Жизнь и одни сутки

Глава Первая

«Ну что за раздолбай?» – подумал Саня Евлантьев, глядя на себя в зеркало.

Облик человека в зеркале говорил о его предрасположенности к невезению. Нет, своей внешностью Евлантьев был доволен, но вот невезуха, действительно, вцепилась в него мертвой хваткой.

Саня чувствовал себя австралийским ленивцем, которого много лет назад запрягли в упряжку вместо тягловой лошади и заставили везти тяжелую повозку неизвестно зачем и неизвестно куда.

Евлантьев любил только две вещи: отдых и длительный отдых. И если первое в России для обычного человека было явлением, хоть и призрачным, но все же существующим, то второе являлось квинтэссенцией легенд и бабушкиных сказок. Зато вещей, которые Саня не любил, было гораздо больше.

Это и маленькая зарплата, и постоянная нехватка денег, и отсутствие еды в холодильнике, и вечный дождь за окном, и дебилы в телевизоре, обсуждающие с утра до ночи Украину, и сосед сверху, который каждое утро занимается личной жизнью со своей дрелью, и теснота квартиры, и вечно садящийся аккумулятор телефона, и постоянная реклама в плейлисте, и даже тот факт, что каждое утро нужно идти на работу, хотя работа, в виде исключения, могла бы и сама прийти.

Много лет назад Конфуций изволил сказать: «Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты». Саню Евлантьева никто не понимал, никто не любил, да и сам он не испытывал к людям особой симпатии, поэтому все указывало на то, что он должен быть крайне несчастливым человеком. Однако к своим двадцати семи годам парень не чувствовал ни пустоты в сердце, ни разочарования, ни праведного возмущения. Трудясь с утра до ночи на работе, которая не приносила ему ничего кроме головной боли, он со временем начал относиться к своей жизни с философским безразличием. Сначала он очень старался, был активным, исполнительным и верил, что вот-вот все сложится, его заметят, он пойдет по карьерной лестнице, и настанет то время, когда он сможет вальяжно сидеть в кресле напротив собственного бассейна и попивать коктейль. Но попивал Саня максимум кофе в обеденный перерыв и то не всегда. Ведь на большее не хватало ни времени, ни денег. Серые будни офисных крыс текли день за днем, и со временем Евлантьев стал относиться к своей жизни с истинным мазохизмом. Эта постоянная нервотрепка и безденежье все чаще стали вызывать в нем не отчаяние, а безрадостную иронию.

Впрочем, Саня Евлантьев не стыдился своей бедности, ведь даже сам Дмитрий Медведев публично признался, что денег у него нет, и повелел держаться. А если уж денег нет у самого премьер-министра, то чего говорить о простом офисном работнике. И Саня держался, как только мог.

С понедельника по пятницу Евлантьев пахал менеджером в компании «БараноFF». Ну не пахал, конечно, а отбывал срок. Если бы баран-начальник платил работникам хотя бы десятую часть тех денег, которые он вбухивал в свои золотые «ролексы» и «бланкпайны», то Саня бы ни в чем не нуждался.

По воскресеньям приходилось таскать на складе тяжелые ящики с продуктами, и все для того, чтобы люди потом ели эту дрянь, набитую консервантами и прочей химией, но зато красиво завернутую.

В итоге лишь суббота имела честь быть выходным днем. Однако Саня настолько уматывался за неделю, что суббота, как правило, незаметно пролетала во сне.

Всего Евлантьев получал около пятидесяти тысяч в месяц. Сумма приемлемая для молодого человека, не обремененного женой, детьми и прожорливыми друзьями. И все же Саня хотел получать как минимум в два раза больше. Не из жадности, а просто потому, что иначе не выжить. Ведь эта скромная и тесная квартира в Люблино была куплена в ипотеку, а на автомобиль «ауди» пришлось взять кредит. Сложнее всего дело обстояло с ипотекой. Ипотека ведь валютная…

К тому же была Вера. Пожалуй, единственный человек, в отношении которого Саня хранил в своем сердце позитивные эмоции.

А ведь в юности Евлантьев не был дуралеем и лоботрясом, вроде остальных ребят. Он прилежно учился в школе, а потом закончил академию по направлению «менеджмент». Но врали учителя и преподаватели, говоря, что будущее за отличниками. Саня свято верил в это до окончания бакалавриата, но потом все почему-то перевернулось с ног на голову. Отличники пошли работать стажерами за три копейки. И это при лучшем раскладе, ведь самые невезучие, в итоге, оказались в сети «Макдональдс». И не в качестве пожирателей фастфуда, а в должности его изготовителей.

А те несмышлёные, но богато одетые ребята, кого учителя всю жизнь называли двоечниками, в результате стали крупными предпринимателями и бизнесменами. Многие так и вовсе преобразовались в государственных деятелей, в том числе сотрудников ФСБ, депутатов и судей. Выходит, не оценки влияли на судьбу человека, и не ум, и не способности, а что-то куда более приземленное и, говоря без намеков, материальное. Как же так, господа педагоги? Зачем вы нас обманывали?

Саня часто думал и задавал в пустоту эти вопросы, но так и не получал ответа. Высшее образование не пригодилось ему ни разу в жизни. Но в анкетах и резюме приходилось заполнять целую строку про вуз и специальность, тратить время на марание бумаги, которую все равно прочтут сквозь пальцы.

Закончив вуз, Саня несколько лет назад перебрался из родного Екатеринбурга в Москву, где и устроился сразу на три работы. Крутился, как мог. Днем работал администратором в консалтинговой кампании. Вечером по несколько часов заманивал клиентов в магазин одежды, работая консультантом. А по воскресеньям трудился грузчиком на складе.

Поначалу Саня арендовал комнату, потом снял квартирку в Люблино, а затем узнал, что хозяин хочет ее продать. К тому времени Евлантьев уже работал в солидной фирме «БараноFF» и получал 1500 долларов. Денег на свою квартиру, конечно, Сане не хватало, но он все же решился на ипотеку.

А потом началась банковская волокита. Она напоминала взаимоотношения с девушкой. Сначала непродолжительный конфетно-букетный период, когда тебя любят и улыбаются в глаза, потом первое охлаждение в отношениях, когда ты понимаешь, что все не так идеально, как казалось вначале, затем период ссор и скандалов, когда в тебя порой могут и кастрюлю швырнуть, ну и, наконец, заключительный этап, когда происходит взрыв и, к сожалению, взрыв не только в отношениях, но и в твоей замученной психике.

Саня был близок к последнему периоду. Ведь ипотеку он взял валютную (решил сэкономить на процентах). Сначала Сане хватало денег на оплату кредита и ипотеки, но в 2014 году долбанул кризис, и доллар подорожал в два раза, а зарплата осталась прежней, в рублях. И денег стало не хватать! Пошли просрочки. За кредит уже не раз начислялись пени, а про ипотеку лучше вообще не говорить. Быть может, если не произносить страшное слово «ипотека», то и его суть сама собой забудется? Но, к сожалению, у сотрудников банка была хорошая память.

Последние годы жизнь Сани превратилась в долговой ад и кутерьму из-за поиска денег. Евлантьев платил, как мог, но задолженность росла, и банк уже грозил судом и отъемом квартиры.

Ни дня не проходило без требовательного звонка в дверь. Коллекторы, судя по всему, прописались в коридоре перед дверью Евлантьева. Создавалось впечатление, что им попросту негде жить, вот они и просятся погреться. Уже ведь не май месяц, на улице прохладно. Сентябрь не отличался особой кровожадностью, но и бабье лето было совсем не бабьим.



⁂

В дверь позвонили. Саня мрачно усмехнулся. Ну, вот опять! Стоило лишь подумать, и опричники уже здесь. Мысли, что ли, читают?

Евлантьев сначала решил не открывать и, как обычно, включить на ноутбуке «Вопли Видоплясова», чтобы паразитам было не так уж грустно стоять в коридоре. Однако сегодня как раз была суббота, а по выходным Саню посещало хорошее настроение, а вместе с ним и тяга к общению. Поэтому Евлантьев решил поздороваться с гостями.

– Денег нет, но вы держитесь! – заорал Саня, подходя к двери.

Но вместо привычной ругани на лестничной клетке послышалось бормотание. Кажется, это были не коллекторы. Саня открыл дверь и увидел сухонькую старушку.

– Тетя Тамара, здрасьте! – радостно приветствовал Евлантьев.

Но бабушка не разделяла его оптимизма. Ее взгляд был сердит, а морщинистые пальцы сжаты в кулаки. Да и сам факт того, что бабка преодолела долгий путь в десять шагов от своей квартиры до двери Евлантьева, говорил о ее серьезном настрое.

– Это к тебе, поганец, вчера бандюки приходили? Всю ночь громыхали на лестнице!

Саня наморщил лоб, как бы вспоминая. Да, действительно, это к нему вчера вечером коллекторы приходили в составе четырех человек. Опять пытались выбить долги при помощи магии русского мата. Правда, это было не ночью, а вечером. Но для вековой бабки что ночь, что вечер – все одно, темно же.

– Нет, тетя Тамара, ну что вы! Это не ко мне, это к Игорю приходили, – доложил Саня, искренне улыбаясь. – Всю ночь долбил и сверлил, уродец!

– Да при чем тут сверлил! – прошамкала бабка. – Я голоса слышала! Слова ругательные!

– Так ему надоело одному сверлить. Вот он друга и позвал. Всю ночь потом сверлили вдвоем. Сначала один посверлит, потом другой. А затем Игорь что-то не то просверлил, и начал орать на весь дом.

– Вот сукин сын! – констатировала старушка. – А я ж из-за этого ирода всю ночь уснуть не могла. Только под утро задремала, да так крепко, что «Мухтара» проспала. Слушай, Саш, а че Игорь там сверлит-то?

– Не знаю, теть Тамар, – развел руками Саня. – С утра до ночи сверлит и сверлит. А куда он этот проход высверливает, непонятно. Но, судя по всему, прямиком в ад.


– Вот бес нечестивый, – возмутилась бабка. – Ну все, хана ему!

С этими словами она стала с бешеной для старухи скоростью подниматься по лестнице, и Саня понял, что опостылевшего соседа он теперь долго не услышит.

Евлантьев вернулся в полумрак своей однокомнатной квартиры. За эти жалкие двадцать пять квадратных метров ему приходилось ежемесячно отдавать более тридцати тысяч рублей. За автокредит – еще десять тысяч. Итого более сорока тысяч в месяц. Оставалось у него меньше десятки, и как он ни экономил, все время приходилось перезанимать. И долги росли, как снежный ком. Сначала банк ограничивался предупредительными звонками, потом стали начисляться пени и всякие неустойки, ну а в один прекрасный день начались звонки в дверь. Оказалось, что за дело взялась служба внутренней безопасности банка.

В январе были приняты поправки к федеральному закону № 230, значительно ограничивающие полномочия лиц, занимающихся взысканием задолженностей. Поэтому теперь коллекторы вели себя осторожнее и хитрее. Они больше не пинали дверь ногами и не кричали на лестнице. Теперь они занимались лишь психологическим воздействием. Звонили много раз в день, бывало, и ночью. Но представлялись не коллекторами и не сотрудниками банка, а судебными приставами.

Саня платил, как мог, но и на них, и на себя денег не хватало. Самое возмутительное, что он пытался обговорить с банком вопрос о реструктуризации долга. Эта процедура позволила бы увеличить общий срок кредита и, соответственно, уменьшить сумму ежемесячных выплат. Однако банк отказал без объяснения причины.

Саня даже думал подать на них в суд, воспользовавшись этим предлогом. Однако, узнав расценки адвокатов, ясно осознал, что он чужой на этом празднике жизни.

Интереснее всего было наблюдать, как коллекторы, требующие долг за квартиру, сталкиваются на лестнице с коллекторами, вымогающими деньги за машину. В этом случае опричники либо начинали выяснять отношения между собой, и, как правило, побеждали «квартирщики», так как их доля была жирнее, либо пытались совместными усилиями выкуривать Саню из квартиры, но он никак не желал выкуриваться.

Саня оглядел комнатушку, в которой жил последние годы. Она была совершенно пуста, словно вакуум. Из мебели здесь осталась только икейская кровать и старенький телевизор, взгромоздившийся на стопку книг.

Последний год Саня иногда спасался продажей мебели. Но дело было не из легких. На «Авито» и «Юле» моментально продавалась различная электроника и бытовая техника, вроде микроволновок или посудомоечных машин. Но все это добро Саня продал еще в первый месяц. Хорошо расходились книги. Но Евлантьев не любил продавать их. Книги нужно читать, а не втюхивать кому-то за три копейки.

Мебель и посуда, купленные в денежные годы, продавались из рук вон плохо. К слову, письменный стол Саня продавал около трех месяцев и в итоге получил за него жалкие восемьсот рублей.

Теперь в многострадальной квартире Евлантьева осталось всего пять предметов интерьера: шаткая кровать, телевизор, заглюченный ноутбук, кухонный стол и кресло. Но кресло было хорошее. Оно словно из другой вселенной попало в этот мир бедности и разрухи. Садясь в него, Саня всякий раз представлял, что располагается на троне.

Это кресло Саня не продал бы ни за что. На очереди стояли телевизор и ноутбук. Но всякий раз Евлантьев отказывался от их продажи, ведь они позволяли ему держать связь с внешним миром. Эдак до чего можно докатиться? Продашь телевизор, затем ноутбук, потом телефон, вот и не будет связи с Верой.

Вера знала номер его телефона, но предпочитала писать, а не звонить. Впрочем, теперь так делают все, кому меньше тридцати. Зачем нервничать, слушать гудки, а потом, дождавшись ответа, нервничать еще больше, тупить и заикаться, если можно просто написать сообщение и не испытать при этом никаких проблем? Такова нынешняя психология.

Саня страдальческой походкой добрел до холодильника и рывком распахнул его дверцу, надеясь, что пока он спал, кто-то наполнил хранилище едой. Но нет, картина все так же тосклива. Три яйца, кусок сыра и огурец, своей формой напоминающий кукиш. Из этих скромных припасов Евлантьев в считанные минуты приготовил яичницу и огуречный салат. Не королевская трапеза, конечно, но есть можно.

Так вот, с Верой он познакомился полгода назад. До этого он считал, что дружбы в интернете быть не может. Но людям свойственно ошибаться.

Как-то утром Евлантьев обнаружил у себя «ВКонтакте» новое сообщение и жутко удивился. Неужели он еще кому-то нужен, кроме коллекторов? Это была до жути симпатичная девушка, которая хотела с ним познакомиться. Естественно, Саня решил, что это какая-то ловушка, и потому послал девушку куда подальше. Но на следующий день она снова написала. И в итоге между ними завязалось общение.

Шли недели, и Саня к ней очень привязался. Ее звали Верой. А для него она была верой в людей. Он поверил, что в этом мире еще есть люди, готовые выслушать и понять его. Саня ни разу не видел ее вживую, ибо он жил в Москве, а она в Красноярске. И, тем не менее, между ними завязалось очень доверительное общение. Саня мог часами рассказывать ей о своих мечтах, делиться мыслями и ничуть не стесняться при этом.

Часто они смотрели фильмы вместе. Саня писал ей в диалоге «раз, два, три», и на счет «три» они одновременно включали один и тот же фильм. Потом также одновременно ставили на паузу и делились впечатлениями. Евлантьев не чувствовал дистанцию в тысячи километров, разделяющую их. Напротив, он ощущал присутствие Веры рядом с собой, словно она была совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.

Саня очень дорожил общением с этой девушкой. Это поразительно, но человек, которого он никогда не видел, был для него роднее тех, кого он лицезрел каждый день. Немудрено, ведь Вера была единственным человеком, кто заботился о нем и всегда оказывал психологическую поддержку.

Правда, она тоже отягощала его финансовое положение. Дело в том, что девушка страдала запущенной формой астмы. Поэтому ей регулярно требовались деньги на лечение.

Когда девушка, ужасно стесняясь, первый раз попросила в долг на лекарство, Саня ответил ей философично:

– Очень часто лучшее лекарство – это обойтись без него.

Девушка обиделась и несколько дней не подавала признаков жизни. Саня даже подумал, что слова Гиппократа довели ее до смерти.

Поэтому, когда Вера объявилась, он все-таки выслал небольшую сумму. С тех пор так и пошло. Раз в месяц он отправлял ей деньги, а она каждый раз жутко смущалась, но была благодарна. А Саня не жалел денег. Он был готов сделать многое ради человека, который им дорожит.

Кроме нее таких людей в его жизни больше не было. Откуда друзьям появиться у такого безнадежного и проблемного человека? Именно поэтому Евлантьев мысленно всегда называл себя Саней, а не Александром. Александрами звали Невского или Македонского, то есть великих людей. А Саня даже до «Саши» еще не дорос.

Новый год он почти всегда встречал в одиночестве. Дни рождения тоже. На тридцатилетие, которое было уже не за горами, Евлантьев планировал включить тематическую песню «Сектора Газа», сказать юности привет и поднять рюмку за свое здоровье.

Расправившись с поздним завтраком, Саня первым делом проверил диалоги в социальной сети. От Веры ни одного сообщения. Может, спит уже? Хотя время-то еще пять вечера, значит, у них в Красноярске всего девять утра.

Саня стал собираться – сегодня предстояло важное дело. Он быстро причесался, надел легкую куртку и вышел за дверь. На лестнице вел себя очень осторожно. Внимательно смотрел на пролет ниже и только потом спускался. Но, кажется, сегодня враги тоже решили сделать выходной.

Машину Саня прятал в соседнем дворе, чтоб полоумные коллекторы, не дай бог, ее не угнали. К счастью, все было спокойно, только любопытные дети стояли рядом и заглядывали в лобовое стекло. Саня сделал вид, что хочет кинуть в них камень, и дети с воплями разбежались. Тогда Евлантьев сел в машину, включил на весь салон «Гражданскую оборону» и, вдавив педаль в пол, припустил по сонной улице.



Глава Вторая

В букмекерской конторе было людно. Ну правильно, суббота, вечер, то есть пора хороших матчей. У мониторов собрались завсегдатаи, а у окошка приема ставок выстроилась очередь. В воздухе висело напряжение и царил дух азарта.

Саня частенько бывал здесь. Когда получаешь в два раза меньше денег, чем тебе нужно, начинаешь искать дополнительные способы заработка. А получить большую сумму денег, абсолютно ничего не делая, можно только в букмекерской конторе. И Саня уже знал, на что поставит.

Он с пяти лет любил футбол и хорошо в нем разбирался. Но вот в ставках везло далеко не всегда. Жадные футболисты словно сговаривались сыграть вничью, когда Саня ставил на победу той или иной команды. А когда он уверенно полагался на ничейный результат, те же самые команды выдавали голевой переполох с пятью-шестью мячами в разные ворота. Теория заговора была очевидна, но Саня верил, что сегодня ему повезет. Его ставка была стопроцентной.

Наконец плешивый дядя с трясущимися от похмелья руками освободил место, и Саня оказался у окна.

– Здравствуйте! – улыбчиво поприветствовал он.

Девушка в окошке улыбнулась так радостно, словно ждала этих слов всю жизнь.