Железный король

Дрожащими руками я схватила рюкзак, радуясь любимой удобной вещице, и закинула его на плечи. Хоть в нем и не было ничего, кроме сломанного телефона, он все же мой. Избегая отражения в зеркале, словно ощущая на себе чей-то назойливый взгляд, я открыла дверь и проскользнула в туннель из колючих кустарников.

Лунный свет просачивался сквозь ветви, освещая путь серебристыми тенями. Интересно, сколько я проспала? Ночь была теплой, ветерок доносил слабое звучание музыки. Ко мне подошла Тэнси, и в темноте ее большие черные глаза придавали лицу животный облик. Луч лунного света упал ей на лицо, и она снова стала нормальной. Улыбаясь, она взяла меня за руку и повела вперед.

В этот раз тернистый туннель казался длиннее, мы проходили повороты, которых я не помнила. Как-то раз оглянувшись, я увидела, как колючие ветви кустарников закрываются за нами, и туннель исчезал.

– Эм-м-м…

– Все в порядке, – сказала Тэнси, ведя меня за собой. – Живая изгородь может доставить куда угодно в пределах Двора. Нужно просто знать путь.

– Куда мы идем?

– Увидишь!

Туннель привел нас к залитой лунным светом роще. Хрупкая девушка с зеленой кожей играла на элегантной золотой арфе, наполняя воздух музыкой. Вокруг высокого трона с плетеной спинкой, из подлокотников которого росли белые розы, собралась небольшая группа фейри.

Рядом на земле сидел человек. Я потерла глаза, чтобы убедиться, что мне не мерещится. И правда человек: юноша со светлыми вьющимися волосами и пустым задумчивым взглядом. Торс его был обнажен, а шею опоясывал золотой ошейник на тонкой серебряной цепи. Девушки-фейри суетились вокруг него: целовали его обнаженные плечи, гладили грудь и нашептывали на ухо. Одна из них лизнула его шею розовым язычком, до крови расцарапывая ему спину и заставляя его изгибаться в экстазе. Желудок свело, и я отвернулась.

На троне сидела женщина такой неземной красоты, что я практически сразу пожалела о своем небрежном виде. Ее длинные волосы переливались при лунном свете и становились то серебристыми, то ярко-золотистыми. Она источала высокомерие и власть. Когда Тэнси потянула меня вперед и поклонилась, дама, сощурив сверкающие голубые глаза, посмотрела на меня как на слизняка.

– Значит, – наконец заговорила она голосом, полным яда, – это и есть маленький отпрыск Оберона?

Вот черт. Я поняла, кто это. Та, для кого предназначался второй трон при Дворе Оберона. Вторая владыка во «Сне в летнюю ночь». Почти такая же могущественная, как Оберон.

– Королева Титания, – сглотнула я, кланяясь.

– О, оно разговаривает! – продолжала дама, изображая удивление. – Думает, что знает меня. Будто думает, что если она отпрыск Оберона, то это спасет ее. – Глаза ее блестели, словно бриллианты. Улыбаясь, она становилась еще более красивой и в то же время устрашающей. – Но сегодня я милосердна. Может, и не скормлю собакам ее язык. Может быть. – Титания посмотрела на Тэнси, по-прежнему стоявшую у меня за спиной в низком поклоне, и изогнула изящный палец. – Подойди, козочка.

Не поднимая головы, Тэнси двинулась вперед и остановилась перед королевой фейри. Наклонившись, королева Титания шепнула сатиру на ухо достаточно громко, чтобы я расслышала:

– Я позволю тебе говорить от ее имени, – объясняла она, будто маленькому ребенку. – Я буду задавать вопросы тебе, а ты будешь отвечать передо мной за эту полукровку. Если она попытается заговорить со мной напрямую, я превращу ее в оленя и натравлю на нее гончих. Я предельно ясно выразилась?

– Да, миледи, – прошептала Тэнси.

«Предельно ясно, ваше высочество Стерва», – мысленно ответила я.

– Прекрасно! – Титания откинулась назад с довольным видом. Она едва заметно улыбнулась мне, не дружелюбнее взбешенной собаки, и повернулась к Тэнси. – Итак, козочка, что здесь делает эта полукровка?

– Зачем ты здесь? – повторила Тэнси, обращаясь ко мне.

– Я ищу своего брата, – ответила я, стараясь смотреть на Тэнси, а не на мстительную хладнокровную ведьму.

– Она ищет своего брата, – подтвердила Тэнси, обращаясь к королеве.

«О господи, это надолго».

– Его похитили и унесли в Небыль, – продолжила я, прежде чем Титания успела задать следующий вопрос. – Пак провел меня сюда через шкаф. Я пришла вернуть его домой и избавиться от подменыша. Это все, чего я хочу. И уйду сразу, как только найду его.

– Пак? – размышляла королева. – А-а-а, так вот где он пропадал все это время. Очень умно со стороны Оберона спрятать тебя. А ты взяла и разрушила его маленький обман. – Она цокнула и, качая головой, снова обратилась к сатиру. – Козочка, спроси полукровку, кем она предпочтет стать – кроликом или оленем?

– М-миледи? – Тэнси запнулась, и я почувствовала, как надо мной сгустились тени. Сердце колотилось, я огляделась в надежде на отступление. Кругом были сплошные колючие кустарники – бежать некуда.

– Простой вопрос, – продолжила Титания как ни в чем ни бывало. – Кем она хочет стать: кроликом или оленем?

Тэнси, сама как загнанный кролик, повернулась и посмотрела мне в глаза.

– М-миледи хочет знать, что бы ты пред?..

– Да, я слышала, – перебила я. – Кролик или олень. А может, ни то ни другое? – Я осмелилась посмотреть королеве в глаза. – Слушайте, знаю, вы меня ненавидите, но просто дайте мне спасти брата и вернуться домой. Ему всего четыре, он, наверно, ужасно напуган. Прошу вас, я знаю, он ждет, что я приду за ним. Как только найду его, клянусь, вы больше никогда нас не увидите.

Титания злобно воскликнула:

– Это существо осмеливается говорить со мной! Замечательно! Она выбрала свою судьбу. – Королева фейри подняла руку в перчатке, и над головой вспыхнула молния. – Значит, олень. Выпустить собак. Удачной охоты!

Она опустила руку, указав на меня, и меня охватили судороги. Я закричала, выгнув спину и ощущая, как растет и хрустит позвоночник. Лицо вытянулось, словно кто-то тянул его невидимыми щипцами, губы сжались. Я чувствовала, как ноги становятся длиннее и тоньше, пальцы превращаются в раздвоенные копыта. Я кричала, но из горла вырывалось мучительное блеяние.

Внезапно все прекратилось. Мое тело стало нормальным, и я, как натянутая и резко спущенная резинка, задыхаясь, рухнула на землю.

Сквозь затуманенный взор я увидела Оберона: он стоял у входа в туннель, вытянув руку, в сопровождении двух рыцарей фейри. На мгновение мне показалось, что у его ног стоял Грималкин; я моргнула, и кот исчез. С появлением Оберона мелодичные арфы смолкли. Фейри, окружавшие юношу, бросились на колени и склонили головы.

– Жена, – спокойно обратился Оберон, выходя на поляну, – ты не станешь этого делать.

Разъяренная, Титания встала.


– Как смеешь ты так со мной разговаривать?! – выплюнула она, и ветер качнул кроны деревьев. – Как смеешь ты после того, как скрывал ее от меня, отправил своего ручного зверька защищать ее?! – Титания ухмыльнулась, и над головой сверкнула молния. – Ты отверг меня, как супругу, но выставляешь на всеобщее обозрение свою мерзкую полукровку. Позор тебе! Двор втайне потешается над тобой, а ты все равно защищаешь ее.

– Тем не менее, – каким-то образом голос Оберона заглушал вой ветра, – она моя кровь, и ты ее не тронешь. Если у миледи есть повод для недовольства, прошу, обращайся ко мне, а не к девочке. Она не виновата.

– Может, стоит превратить ее в капусту, – размышляла королева, бросая на меня взгляд, полный ярой ненависти, – и посадить ее в моем саду, на радость кроликам. Будет от нее хоть какая-то польза.

– Ты не тронешь ее! – повторил Оберон властным голосом; плащ его развевался на ветру. Он стал выше, от него по земле исходила длинная тень. – Я приказываю тебе, жена моя. Я дал слово, что при моем Дворе ей не причинят вреда, и ты поддержишь меня в этом. Я ясно выразился?

Сверкнула молния, земля задрожала от напряжения, возникшего между двумя правителями. Девушки у подножия трона съежились, стражи Оберона схватились за мечи. Рядом хрустнула ветка, едва не задев арфистку, укрывшуюся за деревом. Я прижалась к земле, желая стать незаметной.

– Хорошо, муж мой. – Голос Титании был холоден, как лед, но ветер постепенно стих, земля перестала дрожать. – Как прикажешь. Я не причиню вреда полукровке, пока она во Дворе.

Оберон сдержанно кивнул.

– И твои слуги тоже не причинят ей зла.

Королева поджала губы, словно съела лимон.

– Хорошо, муж мой.

Лесной царь вздохнул:

– Хорошо. Обсудим это позже. Спокойной ночи, миледи. – Он повернулся, взмахнув плащом, и покинул поляну, стражники последовали за ним. Мне хотелось окликнуть его, но я не желала, чтобы все подумали, что я ищу защиты у папочки, особенно после того, как он поставил Титанию на место.

Кстати говоря…

Сглотнув, я повернулась к королеве – она смотрела на меня так, словно надеялась, что у меня кровь в жилах закипит.

– Что ж, полукровка, ты слышала его Высочество, – проворковала она голосом, пронизанным ядом. – Убирайся с глаз моих, пока я не забыла о своем обещании и не превратила тебя в улитку.

Я была только рада уйти. Однако не успела я встать, как Титания, щелкнув пальцами, приказала:

– Стой! У меня есть идея получше. Козочка, поди сюда.

Тэнси встала рядом. Она была напугана: глаза широко раскрыты, пушистые ноги дрожали. Королева ткнула в меня пальцем.

– Отведи отродье Оберона на кухню. Передай Саре, что мы нашли ей помощницу. Если полукровка останется, пусть поработает.

– Н-но, миледи, – запнулась Тэнси, и я удивилась, что она осмелилась возразить королеве, – король Оберон сказал…

– Ах, но короля Оберона здесь нет! – Глаза Титании блестели, она улыбнулась. – То, чего Оберон не знает, ему и не навредит. А теперь уходи, пока я действительно не потеряла терпение.

Стараясь не споткнуться друг о друга, мы спешно направились к туннелю, покинув королеву.

Не успели мы дойти до тернистых кустарников, как воздух сотрясла сильная волна, фейри за спиной испуганно вскрикнули. Мгновение спустя в туннель влетел лис, сверкнув красной шкурой. Остановившись в нескольких метрах, он посмотрел на нас янтарными глазами, в ужасе и замешательстве. Я успела заметить, как блеснул золотой ошейник, и лис, испуганно залаяв, исчез в кустах.

Я молча следовала за Тэнси по петляющим коридорам тернистого лабиринта, пытаясь осмыслить произошедшее. Ладно, значит, у Титании на меня зуб; это очень, очень плохо. В списке «заклятых врагов» королева фейри займет первое место. Отныне надо быть осторожнее, иначе я рискую стать грибом в чьем-нибудь супе.

Тэнси за всю дорогу не проронила ни слова. Наконец мы подошли к большим каменным дверям в изгороди. Сквозь трещины клубился пар, горячий и жирный.

Двери открылись, и в лицо хлынул горячий поток воздуха. Сморгнув слезы, я заглянула внутрь и оглядела огромную кухню. Кирпичные печи ревели, на огне кипели медные котлы, воздух переполняли дюжины ароматов. Пушистые человечки в фартуках метались между длинными столами, готовили, пекли, проверяли содержимое котлов. На столе лежала окровавленная туша кабана, которую разделывала огромная зеленокожая женщина с широкими бивнями и каштановыми волосами, заплетенными в косу.

Увидев нас в дверях, она направилась к нам, размахивая фартуком, испачканным кровью и мясом.

– Бездельникам нет места на моей кухне! – прорычала она, размахивая передо мной большим бронзовым ножом для разделки мяса. – Таким, как ты, объедков не даю. Воруй в другом месте.

– Ж-живодерка Сара, это Меган Чейз. – Когда Тэнси представила нас, я одарила женщину-тролля слабой, умоляющей не убивать меня улыбкой. – Королева прислала ее тебе в помощь.

– Мне не нужна помощь тощего человеческого щенка! – прорычала Живодерка Сара, посмотрев на меня с презрением. – Мешаться только будет. Мы пашем как проклятые, подготовка к Элизиуму идет полным ходом идет. – Почесывая затылок тупым концом ножа, она оглядела меня и вздохнула. – Ладно, найду для нее местечко. Но скажи ее величеству, что если хочет кого-то замучить до смерти, то конюшня или псарня лучше подходят. Здесь мне помощь не требуется.

Тэнси кивнула и побежала прочь, оставив меня наедине с великаншей. Я почувствовала, как пот стекает по спине, и причиной тому был не жар печей.

– Ладно, щенок, – рявкнула Живодерка Сара, указывая на меня ножом. – Меня не волнует, что ты королевна, сейчас ты на моей кухне. Правила просты: хочешь есть – работай. Видишь хлыст в углу? Меня не зря прозвали Живодеркой.

Остаток вечера я драила и убирала. Я отмыла полы от крови и кусков мяса; выскребла золу из печей; перемыла гору тарелок, кубков, кастрюль и сковородок. Стоило остановиться, чтобы размять больные конечности, как тролль оказывалась рядом, выкрикивая приказы и подбрасывая мне еще больше работы. Под конец вечера, застукав меня на табурете, она выхватила метлу у меня из рук, сетуя на «ленивых людей», и дала мне новую. Как только я взяла метлу в руки, она ожила и начала энергично, резкими и быстрыми движениями подметать, пока я едва плелась за ней по кухне. Я пыталась выпустить ее, но пальцы будто приклеились к рукояти и не разомкнуть. Я подметала полы, пока ноги не отнялись; руки горели, пот застилал глаза. Наконец, женщина-тролль щелкнула пальцами, и метла перестала безумно метаться по кухне. Колени подогнулись, и я рухнула на пол, с трудом сдержав желание швырнуть садистскую метлу в ближайшую печь.

– Понравилось, полукровка? – спросила Живодерка Сара, но у меня не было сил ей ответить. – Завтра работы будет еще больше, вот увидишь. Держи! – Она бросила на пол два куска хлеба и ломоть сыра. – Твой заслуженный ужин. Думаю, такое тебе можно, не отравишься. Авось повезет, завтра получишь что-нибудь получше.

– Прекрасно, – пробормотала я, готовая ползти обратно в свою комнату. Ни за что сюда не вернусь, завтра я «случайно» забуду о своем принудительном рабстве, может, даже найду выход из Благого Двора. – До завтра.

Тролль преградила мне путь.

– Куда это ты собралась, полукровка? Ты теперь мой работник. – Она указала на деревянную дверь в углу. – Комнаты для прислуги забиты, можешь занять кладовку. – Она злобно улыбнулась мне, обнажив тупые пожелтевшие зубы и бивни. – Начинаем на рассвете. До завтра, щенок.