Жена чайного плантатора
Часть 59 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Боюсь, возникли небольшие затруднения. – Они все заерзали на стульях, а Мур поднял руку. – Ничего серьезного, и я надеюсь, мы как-нибудь выкрутимся. – (Гвен посмотрела на Лоуренса, у того выдвинулся вперед подбородок.) – Как я сказал, надеюсь, ничто не помешает нам двигаться дальше.
Напряжение нарастало, и Гвен, видя, что Лоуренс раздражен, не удивилась его резкому тону, когда он заговорил:
– Не помешает? Что вы имеете в виду? Просто объясни нам, приятель, в чем состоит это небольшое затруднение.
Мур с серьезным лицом обвел всех взглядом, будто выгадывал время, соображая, в каких выражениях преподнести свою новость.
– Ну, дело в том, что мы получили кое-какие сведения от своих доверенных лиц в другом агентстве. К несчастью, все те места, которые мы собирались вам предложить, выкупил другой бренд.
– Бренд чего? – спросила Кристина.
Мур взглянул на свои ботинки, хрустнул костяшками пальцев и только после этого ответил:
– Чая… Боюсь, это чай.
У Гвен поникли плечи. Она знала: все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– На рынке найдется место для бренда «Хупер». Я в это верю. Есть множество мелких фирм, которые продают чай. Но это означает, что нам придется запускать свою кампанию позже.
– И позволить им обойти нас? – спросил Лоуренс, потирая переносицу.
Рекламщик не улыбался, лишь неловко сглотнул.
– Если мы хотим составить конкуренцию «Липтону», главное – заявить о себе первыми, – сказала Кристина. – Кажется, я с самого начала ясно дала это понять.
– Я понимаю, – промямлил Мур, пытаясь выдавить из себя улыбку. – К сожалению, мы не причастны ко всему, что делают другие агентства. Мы стараемся как можем.
– Молитесь, чтобы не оказалось, что это один из ваших людей шепнул другому агентству о наших планах, – поджав губы, проговорила Кристина.
Гвен встала:
– Это не имеет значения. Кто бы что кому ни говорил, мы не уступим первенства в этом деле. – Кристина попыталась было перебить ее, но Гвен подняла руку, чтобы ее остановить. – Дайте мне закончить. Мы не уступим первенства. И запустим свою рекламную кампанию раньше конкурентов. Если вы сможете организовать, чтобы наши объявления были опубликованы в декабре, а не в январе, то наша сделка остается в силе. Если нет, все прекращается.
Лоуренс улыбался, а Кристина таращилась на нее с разинутым ртом.
Во время краткой паузы Мур оглядел лица своих клиентов.
– Ну? – сказала Гвен, силясь не обращать внимания на запорхавших в животе бабочек.
– Дайте мне срок до завтра. Где я смогу вас найти?
Настроение в тот вечер было не такое праздничное, как они рассчитывали. Кристина отложила встречу с юристом, который не слишком этому обрадовался. Он готовил контракты в крайне сжатые сроки, а теперь они пылились у него на столе и ждали подписания. Кристине удалось кое-как объяснить ему причины отсрочки; меньше всего им сейчас было нужно, чтобы инвесторы охладели ко всему проекту. Но они понимали: если Муру не удастся уладить дело и запуск кампании будет отсрочен, важное преимущество перед соперником будет утрачено.
Гвен, одетая в новое вечернее платье, была в приподнятом настроении, когда Кристина привела их в клуб «Аист» на Восточной Пятьдесят первой улице. Ближе к ночи там должен был выступать Кэб Кэллоуэй, и Лоуренс, как новообращенный любитель джаза, в предвкушении удовольствия сиял улыбкой, пробираясь сквозь толпу публики. Кристина на ходу кивнула какой-то женщине в атласном платье в цветочек.
– Кто это? – спросила Гвен, когда они разминулись с ней.
– Одна из Вандербильтов. Тут только деньги и гламур, дорогая.
Был как раз перерыв в выступлениях музыкантов, и Кристина, одетая в черный атлас, с блестящими светлыми волосами, покачивая бедрами, подошла к одному из трех музыкантов, сидевших за столиком в глубине зала, и поцеловала его в щеку, оставив на ней красный отпечаток напомаженных губ.
– Подвиньтесь, ребята, – сказала она. – Это мои друзья с Цейлона.
Бармен принес им несколько бокалов пива.
– С этой бурды не развеселишься, в ней и четырех градусов нет, – сказала Кристина и подмигнула бармену. – Нельзя ли ее немного оживить?
Гвен слушала, как Кристина болтает со своими приятелями. Пиво принесли вторично, на этот раз приправленное водкой, и Гвен поперхнулась от первого же глотка.
– Скоро введут полный запрет, – прошептала Кристина. – Это ужасное пойло – промежуточная мера.
Гвен глотнула еще разок, но бабочки не перестали трепыхаться у нее в животе. Кристине же, казалось, все нипочем – она выглядела оживленной и беспечной, как будто в ее в жизни все в полном порядке, и Гвен почувствовала, что почти не знает эту женщину. Здесь, в Нью-Йорке, она была стопроцентной американкой, не то что на Цейлоне. Сперва Гвен благоговейно трепетала перед ней, потом ревновала к тому, как легко она умеет очаровывать Лоуренса, а после того как купленные мужем акции резко упали в цене, злилась на Кристину. Теперь ее гнев немного поутих, и Гвен удивилась, обнаружив, что искренне восхищается американкой – ее жизненной силой и решительностью. Нужно было обладать немалой смелостью, чтобы явиться к ним с новой идеей, после того как предыдущая с треском провалилась.
Один из музыкантов встал, и Кристина пересела поближе к Гвен.
– Я так рада, что мы зарыли топор войны, – сказала она и пожала ей руку.
– Топор?
– Да ладно тебе, сама же знаешь, что я ужасно ревновала, когда Лоуренс вернулся из Англии с новостью, что женился на тебе.
– Ты ревновала его ко мне?
– А кто удержался бы? Гвен, ты красавица, причем красота твоя природная, мужчины это обожают. – (Гвен покачала головой.) – Разумеется, я рассчитывала, что Лоуренс будет счастлив с тобой как с матерью его детей и со мной в роли своей любовницы.
– Ты так думала? – У Гвен перехватило дыхание. – Он дал тебе повод для этого?
Кристина рассмеялась:
– Вовсе нет, хотя не от недостатка попыток с моей стороны.
– Он когда-нибудь… То есть вы с ним когда-нибудь…
– После вашего брака? – (Гвен кивнула.) – По-настоящему нет. Хотя один раз были близки к этому. На том первом балу в Нувара-Элии.
Гвен закусила губу и вонзила ногти в ладони. Она не заплачет.
Кристина протянула к ней руку:
– Дорогая, не настолько близки. Просто поцелуй.
– А сейчас?
– Все давно уже в прошлом. Поверь. У тебя не было поводов для беспокойства, хотя, признаюсь, я хотела, чтобы ты думала, будто они есть.
– Зачем?
– Наверное, меня это забавляло, к тому же я не люблю проигрывать. Но ты мне верь, когда я говорю, что теперь люблю вас обоих. – (Гвен слегка нахмурилась.) – Это правда. В любом случае у меня теперь роман с этим очаровательным басистом. – Она кивнула в сторону своего соседа и чмокнула его в щеку.
Гвен рассмеялась, и Кристина подхватила ее смех. Устыдившись своих сомнений в Лоуренсе, она очень обрадовалась подтверждению, что он не поддался на искус, и расслабилась – такой легкости на душе ей давно уже не доводилось испытывать.
Музыканты стали подниматься и брать инструменты, чтобы продолжить концерт. Басист поцеловал Кристину в губы и ушел, она улыбнулась ему. Участники группы стояли на сцене и перешучивались, а Гвен краем глаза приметила направлявшегося к ним мистера Мура, он был еще слишком далеко – не разглядеть, играет ли на его губах улыбка. Кристина тоже обратила на него внимание, протянула Гвен руку, и та, взяв ее, удивилась крепости пожатия. Очевидно, для банкирши эта сделка значила не меньше, чем для них с Лоуренсом. Женщины не сводили глаз с приближавшегося Мура, которому приходилось продираться сквозь компании кутил и увиливать от танцующих пар.
В ту ночь Гвен и Лоуренс предавались любви с особым пылом и по большей части молча. После этого Лоуренс смотрел на нее с таким обожанием в глазах, что она удивилась, как можно было допускать хотя бы мысль о том, что он все еще испытывает какие-то чувства к Кристине. Гвен попыталась подсчитать все те маленькие и большие знаки любви, которые муж сделал ей за прошедшие годы: нефритовое ожерелье, подарок на день рождения, прекрасная индийская шелковая картина и десятки других незначительных, но продуманных сюрпризов – всего не перечесть. Благодарная мужу за каждую мелочь, она покрывала его лицо поцелуями.
– С чего это?
– Я очень счастливая женщина, вот и все.
– Это мне повезло с тобой.
Гвен улыбнулась и сказала:
– Мы оба везунчики, – потом встала и пошла в ванную.
Вечер прошел превосходно. К счастью, новости Мур принес хорошие, думала она, включая воду, чтобы сполоснуть лицо. Ему удалось передвинуть некоторых клиентов, которые подавали рекламу на декабрь, и хотя особо бурного эффекта от кампании ожидать уже не приходилось, все равно этого хватит… пока. Они повторят свой выход еще раз в феврале, зажав конкурента между двумя волнами рекламы.
Выключив воду, Гвен услышала телефонный звонок в спальне. Дверь ванной была чуть приоткрыта, и она поняла, что Лоуренс уже снял трубку.
– Ты знаешь, что я об этом думаю. – Он говорил негромко, но внятно. – Почему тебе так важно обсудить это именно сейчас? По-моему, мы обо всем договорились. – Последовала пауза, пока говорил человек на другом конце провода, потом опять раздался голос Лоуренса: – Моя дорогая, ты знаешь, что я тебя люблю. Пожалуйста, не плачь. Мне есть дело. Но этого просто никогда не будет. Эти дни остались в прошлом. Я уже объяснил тебе, как все должно быть. – (Еще одна недолгая пауза, в этой тишине Гвен слышала тревожный, выжидательный стук собственного сердца.) – Хорошо, посмотрим, что можно сделать. Конечно я люблю тебя. Но ты должна наконец прекратить все это. – (Гвен обхватила себя руками.) – Да, как только смогу. Обещаю.
Она согнулась пополам. Кристина обвела ее вокруг пальца как дурочку.
Глава 32
На борту корабля Гвен набралась храбрости и заговорила с Лоуренсом о том телефонном звонке, но он пробурчал в ответ что-то невразумительное насчет работы и отвернулся. Гвен отчаянно хотелось, чтобы муж признался: Кристина до сих пор сходит по нему с ума, и чувствовала себя глубоко уязвленной тем, что супруг не был с ней откровенен. Однако устраивать ссору в море, когда будет некуда деться друг от друга, – это плохая затея. А по приезде домой они почти сразу столкнулись с Верити, от которой разило табаком, алкоголем и немытым телом, так что все остальное отошло на дальний план.
Дворецкий открыл дверь и не смог помешать Верити ввалиться в гостиную, где Лоуренс и Гвен отдыхали на следующий день после окончания их долгой и утомительной поездки. От Макгрегора они уже знали, что Верити наплевала на распоряжения брата, регулярно приезжала в непотребном виде и оставалась в доме на ночь или две. У нее был свой ключ, но к тому моменту, как Макгрегор узнавал о ее приезде, Верити успевала уехать.
При виде своей немытой-нечесаной сестрицы Лоуренс встал. С трудом сдерживая недовольство, он спросил ее, что происходит. Верити рухнула в кресло, сцепила руки на коленях, повесила голову и заплакала.
Гвен подошла к ней и опустилась на пол рядом с креслом:
– Скажи нам, в чем дело.
– Я не могу! – со стоном произнесла Верити. – Я такого натворила.