Железный цветок

– Ты выяснила, на чьей стороне Лукас Грей? – спрашивает проректор.

О да. Вот уж загадка, спрятанная в головоломке.

– Я знаю, что он не поддерживает нововведений Фогеля, – отвечаю я. – Однако никаких подробностей о его предпочтениях вытянуть из него мне пока не удалось.

– Поговаривают, что гарднерийцам скоро доверят охрану границ вместе с верпасианами и ву трин, – говорит Джулиас. – Возможно, они встанут на горных перевалах между западом и востоком.

– Военные на это задание наберут добровольцев из Четвёртого дивизиона, – произносит Лукреция.

Что ж, намёк вполне прозрачный.

В моей памяти вдруг возникают пылающие огнём глаза Айвена, и сердце тоскливо сжимается.

Хватит. Отпусти его.

В моих силах совершить очень важный поступок – принести настоящую пользу. Не всё же варить микстуры и лечебные мази!



С первым лучом солнца я иду в башню, где держат соколов.

Почтовые соколы с блестящим тёмным оперением сидят в круглом зале каждый на своём шестке. На левой лапке блестит железное кольцо с тонкой цепочкой, другим концом соединённой с жёрдочкой.

Юный гарднериец-соколятник удивлённо читает имя адресата на тонком листке свёрнутого пергамента и тревожно вглядывается мне в лицо, не решаясь ни о чём спросить.

Ох, Лукас… И здесь о тебе наслышаны.

За высокими арочными окнами расстилаются земли Верпасии. Голубоватые пики Северного хребта в снежных шапках взирают на нас с холодным величием.

Айвен скоро уедет. Нам всё равно не быть вместе. Никогда. Мне лучше запечатать сердце и дать чувствам остыть.

Буду влиять на то, что мне подвластно. Здесь, в Западных землях.

– Адрес точный, маг? – переспрашивает худенький гарднериец.

Он держит моё послание с таким страхом, как будто хрупкий пергамент в любую секунду может воспламениться в его руках.

– Точный. Отправляйте.

Я сделаю всё, что потребуется, лишь бы перетянуть Лукаса на нашу сторону и заставить его сражаться с Гарднерией.

Соколятник ещё несколько раз бросает на меня испытующие взгляды, заталкивая мою записку в крошечный мешочек и привязывая его к лапке одного из почтовых соколов. Предчувствуя новое задание, сокол ерошит пёрышки и нетерпеливо подпрыгивает. Все птицы окольцованы особыми железными браслетами с зелёными рунами, которые указывают пернатому посланцу путь: половина выписанного рунами заклинания остаётся у соколятника, а вторая половина – в месте назначения. Чары накладывает гарднерийский маг света.

Крошечные руны мерцают в тусклой утренней дымке, сплетённые в невыразимо прекрасную вязь. Создавать заклинания с помощью рун – очень редкий магический дар. В Гарднерии всего один чародей владеет такой магией, и я восторженно рассматриваю созданное им волшебство.

Соколятник открывает северное окно, и внутрь врывается ледяной ветер, взлохмачивая мне волосы. Под моим мрачным, решительным взглядом гарднериец отстёгивает цепочку и, прищёлкивая языком, несёт обрадованную птицу к окну. Сокол расправляет крылья и взмывает в воздух, постепенно поворачивая на северо-запад, к холодному рассвету.

Его путь лежит через горы, за границу Верпасии.

К Лукасу Грею.





Глава 15. Дриады




В тот же вечер у подножия холма, на котором возвышается Северная башня, останавливается роскошная чёрная карета. На блестящей двери – эмблема Четвёртого дивизиона. Карету сопровождают двое верховых – маги второго уровня, а поводья держит маг четвёртого уровня. Дверь открывают, и я с удивлением вижу, что внутри никого.

– Где Лукас? – настороженно обращаюсь я к охране.

– Нам приказано доставить вас, маг Гарднер, к нему, – получаю я короткий бесстрастный ответ от симпатичного солдата с застывшим лицом.

– Куда? – Так просто сдаваться я не собираюсь.

Он коротко кивает на северо-запад:

– К хребту, маг.

Да уж, рассеял все сомнения, называется. Почему именно туда? Там, в предгорьях, ничего нет – пустоши да фермерские хозяйства.


Военный молча ждёт, пока я оглядываю белые скалы Северного хребта и снег на вершинах, мерцающий в лунном свете серебром.

Оценив ситуацию, я решительно поднимаюсь в карету. Дверь, щёлкнув, закрывается – я будто переступила опасную грань, и теперь уже ничего не исправить.

Мы пересекаем бурлящий Верпакс, выезжаем из города, и его огни постепенно меркнут вдали, превращаясь в неясное облако света. Звёзды холодно поблёскивают над пашнями и пустошами Северо-Западной Верпасии, полная луна призрачно подмигивает над самым хребтом, словно дурное предзнаменование.

Мы едем так больше часа, а потом карета неожиданно останавливается у кромки пустынного поля, покрытого белым с ледяной корочкой снегом. За полем виднеются бесхозные земли, а за ними – холмы, поросшие лесом, которые тянутся до самого подножия белых скал.

Дверь открывается, и я выхожу, вдыхая морозный воздух. Лукаса нет, и от надвигающегося страха у меня на затылке встают дыбом волосы. Меня завезли в глушь. Военный лагерь Четвёртого дивизиона – по другую сторону хребта.

– Где же… – пытаюсь я задать вопрос, но карета уже катит обратно, а солдаты скачут рядом с ней, не оглядываясь.

– Подождите!

Я бросаюсь следом, но карету не догнать, и я остаюсь совершенно одна посреди снежной пустыни. Кругом голые поля и чёрный лес.

Меня медленно охватывает страх. Пронизывает холод. Дыхание вырывается белыми облачками пара.

Что за игру ты затеял, Лукас?

От Северного хребта вдруг доносится резкий крик. С вершины горы медленно спускается крылатое существо, очень тёмное на фоне белых скал и снега. Снова крик – и чёрный силуэт приближается. Под участившийся стук сердца я слежу за ним со смесью страха и восхищения.

Дракон.

Осознав, кто спускается ко мне с небес, я невольно отступаю на шаг.

Лукас. Верхом на боевом драконе.

Крылатое чудовище уже скользит над лесом, почти касаясь верхушек деревьев. Когда он приближается, я вижу Лукаса, сидящего на чешуйчатой спине. Глухо ударив лапами о землю, дракон с душераздирающим воплем приземляется.

Лукас уверенно отдаёт приказ – и вот чудовище распласталось на снегу, огромными веерами расправив крылья.

Лукас с улыбкой протягивает мне руку.

Прислушиваясь к стуку своего сердца, я оглядываю громадного дракона – узкие и острые, будто ножи, перья на крыльях, устрашающие когти и мутные «мёртвые» глаза. Как страшно и грустно стоять рядом с ним.

Это объезженный, покорённый дракон. Нагу ждала та же участь.

– Почему ты прилетел на драконе? – растерянно спрашиваю я Лукаса.

– Так быстрее. И никто не мешает, – невозмутимо отвечает он.

– Ты хочешь, чтобы мы полетели на нём вместе? Через хребет?

Лукас насмешливо приподнимает брови, оглядывается на устремлённые в небо вершины и хитро уточняет:

– А ты предлагаешь пересечь эту местность в карете?

– Но если ты с самого начала собирался так поступить, то почему не прилетел за мной к Северной башне?

– Потому что вторжение в воздушное пространство ву трин считается серьёзным преступлением. А я что-то не в настроении расставаться с жизнью, по воле чародеек превратившись в огненный шар, – сардонически ухмыляется Лукас и многозначительно добавляет: – Если только подобное не входило в твои планы.

От его двусмысленного взгляда мои линии силы вздрагивают.

– Получается, сюда тебе ву трин прилететь разрешили?

– Да, и я жив-здоров и не полыхаю алым пламенем, – улыбается Лукас.

Полёт на драконе… Страшновато.

– Знаешь, Лукас, я не люблю высоту.

Он серьёзно оценивает ситуацию, явно удивлённый моим ответом.

– Мои земные линии силы дотянутся до твоих, Эллорен, и будут крепко держать тебя. Ты забудешь о страхе.

Северный хребет… невероятно огромный, уходящий в облака… ещё не хватало свалиться с такой высоты. Верная смерть. Падать оттуда, наверное, не один час, а потом моё безжизненное тело вдребезги разобьётся о земную твердь.

Меня трясёт от страха и холода, но я, упрямо не замечая ни того ни другого, обхожу драконье крыло, ступая по хрустящему насту, и хватаюсь за протянутую руку. Лукас тянет меня вверх и усаживает перед собой на дракона.

Конечно же, когда я перекидываю ногу через чешуйчатую спину, мои длинные юбки задираются чуть не доверху, и я съезжаю с покатой поверхности, упершись спиной прямо в Лукаса. Отчаянно краснея, я поправляю одежду, старательно пряча под юбками сапог, в голенище которого спрятана белая волшебная палочка.

– Я не одета для полётов на драконе, – оправдываюсь я, – поскольку никто не соблаговолил предупредить, как пройдёт наша встреча.