Жизнь мальчишки
Часть 25 из 110 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что ж, тогда приступим.
Такими словами мистер Перри Доллар, парикмахер с Мерчантс-стрит, предварял каждую стрижку. Вы могли говорить или не говорить ему, какая именно стрижка вам нужна, все равно у него всегда выходило «немного снимем сверху и подровняем по бокам». Конечно, речь шла о нормальной, «настоящей» стрижке, а не о каких-то там изысках с укладкой, как в парикмахерских салонах. За доллар и пятьдесят центов вы получали полный набор услуг: обертывание шеи хрустящим полотенцем в голубую полоску, щелканье ножницами над ухом, треск машинки, ощущение горячей пены на затылке и прикосновение только что правленной на кожаном ремне бритвы в тех местах, где оставались тонкие короткие волоски, а за этим следовал щедрый душ из одной из волшебных бутылок с наклейками «Дикий корень», «Виталис» или «Брилкрим». Я говорю «волшебных бутылок», потому что, когда бы я ни пришел стричься к мистеру Доллару, в этих бутылках, хранившихся на полке над креслом для клиента, всегда было ровно половина жидкости и уровень ее никогда не уменьшался и не увеличивался ни на дюйм. По окончании стрижки – в данном случае уместнее было бы сказать «скальпирования» – мистер Доллар расстегивал английскую булавку и снимал с вашей шеи полотенце, после чего заботливо стряхивал умерщвленные волоски с ворота вашей рубашки специальной щеткой, по ощущениям сделанной из щетины со свиного рыла. После процедуры взрослые могли полакомиться из банки карамелью с арахисом, а ребята – выбрать себе леденец: лимонный, лаймовый, виноградный или вишневый.
– Жарковато сегодня, – сказал мистер Доллар, приподнимая папины волосы расческой и срезая их концы острыми ножницами.
– Это точно.
– Бывало и пожарче. Знавали мы и не такие денечки. В тысяча девятьсот тридцать шестом в этот день было сто три градуса по Фаренгейту.
– А в двадцать седьмом – все сто четыре! – подал голос мистер Оуэн Каткоут, пожилой человек, неизменно составлявший партию в шашки другому старику – мистеру Габриэлю «Джазисту» Джексону – в задней комнате парикмахерской, где висящий на потолке вентилятор немного разгонял воздух и было легче дышать.
Морщинистое лицо мистера Каткоута, сплошь покрытое коричневыми пигментными пятнами, напоминало карту какой-то неизвестной заграничной страны. У него были глаза-щелки и руки с длинными пальцами, спутанные седеющие волосы цвета соломы свисали прядями до самых плеч, что наверняка болезненно резало глаза мистеру Доллару. Мистер Джексон был старый негр с большим животом, серо-стальными волосами и небольшими, аккуратно подстриженными усами. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что чистил и чинил обувь. Люди приносили ее к нему в мастерскую, которая находилась позади парикмахерской мистера Доллара. Свое прозвище мистер Джексон получил за то, что мог, по словам моего отца, «выдуть из своего кларнета целую оперу со всеми шмелями и мухами». Кларнет мистера Джексона, хранившийся в черном футляре, всегда находился под рукой у своего хозяина.
– В июле будет еще жарче, – заметил мистер Джексон, задумчиво глядя на шашки. Протянув руку, он взял было шашку, потом опустил ее на место и снова задумался.
– Оуэн, ты опять решил устроить мне западню – загнать в безвыходное положение?
– Даже не мечтал об этом, мистер Джексон.
– Ладно, не пудри мне мозги, старый ты лис! – усмехнулся Джазист, наконец разглядев простую, но смертоносную ловушку, заготовленную для противника мистером Каткоутом. – Решил освежевать меня и зажарить на обед? Нет уж, зубы сломаешь; жестковат я, понятно?
Следующий ход позволил ему ненадолго выбраться из западни.
Мистер Доллар, невысокий коренастый человек, обладал лицом как у довольного бульдога. Его седые брови торчали во все стороны, как сорная трава, а волосы были подстрижены так коротко, что сквозь них виднелась желтоватая кожа. Он знал все и обо всех, ему можно было задать любой вопрос по истории Зефира и получить исчерпывающий ответ. В течение последних двадцати лет мистер Доллар был единственным парикмахером в Зефире, и ни одна городская сплетня не проходила мимо него. Он мог рассказать вам обо всем, что происходит в городе, если у вас находилось время посидеть и послушать. Кроме того, мистер Доллар был обладателем отличной коллекции зачитанных до дыр комиксов, журналов «Филд & стрим», «Спортс иллюстрейтед», а от Дэви Рэя я слышал, что в задней комнате специально для взрослых у мистера Доллара была припасена подборка таких изданий для мужчин, как «Стэг», «Конфиденшиал» и «Аргоси».
– Кори, – обратился ко мне мистер Доллар, продолжая кромсать волосы моего отца, – ты еще не познакомился с новым мальчиком?
– Нет, сэр.
Я понятия не имел, что в нашем городе появился какой-то новый мальчик.
– Вчера вместе с отцом они заходили ко мне подстричься. У парнишки отличные волосы, но этот его чуб – я об него чуть ножницы не затупил.
«Чик-чик-чик», –сказали ножницы.
– Они приехали на прошлой неделе.
– Это та новая семья, что сняла дом на углу Гринхоу и Шентак? – поинтересовался отец.
– Да, это они и есть. Их фамилия Керлисс. Приятные люди. У них у всех отличные волосы.
– А чем занимается этот мистер Керлисс?
– Коммивояжер, – ответил мистер Доллар. – Продает рубашки какой-то компании из Атланты. Его паренек на пару лет моложе, чем Кори. Я усадил его на «коня», и он даже не пошевелился.
«Конь» был вырезанной из дерева пегой золотогривой лошадью, взятой с какой-то обреченной на слом карусели; теперь «конь» был прикручен болтами к полу рядом с парикмахерским креслом. На «коне» стриглись только самые маленькие детишки, но иногда мне хотелось снова сесть на него верхом, засунуть ноги в стремена и сидеть долго-долго. То обстоятельство, что мальчик Керлиссов, девяти или десяти лет от роду, захотел сесть на лошадку, свидетельствовало о том, что он, по-видимому, маменькин сынок.
– Мистер Керлисс, похоже, приличный малый, – продолжал мистер Доллар, проходя ножницами вдоль отцовской головы. – Крепкий орешек, хотя и слишком тихий для коммивояжера.
– Понятно, – отозвался отец.
– Судя по тому, что рассказал этот Керлисс, ему с семьей пришлось немало поколесить по стране: он называл несколько городков, где ему довелось жить. Похоже, если ты подрядился коммивояжером, тебе придется ехать, куда бы тебя ни послала компания.
– Это не по мне, – отозвался отец, – я предпочитаю жить там, где пустил корни.
Мистер Доллар кивнул. Оставив Керлиссов, он стал перескакивать с одной темы на другую, словно человек, идущий сквозь высокую траву и видящий только на шаг вперед.
– Мне бы сюда этих парней-битлов, я бы из них сделал мужиков, а то патлатые, как бабы.
И тут брови мистера Доллара сошлись на переносице: новая тема пришла ему в голову.
– Коммунисты хвастаются, что вот-вот нас похоронят. Пока мы еще в силах, нужно их остановить, а то, глядишь, они и вправду до Америки доберутся. Наших парней шлют, чтобы прищемили им хвост, в этот, как его… туда, где растет этот чертов бамбук…
– Во Вьетнам? – предположил отец.
– Точно. Именно туда. Поубивают там этих комми, и нам больше не придется беспокоиться.
Ножницы мистера Доллара щелкали с пугающей скоростью. Новая мысль зародилась где-то между его ушами.
– Том, Джей-Ти так и не узнал, что за парень утонул в озере Саксон?
Я взглянул отцу в лицо. На нем ничего не отразилось, но я-то знал, насколько его самого мучает этот вопрос.
– Нет, Перри. Ничего он не узнал.
– Думаю, это был агент ФБР, – предположил Джазист. – Выискивал в нашей округе подпольные самогоноварни. Наверно, Блэйлоки его и пристукнули. Точно, они.
– Мистер Скалли тоже так думает, – вставил отец.
– Да, с Блэйлоками лучше не связываться, – заметил мистер Доллар. Включив машинку для стрижки волос, он принялся подправлять отцу виски. – Это не первый человек, которого они убили.
– Откуда вы знаете?
– Сим Сирс обычно берет виски у младшего из братьев, у Донни. И… э-э-э… – Мистер Доллар покосился на меня. – Так того и гляди и до школы дойдет?
– Нет, все в порядке, – отозвался отец. – Говорите.
– Это мне Сим сказал: похоже, за них взялись всерьез. Донни Блэйлок давно снабжает Сима самогонкой. Так вот, однажды Сим с Донни напились в лесу до чертиков – в ту ночь, когда упал метеорит, – и Донни много всякого наболтал Симу.
– Наболтал? – насторожился отец. – Что он ему наболтал?
– Донни хвалился, что однажды убил человека, – ответил мистер Доллар. – Он не сказал ему когда, кого и за что. Просто взял да и ляпнул, что убил человека и очень этим доволен.
– А Джей-Ти знает?
– Ничего шериф не знает. Наверняка и не слыхал об этом. Я тоже не собираюсь ему ничего рассказывать – просто не хочу, чтобы Джея-Ти пристукнули, как котенка. Ты, Том, сам когда-нибудь видел Блэйлока Большое Дуло?
– Нет.
– Большое Дуло здоровый, как лось, и злой, как дьявол. Если я расскажу Джею-Ти то, что наболтал мне Сим, шерифу придется отправиться в лес, чтобы разыскать Блэйлоков. И если ему удастся найти их гнездо, в чем я сильно сомневаюсь, то эти безжалостные ублюдки подвесят его за пятки и перережут ему горло, словно… – Мистер Доллар снова оглянулся на меня.
Я сидел, уткнувшись в комикс о Человеке-Ястребе, а на самом деле весь обратился в слух.
– Сдается мне, что тогда нашему шерифу придет конец, – закончил мистер Доллар.
– Почему Блэйлоки чувствуют себя хозяевами всего нашего округа и творят что хотят? – воскликнул отец. – Если они убили человека, то должны понести за это наказание!
– Точно, когда-нибудь они заплатят за это, – кивнул мистер Доллар, снова взяв в руки ножницы. – Кстати говоря, Большое Дуло как-то раз заглядывал к нам. Точно, это было в прошлом ноябре. Он тогда привез пару ботинок, чтобы поставить на них новые подметки. Помнишь, как он заявился, Джазист?
– Само собой. Хорошие у него ботинки, дорогие. Я здорово перетрусил, пока с ними работал, – боялся поцарапать кожу.
– Знаешь, что сказал Блэйлок, когда расплачивался за свои ботинки? – спросил мистер Доллар моего отца. – Он сказал, что эти ботинки у него давильные: если он на кого этим башмаком наступит – тот больше не поднимется. Не стоит, мол, попадаться ему на дороге и вмешиваться в его дела. Поэтому дураков нет: никто за этими Блэйлоками в лес не пойдет, кому захочется рисковать своей шкурой?
– Думаю, это самое и случилось с парнем, который теперь лежит на дне озера Саксон, – подал голос Джазист. – Сунул нос в бизнес Блэйлоков и получил свое.
Джазист сказал«биднес».
– Лично мне нет дела до того, что они гонят самогон и торгуют им со своего грузовичка, – продолжал мистер Доллар. – Мне от этого нет никакого вреда. Плевать мне на то, что они контролируют тотализатор на автомобильных гонках, потому что я никогда не играл на деньги. Меня не волнует, что они вытворяют с девками из заведения Грейс Стаффорд, потому что я семейный человек.
– Стойте-стойте, – вдруг насторожился отец. – Что вы там говорили по поводу Грейс Стаффорд?
– А то, что в своем борделе она не хозяйка. Она там вроде управляющей, ничего больше. На самом деле настоящие хозяева этого злачного местечка – Блэйлоки. Все там принадлежит им, вплоть до последней папильотки.
Отец тихо хмыкнул:
– Я об этом ничего не знал.
– Разумеется, откуда тебе знать! – Мистер Доллар намазал немного пены на затылок и шею отца и приготовил опасную бритву, чтобы сбрить остатки волос. – Все в точности так: Блэйлоки загребают там большие деньги. Парни с авиабазы там все время торчат – Большое Дуло с сыновьями на них уже, наверно, состояние сколотили.
Твердой рукой мистер Доллар принялся брить шею моего отца.
– Думаю, что Блэйлоки не по зубам Джею-Ти, слишком твердый орешек. Для того чтобы упрятать их в тюрьму, нужен кто-нибудь вроде Эдгара Гувера.
– Уайатт Эрп с ними бы разобрался, – вдруг подал голос мистер Каткоут. – Если бы был еще жив, само собой.
– Судя по твоим рассказам, Оуэн, Эрп был мастак по этой части. – Мистер Доллар снова взглянул на меня, очевидно уже заметив, что я держу ушки на макушке, потом снова повернулся к старику Каткоуту. – Послушай, Оуэн! Сдается мне, Кори еще не слыхал о том, что случилось между тобой и Уайаттом Эрпом. – И мистер Доллар заговорщицки мне подмигнул. – Может, расскажешь ему эту знаменитую историю?
Несколько секунд мистер Каткоут сидел молча, внимательно разглядывая доску с шашками. Хотя настала его очередь делать ход, ни одной шашки он так и не передвинул.
– Нет уж, – наконец подал он голос. – Что было, то быльем поросло, не стоит ворошить прошлое.
– Да что ты, Оуэн! Расскажи парнишке. – Парикмахер повернулся ко мне. – Тебе же, небось, хочется услышать эту историю, верно, Кори?
Прежде чем я успел ответить «да» или «нет», мистер Доллар уже продолжал:
– Видишь, Оуэн? Он до смерти хочет услышать!
– Давно это было, – тихо отозвался мистер Каткоут.
Такими словами мистер Перри Доллар, парикмахер с Мерчантс-стрит, предварял каждую стрижку. Вы могли говорить или не говорить ему, какая именно стрижка вам нужна, все равно у него всегда выходило «немного снимем сверху и подровняем по бокам». Конечно, речь шла о нормальной, «настоящей» стрижке, а не о каких-то там изысках с укладкой, как в парикмахерских салонах. За доллар и пятьдесят центов вы получали полный набор услуг: обертывание шеи хрустящим полотенцем в голубую полоску, щелканье ножницами над ухом, треск машинки, ощущение горячей пены на затылке и прикосновение только что правленной на кожаном ремне бритвы в тех местах, где оставались тонкие короткие волоски, а за этим следовал щедрый душ из одной из волшебных бутылок с наклейками «Дикий корень», «Виталис» или «Брилкрим». Я говорю «волшебных бутылок», потому что, когда бы я ни пришел стричься к мистеру Доллару, в этих бутылках, хранившихся на полке над креслом для клиента, всегда было ровно половина жидкости и уровень ее никогда не уменьшался и не увеличивался ни на дюйм. По окончании стрижки – в данном случае уместнее было бы сказать «скальпирования» – мистер Доллар расстегивал английскую булавку и снимал с вашей шеи полотенце, после чего заботливо стряхивал умерщвленные волоски с ворота вашей рубашки специальной щеткой, по ощущениям сделанной из щетины со свиного рыла. После процедуры взрослые могли полакомиться из банки карамелью с арахисом, а ребята – выбрать себе леденец: лимонный, лаймовый, виноградный или вишневый.
– Жарковато сегодня, – сказал мистер Доллар, приподнимая папины волосы расческой и срезая их концы острыми ножницами.
– Это точно.
– Бывало и пожарче. Знавали мы и не такие денечки. В тысяча девятьсот тридцать шестом в этот день было сто три градуса по Фаренгейту.
– А в двадцать седьмом – все сто четыре! – подал голос мистер Оуэн Каткоут, пожилой человек, неизменно составлявший партию в шашки другому старику – мистеру Габриэлю «Джазисту» Джексону – в задней комнате парикмахерской, где висящий на потолке вентилятор немного разгонял воздух и было легче дышать.
Морщинистое лицо мистера Каткоута, сплошь покрытое коричневыми пигментными пятнами, напоминало карту какой-то неизвестной заграничной страны. У него были глаза-щелки и руки с длинными пальцами, спутанные седеющие волосы цвета соломы свисали прядями до самых плеч, что наверняка болезненно резало глаза мистеру Доллару. Мистер Джексон был старый негр с большим животом, серо-стальными волосами и небольшими, аккуратно подстриженными усами. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что чистил и чинил обувь. Люди приносили ее к нему в мастерскую, которая находилась позади парикмахерской мистера Доллара. Свое прозвище мистер Джексон получил за то, что мог, по словам моего отца, «выдуть из своего кларнета целую оперу со всеми шмелями и мухами». Кларнет мистера Джексона, хранившийся в черном футляре, всегда находился под рукой у своего хозяина.
– В июле будет еще жарче, – заметил мистер Джексон, задумчиво глядя на шашки. Протянув руку, он взял было шашку, потом опустил ее на место и снова задумался.
– Оуэн, ты опять решил устроить мне западню – загнать в безвыходное положение?
– Даже не мечтал об этом, мистер Джексон.
– Ладно, не пудри мне мозги, старый ты лис! – усмехнулся Джазист, наконец разглядев простую, но смертоносную ловушку, заготовленную для противника мистером Каткоутом. – Решил освежевать меня и зажарить на обед? Нет уж, зубы сломаешь; жестковат я, понятно?
Следующий ход позволил ему ненадолго выбраться из западни.
Мистер Доллар, невысокий коренастый человек, обладал лицом как у довольного бульдога. Его седые брови торчали во все стороны, как сорная трава, а волосы были подстрижены так коротко, что сквозь них виднелась желтоватая кожа. Он знал все и обо всех, ему можно было задать любой вопрос по истории Зефира и получить исчерпывающий ответ. В течение последних двадцати лет мистер Доллар был единственным парикмахером в Зефире, и ни одна городская сплетня не проходила мимо него. Он мог рассказать вам обо всем, что происходит в городе, если у вас находилось время посидеть и послушать. Кроме того, мистер Доллар был обладателем отличной коллекции зачитанных до дыр комиксов, журналов «Филд & стрим», «Спортс иллюстрейтед», а от Дэви Рэя я слышал, что в задней комнате специально для взрослых у мистера Доллара была припасена подборка таких изданий для мужчин, как «Стэг», «Конфиденшиал» и «Аргоси».
– Кори, – обратился ко мне мистер Доллар, продолжая кромсать волосы моего отца, – ты еще не познакомился с новым мальчиком?
– Нет, сэр.
Я понятия не имел, что в нашем городе появился какой-то новый мальчик.
– Вчера вместе с отцом они заходили ко мне подстричься. У парнишки отличные волосы, но этот его чуб – я об него чуть ножницы не затупил.
«Чик-чик-чик», –сказали ножницы.
– Они приехали на прошлой неделе.
– Это та новая семья, что сняла дом на углу Гринхоу и Шентак? – поинтересовался отец.
– Да, это они и есть. Их фамилия Керлисс. Приятные люди. У них у всех отличные волосы.
– А чем занимается этот мистер Керлисс?
– Коммивояжер, – ответил мистер Доллар. – Продает рубашки какой-то компании из Атланты. Его паренек на пару лет моложе, чем Кори. Я усадил его на «коня», и он даже не пошевелился.
«Конь» был вырезанной из дерева пегой золотогривой лошадью, взятой с какой-то обреченной на слом карусели; теперь «конь» был прикручен болтами к полу рядом с парикмахерским креслом. На «коне» стриглись только самые маленькие детишки, но иногда мне хотелось снова сесть на него верхом, засунуть ноги в стремена и сидеть долго-долго. То обстоятельство, что мальчик Керлиссов, девяти или десяти лет от роду, захотел сесть на лошадку, свидетельствовало о том, что он, по-видимому, маменькин сынок.
– Мистер Керлисс, похоже, приличный малый, – продолжал мистер Доллар, проходя ножницами вдоль отцовской головы. – Крепкий орешек, хотя и слишком тихий для коммивояжера.
– Понятно, – отозвался отец.
– Судя по тому, что рассказал этот Керлисс, ему с семьей пришлось немало поколесить по стране: он называл несколько городков, где ему довелось жить. Похоже, если ты подрядился коммивояжером, тебе придется ехать, куда бы тебя ни послала компания.
– Это не по мне, – отозвался отец, – я предпочитаю жить там, где пустил корни.
Мистер Доллар кивнул. Оставив Керлиссов, он стал перескакивать с одной темы на другую, словно человек, идущий сквозь высокую траву и видящий только на шаг вперед.
– Мне бы сюда этих парней-битлов, я бы из них сделал мужиков, а то патлатые, как бабы.
И тут брови мистера Доллара сошлись на переносице: новая тема пришла ему в голову.
– Коммунисты хвастаются, что вот-вот нас похоронят. Пока мы еще в силах, нужно их остановить, а то, глядишь, они и вправду до Америки доберутся. Наших парней шлют, чтобы прищемили им хвост, в этот, как его… туда, где растет этот чертов бамбук…
– Во Вьетнам? – предположил отец.
– Точно. Именно туда. Поубивают там этих комми, и нам больше не придется беспокоиться.
Ножницы мистера Доллара щелкали с пугающей скоростью. Новая мысль зародилась где-то между его ушами.
– Том, Джей-Ти так и не узнал, что за парень утонул в озере Саксон?
Я взглянул отцу в лицо. На нем ничего не отразилось, но я-то знал, насколько его самого мучает этот вопрос.
– Нет, Перри. Ничего он не узнал.
– Думаю, это был агент ФБР, – предположил Джазист. – Выискивал в нашей округе подпольные самогоноварни. Наверно, Блэйлоки его и пристукнули. Точно, они.
– Мистер Скалли тоже так думает, – вставил отец.
– Да, с Блэйлоками лучше не связываться, – заметил мистер Доллар. Включив машинку для стрижки волос, он принялся подправлять отцу виски. – Это не первый человек, которого они убили.
– Откуда вы знаете?
– Сим Сирс обычно берет виски у младшего из братьев, у Донни. И… э-э-э… – Мистер Доллар покосился на меня. – Так того и гляди и до школы дойдет?
– Нет, все в порядке, – отозвался отец. – Говорите.
– Это мне Сим сказал: похоже, за них взялись всерьез. Донни Блэйлок давно снабжает Сима самогонкой. Так вот, однажды Сим с Донни напились в лесу до чертиков – в ту ночь, когда упал метеорит, – и Донни много всякого наболтал Симу.
– Наболтал? – насторожился отец. – Что он ему наболтал?
– Донни хвалился, что однажды убил человека, – ответил мистер Доллар. – Он не сказал ему когда, кого и за что. Просто взял да и ляпнул, что убил человека и очень этим доволен.
– А Джей-Ти знает?
– Ничего шериф не знает. Наверняка и не слыхал об этом. Я тоже не собираюсь ему ничего рассказывать – просто не хочу, чтобы Джея-Ти пристукнули, как котенка. Ты, Том, сам когда-нибудь видел Блэйлока Большое Дуло?
– Нет.
– Большое Дуло здоровый, как лось, и злой, как дьявол. Если я расскажу Джею-Ти то, что наболтал мне Сим, шерифу придется отправиться в лес, чтобы разыскать Блэйлоков. И если ему удастся найти их гнездо, в чем я сильно сомневаюсь, то эти безжалостные ублюдки подвесят его за пятки и перережут ему горло, словно… – Мистер Доллар снова оглянулся на меня.
Я сидел, уткнувшись в комикс о Человеке-Ястребе, а на самом деле весь обратился в слух.
– Сдается мне, что тогда нашему шерифу придет конец, – закончил мистер Доллар.
– Почему Блэйлоки чувствуют себя хозяевами всего нашего округа и творят что хотят? – воскликнул отец. – Если они убили человека, то должны понести за это наказание!
– Точно, когда-нибудь они заплатят за это, – кивнул мистер Доллар, снова взяв в руки ножницы. – Кстати говоря, Большое Дуло как-то раз заглядывал к нам. Точно, это было в прошлом ноябре. Он тогда привез пару ботинок, чтобы поставить на них новые подметки. Помнишь, как он заявился, Джазист?
– Само собой. Хорошие у него ботинки, дорогие. Я здорово перетрусил, пока с ними работал, – боялся поцарапать кожу.
– Знаешь, что сказал Блэйлок, когда расплачивался за свои ботинки? – спросил мистер Доллар моего отца. – Он сказал, что эти ботинки у него давильные: если он на кого этим башмаком наступит – тот больше не поднимется. Не стоит, мол, попадаться ему на дороге и вмешиваться в его дела. Поэтому дураков нет: никто за этими Блэйлоками в лес не пойдет, кому захочется рисковать своей шкурой?
– Думаю, это самое и случилось с парнем, который теперь лежит на дне озера Саксон, – подал голос Джазист. – Сунул нос в бизнес Блэйлоков и получил свое.
Джазист сказал«биднес».
– Лично мне нет дела до того, что они гонят самогон и торгуют им со своего грузовичка, – продолжал мистер Доллар. – Мне от этого нет никакого вреда. Плевать мне на то, что они контролируют тотализатор на автомобильных гонках, потому что я никогда не играл на деньги. Меня не волнует, что они вытворяют с девками из заведения Грейс Стаффорд, потому что я семейный человек.
– Стойте-стойте, – вдруг насторожился отец. – Что вы там говорили по поводу Грейс Стаффорд?
– А то, что в своем борделе она не хозяйка. Она там вроде управляющей, ничего больше. На самом деле настоящие хозяева этого злачного местечка – Блэйлоки. Все там принадлежит им, вплоть до последней папильотки.
Отец тихо хмыкнул:
– Я об этом ничего не знал.
– Разумеется, откуда тебе знать! – Мистер Доллар намазал немного пены на затылок и шею отца и приготовил опасную бритву, чтобы сбрить остатки волос. – Все в точности так: Блэйлоки загребают там большие деньги. Парни с авиабазы там все время торчат – Большое Дуло с сыновьями на них уже, наверно, состояние сколотили.
Твердой рукой мистер Доллар принялся брить шею моего отца.
– Думаю, что Блэйлоки не по зубам Джею-Ти, слишком твердый орешек. Для того чтобы упрятать их в тюрьму, нужен кто-нибудь вроде Эдгара Гувера.
– Уайатт Эрп с ними бы разобрался, – вдруг подал голос мистер Каткоут. – Если бы был еще жив, само собой.
– Судя по твоим рассказам, Оуэн, Эрп был мастак по этой части. – Мистер Доллар снова взглянул на меня, очевидно уже заметив, что я держу ушки на макушке, потом снова повернулся к старику Каткоуту. – Послушай, Оуэн! Сдается мне, Кори еще не слыхал о том, что случилось между тобой и Уайаттом Эрпом. – И мистер Доллар заговорщицки мне подмигнул. – Может, расскажешь ему эту знаменитую историю?
Несколько секунд мистер Каткоут сидел молча, внимательно разглядывая доску с шашками. Хотя настала его очередь делать ход, ни одной шашки он так и не передвинул.
– Нет уж, – наконец подал он голос. – Что было, то быльем поросло, не стоит ворошить прошлое.
– Да что ты, Оуэн! Расскажи парнишке. – Парикмахер повернулся ко мне. – Тебе же, небось, хочется услышать эту историю, верно, Кори?
Прежде чем я успел ответить «да» или «нет», мистер Доллар уже продолжал:
– Видишь, Оуэн? Он до смерти хочет услышать!
– Давно это было, – тихо отозвался мистер Каткоут.