Жените нас, ректор!
Часть 37 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Класс ответил молчанием.
— Жаль, очень жаль. Рин Оуэн, знаю, еще рано думать о распределении, но я бы настоятельно советовал вам обратить внимание на факультет прогнозирования.
Оуэн поморщился, и я не удержалась от кривой усмешки. Мальчишка так мечтал о боевой магии, но по иронии судьбы дар ему достался совсем другой. Пожалуй, я бы даже пошутила на эту тему, но боюсь задеть его гордость.
И все же… Неужели он правда увидел любовную парочку, которая искала уединенное место? Или дело все-таки в чем-то другом?
* * *
— Ноги у тебя неплохие, а вот руки откровенно слабые, — с неодобрением резюмировал Майкл и, пройдясь оценивающим взглядом по моему подрагивавшему от усталости телу, скомандовал: — Давай еще!
Я едва не рухнула на холодную траву, в зелени которой скользили первые робкие лучи утреннего солнца, — светало.
— Ты же говорил, двенадцать! — возмутилась я.
— Сделаем пятнадцать. — Майкл хищно, с издевкой улыбнулся. — Потренируем руки. А ты что, уже раздумала триумфально сдать зачет у Ларкинза?
Я выдержала его саркастичный взгляд и, сцепив зубы, вновь оперлась на ладони и приняла нужное положение.
— Не надейся, — мрачно буркнула я. — Считай давай.
— Один. Глубже, нужно глубже.
— Я тут вообще-то отжимаюсь, а не шпаги глотаю, — придушенно огрызнулась я скорее по привычке, чем из желания спорить.
С Майклом мы все время препирались. Видимо, были слишком похожи: упрямые, жесткие, неуступчивые… Мы не лезли за словом в карман и не подыскивали пристойных выражений. От тех «теплых» слов, которыми он осыпал меня, мотивируя на физические подвиги, даже у грузчиков завяли бы уши, а у моей школьной учительницы случился бы сердечный приступ. Но, как ни странно, это не задевало. В смысле здоровая злость действительно заставляла меня работать лучше, но обиды не возникало. Майкл был кем-то вроде заклятой ехидной подружки, которая, наверное, есть почти у каждой.
— Надеюсь, со шпагами дела у тебя лучше, чем с отжиманиями, — не остался в долгу он.
Я гордо (насколько это возможно, пыхтя от усталости) промолчала. Сама подставилась.
На протяжении последней недели мы тренировались каждый день, и, по ощущениям, подвижки все-таки были, пусть Майкл и закатывал глаза при виде моих попыток преодолеть огромный барьер в виде высокого забора.
— И-и-и, давай-давай! Пятнадцать!
— Закончили упражнение, — рухнув в траву, выдохнула я.
Вся спина была покрыта противным липким потом. Раскрасневшееся лицо дышало жаром, мышцы горели. Я всерьез опасалась, что уже не встану с земли. Даже хорошо, что она холодная — на ней так приятно лежать. Если еще и глаза прикрыть…
— Отдохнула? Вставай, нас ждет центрифуга. С нее постоянно слетают во время забега по полосе препятствий. Хорошо, если без последствий. Кенси, например, сломал ногу.
Я, приподнявшись, с опаской покосилась туда, куда указывал Майкл. Круглая деревянная площадка мало того, что вращалась, так еще и ходила ходуном, то поднимаясь, то опускаясь. И это я еще не упомянула о натыканных на каждом шагу ловушках. Наступишь не на ту половицу — и получишь шипастым железным шаром в лицо. Так себе перспектива, скажем честно.
Вообще, без преподавателя эта штука не включалась, но Ларкинз, заслышав о моем желании потренироваться, выдал нужный артефакт и с любопытством пожелал мне удачи.
Подозреваю, на зачет он придет с попкорном. Как и большинство студентов. Сложно их осуждать за это… Чем больше я занималась на поле, тем отчетливее понимала, что несколько переоценила свои силы. Но отступать было уже поздно.
— Ладно, давай, — сказала я. — Только недолго. Уже светает.
Майкл вскинул голову, будто только сейчас спохватился о времени, и, кивнув, подал руку. Я оперлась на нее и, чувствуя себя едва ли не калекой (болело все тело), поднялась на ноги.
— Говорят, ты вчера давала показания в полиции? — не то спросил, не то констатировал факт он.
Я поморщилась, не желая вспоминать вчерашний разговор с представителями правопорядка. Пусть он и прошел весьма деликатно (Хопер вокруг меня разве что танец с бубнами не организовал), но оставил какой-то неприятный осадок. С одной стороны, я была очень благодарна Джонатану за поддержку, с другой — было неловко, оттого что ему пришлось тратить время на мои проблемы. Вид главы Тайной Канцелярии, вытянувшего ноги и неспешно распивающего кофе в кабинете для допросов, надолго застрял в моей памяти.
— Да, было дело, — неохотно отозвалась я, не видя причин скрывать. — А что?
Майкл усмехнулся:
— Страшно тренировать возможную преступницу, вот что. Но отказать Эйверли еще страшнее. Ты в курсе, что он мне на днях письмо прислал?
Я едва не споткнулась на ровном месте.
— Только не говори, что любовное! — почти искренне взмолилась я.
За секунды, которые отделяли меня от ответа Майкла, я успела себе такое вообразить… Может, я вообще зря переживала, что муж видел меня голой?
Почему-то эта мысль вызывала панику и разочарование.
— Нет. А жаль.
Вот тут я едва снова не споткнулась, но удержала равновесие и с подозрением воззрилась на Майкла, смотревшего чуть в сторону.
— Тебе нравится Джонатан?
— Учитывая, что он твой муж, вероятно, я должен промолчать.
— Вероятно, — поддакнула я.
— Но вообще-то он и правда довольно привлекателен. А уж эта атмосфера тайны, окружающая его мужественную фигуру…
На его лице проскользнуло мечтательное выражение.
— Знаешь, после таких признаний в женском обществе принято трепать соперницу за космы, — с раздражением, ставшим для меня открытием, заметила я.
Сердце будто кольнуло острой холодной иглой.
— Да брось, он не по моей части, — ответил Майкл с легкой улыбкой. — Расслабься. Я могу хоть из штанов выпрыгнуть, но это ничего не изменит. Да и не настолько он мне нравится, если уж начистоту.
— Оставайся, будь добр, в штанах, — мрачно сказала я. — Особенно при моем муже. А то я могу и разволноваться. Поверь, не стоит меня нервировать.
— О, кто-то ревнует?
Что, неужели снова? Это глупо, нас с Джонатаном ничего не связывает.
— Так что было в письме? — Я с трудом вернулась к началу беседы.
Мы подошли к центрифуге и остановились возле нее.
— Он настоятельно советовал помочь тебе с зачетом. Кажется, он переживает.
— Из-за чего?
— Скорее за кого…
На душе потеплело, а на губы скользнула улыбка. Пришлось потрясти головой, чтобы вернуться в реальность. Нет, не думаю, что Майкл прав. Наверное, тут дело в другом. В поступках Джонатана всегда есть двойное дно.
— Я просила его потренировать меня, — зачем-то призналась я. — Он отказался.
Брови Майкла взлетели.
— Странно. Эйверли — один из лучших в боевых искусствах. Он даже зачет получил автоматом, но, поверь мне, не за красивые глазки.
Его слова будто окатили меня ледяной водой. Расцветавшая внутри робким цветом надежда тут же увяла.
— Так что ты ошибаешься. Он не переживает, — подвела черту я и полезла на центрифугу. — Засечешь время?
— Да, — бросил Майкл и добавил: — Любопытные у вас отношения для мужа и жены.
Сказано это было так проницательно, что я чертыхнулась. Еще не хватало, чтобы он догадался о фиктивности нашего брака.
— Что бы ты в этом понимал! — фыркнула я. — Вот сам женись, а потом других осуждай.
— В моем случае это будет проблематично.
— Осуждать?
— Жениться.
Я поколебалась, а потом оглянулась по сторонам — никого. Отлично, надо попробовать.
— Эй! Ты что делаешь?!
— Юбку снимаю. Я в ней точно свалюсь с этой штуки и сломанной ногой не отделаюсь!
— Но я же… мужчина!
— Угу, скажи, что оскорблен в лучших чувствах и намерен упасть в гневный обморок.
— Нет, не настолько.
— Не настолько мужчина?
— Не настолько оскорблен! — огрызнулся Майкл. — И потом, прости, но твои ноги в чулках не вызывают у меня внезапно вспыхнувшей страсти.
— Жаль, очень жаль. Рин Оуэн, знаю, еще рано думать о распределении, но я бы настоятельно советовал вам обратить внимание на факультет прогнозирования.
Оуэн поморщился, и я не удержалась от кривой усмешки. Мальчишка так мечтал о боевой магии, но по иронии судьбы дар ему достался совсем другой. Пожалуй, я бы даже пошутила на эту тему, но боюсь задеть его гордость.
И все же… Неужели он правда увидел любовную парочку, которая искала уединенное место? Или дело все-таки в чем-то другом?
* * *
— Ноги у тебя неплохие, а вот руки откровенно слабые, — с неодобрением резюмировал Майкл и, пройдясь оценивающим взглядом по моему подрагивавшему от усталости телу, скомандовал: — Давай еще!
Я едва не рухнула на холодную траву, в зелени которой скользили первые робкие лучи утреннего солнца, — светало.
— Ты же говорил, двенадцать! — возмутилась я.
— Сделаем пятнадцать. — Майкл хищно, с издевкой улыбнулся. — Потренируем руки. А ты что, уже раздумала триумфально сдать зачет у Ларкинза?
Я выдержала его саркастичный взгляд и, сцепив зубы, вновь оперлась на ладони и приняла нужное положение.
— Не надейся, — мрачно буркнула я. — Считай давай.
— Один. Глубже, нужно глубже.
— Я тут вообще-то отжимаюсь, а не шпаги глотаю, — придушенно огрызнулась я скорее по привычке, чем из желания спорить.
С Майклом мы все время препирались. Видимо, были слишком похожи: упрямые, жесткие, неуступчивые… Мы не лезли за словом в карман и не подыскивали пристойных выражений. От тех «теплых» слов, которыми он осыпал меня, мотивируя на физические подвиги, даже у грузчиков завяли бы уши, а у моей школьной учительницы случился бы сердечный приступ. Но, как ни странно, это не задевало. В смысле здоровая злость действительно заставляла меня работать лучше, но обиды не возникало. Майкл был кем-то вроде заклятой ехидной подружки, которая, наверное, есть почти у каждой.
— Надеюсь, со шпагами дела у тебя лучше, чем с отжиманиями, — не остался в долгу он.
Я гордо (насколько это возможно, пыхтя от усталости) промолчала. Сама подставилась.
На протяжении последней недели мы тренировались каждый день, и, по ощущениям, подвижки все-таки были, пусть Майкл и закатывал глаза при виде моих попыток преодолеть огромный барьер в виде высокого забора.
— И-и-и, давай-давай! Пятнадцать!
— Закончили упражнение, — рухнув в траву, выдохнула я.
Вся спина была покрыта противным липким потом. Раскрасневшееся лицо дышало жаром, мышцы горели. Я всерьез опасалась, что уже не встану с земли. Даже хорошо, что она холодная — на ней так приятно лежать. Если еще и глаза прикрыть…
— Отдохнула? Вставай, нас ждет центрифуга. С нее постоянно слетают во время забега по полосе препятствий. Хорошо, если без последствий. Кенси, например, сломал ногу.
Я, приподнявшись, с опаской покосилась туда, куда указывал Майкл. Круглая деревянная площадка мало того, что вращалась, так еще и ходила ходуном, то поднимаясь, то опускаясь. И это я еще не упомянула о натыканных на каждом шагу ловушках. Наступишь не на ту половицу — и получишь шипастым железным шаром в лицо. Так себе перспектива, скажем честно.
Вообще, без преподавателя эта штука не включалась, но Ларкинз, заслышав о моем желании потренироваться, выдал нужный артефакт и с любопытством пожелал мне удачи.
Подозреваю, на зачет он придет с попкорном. Как и большинство студентов. Сложно их осуждать за это… Чем больше я занималась на поле, тем отчетливее понимала, что несколько переоценила свои силы. Но отступать было уже поздно.
— Ладно, давай, — сказала я. — Только недолго. Уже светает.
Майкл вскинул голову, будто только сейчас спохватился о времени, и, кивнув, подал руку. Я оперлась на нее и, чувствуя себя едва ли не калекой (болело все тело), поднялась на ноги.
— Говорят, ты вчера давала показания в полиции? — не то спросил, не то констатировал факт он.
Я поморщилась, не желая вспоминать вчерашний разговор с представителями правопорядка. Пусть он и прошел весьма деликатно (Хопер вокруг меня разве что танец с бубнами не организовал), но оставил какой-то неприятный осадок. С одной стороны, я была очень благодарна Джонатану за поддержку, с другой — было неловко, оттого что ему пришлось тратить время на мои проблемы. Вид главы Тайной Канцелярии, вытянувшего ноги и неспешно распивающего кофе в кабинете для допросов, надолго застрял в моей памяти.
— Да, было дело, — неохотно отозвалась я, не видя причин скрывать. — А что?
Майкл усмехнулся:
— Страшно тренировать возможную преступницу, вот что. Но отказать Эйверли еще страшнее. Ты в курсе, что он мне на днях письмо прислал?
Я едва не споткнулась на ровном месте.
— Только не говори, что любовное! — почти искренне взмолилась я.
За секунды, которые отделяли меня от ответа Майкла, я успела себе такое вообразить… Может, я вообще зря переживала, что муж видел меня голой?
Почему-то эта мысль вызывала панику и разочарование.
— Нет. А жаль.
Вот тут я едва снова не споткнулась, но удержала равновесие и с подозрением воззрилась на Майкла, смотревшего чуть в сторону.
— Тебе нравится Джонатан?
— Учитывая, что он твой муж, вероятно, я должен промолчать.
— Вероятно, — поддакнула я.
— Но вообще-то он и правда довольно привлекателен. А уж эта атмосфера тайны, окружающая его мужественную фигуру…
На его лице проскользнуло мечтательное выражение.
— Знаешь, после таких признаний в женском обществе принято трепать соперницу за космы, — с раздражением, ставшим для меня открытием, заметила я.
Сердце будто кольнуло острой холодной иглой.
— Да брось, он не по моей части, — ответил Майкл с легкой улыбкой. — Расслабься. Я могу хоть из штанов выпрыгнуть, но это ничего не изменит. Да и не настолько он мне нравится, если уж начистоту.
— Оставайся, будь добр, в штанах, — мрачно сказала я. — Особенно при моем муже. А то я могу и разволноваться. Поверь, не стоит меня нервировать.
— О, кто-то ревнует?
Что, неужели снова? Это глупо, нас с Джонатаном ничего не связывает.
— Так что было в письме? — Я с трудом вернулась к началу беседы.
Мы подошли к центрифуге и остановились возле нее.
— Он настоятельно советовал помочь тебе с зачетом. Кажется, он переживает.
— Из-за чего?
— Скорее за кого…
На душе потеплело, а на губы скользнула улыбка. Пришлось потрясти головой, чтобы вернуться в реальность. Нет, не думаю, что Майкл прав. Наверное, тут дело в другом. В поступках Джонатана всегда есть двойное дно.
— Я просила его потренировать меня, — зачем-то призналась я. — Он отказался.
Брови Майкла взлетели.
— Странно. Эйверли — один из лучших в боевых искусствах. Он даже зачет получил автоматом, но, поверь мне, не за красивые глазки.
Его слова будто окатили меня ледяной водой. Расцветавшая внутри робким цветом надежда тут же увяла.
— Так что ты ошибаешься. Он не переживает, — подвела черту я и полезла на центрифугу. — Засечешь время?
— Да, — бросил Майкл и добавил: — Любопытные у вас отношения для мужа и жены.
Сказано это было так проницательно, что я чертыхнулась. Еще не хватало, чтобы он догадался о фиктивности нашего брака.
— Что бы ты в этом понимал! — фыркнула я. — Вот сам женись, а потом других осуждай.
— В моем случае это будет проблематично.
— Осуждать?
— Жениться.
Я поколебалась, а потом оглянулась по сторонам — никого. Отлично, надо попробовать.
— Эй! Ты что делаешь?!
— Юбку снимаю. Я в ней точно свалюсь с этой штуки и сломанной ногой не отделаюсь!
— Но я же… мужчина!
— Угу, скажи, что оскорблен в лучших чувствах и намерен упасть в гневный обморок.
— Нет, не настолько.
— Не настолько мужчина?
— Не настолько оскорблен! — огрызнулся Майкл. — И потом, прости, но твои ноги в чулках не вызывают у меня внезапно вспыхнувшей страсти.