Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!
Часть 3 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
О масштабах бедствий свидетельствует лишь один прогноз: уже в апреле 2020 года специалисты ООН предполагали, что последствием разрушения производительных сил человечества из-за коронабесия станет лишение работы 300 млн. чел. и лишение средств к существованию — 1,5 млрд. чел. (естественно, в основном в неразвитом мире, но отнюдь не только).
Последствия коронабесия, маскирующие завершение рыночной экономики (остановка производств требует прямого распределения минимальных благ, то есть пайков), усугубляются изменением самой природы человека под влиянием информационных технологий. Из второй природы — техносферы мы в силу вполне объективным причин и во многом незаметно для самих себя переселяемся в третью — социальные платформы, и под влиянием этого великого переселения (не отдельных народов, а всей человеческой цивилизации) меняется все: от повседневного быта до всеобщей истории. И пресловутая чипизация на этом фоне выглядит далеко не самой большой опасностью[5].
Даже размышления об этих перспективах если и не запрещались прямо, то всеми силами подавлялись (как подавляются и сейчас) корпоративными и государственными властями как смертельно опасные для них.
Поэтому, несмотря на очевидность и понятность происходящего для исследователей, для огромных масс людей переживаемый ими кризис больше напоминает катастрофу, в принципе не поддающуюся осознанию.
Традиционные привычки просто умирают, а следование им ради сохранения комфортных и успокаивающих бытовых ритуалов (в том числе потребительских) тянет их не имеющих навыков постоянно переосмысливать свою жизнь рабов на дно, в беспросветность.
При этом ситуация в России намного хуже, чем в развитых странах, — в силу не только деградации экономики, общества и элит, вызванной построением одичалыми компрадорами блатного феодализма, насколько можно судить по повседневной политике, но и принципиально враждебным отношением государства к своим гражданам.
С одной стороны, функционалом этого государства, насколько можно судить, всю треть века национального предательства является разграбление советского наследства (что несовместимо с развитием и даже просто спасением подлежащей переработке в личные богатства биомассы, по праздникам именуемой «населением»), с другой — поскольку каждый судит о других по себе, представители государства в массе своей, похоже, просто не способны вообразить, что граждане России в подавляющем своём большинстве являются честными людьми.
Кроме того, наша экономика менее разнообразна и потому менее жизнеспособна. Все нулевые годы пресловутое «подымание с колен» в никем и никогда не определявшуюся (по понятным причинам) позу шло за счет экспортной выручки, которая более чем на 60 % зависела от цен на нефть. Заклинания официальных пропагандистов о том, что экономический рост «во все большей степени формируется внутренним спросом», в общем, соответствовали действительности — с той маленькой поправкой, что сам этот внутренний спрос генерировался в основном все той же экспортной выручкой, просто прошедшей через большее число рук.
От кризиса 2008–2009 годов сырьевой придаток Запада и быстро развивающегося Китая так толком и не оправился[6], а с 2013 года (в результате присоединения к ВТО на кабальных, колониальных по сути условиях, ещё до фашистского переворота на Украине и санкций Запада за неприятие фашизма) стагнация стала всеподавляющей, — и лишь усиливаемой государством.
Практически все источники социально-экономического развития, существовавшие даже в кровавые 90-е, при президенте Путине были методично раздавлены — как конкурирующие с глобальными финансовыми спекулянтами источники денег. Соответственно, их просто больше нет.
До отказа от служения государства глобальным финансовым спекулянтам и его переходу (по-хорошему или по-плохому) на службу народу, что найдёт выражение в комплексной модернизации инфраструктуры и воссоздании социального капитала (вместо его утилизации людоедскими реформами и оптимизациями), Россия не имеет реально значимых в современном мире ресурсов развития, — а её граждане, то есть мы с вами, соответственно, не имеем реальных источников благосостояния.
4. Помогать некому
Главное в изложенном (помимо того, что «кризис» на самом деле — переход мира в новое качество, с социальными платформами вместо рынка, технологиями вместо денег, смартфоном’ вместо формальной демократии и другими представлениями человека о самом себе): нынешние проблемы — всерьез, надолго и будут усугубляться, причем непредсказуемо.
И надеяться Вы можете только на себя, свою семью и своих друзей.
Государство Вам не помощник и не защитник: дай бог, если оно просто забудет о Вас и не будет последовательно уничтожать Вас и Вашу семью своей политикой.
Ведь нынешняя российская «элита» (правильнее было бы звать ее тусовкой) сложилась в ходе осознанного разворовывания и разграбления нашей страны Ключевое слово — «осознанного»: люди понимали и понимают, что творят, и те, кому совесть или страх не позволяли убивать свою Родину ради личной наживы, в основном отбраковывались и отторгались.
Критически значимая часть оставшихся в правящей тусовке просто не способна испытывать чувство ответственности перед Вами и другими гражданами России — примерно так же и по тем же причинам, по которой грабитель с большой дороги не способен испытывать это чувство перед своими жертвами.
Он их грабит — какая ответственность перед ними?
Насколько можно судить, освобождение правящей тусовки от ответственности перед кем бы то ни было, бывшее сутью и главным результатом либеральных реформ, привело к вырождению российской бюрократии в клептократию: власть стремительно дичающих коррупционеров. Превращение коррупции в главную ценность и суть госуправления обеспечили не только омерзительность, но и полную беспомощность власти: она занята «делом», и у нее просто нет времени на второстепенные мелочи вроде наиболее насущных проблем народа.
Важно, что каждый человек несет на себе отпечаток своего дела. Выполняя сложную работу, требующую напряжения интеллекта, Вы почти неизбежно умнеете, — а примитивная работа способствует отмиранию интеллекта.
Так вот: несмотря на разнообразие и изощренность многочисленных схем, воровство у народа (а у государства нет других денег, кроме денег народа) — это весьма примитивный вид деятельности.
И система управления, занятая им, неминуемо тупеет, дичает и, как минимум, утрачивает профессионализм (живым подтверждением чего представляется нынешнее коронабесие, захватившее, кроме Белоруссии и Швеции, почти весь мир).
Поэтому правящая клептократия вряд ли способна стабилизировать положение в стране и нормализовать Вашу жизнь в надвигающемся кризисе даже ради собственного выживания.
Официальные пропагандисты, как и в 1998-м, и в 2008-м, стараются всячески замалчивать и забалтывать глубину и масштабы проблем, успокаивая: мол, это все на Западе, а у нас все в порядке или, по крайней мере, не так плохо.
Помимо изложенного выше, стоит вспомнить, что и в 1998 году, после дефолта, и в 2008-м, и даже в 2014 году регионы тоже злорадствовали по поводу Москвы и спекулянтов. Недели две каждый раз, — а потом волна кризиса накрывала и их.
Я очень не люблю спекулянтов, даже законопослушных — фондовых, валютных и прочих. Они часто создают предпосылки для кризисов, — но ужас в том, что спровоцированный их безответственностью удар приходится не только по ним, но по всей экономике, в том числе по реальному сектору и обычным людям, абсолютно невинным и не имеющим никакого отношения к спекуляциям.
До сих пор немало людей талдычит «ничего страшного» и даже обвиняет честно описывающих ситуацию чуть ли не в шпионаже.
Бог им судья. Многие из них искренни в своей безграмотности, многим кажется, что спастись от беды можно, просто не говоря о ней, — ну, а некоторые лгут нам сознательно.
Вы можете присоединяться к этой страусиной политике, лишь если отвечаете только за себя. Если на Вас семья или хотя бы пожилые родители — Вы отвечаете и за них тоже и должны быть осмотрительны: ведь Ваша ошибка ударит по невинным людям.
Я был бы счастлив ошибиться, но мой институт (Институт проблем глобализации) с момента своего создания — с 1996 года, уже скоро четверть века, — изучает именно проявившиеся сегодня процессы. Мы занимались ими еще на стадии их зарождения. Глобальную депрессию можно было смягчить, но нельзя было предотвратить; мы видели, как постепенно сгущались тучки, и вместе со страной сгибались под шквальными порывами ветра.
И я вижу, что сейчас все всерьез. Люди, не помнящие 1991, 1994, 1995, 1998, 1999, 2005, 2008, 2011 и даже 2014 годов, не говоря уже о защищенных своим богатством или положением от всех напастей, пренебрегают опасностью. Но у нормальных людей — вроде нас с Вами — нет нефтяных скважин, нет зарубежных активов и даже простой возможности брать взятки (а обычно, слава богу, даже и желания такого нет).
В силу этого мы уязвимы перед кризисом — и потому должны быть внимательными, а в самом кризисе — как минимум экономными.
Наши предки пережили и преодолели все именно потому, что были внимательны, вдумчивы и не слишком верили поверхностным и безответственным людям. Это неплохой пример — как минимум, проверенный временем.
Наши родители, деды, прадеды и бесчисленные поколения наших более отдаленных предшественников, теряющиеся во тьме истории, вдохнули в нас свое мужество и свои силы, неведомые нам самим, потому что они проявляются только в по-настоящему критических ситуациях.
И мы выживем и победим в наваливающейся на нас беде — и эта книга посвящена совсем не тому, как и, тем более, почему мы сделаем это.
Эта книга о другом: о том, как выжить в кризисе с наименьшей потерей сил, времени и денег, занимаясь и, по мере возможности, наслаждаясь своей повседневной жизнью, ради которой мы все и живем.
О том, как жить, чтобы по прошествии долгих успешных и сравнительно комфортных лет ответить на дотошные расспросы, как одни мои дальние родственники, искренне недоуменным: «Кризис? Какой кризис? А, да, вроде что-то там было такое. Но я, извини, не помню: мы были счастливы».
Часть I
КАК СДЕЛАТЬ СКУЧНУЮ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РЕСУРСОМ, А НЕ МОГИЛОЙ
Бабушка целыми днями молча стоит у окна.
Взрослый сын не выдерживает:
— Что ж Вы, мама, все на улицу смотрите? Пошли бы, погуляли…
— Да вот, лето…
— Какое лето? — январь, снег лежит!
— Вот я и смотрю — хреновое лето…
(Фольклор)
Наступившие трудности — не на год и не на два. Вы должны ориентироваться не на временное ухудшение, за которым вернется относительное благополучие, а на коренное изменение, глубокое и долговременное ухудшение (и лишь потом преобразование) всех привычных нам норм и правил.
Мир меняется, скорее всего, необратимо, и нет никаких гарантий, что в обозримом будущем он вновь станет благоприятным и комфортным. Более того: весьма вероятно, что для наших поколений этого вообще так больше никогда и не произойдет.
Глубокий и длительный кризис нельзя пережить, просто пережидая его: чтобы пережить, категорически необходимо научиться жить в нем, воспринимая его не как экстремальное ухудшение, а как некую данность, новые правила жизни (а отнюдь не «игры»!), новую, пусть даже и крайне неприятную и оскорбительную, нормальность.
Да, когда-то — для кого-то еще несколько месяцев назад — была другая жизнь, и то, что сейчас является нормальным, тогда казалось — и не только казалось, но и по-настоящему было — ужасным.
Но теперь ситуация изменилась, и то, что вчера было ужасным, сейчас нормально, и по-другому будет нескоро.
И надо принять эти новые условия как данность и научиться сначала выживать, а затем и процветать в них.
Просто у нас теперь, выражаясь словами бабушки из взятого в эпиграф анекдота, «такое хреновое лето».
Главное, что повышает Вашу жизнеспособность и жизнеспособность Вашей семьи — не деньги и не умения зарабатывать их, а дружба, выражаясь казенным языком — «связи» с другими людьми. Поэтому самое первое, что Вам необходимо сделать — это составить список знакомых, которые могут чем-то помочь Вам (от одалживания денег до лечения или обучения детей «по знакомству»).
Я знаю мужа и жену, которые писали этот список всякий раз, отправляясь куда-то без детей, — на случай, если погибнут в катастрофе, и дальним родственникам придется поднимать их детей без них. Они были суеверны и всякий раз, вернувшись из поездки, уничтожали список, — а затем, отправляясь в новую, писали его заново. Они были горожанами, много работали, мало общались с друзьями, и эти списки были у них не слишком длинными и со временем становились все короче, но они писали их всегда.
А Вам надо постараться, чтобы они были как можно длиннее: каждое имя в них — опора Вашего благосостояния и просто нормальности Вашей жизни. Поэтому помогайте знакомым по их просьбе (и особенно без таковой — нормальные люди ценят это более всего) всегда, когда только возможно, — тогда, в случае чего, и Вам будет не зазорно попросить о поддержке. Но, конечно, не теряйте себе цену, не превращайте себя в «обслуживающий персонал», пусть даже для самых близких друзей: Вы должны поставить себя так, чтобы люди, которым Вы помогаете, понимали, что это любезность, сердечное одолжение и своего рода подарок, но отнюдь не нечто само собой разумеющееся и тем более не Ваша обязанность по отношению к ним.
Принципиально важно понимать, что бедность и неразрывно связанная с ней униженность разрушают своих жертв, — и, если Вы оказались (или окажетесь) в этой ситуации, они разрушают (или будут разрушать) и Вас. Вы будете глупеть, отчаиваться, переставать верить в себя, утрачивать волю к самозащите, морально и физически опускаться, переставать замечать открывающиеся возможности и начинать бояться пользоваться ими, приобретать «выученную беспомощность».
Это объективные процессы, и именно в них, а не в материальном ущемлении заключается главное преступление тех, кто руками государства сначала погружает людей в бедность и нищету, а потом удерживает в них.
Ваша задача в том, чтобы преодолеть эти разрушающие Вас тенденции, несмотря на их (применительно к Вам) объективную обусловленность. Им нужно не просто сопротивляться — их надо побороть, и смысл этой книги — именно в помощи Вам в этом важнейшем деле Вашей частной и в этом отношении, безусловно, неприкосновенной жизни.
Глава 1. Экономь без ущемления
В отличие от прошлых кризисов, в которых восстановление экономики начиналось не более чем через полгода после первого удара, сейчас нас ждет депрессия — долгое время нехватки денег и полного отсутствия какой бы то ни было позитивной определенности (и нам опять сказочно повезет, если дело ограничится только этим).
Прежние кризисы били и отпускали; нынешний будет душить — долго и мучительно. В слабый и далеко не полный аналог предстоящего нам — Великую депрессию 1929–1939 годов — мир поверил лишь через три долгих года после ее действительного начала.