Железный цветок

– Мы единогласно решили отклонить вашу просьбу.

Услышав эти слова, я едва не падаю навзничь.

Марина исступлённо вскрикивает, сжимая ладонями жабры. Валаска, Ни Вин и Диана в оцепенении оглядывают Совет амазов.

В моей груди ослепительным огнём вскипает праведный гнев, и я одним прыжком вскакиваю на ноги.

– Но почему? – кричу я. – Почему вы нам отказываете?

– Решение Совета окончательное, – почти уныло произносит королева, и мне хочется швырнуть в неё чем-нибудь, стереть это равнодушие с её лица.

Неужели она не понимает, что поставлено на карту?

– Клив Сорен сказал мне, что амазы великодушны, – в отчаянии восклицаю я. – Он говорил, что вы помогаете всем женщинам, попавшим в беду. Однако он забыл упомянуть, что на самом деле вы всего лишь горстка трусливых ханжей!

– Эллорен! – резко перебивает меня Диана, указывая на грозных воительниц, которые вскочили на ноги и наставили на меня оружие.

Сжав кулаки, я, не мигая, смотрю на амазов. Да, знаю, я только что задела королеву. Андрас говорил, что «трус» – очень серьёзное оскорбление для амазов и для ликан. Хуже, чем любое ругательство. Но сейчас мне это безразлично.

Королева Алкайя касается руки стоящей рядом воительницы, отдавая безмолвный приказ. Оружие тут же опускается и возвращается в ножны. Вскочившие амазы неохотно занимают прежние места, бросая на меня убийственные взгляды.

– Проводить операцию по спасению шелки в данный момент бессмысленно, – невозмутимо произносит королева.

– То есть вы хотите сказать, – сдерживая готовые вот-вот пролиться слёзы, парирую я, – что мне следовало оставить Марину там, где я её обнаружила?

Не сводя с меня стального взгляда, королева наклоняется вперёд.

– Ты просишь меня отправить моих солдат против гарднерийцев, чтобы спасти шелки. Такая операция сопряжена с большим риском. Кроме того, Гарднерия может использовать это нападение как предлог, чтобы объявить нам войну. Удар по тавернам в Гарднерии будет военной операцией на территории другого самостоятельного государства.

– Но это необходимо сделать! Иначе нельзя.

– Эллорен Гарднер, давай на минуту представим, что мы согласны выполнить твою просьбу. Допустим, что мы освободили всех шелки, однако их шкуры остаются у гарднерийцев. Как ты думаешь, что тогда произойдёт?

О Древнейший! Она права. Стоит уничтожить шкуры шелки, и они превратятся в живых мертвецов, наподобие бездушных драконов или сломленных икаритов.

– Ты действительно хочешь для всех шелки участи, которая намного хуже, чем смерть? – грозно вопрошает королева Алкайя.

Здесь меня переиграли. Мне прямо указали моё место.

– Выходит, надежды нет, – угасающим голосом констатирую я.

Лицо королевы смягчается, и она по-матерински улыбается мне.

– Пока миром правит Карающая богиня, надежда не умрёт.

– И где же она? – совершенно уничтоженная, бормочу я. – Где надежда для шелки?

Королева откидывается на спинку стула.

– Найдите их шкуры, – говорит она. – Спасать шелки без шкур бессмысленно. Это сильнейшее оружие против шелки сейчас в руках гарднерийцев. Мы можем отправить шелки на другую сторону Эртии, однако пользы это им не принесёт. Найдите их шкуры, – повторяет она.

– Но как же нам их найти?

– Спросите мужчин, – прищурившись, советует королева. – Они наверняка знают, что происходит в местах, где содержат шелки.

– Это неправда, – трясу я головой. – Они никогда не были…

– Ложь, – уверенно обрывает моё бормотание королева.

– Нет, я знаю…

Взмахом руки Алкайя приказывает мне замолчать.

– Все они лгуны и обманщики. Все без исключения. Так было с начала времён и так есть сейчас. Однако вы можете извлечь пользу из их подлости и выяснить всё необходимое.

Слушая её речь, я медленно свирепею. Она ошибается. Рейф, Тристан, мои друзья и родственники просто не могли… Однако я молчу, потому что здесь и сейчас переубедить королеву невозможно.

– И что потом? – спрашиваю я. – Даже если мы найдём шкуры шелки, разве мы сможем освободить их без вашей помощи?

Королева Алкайя смотрит на меня горящими глазами.

– Кто из вас, – громогласно обращается она к амазам, – согласится с оружием в руках вторгнуться в Гарднерию с единственной целью – освободить шелки, если найдут их шкуры?


Все воительницы, собравшиеся в зале, включая членов Совета, встают.

– Найди шкуры, Эллорен Гарднер, – напутствует меня королева, – и мы освободим шелки.

Когда мы подъезжаем к границе, ещё не начинает смеркаться. Густой лес понемногу расступается, открывая небольшую поляну, на которой нас недавно атаковали чародейки ву трин вместе с амазами.

Айвен, Рейф, Тристан, Джаред, Андрас и Гарет – все ждут нас, как обещали. При виде друзей моё сердце подпрыгивает от радости.

Однако в них появилось что-то странное, непривычное…

Мужчины.

Побыв два дня среди женщин, я смотрю на мужчин иначе: они словно чужаки, другая раса, другой народ.

Но это не единственное, что кажется на первый взгляд странным. Они все смотрят на нас одинаково серьёзно, и меня охватывает тревога.

Отряд амазов останавливается у самой границы, отмеченной алыми рунами. Воительницы бросают на мужчин холодные взгляды. Все, кроме Валаски – она лишь с любопытством изучает их. Амазы молча помогают нам спешиться и собрать вещи.

Я пристально смотрю на Айвена и чувствую его пламя, устремляющееся ко мне.

– Что случилось? – спрашиваю я Айвена, едва переступив границу.

– Хорошие новости, Эллорен, – отвечает он, глядя на Гарета, который не сводит глаз с шелки.

– Марина, – мягко произносит Гарет, – мы вчера решили обыскать лес вокруг дома университетского лесника. Снег растаял, земля стала мягче…

– Что вы нашли? – настороженно спрашивает Марина.

Уголки её губ тревожно подрагивают.

Гарет скидывает с плеч кожаный походный мешок и вынимает из него мерцающую серебром тюленью шкуру. Марина со сдавленным криком бросается к ней.

– Она была зарыта за домом, – объясняет Гарет. – Лежала в ящике из эльфийской стали. Земля оттаяла, и показался стальной уголок. Я услышал шорох крыльев – пролетела большая белая птица. Я отшатнулся, а когда вернулся на прежнее место, заметил торчащий из земли угол ящика. Я сразу подумал, что в нём твоя шкура. Как только увидел, я…

Марина, словно зачарованная, смотрит на серебристую шкуру в руках Гарета. Потом смотрит ему в глаза, будто безмолвно переговариваясь с ним о чём-то очень личном.

– Я стану совсем другой, – предупреждает она Гарета.

– Ты останешься собой.

Марина качает головой, удивляясь его наивности:

– Нет. Я стану гораздо сильнее тебя. Сила меняет всё.

Гарет протягивает ей шкуру:

– Я хочу, чтобы ты стала сильной. И свободной.

Амазы в оцепенении следят за их разговором. Каждое слово и поступок Гарета опровергают все мифы и легенды амазов, все их веками выпестованные представления о мужчинах. Марина сбрасывает свой походный мешок, стягивает сапоги и снимает одежду, будто не ощущая зимнего холода.

Не сводя глаз с Гарета, она протягивает руку к серебристой шкуре.

Стоит шелки коснуться шкуры, по её коже пробегают сапфировые искорки. Сверкающие молнии преображают её тело, вокруг которого возникает мерцающая синяя аура. В неземном сиянии Марина медленно сливается с серебристой шкурой и исчезает в ослепительном тумане.

Синий свет понемногу тускнеет, и Марина появляется снова.

Точнее, появляется тюлень.

Великолепный морской хищник с огромными знакомыми глазами и шелковистой серебряной шерстью.

Пока мы привыкаем к мысли, что Марина на наших глазах превратилась в тюленя, шелки падает на спину и зажмуривается. Вновь вспыхивает сапфировое сияние, перемежаемое серебристыми молниями, которые сверкают вдоль длинного тюленьего тела. И снова силуэт расплывается, словно в тумане, распадается на части, и Марина выходит из звериной шкуры в человеческом обличье.

Тяжело дыша, она падает на колени, закрывает глаза и упирается руками в землю. Она почти не изменилась – это по-прежнему наша Марина с серебристыми волосами и прелестным лицом, однако она больше не хрупкая измученная девушка. После воссоединения с волшебной шкурой её кожа приобрела другой оттенок – она стала почти цвета морской воды. Кожа Марины итак мне всегда казалась голубоватой, но теперь она приобрела более насыщенный оттенок. К тому же теперь Марина выглядит значительно крепче, даже похожа на подтянутую мускулистую Диану.

– Марина, как ты себя чувствуешь? – склоняется над ней Гарет.

Пытаясь отдышаться, шелки поднимает и опускает голову. Каждое движение даётся ей с трудом.

Наконец она встаёт на ноги. Теперь Марина куда больше напоминает воительницу амазов, нежели худенькую, беззащитную девушку, какой была совсем недавно. Набросив одежду, она перекидывает через плечо серебристую тюленью шкуру.

Марина подходит к Гарету и, привстав на цыпочки, нежно гладит его по щеке. Гарет счастливо улыбается, но у глаз залегли тонкие морщинки. Он понимает: для них с Мариной это начало конца.

Марина делает шаг назад, одной рукой опираясь на плечо Гарета, а другой придерживая тюленью шкуру.

– Ну а теперь, – говорит она, оскалив в хищной улыбке острые зубы, – мы спасём всех шелки в Гарднерии.