Жизнь мальчишки
Часть 76 из 110 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Этот зверь очень старый, – объявил мистер Вежливое Обращение. – Вы, наверно, слышали о том, что некоторые черепахи живут по двести или даже триста лет? Так вот, по сравнению с этим зверем из Затерянного мира черепахи покажутся вам подростками. Вот кто настоящий старый хрыч! – воскликнул он и захохотал так, будто сказал что-то ужасно смешное.
– Где вы его нашли? – словно бы со стороны услышал я собственный голос, поскольку мое сознание было слишком потрясено увиденным, чтобы продолжать работать.
– Я купил его за семьсот долларов наличными. Тогдашний владелец этого зверя возил его по Луизиане, я встретил его в краю Каджунов[27]. Перед этим его показывал публике один техасец, а еще раньше таскал по ярмаркам парень из Монтаны. Это, как я понимаю, происходило еще в двадцатые годы. Да, этому чудовищу довелось помотаться по свету.
– У него кровь течет, – тихо и тревожно проговорил Дэви Рэй.
Половинку батончика «Зеро» он держал в кулаке, опустив руку вниз. Аппетит у него, как видно, совершенно пропал.
– Ну и что с того? Иначе он бы и голову к вам не повернул, такая ленивая и тупая скотина. В его здоровенной башке мозгов всего-то с грецкий орех, уж я-то знаю.
– А откуда он вообще взялся? – спросил я. – Я хочу сказать… кто поймал его первый?
– А, это было давным-давно. Тот придурок в краю Каджунов что-то болтал мне, да я позабыл. Вроде бы его поймал какой-то профессор то ли в джунглях Амазонки, то ли в Бельгийском Конго, точно не помню. Короче говоря, на каком-то труднодоступном плато, где никто ни до профессора, ни после него так и не бывал. А звали его… то ли профессор Чандлер, то ли Калландер… нет, не так…
Хозяин балаганчика щелкнул пальцами:
– Профессор Челленджер! Он-то и поймал эту зверюгу и привез к нам. Это три… тре…
– Трицератопс! – выпалил я.
Я-то знал названия динозавров, мне не нужно было объяснять.
– Точно, тре… цераптопс, – кивнул в знак согласия мистер Вежливое Обращение. – Так его и зовут.
– А зачем ему отпилили рога? – спросил Джонни.
Джонни, как видно, тоже опознал породу зверя и, встав рядом со мной, даже отважился взяться рукой за железную перекладину.
– Кто отпилил динозавру рога, мистер?
– Я и отпилил, надо думать. А что оставалось делать? Посмотрели бы вы на них прежде! Рога у него были как копья: он протыкал ими не только стенки трейлера, но даже листовой металл. Моя цепная пила изломалась на мелкие кусочки, пока я отпилил рога до половины, пришлось остальное рубить топором, будь оно все неладно. А ему хоть бы что – лежит себе на боку и в ус не дует, только жрет да гадит.
Мистер Вежливое Обращение пнул ногой половинку недозрелого арбуза, которую динозавр вывернул из жидкой грязи.
– Можете себе представить, какая прорва денег у меня уходит, чтобы это чудовище могло лакомиться фруктами круглый год? Я никогда не прощу себе, что выкинул на ветер эти семь сотен так глупо!
Дэви Рэй подошел к решетке и остановился рядом с Джонни.
– Он ест только фрукты? – спросил он хозяина.
– Нет, эта прорва жрет все, что угодно, только давай! Когда ярмарочный сезон заканчивается, я кормлю его всякими отбросами и древесной корой. – Мистер Вежливое Обращение ухмыльнулся. – Но от фруктов запах становится чуть получше.
Маленькие черные глазки трицератопса медленно закрылись и снова открылись. Его массивная голова покачивалась из стороны в сторону, словно в поисках какой-то мысли. В загоне ему едва хватало места, чтобы развернуться. Глубоко и печально вздохнув, зверь облегчился прямо в жижу под ногами, после чего замер, уставившись в пустоту, только струйки крови медленно стекали по его шкуре.
– Здесь у него ужасно тесно! – заметил Дэви Рэй. – Я хочу спросить: вы когда-нибудь выпускаете его наружу, погулять?
– Черт, вот умник! Конечно нет! Как после этого я смог бы загнать его обратно?
Хозяин перевесился через железную ограду, которая доходила ему до пояса, когда он стоял на своем деревянном возвышении.
– Эй ты, говноед! – крикнул он трицератопсу. – Почему бы тебе не сделать хоть что-нибудь, чтобы отработать свою чертову жратву? Сколько времени я потратил, чтобы научить тебя удерживать мяч на носу или прыгать сквозь обруч? Все надеялся обучить тебя каким-нибудь трюкам! Только и знаешь, глупый ленивец, что сидеть в дерьме и ничего не делать!
Лицо мистера Вежливое Обращение исказилось, злоба сделала его еще уродливее.
– Эй, я ведь с тобой говорю!
Он ударил трицератопса по спине утыканной гвоздями битой, потом еще раз. Из ран потекла кровь. Влажные глаза животного закрылись в безмолвном страдании. Мистер Вежливое Обращение взмахнул битой для нового удара, его стиснутые зубы хищно оскалились.
– Перестаньте его бить, мистер! – крикнул Дэви Рэй.
Решительный голос Дэви звякнул сталью.
Бита замерла в верхней точке.
– Что ты сказал, парень?
– Я сказал, перестаньте его бить, – повторил Дэви. – Пожалуйста. Зачем такая жестокость?
– А затем, – ответил мистер Вежливое Обращение. – Может быть, это и жестоко, но доставляет мне удовольствие. К тому же он просто не понимает другого обращения.
И хозяин балаганчика ударил зверя в третий раз, изо всех сил.
Я увидел, как сжалась рука Дэви, раздавив остатки батончика.
– С меня хватит, – сказал Джонни.
Развернувшись, он направился мимо нас прочь от загона, к выходу из трейлера.
– Давай, Дэви Рэй, пойдем, нам пора, – сказал я своему приятелю.
– Его нельзя бить, – повторил Дэви Рэй. – Это несправедливо.
Мистер Вежливое Обращение вырвал биту из шкуры животного и повернулся к нам. С гвоздей стекали капли крови.
– Такого редкого зверя, как этот динозавр, нельзя держать в клетке в куче дерьма.
– Мне кажется, парень, ты уже насмотрелся на свои пятьдесят центов, – проговорил хозяин балагана.
Его голос звучал устало, на лбу блестели капли пота. Похоже, бить трицератопса бейсбольной битой было нелегко: ведь каждый раз, когда гвозди втыкались в шкуру, приходилось с усилием выдирать их обратно. Поработав битой, хозяин, как видно, дал выход своей злобе и немного остыл.
– Давайте, деревенщина, пора вам двигать домой, – сказал он.
Но Дэви Рэя не так-то просто было унять. Его глаза напомнили мне пару горящих углей.
– Послушайте, мистер, вы хоть понимаете,что оказалось у вас в руках?
– Понимаю. Ходячий мешок с дерьмом. Хочешь купить его у меня? Черт, я уступлю его тебе со скидкой. Пусть твой папаша принесет мне пять сотен долларов, и я выгружу его у вас на дворе. А там делай с ним что хочешь: можешь даже брать его с собой в кроватку.
Однако Дэви Рэй не внял его призыву.
– Его нельзя бить, – упрямо повторял он. – Это жестоко и несправедливо. Нельзя ненавидеть кого-то только за то, что он живой.
– Да что ты вообще можешь знать? – фыркнул мистер Вежливое Обращение. – Такой сопляк, как ты, еще ничего не знает о жизни! Поживи еще хотя бы лет двадцать и нахлебайся с мое этого вонючего мира, а потом приходи ко мне и учи, что хорошо, а что плохо!
Далее Дэви Рэй сделал нечто странное. Он бросил остатки своего батончика за ограду загона, прямо в грязь, под самую носатую морду трицератопса. Сласть упала в отвратительную жижу с легким хлопком:плоп. Трицератопс даже не сдвинулся с места, плотно закрыв глаза тяжелыми веками.
– Эй, ты! Не смей ничего бросать за загородку! Вам всем пора выметаться – представление окончено!
Я заторопился к выходу.
Услышав за собой хлюпающий звук, я обернулся и увидел, как трицератопс, опустив морду, сгреб лакомство вместе с жидкой грязью, работая своей пастью, как живой бульдозер. Сделав несколько жевательных движений, зверь запрокинул голову, позволив навозной жиже стечь в желудок.
– Давайте выметайтесь! – снова подал голос мистер Вежливое Обращение. – Я закрываюсь.
Трейлер затрясся. Трицератопс снова поднимался на лапы, словно древний болотный дуб. Могу поклясться, что на моих глазах он высунул изо рта, заляпанного комками грязи, здоровенный язык цвета ржавчины и размерами не меньше обеденной тарелки и облизнул остатки угощения. Потом, повернув голову с обрубками рогов в сторону Дэви Рэя, трицератопс неуклюже двинулся вперед.
Он напоминал танк, набиравший ход. Перед самой железной загородкой зверь наклонил голову, и его плотная костяная масса врезалась в железо с грохотом, напоминавшим усиленный во много раз треск столкнувшихся футбольных шлемов. Затем, отступив назад на три шага, трицератопс возбужденно фыркнул и снова ударил головой в железные прутья.
– Эй, эй! Что еще за шутки! – заорал вне себя от ярости мистер Вежливое Обращение.
Трицератопс снова бросился вперед, скользя лапами в жидкой грязи. Его неимоверная сила внушала благоговейный ужас, под слоновьей кожей перекатывались бугры здоровенных мышц, от содрогания которых в страхе разлетались мухи. Железные прутья загородки, заскрипев, прогнулись вперед, болты начали со скрежетом вылетать из своих гнезд.
– Прекрати биться, сволочь паршивая! Прекрати сейчас же!
Мистер Вежливое Обращение принялся изо всех сил колотить трицератопса битой, и во все стороны полетели брызги крови. Но зверь, не обращая никакого внимания на удары, вновь отступал назад и с неумолимой настойчивостью бросался на загородку; насколько я понимал, он хотел вырваться наружу и уйти вместе с Дэви Рэем.
– Сволочь, сукин сын! Старый поганый идиот! – орал вне себя от ярости владелец фургона.
Бейсбольная бита раз за разом поднималась и обрушивалась вниз. С глазами дикими от ярости, хозяин оглянулся на нас:
– Выметайтесь сейчас же! Это вы его довели!
Схватив Дэви Рэя за плечо, я рывком выдернул его за занавес. Мы вместе сбежали вниз по лесенке, слыша, как скрипят болты, не выдерживая напора огромной туши. Трейлер раскачивался подобно чертовой колыбели – я понял, что трицератопс впал в ярость. Выбравшись наконец из трейлера, мы увидели Джонни, стоявшего с подветренной стороны, и Бена, который, спрятав лицо в ладонях, сидел на перевернутом ящике из-под прохладительных напитков.
– Он пытается вырваться на свободу, – сказал Дэви Рэй, и мы обратили взоры к трейлеру, который продолжал трястись, дребезжать и раскачиваться. – Видел, что творится?
– Да, – ответил я. – Трицератопс разошелся не на шутку.
– Бьюсь об заклад, что раньше он никогда не пробовал карамельных батончиков, – объяснил мне Дэви. – Ни разу за всю свою жизнь. «Зеро» понравился ему точно так же, как нравится мне, вот в чем дело. Господи, да у нас дома целая коробка этих батончиков – вот где ему было бы раздолье!
Не до конца уверенный в том, что именно восхитительный вкус карамельных батончиков оказался виной случившемуся, я все-таки ответил:
– Да, точно.
Мало-помалу трейлер перестал ходить ходуном. Через несколько минут сам мистер Вежливое Обращение появился на ступеньках своего заведения. Его одежда и лицо были забрызганы каплями грязи и жидкого помета. Мы с Дэви затряслись, пытаясь сдержать смех. Мистер Вежливое Обращение задернул занавес, закрыл дверь и навесил на нее замок с цепью, который запер на ключ. Потом, обернувшись, заметил нас и немедленно взорвался:
– Я, кажется, сказал, чтобы вы убирались отсюда! Валите, пока я вам не…
– Где вы его нашли? – словно бы со стороны услышал я собственный голос, поскольку мое сознание было слишком потрясено увиденным, чтобы продолжать работать.
– Я купил его за семьсот долларов наличными. Тогдашний владелец этого зверя возил его по Луизиане, я встретил его в краю Каджунов[27]. Перед этим его показывал публике один техасец, а еще раньше таскал по ярмаркам парень из Монтаны. Это, как я понимаю, происходило еще в двадцатые годы. Да, этому чудовищу довелось помотаться по свету.
– У него кровь течет, – тихо и тревожно проговорил Дэви Рэй.
Половинку батончика «Зеро» он держал в кулаке, опустив руку вниз. Аппетит у него, как видно, совершенно пропал.
– Ну и что с того? Иначе он бы и голову к вам не повернул, такая ленивая и тупая скотина. В его здоровенной башке мозгов всего-то с грецкий орех, уж я-то знаю.
– А откуда он вообще взялся? – спросил я. – Я хочу сказать… кто поймал его первый?
– А, это было давным-давно. Тот придурок в краю Каджунов что-то болтал мне, да я позабыл. Вроде бы его поймал какой-то профессор то ли в джунглях Амазонки, то ли в Бельгийском Конго, точно не помню. Короче говоря, на каком-то труднодоступном плато, где никто ни до профессора, ни после него так и не бывал. А звали его… то ли профессор Чандлер, то ли Калландер… нет, не так…
Хозяин балаганчика щелкнул пальцами:
– Профессор Челленджер! Он-то и поймал эту зверюгу и привез к нам. Это три… тре…
– Трицератопс! – выпалил я.
Я-то знал названия динозавров, мне не нужно было объяснять.
– Точно, тре… цераптопс, – кивнул в знак согласия мистер Вежливое Обращение. – Так его и зовут.
– А зачем ему отпилили рога? – спросил Джонни.
Джонни, как видно, тоже опознал породу зверя и, встав рядом со мной, даже отважился взяться рукой за железную перекладину.
– Кто отпилил динозавру рога, мистер?
– Я и отпилил, надо думать. А что оставалось делать? Посмотрели бы вы на них прежде! Рога у него были как копья: он протыкал ими не только стенки трейлера, но даже листовой металл. Моя цепная пила изломалась на мелкие кусочки, пока я отпилил рога до половины, пришлось остальное рубить топором, будь оно все неладно. А ему хоть бы что – лежит себе на боку и в ус не дует, только жрет да гадит.
Мистер Вежливое Обращение пнул ногой половинку недозрелого арбуза, которую динозавр вывернул из жидкой грязи.
– Можете себе представить, какая прорва денег у меня уходит, чтобы это чудовище могло лакомиться фруктами круглый год? Я никогда не прощу себе, что выкинул на ветер эти семь сотен так глупо!
Дэви Рэй подошел к решетке и остановился рядом с Джонни.
– Он ест только фрукты? – спросил он хозяина.
– Нет, эта прорва жрет все, что угодно, только давай! Когда ярмарочный сезон заканчивается, я кормлю его всякими отбросами и древесной корой. – Мистер Вежливое Обращение ухмыльнулся. – Но от фруктов запах становится чуть получше.
Маленькие черные глазки трицератопса медленно закрылись и снова открылись. Его массивная голова покачивалась из стороны в сторону, словно в поисках какой-то мысли. В загоне ему едва хватало места, чтобы развернуться. Глубоко и печально вздохнув, зверь облегчился прямо в жижу под ногами, после чего замер, уставившись в пустоту, только струйки крови медленно стекали по его шкуре.
– Здесь у него ужасно тесно! – заметил Дэви Рэй. – Я хочу спросить: вы когда-нибудь выпускаете его наружу, погулять?
– Черт, вот умник! Конечно нет! Как после этого я смог бы загнать его обратно?
Хозяин перевесился через железную ограду, которая доходила ему до пояса, когда он стоял на своем деревянном возвышении.
– Эй ты, говноед! – крикнул он трицератопсу. – Почему бы тебе не сделать хоть что-нибудь, чтобы отработать свою чертову жратву? Сколько времени я потратил, чтобы научить тебя удерживать мяч на носу или прыгать сквозь обруч? Все надеялся обучить тебя каким-нибудь трюкам! Только и знаешь, глупый ленивец, что сидеть в дерьме и ничего не делать!
Лицо мистера Вежливое Обращение исказилось, злоба сделала его еще уродливее.
– Эй, я ведь с тобой говорю!
Он ударил трицератопса по спине утыканной гвоздями битой, потом еще раз. Из ран потекла кровь. Влажные глаза животного закрылись в безмолвном страдании. Мистер Вежливое Обращение взмахнул битой для нового удара, его стиснутые зубы хищно оскалились.
– Перестаньте его бить, мистер! – крикнул Дэви Рэй.
Решительный голос Дэви звякнул сталью.
Бита замерла в верхней точке.
– Что ты сказал, парень?
– Я сказал, перестаньте его бить, – повторил Дэви. – Пожалуйста. Зачем такая жестокость?
– А затем, – ответил мистер Вежливое Обращение. – Может быть, это и жестоко, но доставляет мне удовольствие. К тому же он просто не понимает другого обращения.
И хозяин балаганчика ударил зверя в третий раз, изо всех сил.
Я увидел, как сжалась рука Дэви, раздавив остатки батончика.
– С меня хватит, – сказал Джонни.
Развернувшись, он направился мимо нас прочь от загона, к выходу из трейлера.
– Давай, Дэви Рэй, пойдем, нам пора, – сказал я своему приятелю.
– Его нельзя бить, – повторил Дэви Рэй. – Это несправедливо.
Мистер Вежливое Обращение вырвал биту из шкуры животного и повернулся к нам. С гвоздей стекали капли крови.
– Такого редкого зверя, как этот динозавр, нельзя держать в клетке в куче дерьма.
– Мне кажется, парень, ты уже насмотрелся на свои пятьдесят центов, – проговорил хозяин балагана.
Его голос звучал устало, на лбу блестели капли пота. Похоже, бить трицератопса бейсбольной битой было нелегко: ведь каждый раз, когда гвозди втыкались в шкуру, приходилось с усилием выдирать их обратно. Поработав битой, хозяин, как видно, дал выход своей злобе и немного остыл.
– Давайте, деревенщина, пора вам двигать домой, – сказал он.
Но Дэви Рэя не так-то просто было унять. Его глаза напомнили мне пару горящих углей.
– Послушайте, мистер, вы хоть понимаете,что оказалось у вас в руках?
– Понимаю. Ходячий мешок с дерьмом. Хочешь купить его у меня? Черт, я уступлю его тебе со скидкой. Пусть твой папаша принесет мне пять сотен долларов, и я выгружу его у вас на дворе. А там делай с ним что хочешь: можешь даже брать его с собой в кроватку.
Однако Дэви Рэй не внял его призыву.
– Его нельзя бить, – упрямо повторял он. – Это жестоко и несправедливо. Нельзя ненавидеть кого-то только за то, что он живой.
– Да что ты вообще можешь знать? – фыркнул мистер Вежливое Обращение. – Такой сопляк, как ты, еще ничего не знает о жизни! Поживи еще хотя бы лет двадцать и нахлебайся с мое этого вонючего мира, а потом приходи ко мне и учи, что хорошо, а что плохо!
Далее Дэви Рэй сделал нечто странное. Он бросил остатки своего батончика за ограду загона, прямо в грязь, под самую носатую морду трицератопса. Сласть упала в отвратительную жижу с легким хлопком:плоп. Трицератопс даже не сдвинулся с места, плотно закрыв глаза тяжелыми веками.
– Эй, ты! Не смей ничего бросать за загородку! Вам всем пора выметаться – представление окончено!
Я заторопился к выходу.
Услышав за собой хлюпающий звук, я обернулся и увидел, как трицератопс, опустив морду, сгреб лакомство вместе с жидкой грязью, работая своей пастью, как живой бульдозер. Сделав несколько жевательных движений, зверь запрокинул голову, позволив навозной жиже стечь в желудок.
– Давайте выметайтесь! – снова подал голос мистер Вежливое Обращение. – Я закрываюсь.
Трейлер затрясся. Трицератопс снова поднимался на лапы, словно древний болотный дуб. Могу поклясться, что на моих глазах он высунул изо рта, заляпанного комками грязи, здоровенный язык цвета ржавчины и размерами не меньше обеденной тарелки и облизнул остатки угощения. Потом, повернув голову с обрубками рогов в сторону Дэви Рэя, трицератопс неуклюже двинулся вперед.
Он напоминал танк, набиравший ход. Перед самой железной загородкой зверь наклонил голову, и его плотная костяная масса врезалась в железо с грохотом, напоминавшим усиленный во много раз треск столкнувшихся футбольных шлемов. Затем, отступив назад на три шага, трицератопс возбужденно фыркнул и снова ударил головой в железные прутья.
– Эй, эй! Что еще за шутки! – заорал вне себя от ярости мистер Вежливое Обращение.
Трицератопс снова бросился вперед, скользя лапами в жидкой грязи. Его неимоверная сила внушала благоговейный ужас, под слоновьей кожей перекатывались бугры здоровенных мышц, от содрогания которых в страхе разлетались мухи. Железные прутья загородки, заскрипев, прогнулись вперед, болты начали со скрежетом вылетать из своих гнезд.
– Прекрати биться, сволочь паршивая! Прекрати сейчас же!
Мистер Вежливое Обращение принялся изо всех сил колотить трицератопса битой, и во все стороны полетели брызги крови. Но зверь, не обращая никакого внимания на удары, вновь отступал назад и с неумолимой настойчивостью бросался на загородку; насколько я понимал, он хотел вырваться наружу и уйти вместе с Дэви Рэем.
– Сволочь, сукин сын! Старый поганый идиот! – орал вне себя от ярости владелец фургона.
Бейсбольная бита раз за разом поднималась и обрушивалась вниз. С глазами дикими от ярости, хозяин оглянулся на нас:
– Выметайтесь сейчас же! Это вы его довели!
Схватив Дэви Рэя за плечо, я рывком выдернул его за занавес. Мы вместе сбежали вниз по лесенке, слыша, как скрипят болты, не выдерживая напора огромной туши. Трейлер раскачивался подобно чертовой колыбели – я понял, что трицератопс впал в ярость. Выбравшись наконец из трейлера, мы увидели Джонни, стоявшего с подветренной стороны, и Бена, который, спрятав лицо в ладонях, сидел на перевернутом ящике из-под прохладительных напитков.
– Он пытается вырваться на свободу, – сказал Дэви Рэй, и мы обратили взоры к трейлеру, который продолжал трястись, дребезжать и раскачиваться. – Видел, что творится?
– Да, – ответил я. – Трицератопс разошелся не на шутку.
– Бьюсь об заклад, что раньше он никогда не пробовал карамельных батончиков, – объяснил мне Дэви. – Ни разу за всю свою жизнь. «Зеро» понравился ему точно так же, как нравится мне, вот в чем дело. Господи, да у нас дома целая коробка этих батончиков – вот где ему было бы раздолье!
Не до конца уверенный в том, что именно восхитительный вкус карамельных батончиков оказался виной случившемуся, я все-таки ответил:
– Да, точно.
Мало-помалу трейлер перестал ходить ходуном. Через несколько минут сам мистер Вежливое Обращение появился на ступеньках своего заведения. Его одежда и лицо были забрызганы каплями грязи и жидкого помета. Мы с Дэви затряслись, пытаясь сдержать смех. Мистер Вежливое Обращение задернул занавес, закрыл дверь и навесил на нее замок с цепью, который запер на ключ. Потом, обернувшись, заметил нас и немедленно взорвался:
– Я, кажется, сказал, чтобы вы убирались отсюда! Валите, пока я вам не…