Жестокий Король

— Твое дерьмо, — он поворачивает меня в сторону своей машины.

— Делай, что тебе говорят, Викинг! — кричит она мне в спину.

Лучший способ заставить меня что-то сделать, это сказать, чтобы я этого не делала.

Я испытываю искушение находиться рядом с Леви, чтобы увидеть, как лицо Николь краснеет от напряжения, но даже этот бесценный взгляд того не стоит.

Я ненавижу Леви Кинга и все, что он из себя представляет.

Кроме того, после того маленького подарка, который я вчера оставила на его машине, я уверена, что он больше не будет меня беспокоить.

Я ошибаюсь, когда приезжаю в школу и мы расходимся с Дэном.

Как только я открываю дверь в художественную студию, то останавливаюсь на пороге и кричу.



Глава 8



Астрид



Я не начинала войну, но сражаюсь до последнего.



Все полотна окрашены в черный цвет.

Все до единого.

Мои мышцы напряглись, когда я огляделась в поисках возможного злоумышленника. Но ведь его не может быть, не так ли?

Королевская Элитная Школа — это не та школа, где кто-то может прийти и выкинуть такой трюк. Не говоря уже о том, что я единственная душа, которая бывает здесь ранним утром.

— Прямо как на похоронах, да?

Мой позвоночник резко выпрямляется от зловещего тона прямо у меня за спиной.

Щелчок закрывающейся двери художественной студии заполняет пространство и застревает у меня в горле.

Я поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с этими гипнотическими глазами.

Леви Кинг.

Как раз то, в чем я нуждалась этим эпическим утром.

— Это твоих рук дело? — я вскидываю руки в сторону холстов.

— Кто знает? — ухмылка чуть приподнимает его губы.

В нем ощущается атмосфера безразличия. «Да пошло оно». В полном бунтарском настроении, его волосы взъерошенные, но все еще имеют тот супермодельный взгляд, написанный повсюду. Он в форме, но без галстука, а рукава рубашки закатаны.

Как может кто-то столь великолепный быть воплощением дьявола?

Я направляюсь к выходу.

— Я расскажу все директору.

— Конечно, принцесса. Пока ты будешь рассказывать, скажи ему, что ты покрасила лобовое стекло моей машины.

Я резко останавливаюсь и складываю руки.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он отталкивается от двери и словно набирает высоту. Он стал широким и жёстким…

Угрожающим. Пугающим.

Весь юмор исчезает с его лица, будто я представляю себе все эти ухмылки и безразличное поведение.


Страшно, насколько он владеет своими эмоциями, что показывать и что скрывать, когда преследовать, а когда атаковать.

Что-то непонятное светится в глубине его глаз, и они приобретают совсем другой оттенок синего.

Смертельно синий.

Вид синего цвета, который кишит акулами.

Я сохраняю свою позу, отказываясь позволить ему повлиять на меня. Но это не мешает моим конечностям кричать, чтобы я бежала. Леви Кинг не тот, с кем я хочу играть в игры.

Еще один год.

Если я буду держаться подальше от неприятностей и закончу этот год мирно, все будет кончено.

Любой конфликт разрушит мою игру в невидимку.

Несмотря на свою гордость, я отступаю назад, подстраиваясь под его широкие неумолимые шаги. Воздух дрожит от потрескивающего напряжения, сжимая меня за живот. С каждым шагом вперед мое сердце колотится о грудную клетку. Я чувствую себя глупым маленьким оленёнком, который сбился со стада и застрял с голодным, безжалостным хищником.

Мои голени ударяются о мольберт, и я вскрикиваю. Я стискиваю зубы от того эффекта, который он на меня оказывает.

— Стой! — я прижимаю обе ладони к его груди и толкаю его.

С таким же успехом я могла бы оттолкнуть буйвола.

Очень подтянутый, с твердыми плечами, грудными мышцами и всем прочим.

Он не отступает. Ни на шаг. Во всяком случае, он наклоняется ближе к моему личному пространству. Так близко, что мои руки, единственное, что не дает его груди прижаться к моей. Так близко, что он становится в десять раз красивее. Так близко, что я чувствую запах сигарет и шоколадного чизкейка в его дыхании.

Подождите. Это от меня исходит из-за утреннего завтрака? Или потому, что, этот хулиган тоже любит чизкейки? Если да, то я отказываюсь от еды.

— Чего ты хочешь, Леви?

— Для тебя я Кинг.

— Нет, спасибо. У тебя есть имя, почему все называют тебя по фамилии?

— Ты не задаешь никаких вопросов, принцесса. Ты отвечаешь только на мои, поняла?

Я не могу поверить в высокомерие этого ублюдка. Но, с другой стороны, школа была у него на ладони в течение двух лет, и почему он не мог не задуматься, что все будут кланяться ему?

— Чего вы желаете, ваше величество?

Он наклоняет голову в ответ на саркастическую ноту, и я вздергиваю подбородок. Он смотрит на мои ладони, лежащие у него на груди, словно что-то обдумывает.

Прежде чем у него появляются какие-то дикие идеи, я рывком убираю руки.

Большая ошибка.

Леви надвигается на меня, как бык из прошлого, и у меня нет выбора, кроме как перешагнуть через мольберт и отступить. Моя спина ударяется о стену, и дрожь пробирает до глубины души.

Какого черта, я все время с ним по углам?

Леви бьет кулаком по стене рядом с моей головой, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Мой запас воздуха поступает и выходит короткими входами. Я даже не могу нормально дышать, боясь, что на этот раз моя пульсирующая грудь наверняка станет одной с его.

— Я сказал тебе, чего хочу, — его голос падает до опасного низкого диапазона. — Но что ты сделала?

Я складываю руки на груди, чтобы его грудь не касалась моей, и сдерживаю бешеное сердцебиение. Мой взгляд устремляется в противоположную сторону, отказываясь встречаться с ним взглядом. Если я это сделаю, у меня такое чувство, что его глаза проглотят меня целиком и никогда не отпустят.

Его большой и указательный палец сжимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в лицо.

— Что ты сделала?

Я сглатываю от ощущения его кожи на моей. Мозолистые, длинные пальцы вызывают воспоминания о той ночи.

Ночь аварии и бегства.

Впервые за несколько месяцев воспоминания не такие кровавые и ужасные, как в кошмарах.

Нет.

Это совсем другое.

Эти воспоминания поглощают меня, как случай с наркотиками, где все пошло не так — или, может, все пошло правильно.

Мурашки бегут по моей коже при воспоминании о том, как хорошо было ощущать его прикосновение.