Здравствуй, ледяной принц

Ванну набрать пришлось, что мне, воды жалко? И шампуня. Уж точно нет. Правда, шампунь у меня только клубничный, но что поделаешь? Пусть берет, какой дают.

– Готово, – заглянула в гостиную, – можешь идти купаться. Если вода будет слишком горячей, скажешь.

Винтер кивнул и направился в ванную. На пороге комнаты обернулся.

– А ты со мной не пойдешь?

Вопрос поставил в тупик.

– Зачем?

– Помочь. Как я сам?

Сказано – принц. Если хотя бы на долю секунды допустить, что принц настоящий, то действительно – как он сам? Без толпы прислуги, которая и голову вымоет, и спинку потрет. Я глупо хихикнула, представив картинку – Винтер, вокруг пять-шесть служанок, и каждая занята своим делом. Ноготки там подстричь, бороду сбрить. Хотя, какую бороду? Нет даже намека на щетину. Ну пяточки пемзой потереть! Чтобы кожа не огрубела. Не сдержалась, захохотала в голос.

– Так бы сразу и сказала, что нет, – буркнул гость, проходя мимо.

Ну вот, опять обиделся. Принц попался какой-то с дефектом. В смысле, с тонкой душевной организацией. Но я была благодарна ему за изгнание Сергея и не торопилась эту самую организацию окончательно рушить.

– Хорошо, чем тебе помочь? – спросила у закрывшейся двери.

– Ничем!

– Ну, ничем так ничем. – Хозяин барин, главное, чтобы после его купания не пришлось делать ремонт – и мне, и соседям.

На всякий случай осталась в коридоре, прислушиваясь к происходящему за дверью. Слышался плеск воды – и ничего больше. Утопился он там, что ли?

– Винтер, ты жив?

В ответ что-то булькнуло. Значит, подает признаки жизни. Интересно, он от теплой воды не растает? Как Снежная Королева, допустим. Вздохнула, мысленно отвесила себе подзатыльник. Вообще-то издеваться нехорошо. Может, ему правда помощь нужна? С другой стороны, врываться в ванную к мужчине? Совесть напомнила, как мы провели эту ночь.

– Можно войти?

Тишина, даже не булькает. Толкнула дверь и замерла с разинутым ртом. Теплая вода из крана все еще лилась, зато саму ванну покрывал тонкий слой льда, по которому порхали клочья пены. Винтер сидел, запустив пальцы в волосы, и явно не знал, что теперь делать. И это было бы смешно, если бы мне не грозил потоп. Или ледниковый период?

– Ты что? – подлетела к парню, забыв о его внешнем виде. – Прекрати немедленно.

– Не могу. – И взглянул на меня несчастными глазами.

Да уж, не знала девка печали, купила… Тьфу на него, никого не купила. Постучала по льду – прочный. Ладно, сначала придется успокоить субъект, который сам скоро корочкой покроется.

– Давай, потихоньку размораживай, – попросила ласково. – Не беспокойся, я останусь и тебе помогу.

Лед пошел мелкими трещинками и сдался под напором горячей воды.

– Умница! – Потрепала темные, чуть влажные волосы. – Зачем же так нервничать?

– Я ничего не понимаю. Не знаю назначения и половины этих флаконов. Я даже воду немного остудить не смог!

– Сказала же, зови меня.

Покрутила краны, сделала воду чуть прохладнее.

– Видишь, ничего сложного. Привыкнешь. Главное, ничего больше не морозь. Не хватало еще, чтобы кран сорвало. Ты чем мыться собирался?

Винтер гордо продемонстрировал пену для ванны.

– Это не то, – отобрала флакон, – нужен шампунь. – И указала на ярко-розовую бутылочку.

Винтер поморщился, одним взглядом выказывая свое отношение к цвету.

– И не надо так на него смотреть. Заморозишь – новый покупать будешь.

– У меня денег нет.

– Твои проблемы.

Я вздохнула, воздела очи горе, поизучала потолок. Затем заставила Винтера сесть так, чтобы мне было удобно, и намылила его волосы. А на ощупь приятно! Пушистый, как одуванчик. И фыркает забавно.

– Ай! – Винтер отчаянно потер глаза.

Упс, забыла предупредить.


– Промой водой. И закрой веки, чтобы пена не попала.

Если Винтер и желал высказать все, что думает о моих талантах, то промолчал. Только долго умывался, прежде чем позволить мне продолжить процедуру. Я смыла шампунь. Уже полбеды.

– Дальше сам. Вот мочалка, вот мыло. Воду не морозить, и постарайся не убиться. Я пойду.

– Останься! – И перехватил так, что я едва не приняла ванну вместе с ним.

– Хорошо, – высвободилась из захвата, – только подожди, я отвернусь.

– Зачем?

– Затем, что я тебя знаю всего один день! И не надо мне рассказывать о брачных узах, по нашим законам их нет.

Отвернулась, надеясь, что теперь обойдется без происшествий. Судя по чертыханиям Винтера, мыло ему тоже не желало поддаваться. Картина с ротой служанок снова встала перед глазами. Похоже, я была не так далека от правды. Воспитание у парня специфическое, то есть монархическое в лучших традициях. В смысле, дерусь, с дамами любезничаю, солнце от луны отличаю – и ладно. Я, конечно, преувеличивала, но впечатление было именно таким. А о том, что надо о себе заботиться… Так пусть другие заботятся. Кормят с ложечки. Нет, не с ложечки – Винтеру вилки было мало. Я, конечно, на людях тоже ела как полагается, но тут-то мы дома.

– Подашь полотенце?

Подцепила чистое полотенце, которое держала специально для гостей, протянула за спину. Винтер, пыхтя как чайник, выбрался из ванны и, кажется, решал вопрос, как одним полотенцем и прикрыться, и вытереться. Я не оборачивалась. Не знаю, какие у них в мире обычаи, но приличия нашего попрошу соблюдать.

– А что мне надеть?

Не выдержала, обернулась. Винтер дилемму решил. С волос стекала вода, а в полотенце он закутался, насколько хватило ширины. Хмыкнула и протянула ему второе. И так весь пол залил. А по комнате плыл сладкий запах клубники.

– Твои вещи что, вымокли? – Покосилась на совершенно сухую стопку одежды.

– Нет, но я же в них уже пару дней. – Винтер уставился на меня с полным непониманием, чего от него вообще хотят.

Этот день когда-нибудь закончится?

– Вытирайся и иди в гостиную. Я что-нибудь найду.

«Что-нибудь» означало, что надо порыться в шкафу. Сережа у меня ночевал, и в доме были его вещи. Да, он с Вином разной комплекции, но выбирать не приходилось. Принцу повезло, выудила из шкафа новое белье, штаны и футболку.

В двери гостиной предусмотрительно постучала. Высунулась рука, забрала одежду и исчезла. А я прошла на кухню и задумалась. Завтра – тридцать первое декабря. Мне ехать к родителям. А что делать с этим несчастьем? Которое, кстати, почему-то бодро ругалось. Извини, с футболкой справится и ребенок, не пойду.

Винтер появился в дверях минут десять спустя. Злющий, красный и с торчащими дыбом волосами.

– Что такое? – меланхолично поинтересовалась, кажется, утратив способность удивляться до конца своих дней.

– Это не белье! Это… это… Да оно же едва задницу прикрывает!

Оп-ля! Принц отбросил воспитание.

– Но прикрывает же, – заметила с той же меланхолией. – Ой, елка!

– Что – елка?

– Мне же еще елку надо нарядить.

И понеслась в гостиную. Точно, как я могла забыть? Как? Задурили голову! То Сережа, то Винтер. Достала из шкафчика треногу.

– Помог бы, что ли? – обернулась к Винтеру.

– Чем? – вопросил тот, дергая слишком длинную футболку.

Да, Сергей пошире в плечах будет.

– Елку вставь в треногу.

Винтер вздохнул, но дерево поднял и с легкостью установил, куда просила. Потом мы вдвоем покрутили ель в разные стороны и поставили в углу, чтобы не упала. Игрушки из шкафа заставила доставать Винтера. Он стоически молчал, но по укоризненному взгляду было понятно, что достала я новоиспеченного мужа всерьез. Зато процессом надевания шариков на ветки Вин неожиданно увлекся. Бойко развешивал игрушки, затем укутывал лесную красавицу мишурой.

– У вас не принято наряжать елку?

– Нет, – ответил Винтер, цеплявший украшенную бусинами верхушку. – У нас вообще нет такого праздника, как Новый год.

– И какое же у вас летоисчисление?

– Летоисчисление есть, конечно, но сам праздник другой. Обычно мы отмечаем его в день рождения короля. Так как это всегда зимой, то и получается, что годы мы считаем по правлению монарха.

– И когда у вас наступит новый год?

– Двадцать третьего января. У вас ведь месяцы называются так же, как я понял? Видимо, наши миры взаимосвязаны.