Женаты против воли

На самом деле я знала, что намного больше. Кроме того, я была уверена, что сделаю все, чтобы растянуть эти месяцы до бесконечности, пока не придумаю, как вырваться из ловушки, в которую угодила по милости дяди. Но Коннору совсем не обязательно было это знать.

— Пару месяцев, — повторил он.

А сам смотрел так пристально, словно хотел забраться мне в голову и прочитать мысли.

— Да.

— Два месяца. Два, Рин, по истечении которых я сам приду за тобой.

Я тяжело сглотнула.

— Хорошо.

Об остальном подумаю позже.

Коннор не думал меня отпускать, продолжая пристально изучать и согревать дыханием озябшие пальцы.

— Не знаю, что именно тебя так беспокоит, но я готов подождать. А через два месяца ты все расскажешь, Рин.

Мне только и оставалось, что кивать.

— Помни, что я всегда буду рядом, — тихо произнес Коннор.

Его ладонь скользнула по плечу и легла на затылок, запутавшись в моих волосах.

Я уже знала, что последует дальше. Видела огонь в черных глазах и застыла испуганной птицей, не зная, чего хочу больше: сбежать или самой потянуться к нему.

Хоторн решил все за меня.

Медленно наклонился к губам и застыл, обжигая их своим горячим дыханием.

— Всегда рядом с тобой, — хрипло продолжил он. — Только позови...

— Коннор, — только и успела выдохнуть я, закрывая глаза.

И в следующую секунду его губы накрыли мои.

Меня уже целовал Питер, и я примерно представляла, что сейчас будет. Но и тут ошиблась. С Питером было приятно, немного щекотно, не более.

А с Коннором... с ним все сразу пошло не так.

Поцелуй не принес успокоения. Наоборот, я моментально вспыхнула от макушки до пальцев на ногах.

Ведь это всего лишь поцелуй, прикосновение губ, и только.

Тогда отчего так бешено бьется сердце в груди и кружится голова? Отчего хочется броситься куда-то бежать или, наоборот, замереть, застыть в его руках?

И касаться... широкой спины, обтянутой тканью камзола, темных волос, таких гладких на ощупь, и лица с легкой щетиной на впалых щеках.

То, что задержала дыхание, я поняла только тогда, когда Коннор прижался лбом к моему лбу.

— Не хочу тебя отпускать, — прохрипел он, обрисовав пальцами контур лица, коснувшись указательным пальцем припухших от поцелуев губ.

— Ты пообещал, — отозвалась я.

— Два месяца...

Коннор вдруг отстранился и отступил, пряча руки за спиной. Я от неожиданности пошатнулась, но устояла на ослабевших ногах.

— Что?

— Уходи. Прямо сейчас уходи, пока я могу тебя отпустить, — прохрипел мужчина.

Смотреть на него было страшно. Он весь осунулся, потемнел, черты лица заострились, став какими-то хищными и опасными. Словно внутри него жило чудовище, которое пыталось вырваться наружу.

Спрашивать больше ничего не стала, как и говорить. Бросив на него прощальный взгляд, я поспешила к двери.

— Не туда, — вдруг произнес Хоторн. — Здесь есть другой выход.

— Правда?

Он коснулся одной из стеновых панелей, и она тут же отъехала в сторону, открывая небольшой проход.


— Спасибо, — бросила я через плечо и проскользнула внутрь.

Панель тут же закрылась за мной.



Коннор Хоторн

— Ты с ума сошел?

Дик никогда не стеснялся в выражениях, да и сейчас не собирался.

Блондин решительно вошел в комнату, громко хлопнув за собой дверью.

— Ты отпустил ее! — произнес он, глядя на ровную спину Хоторна, который при его появлении даже не повернулся.

Коннор молча стоял у окна, убрав руки за спину и никак не реагируя на выпады друга.

— Догони ее! Не упускай свое счастье! Ты же так долго к этому шел, — продолжил Дик уже не так уверенно.

Он ожидал другого, когда шел сюда.

Гнева, боли, обиды, готов был даже помочь ему удержать Эфира, который наверняка уже сходил с ума, пытаясь вырваться из-под контроля.

Но наследник Темных был спокоен, сосредоточен и задумчив. Словно не его только что при всех бросила невеста из враждующего рода, выставив на всеобщее посмешище.

— Нет, — коротко бросил Хоторн.

Лирин давно уже улетела, но он все продолжал стоять и смотреть в пасмурное серое небо, которое грозно нависало над часовней, готовясь вот-вот разразиться дождем.

— Серьезно? Из-за ее отказа? — продолжал допытываться Дик, встав рядом с ним. — Коннор, это глупо. Девчонка просто испугалась и перенервничала. Все невесты такие.

— И много ты знаешь невест? — странно усмехнулся тот.

— Мне рассказывали, — совершенно не смущаясь, ответил молодой мужчина. — Обнял бы ее, приласкал, поцеловал, и все! Она бы растаяла, и сама бы потащила тебя к алтарю.

— Возможно, — отозвался Хоторн.

А сам видел перед глазами взволнованную Лирин, слышал ее голос, который дрожал от волнения, и так ярко чувствовал ее страх и нарастающую панику.

Девушка боялась его. Не самого Коннора, а чего-то связанного с ним.

— Верни ее! Гости еще не разошлись, священник здесь, да и Финне Монрей будет рад.

Голова Коннора чуть дернулась, будто он хотел повернуться, но потом передумал.

— Как глава рода?

— Ты же сейчас не про своего отца, не так ли? Хотя он, если честно, в бешенстве. Салах Хоторн с таким трудом примирился со второй светлой невестой, что ее отказ воспринял как личное оскорбление.

— А глава светлых?

— Старший Монрей в бешенстве. Шепчется о чем-то со своими помощниками. Думаю, что он, в отличие от тебя, не собирается так просто отпускать беглянку.

— Отпустит. Я за этим прослежу.

Такой ответ блондину не понравился.

— Да что с тобой случилось?! Ты можешь объяснить нормально? — Дик с трудом сдержался, чтобы не толкнуть друга, который сам на себя не был похож. — Салах уже записал тебя в умалишенные и раздумывает над тем, чтобы сдать лекарям.

— Ей нужно время, — наконец произнес Хоторн.

— Да какое время? О чем ты? Просто отвел бы девчонку куда-нибудь в уединенное место, и дело с концом. Уверен, пара ночей вместе — и от ее сомнений не останется и следа.

— Прекрати пошлить.

Коннор все-таки повернулся к другу, озвучив свои сомнения:

— Лирин боится. Очень сильно боится. Я чувствую ее эмоции, как бы сильно она ни старалась это скрыть.

— Все невесты боятся, — вновь произнес Дик, на которого эти слова не произвели никакого впечатления. — Скорее всего, ее мать рассказала много ужасных, кровавых подробностей о брачном ложе с Темным.

— Ее матери здесь нет. Как и отца. Никого из близких родственников, — задумчиво произнес Коннор. — Интересно, почему?

— Не смогли приехать?