, спрятанная в трюме корабля. Сид выругался и достал коробку.
– Вот так. Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Никаких, – произнес он.
Выйдя из «Таджа», Сид сел в экипаж и назвал кучеру адрес. Экипаж тронулся. Сид откинулся на сиденье и посмотрел на руки. Они тряслись. Такое было с ним впервые. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь тряслись руки. Более того, его не оставляло ощущение, что он разваливается на куски. Он выглянул в окно экипажа, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Мимо проходила припозднившаяся лондонская публика. Официанты закрывали двери ресторанов. Пошатываясь, брели пьяные. Гуляки из высших слоев прыгали в кебы. А рядом с ними – попрошайки. Проститутки. Кутящие моряки. Сид прижал ладони к глазам, поглубже вдохнул, затем снова посмотрел на руки. Они и сейчас дрожали. Выругавшись, он закурил сигарету, сделал несколько затяжек и выбросил в окно. Наконец экипаж добрался до Блумсбери и остановился возле нужного дома на Бедфорд-сквер.
Сид не торопился вылезать. Какое-то время он просто смотрел на дом. В одном из окон он видел женщину, сидящую за письменным столом. Мягкий свет лампы освещал ее лицо.
Последняя встреча, и больше у меня с тобой никаких дел. Так он говорил себе в «Тадже». Но ему хотелось противоположного. Хотелось оказаться в ее квартире, рядом с ней. Хотелось положить голову ей на колени, обнять за талию и чувствовать, как ее сильные, успокаивающие руки гладят ему лоб. Он был бы счастлив просто сидеть с ней в одной комнате. Говорить и слушать. Расспрашивать о работе и смотреть, как загораются ее глаза, когда она рассказывает о проведенном дне. Смотреть, как меняется выражение ее лица. Смешить ее. Он был бы рад даже спорить с ней о чем угодно. О пользе овсянки и брокколи. Или о чем-то еще.
Индия читала. Сид посмотрел на часы. Время двигалось к полуночи, но она продолжала работать. Он уже хотел сказать кучеру, чтобы тот отвез его в «Альгамбру», когда взгляд упал на коробку. Подхватив ее, Сид вылез из экипажа. Джонс, квартира номер два, прочел он. Сид позвонил в звонок.
Индия открыла через несколько минут. Она была в ночной сорочке, поверх которой набросила халат. Светлые локоны, не стянутые гребнем, разметались по плечам.
– Сид? Боже мой, ну и сюрприз!
– Прибыли вещи, которые ты заказывала. Прошу извинить за позднее появление.
– Вещи?
Он кашлянул.
– Да, дорогуша. Вещи.
До нее наконец дошло.
– Да! Конечно. Вещи. Спасибо огромное. Как здорово, что ты привез их мне домой! – Индия нагнулась за коробкой.
– Тяжелая, – предупредил Сид. – Я занесу в квартиру. Не беспокойся, я умею себя вести.
– Спасибо, – слегка покраснев, ответила Индия.
– За умение себя вести?
– И за это тоже.
Сид поднялся в ее квартиру. В прошлый раз ему было не до разглядывания жилища Индии, и потому он с любопытством вертел головой по сторонам. Помимо уже знакомой ему спальни, в квартире были кухонька и гостиная. Сида поразило обилие книг. Они занимали весь письменный стол, полку над камином и кухонный стол. Книжные башни громоздились на стульях и прямо на полу. Возле письменного стола лежала груда толстых медицинских журналов. Их венчал чайник и остатки сэндвича. А на письменном столе, на одной из шатких книжных горок, стояла потемневшая серебряная ваза с единственной роскошью докторской гостиной – дюжиной безупречно красивых белоснежных роз, только начинающих распускаться.
– Куда поставить коробку? – спросил Сид.
– В любое место.
Он нашел свободный уголок пола возле камина и снова огляделся.
– Это так ты проводишь субботние вечера?
Индия обвела взглядом гостиную и словно впервые увидела царящий там хаос.
– У одного из моих пациентов малярия. Он матрос. Во всяком случае, я предполагаю малярию. Хотя вполне может быть и лихорадка денге. Я мало знакома с тем и другим, чтобы утверждать наверняка. Вот и пришлось заняться чтением. Плохая замена клиническому опыту, но лучше, чем ничего.
Возникла короткая пауза.
– Тогда я… пойду, – сказал Сид.
– Посиди немного. Я тебя хотя бы чаем угощу. Должна же я отблагодарить тебя за хлопоты.