Зимняя месть
Часть 17 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лариса сказала честно:
– Не знаю.
– Чего же вы переполошились?
– Как вы не поймёте?! Мы договорились с ней встретиться! Её нет! В прихожей всё перевёрнуто и на полу кровь!
– Больше нигде крови нет?
– Мы дальше прихожей не ходили.
– Ясно, – сказал дежурный и положил перед ней пачку фотографий, – посмотрите пока вот.
– Что это? – испуганно спросила девушка.
– Весёлые картинки, – мрачно пошутил дежурный и добавил: – Может, среди них, хотя не дай бог, конечно, есть и ваша сестра.
Лариса взяла фотографии и тут же выронила их из рук.
– Аккуратнее надо, девушка, – укорил её дежурный.
Побледнев как полотно, Лариса прошептала:
– Я не могу.
– Дай я, – взял из её рук фотографии Сотников. Он быстро перебирал их, пробегая глазами по изуродованным и вполне прилично выглядящим на фотографиях жертвам убийств и несчастных случаев.
– Вот она, – сказал он и придвинул одну из фотографий дежурному.
– Кто «она»?
– Виола Евгеньевна Рокелова. Её пропавшая сестра. – Он кивнул на онемевшую Ларису.
– Говорите, в прихожей кровь?
– Кровь.
Через некоторое время следственная группа была на месте. В понятые взяли кудахчущую от волнения ключницу Клавдию Степановну Великанову и пожилого соседа Дениса Филипповича Ушакова.
Кровь оказалась не только на полу, но и на косяке – просто молодые люди в спешке её не заметили. Следователю очень хотелось опросить соседей на предмет образа жизни Виолы Рокеловой и того, не видели ли они приходящих к ней и уходящих от неё людей.
Дома оказались только молодая женщина, которую, казалось, не интересовало ничего вокруг, кроме собственного ребёнка. Она представилась Надеждой Юрьевной Семёновой. Ничего вразумительного о Виоле она сказать не могла. Впрочем, припомнила, что раньше «к Виоле часто забегали девочки, а потом перестали». Несколько раз она видела какого-то парня, который звонил в дверь Виолы, выходил из её квартиры, и она даже встречала его на лестнице. Но имён подруг и парня она не знала.
– Я этим не интересовалась, – ответила молодая женщина и задала риторический вопрос, не требующий ответа: – Зачем мне это знать?
– Мало ли, – буркнул следователь. Сам он любил любопытных дамочек, сующих свой нос повсюду. Любил он их, конечно, не по велению сердца, а потому, что следствию от них был толк. А такие соседки, которые «ничего не знаю, ничего не вижу», раздражали его, и он про себя именовал их «западницами», считая, что они переняли равнодушие к делам окружающих у Запада.
Ещё один сосед, Денис Филиппович Ушаков, которого и взяли в понятые, был уже пожилым человеком, но также ничего не смог сообщить об образе жизни и круге общения Виолы Рокеловой. В третьей квартире на звонки никто не отзывался, и Ушаков пояснил, что там живёт Софья Ивановна Крашенинникова. Но она уехала на Рождество к детям.
«Завтра же Рождество, – озарило следователя, – а я тут болтаюсь как не знаю кто! Мать обещала индейку запечь…» – вспомнил Абашкин и сглотнул слюну.
– Юрий Тимофеевич! – окликнул его из глубины квартиры один из оперативников. – Вы не могли бы подойти сюда?
– Чего тебе? – спросил следователь.
– Вы не знаете, потерпевшая была замужем?
– Зачем тебе это знать?
– А вот, смотрите. – Он протянул следователю открытую бархатную коробочку, внутри которой лежало два кольца.
– Виола Рокелова была замужем? – Следователь перевёл взгляд на Ларису, ходившую за ним хвостом.
Девушка изумлённо округлила глаза и покачала головой.
– А вы не знаете, может, она носила обручальное кольцо для форса? – решил уточнить он.
– Не знаю, – выдохнула Лариса.
– Ни разу не видел обручального кольца на руке Виолки, – встрял Сотников. Его присутствие раздражало следователя, но он не выставлял за дверь добровольного пажа Ларисы Васильевой, считая, что пока не время.
Этот же вопрос он задал Ушакову. Но тот пробормотал:
– Понятия не имею.
– Идите спросите у Нади, – дал следователю совет неугомонный Сотников.
– Твоя Надя ничего не знает! – прикрикнул Абашкин, но всё-таки лично отправился к Семёновой, а Сотников вагончиком прицепился к нему.
К удивлению следователя, молодая соседка Виолы заявила, что та обручального кольца никогда не носила.
– Вы уверены? – переспросил следователь.
– Абсолютно.
– Странно, – пробормотал следователь, возвращаясь в квартиру Рокеловой.
– Вы имеете в виду то, что Надя помнит про кольцо? – улыбнулся Александр.
– Именно! – Следователь строго посмотрел на него.
– Так женщина! Чего вы хотите? – улыбнулся Сотников обезоруживающе.
Абашкин настойчиво пытался вытрясти хоть какую-нибудь информацию о Виоле из ключницы. Но Великанова упорно твердила, что ничего о Виоле не знает.
– Как же так, Клавдия Степановна, вы хранили у себя её ключи!
– У меня полдома ключи хранят, – отмахивалась Великанова.
– Но вы ходили к ней в квартиру, – наступал следователь.
– Это ещё зачем? – искренне удивилась ключница.
– Ну, я не знаю, например, цветы полить.
– Она сама не безрукая была, – ответила Великанова.
– То есть вы, Клавдия Степановна, утверждаете, что никогда в этой квартире не были?!
– Почему же не была? Была, – ответила Великанова.
– Вот! – Абашкин поднял указательный палец вверх, как бы говоря, что это и требовалось доказать.
– Что «вот»? – неожиданно для следователя рассердилась женщина. – Была я тут, была сто раз! Но только до того, как Дуня стала сдавать квартиру!
– Какая ещё Дуня?!
– Евдокия Гордеевна Гаманова, хозяйка квартиры, – услужливо пояснил участковый, – сама она теперь у сына живёт.
– Понятно, – нехотя выдавил из себя следователь.
Прошло некоторое время, и вернулись оперативники, проводившие опрос остальных жителей подъезда. Вернулись они с нулевым результатом. Никто ничего о Виоле Рокеловой сказать не мог. Только общие слова – симпатичная одинокая девушка.
Надежда оставалась только на Крашенинникову. Ушаков сказал, что она дама в возрасте и живёт одна. Так что вполне возможно, могла следить за личной жизнью молодой соседки.
– Денис Филиппович, – обратился он к понятому, – вот вам моя визитка, позвоните мне, пожалуйста, когда вернётся Крашенинникова.
– Позвоню, отчего не позвонить, – ответил Ушаков и спрятал визитку в карман своего вязаного жилета.
Ларису Васильеву и Александра Сотникова следователь допросил под протокол последними. Лариса так перенервничала, что у неё всё плыло перед глазами и она с трудом ориентировалась в пространстве. Девушка испытывала благодарность к Александру Сотникову за то, что он не оставил её наедине со случившимся и со всеми этими чужими ей людьми.
Когда они ненадолго остались наедине, он прошептал ей:
– Ох и не нравится мне этот следователь.
– Почему? – машинально спросила Лариса.
– Верхогляд и карьерист!
– Может, ты ошибаешься?
– Может, но боюсь, что нет.
– Он не найдёт тех, кто Виолу…
Ответить Сотников не успел. Следователь снова принялся задавать вопросы Ларисе. На большую часть из них она ответить не могла.
– Парень у вашей сестры хоть был? – раздражённо спросил следователь.
– Не знаю.
– Чего же вы переполошились?
– Как вы не поймёте?! Мы договорились с ней встретиться! Её нет! В прихожей всё перевёрнуто и на полу кровь!
– Больше нигде крови нет?
– Мы дальше прихожей не ходили.
– Ясно, – сказал дежурный и положил перед ней пачку фотографий, – посмотрите пока вот.
– Что это? – испуганно спросила девушка.
– Весёлые картинки, – мрачно пошутил дежурный и добавил: – Может, среди них, хотя не дай бог, конечно, есть и ваша сестра.
Лариса взяла фотографии и тут же выронила их из рук.
– Аккуратнее надо, девушка, – укорил её дежурный.
Побледнев как полотно, Лариса прошептала:
– Я не могу.
– Дай я, – взял из её рук фотографии Сотников. Он быстро перебирал их, пробегая глазами по изуродованным и вполне прилично выглядящим на фотографиях жертвам убийств и несчастных случаев.
– Вот она, – сказал он и придвинул одну из фотографий дежурному.
– Кто «она»?
– Виола Евгеньевна Рокелова. Её пропавшая сестра. – Он кивнул на онемевшую Ларису.
– Говорите, в прихожей кровь?
– Кровь.
Через некоторое время следственная группа была на месте. В понятые взяли кудахчущую от волнения ключницу Клавдию Степановну Великанову и пожилого соседа Дениса Филипповича Ушакова.
Кровь оказалась не только на полу, но и на косяке – просто молодые люди в спешке её не заметили. Следователю очень хотелось опросить соседей на предмет образа жизни Виолы Рокеловой и того, не видели ли они приходящих к ней и уходящих от неё людей.
Дома оказались только молодая женщина, которую, казалось, не интересовало ничего вокруг, кроме собственного ребёнка. Она представилась Надеждой Юрьевной Семёновой. Ничего вразумительного о Виоле она сказать не могла. Впрочем, припомнила, что раньше «к Виоле часто забегали девочки, а потом перестали». Несколько раз она видела какого-то парня, который звонил в дверь Виолы, выходил из её квартиры, и она даже встречала его на лестнице. Но имён подруг и парня она не знала.
– Я этим не интересовалась, – ответила молодая женщина и задала риторический вопрос, не требующий ответа: – Зачем мне это знать?
– Мало ли, – буркнул следователь. Сам он любил любопытных дамочек, сующих свой нос повсюду. Любил он их, конечно, не по велению сердца, а потому, что следствию от них был толк. А такие соседки, которые «ничего не знаю, ничего не вижу», раздражали его, и он про себя именовал их «западницами», считая, что они переняли равнодушие к делам окружающих у Запада.
Ещё один сосед, Денис Филиппович Ушаков, которого и взяли в понятые, был уже пожилым человеком, но также ничего не смог сообщить об образе жизни и круге общения Виолы Рокеловой. В третьей квартире на звонки никто не отзывался, и Ушаков пояснил, что там живёт Софья Ивановна Крашенинникова. Но она уехала на Рождество к детям.
«Завтра же Рождество, – озарило следователя, – а я тут болтаюсь как не знаю кто! Мать обещала индейку запечь…» – вспомнил Абашкин и сглотнул слюну.
– Юрий Тимофеевич! – окликнул его из глубины квартиры один из оперативников. – Вы не могли бы подойти сюда?
– Чего тебе? – спросил следователь.
– Вы не знаете, потерпевшая была замужем?
– Зачем тебе это знать?
– А вот, смотрите. – Он протянул следователю открытую бархатную коробочку, внутри которой лежало два кольца.
– Виола Рокелова была замужем? – Следователь перевёл взгляд на Ларису, ходившую за ним хвостом.
Девушка изумлённо округлила глаза и покачала головой.
– А вы не знаете, может, она носила обручальное кольцо для форса? – решил уточнить он.
– Не знаю, – выдохнула Лариса.
– Ни разу не видел обручального кольца на руке Виолки, – встрял Сотников. Его присутствие раздражало следователя, но он не выставлял за дверь добровольного пажа Ларисы Васильевой, считая, что пока не время.
Этот же вопрос он задал Ушакову. Но тот пробормотал:
– Понятия не имею.
– Идите спросите у Нади, – дал следователю совет неугомонный Сотников.
– Твоя Надя ничего не знает! – прикрикнул Абашкин, но всё-таки лично отправился к Семёновой, а Сотников вагончиком прицепился к нему.
К удивлению следователя, молодая соседка Виолы заявила, что та обручального кольца никогда не носила.
– Вы уверены? – переспросил следователь.
– Абсолютно.
– Странно, – пробормотал следователь, возвращаясь в квартиру Рокеловой.
– Вы имеете в виду то, что Надя помнит про кольцо? – улыбнулся Александр.
– Именно! – Следователь строго посмотрел на него.
– Так женщина! Чего вы хотите? – улыбнулся Сотников обезоруживающе.
Абашкин настойчиво пытался вытрясти хоть какую-нибудь информацию о Виоле из ключницы. Но Великанова упорно твердила, что ничего о Виоле не знает.
– Как же так, Клавдия Степановна, вы хранили у себя её ключи!
– У меня полдома ключи хранят, – отмахивалась Великанова.
– Но вы ходили к ней в квартиру, – наступал следователь.
– Это ещё зачем? – искренне удивилась ключница.
– Ну, я не знаю, например, цветы полить.
– Она сама не безрукая была, – ответила Великанова.
– То есть вы, Клавдия Степановна, утверждаете, что никогда в этой квартире не были?!
– Почему же не была? Была, – ответила Великанова.
– Вот! – Абашкин поднял указательный палец вверх, как бы говоря, что это и требовалось доказать.
– Что «вот»? – неожиданно для следователя рассердилась женщина. – Была я тут, была сто раз! Но только до того, как Дуня стала сдавать квартиру!
– Какая ещё Дуня?!
– Евдокия Гордеевна Гаманова, хозяйка квартиры, – услужливо пояснил участковый, – сама она теперь у сына живёт.
– Понятно, – нехотя выдавил из себя следователь.
Прошло некоторое время, и вернулись оперативники, проводившие опрос остальных жителей подъезда. Вернулись они с нулевым результатом. Никто ничего о Виоле Рокеловой сказать не мог. Только общие слова – симпатичная одинокая девушка.
Надежда оставалась только на Крашенинникову. Ушаков сказал, что она дама в возрасте и живёт одна. Так что вполне возможно, могла следить за личной жизнью молодой соседки.
– Денис Филиппович, – обратился он к понятому, – вот вам моя визитка, позвоните мне, пожалуйста, когда вернётся Крашенинникова.
– Позвоню, отчего не позвонить, – ответил Ушаков и спрятал визитку в карман своего вязаного жилета.
Ларису Васильеву и Александра Сотникова следователь допросил под протокол последними. Лариса так перенервничала, что у неё всё плыло перед глазами и она с трудом ориентировалась в пространстве. Девушка испытывала благодарность к Александру Сотникову за то, что он не оставил её наедине со случившимся и со всеми этими чужими ей людьми.
Когда они ненадолго остались наедине, он прошептал ей:
– Ох и не нравится мне этот следователь.
– Почему? – машинально спросила Лариса.
– Верхогляд и карьерист!
– Может, ты ошибаешься?
– Может, но боюсь, что нет.
– Он не найдёт тех, кто Виолу…
Ответить Сотников не успел. Следователь снова принялся задавать вопросы Ларисе. На большую часть из них она ответить не могла.
– Парень у вашей сестры хоть был? – раздражённо спросил следователь.