Женаты против воли

— Все будет хорошо, — с вымученной улыбкой прошептала она, проведя пальцами по моим влажным щекам. — Я сейчас позову кого-нибудь.

Мне каким-то чудом удалось схватить ее за руку, не давая уйти.

— Нет.

Голос хриплый, осевший и неприятный. Но это уже не имело значения.

— Рин, так нельзя, — покачала головой Нина. — Он... он напал на тебя и должен за это ответить.

— Не нападал.

Она мне не верила.

Это и понятно.

— Понимаю, тебе очень больно, стыдно и неприятно. О таком не принято говорить. Но подумай о других несчастных, которые могут угодить ему в лапы.

Я не сразу поняла смысл ее слов. Они показались бессмысленным набором, который не разобрать.

И лишь спустя какое-то время начала понимать.

Моя одежда на полу, я, сидящая в кровати в одной сорочке, и слезы на лице. Все это складывалось в не очень приятную картину, которую Нина прочитала по-своему.

— Не виновен, — упрямо повторила я, сильнее кутаясь в плед.

— Еще как виновен! Этот урод на тебе напал, обесчестил.

— Он мой муж...

Признание далось легко. Все равно скрывать дальше правду было бессмысленно и глупо. Я и так потеряла все.

Нина молчала некоторое время, а потом задала следующий вопрос:

— Ты от него сбежала, да? А он нашел и...

Девушка красноречиво замечала, давая мне возможность самой додумать, что следует за этим «и». Но и тут она не угадала.

— Я сбежала не от него, а от семьи. Моей семьи.

— Но твой муж тебя ударил, — продолжала допытываться Нина, отказываясь полностью снимать обвинения с Коннора.

— Нет. Он просто... просто меня бросил... вычеркнул из своей жизни.

Слезы вновь горячими ручейками побежали из глаз, застилая все вокруг невидимой дымкой.

— Ой, Рин, ну, не плачь.

Девушка села на кровать и обняла меня, подставляя свое плечо для слез.

— Все образумится. Мужчины — они такие: чуть поскандалят, пошумят и успокоятся. Надо лишь дать им время. Сама знаешь.

— Он не простит. Никогда не простит меня, — пробормотала я, кусая губы, чтобы сдержать рыдания.

«Надо быть сильной! Надо! Несмотря на то, что сердце разрывается на куски, а от боли хочется выть! Надо!»

— Если любит, то обязательно простит.

— Я предала его...

На это заявление у Нины не сразу нашелся ответ.

— Значит, найдем другого. Красивее, умнее.

Боюсь, что она сама не верила в то, что говорила.

Но именно Нина была рядом следующие дни. Это Нина выпросила у хозяйки несколько выходных для меня. Не знаю, что именно она сказала, но пару дней я провела в своей комнате, пытаясь привыкнуть к новому состоянию.

Но девушка на этом не остановилась.

Она часто меня навещала, заставляла вставать с постели, двигаться, умываться и есть. Нина приносила подносы из кухни и, развлекая смешными рассказами о новых постояльцах, не уходила, пока я не съедала хотя бы половину еды.

— Жизнь не заканчивается на одном мужчине, Рин, обязательно будут другие. Уж я-то знаю.

Я кивала, хотя понимала, что это не мой случай.


Никто и никогда не заменит Коннора!

Я не плакала. Временами хотелось сесть и зарыдать в голос, но не получалось.

Слезы высохли, больше ни капли выдавить из себя не получилось.

Но и сдаваться я не собиралась. Закрыв глаза, снова и снова пыталась достучаться до Коннора, найти его. Он же не мог закрываться от меня вечно. Привязка тем и страшна, что спрятаться от нее невозможно.

Но шли дни, а место у сердца, которое раньше занимал Темный, пустовало, загоняя в еще большую депрессию.

Ему действительно удалось совершить невозможное: Коннор Хоторн вычеркнул меня из своей жизни.

Шли дни.

Мои выходные давно закончились.

Я снова взялась за работу. Жила, ходила, говорила и даже улыбалась. Как кукла, которую заводили утром, давая указания. Но наступала ночь, завод кончался, и я ломалась, падая на кровать и сжимаясь в комочек.

Часы, дни или недели.

Я давно перестала следить за временем, на автомате совершая какие-то действия. Зачем все это? Для чего? Утратив смысл жизни, я утратила себя, погрузившись в бездну самобичевания.

Мне нужен был пинок. Что-то, что помогло бы мне встряхнуться и начать все сначала. Но в гостинице помочь не могли. Они просто не знали, что делать.

Но помощи я все-таки дождалась.

Тем утром я, как обычно, подправляла защитные заклинания, которые не давали стеклам покрыться инеем.

— Рин...

Тихий шепот, заставивший вздрогнуть и опустить руки.

— Это действительно ты?

Повернувшись, я увидела в холле гостиницы Питера. В теплой одежде, которая делала его в два раза больше, высоких сапогах и темном шарфе, который был обмотан вокруг шеи.

— Я.

Мне удалось улыбнуться.

Но Питер лишь нахмурился, пристально всматриваясь в мое лицо. Замечая нездоровую бледность, синяки под глазами и потухший взгляд. Я сама видела это каждое утро, когда умывалась. От прежней Айрин почти ничего не осталось.

— Я нашел тебя.

— Хорошо. Ты надолго?

— На сколько понадобится, — туманно отозвался он и спросил: — Что с тобой стало?

Мужчина подошел ко мне, бережно обнял за плечи и посмотрел. Просто посмотрел, но я все равно испытала неловкость.

— Ничего.

— Ты сама на себя не похожа. Словно тень прежней Рин, которую я знал.

— Питер, прости, но у меня действительно много работы.

Я попыталась вырваться из его рук, но он не дал, усиливая хватку.

— В Бездну работу. Ты на ногах с трудом стоишь. Я тебя забираю отсюда!

— Нет.

— Это не обсуждается, Рин!

Мне все-таки удалось вырваться.

— Не забывай, что ты не имеешь надо мной власти, Питер Монрей! — произнесла я.

На нас смотрели. Вот хозяйка застыла на лестнице. Из-за угла выглядывали Нина и вторая девушка горничная.

«Как давно они стоят? И сколько успели услышать? Хотя какая мне разница!»

Я уже слышала легкий шепоток, пронесшийся по холлу: «Светлый, светлый, светлый!»