Жажда

– Подожди. – Я знаю, что мне не стоит этого делать, но все равно опять беру его за руку. – Что, ты уйдешь просто так?

Он позволяет мне держать его руку одну секунду, две. Затем поворачивается и идет к пруду таким быстрым шагом, что это больше похоже на бег.

Я даже не пытаюсь догнать его. За последнюю пару дней я уяснила, что, когда Джексон Вега хочет исчезнуть, он исчезает и мне не под силу этому помешать. Так что я поворачиваюсь в другую сторону и иду к замку.

Теперь, когда я точно знаю, куда направляюсь, путь кажется мне куда короче, чем вначале, когда я блуждала по кампусу школы. Но меня не оставляет неприятное чувство – мне чудится, что за мной следят. Что, разумеется, полная чушь – ведь Джексон двинулся в другую сторону, а Лия ушла из беседки сразу после их перепалки.

Это чувство не отпускает меня всю дорогу до входа в замок. Но мне не дает покоя и что-то еще, хотя я никак не могу понять что. Во всяком случае, до тех пор, пока я наконец не оказываюсь в тепле и безопасности моей комнаты. Это доходит до меня, когда я один за другим снимаю с себя слои теплых одежек.

Ни на Лии, ни на Джексоне не было куртки…





Глава 17

Лучший друг девушки – это не бриллианты, а благоразумие




– Ты уверена, что у тебя для этого достаточно сил? – спрашивает Мэйси несколько часов спустя, когда я достаю из стенного шкафа толстовку.

Она что, шутит?

– Совсем не уверена.

– Так я и думала. – Она испускает тяжелый вздох. – Если хочешь, мы можем все отменить. Сказать всем, что у тебя еще не прошла горная болезнь.

– И дать Флинту повод думать, что я трусиха? – Вообще-то мне по барабану, подумает ли Флинт, что я испугалась, или нет – просто Мэйси так радовалась перспективе поиграть в снежки, что я ни за что не лишу ее этого удовольствия. А после того как она предложила все отменить, поскольку ей известно, что я не в форме, моя решимость только возросла. – Мы пойдем играть в снежки и…

– И надерем кому-то задницу?

– Я хотела сказать «постараемся не опростоволоситься», но, пожалуй, ты права – тут нужен более позитивный настрой.

Она смеется – именно этого я и хотела, – вскакивает с кровати и начинает утепляться, натягивая на себя один слой одежек за другим. Хоть у кого-то в этой странной школе есть голова на плечах. После того как вчера я узрела ту пару придурков, гулявших по морозу в футболках, а сегодня увидела, что ни на Джексоне, ни на Лии не надета теплая куртка, мне начало казаться, что всем здесь холод нипочем. Как будто они инопланетяне и только я человек, причем несведущий и слабый.

После того как мы обе облачаемся – на сей раз я посчитала – в шесть слоев одежек, Мэйси тянет меня к двери.

– Поторопись, нам не стоит опаздывать, не то мы попадем в засаду.

– Попадем в засаду. Устроенную с помощью снежков. Фантастика. – Никогда еще Сан-Диего не казался мне таким раем на земле.

– Вот увидишь, ты будешь в восторге. К тому же игра в снежки даст тебе возможность познакомиться со всеми друзьями Флинта. – Она еще раз смотрит на свой макияж в зеркало, висящее у двери, и чуть ли не выталкивает меня в коридор.

– Всех друзей Флинта? – переспрашиваю я. – Сколько же человек придет на эту вашу игру?

– Не знаю. По меньшей мере пятьдесят.

– Пятьдесят человек? На игру в снежки?

– Может, и больше. Очень может быть.

– Как такое вообще возможно? – не понимаю я.

– А что, это имеет значение? – отвечает моя двоюродная сестра, подняв брови.

– Еще бы. Как вообще можно держать контакт с таким количеством людей, которые к тому же кидают в тебя снежки?

– Тебе не надо будет держать с ними контакт. Твоя забота – это сокрушать всех вокруг, не давая никому шанса сокрушить тебя.

– Возможно, ты права. Возможно, на меня опять напала горная болезнь.

– Слишком поздно. – Мэйси берет меня под руку и ухмыляется: – Мы уже почти пришли.

– Не могла бы ты уточнить, кто именно там будет? Туда придет кто-нибудь из тех, с кем я знакома – помимо Флинта?

– Не знаю, будет ли там Лия. Кэм не придет – они с Флинтом не очень-то ладят друг с другом.

По правде говоря, мне все равно, появится ли там Лия. Или Кэм. Меня интересует только один человек, и, поскольку Мэйси не упомянула его сама, пожалуй, мне придется спросить ее о нем.

– А Джексон? – Я пытаюсь говорить как можно более небрежно, хотя после сегодняшней нашей встречи биение моего сердца учащается, даже когда я просто-напросто произношу его имя.


– Джексон Вега? – Голос Мэйси почти срывается на писк.

– Ведь это его мы видели на нашей лестничной площадке в первый день моего пребывания тут, да?

– Да. Э-э… да. – Мэйси останавливается, упирает руки в бока и воззряется на меня: – Почему ты спрашиваешь о Джексоне?

– Не знаю. Мы с ним встретились пару раз, и мне просто стало интересно, любит ли он играть в снежки.

– Ты пару раз встретилась с Джексоном Вегой? Каким же образом это произошло, если с момента твоего приезда сюда рядом с тобой почти все время была я?

– Ну, не знаю, когда я ходила по школе. Мы с ним встретились всего несколько раз.

– Несколько раз? А не пару? Когда ты с ним встречалась? Где? Как это было?

– Что за странные расспросы? – Зря я заговорила о Джексоне. Она была сама не своя, когда речь шла о Флинте, но тогда все шло по-другому, ей было приятно о нем говорить. Теперь же у нее, похоже, совсем сносит крышу. – Он оказался в вестибюле, я тоже. Мы встретились случайно.

– С Джексоном ничего не происходит случайно. И он не очень-то разговорчив с теми, кто не входит в… – Она осекается.

– Кто не входит куда? – спрашиваю я.

– Ну, не знаю. Просто…

– Просто что? – Она улыбается немного слащавой улыбкой, но ничего не говорит, и это раздражает меня. – Почему ты все время это делаешь?

– Делаю что?

– Начинаешь фразу и не заканчиваешь ее. Или что-то говоришь, но не договариваешь, а перескакиваешь на что-то совсем другое.

– Я не…

– Не нет, а да, и притом все время. И, честно говоря, это немного напрягает. Как будто есть какая-то тайна, которую мне не полагается знать. В чем дело?

– Это нелепо, Грейс. Просто в Кэтмире полно всевозможных странных группировок и особых и строгих правил поведения. Я не хотела надоедать тебе рассказами обо всех этих вещах.

– Потому что ты предпочитаешь, чтобы я стала местным изгоем?

Она картинно закатывает глаза:

– Об этом тебе надо беспокоиться в последнюю очередь.

Это первая стоящая информация, которую я получила от нее с начала этого разговора.

– А о чем тогда мне надо беспокоиться в первую очередь?

Мэйси испускает вздох, долгий, тихий и немного грустный.

– Я хотела сказать вот что – Джексон не очень-то дружелюбен с теми, кто не входит в Орден.

– Орден? Что это такое?

– Ничего, пустяки. – Но я продолжаю молча смотреть на нее в ожидании объяснений, и она, вздохнув еще раз, добавляет: – Все просто, так мы называем самых популярных парней в школе, потому что они всегда держатся вместе.

Я думаю о тех парнях, среди которых Джексон восседал на вечеринке, и о тех, кто вместе с ним вышел из коридора северного крыла, когда Флинт тащил меня в мою комнату. Я вспоминаю, что тогда подумала, что среди них Джексон, похоже, главный, но в тот день я не придала этому значения, поскольку помышляла только об одном – о том, как заставить себя не глазеть на него.

Так что объяснение Мэйси, кажется, имеет смысл, говорю себе я. Однако в ее тоне и в ее попытках не смотреть мне в глаза есть что-то, заставляющее меня думать, что она знает куда больше, чем говорит.

Но коридор школы – не лучшее место для того, чтобы на нее наседать, к тому же если мы не поторопимся, то и вправду можем опоздать.

Я иду дальше, Мэйси тоже, притом стараясь держаться как можно ближе ко мне. Я удивленно смотрю на кузину, гадая, что у нее на уме, и тут она, говоря громким сценическим шепотом, спрашивает:

– Ты познакомилась и с остальными?

– С остальными членами Ордена? – Произнося это слово, я чувствую, что оно звучит нелепо, ведь все эти парни учатся в двенадцатом классе школы, а не руководят монастырем. – Нет, только с Джексоном.

– Только? То есть он был один? – Теперь Мэйси уже не просто беспокоится, а прямо-таки психует.

– Да. А что?

– О боже! Что он сделал? Ты в порядке? Он тебя не обижал, не причинил тебе вреда?

– Джексон? – Я не могу скрыть удивления.

– Конечно, Джексон! Ведь сейчас мы говорим о нем.