Заставь меня влюбиться
Часть 59 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Садись, – щелкнув сигналкой, гаркнул мужчина.
Я вжала голову в плечи и бросилась к задней двери. Может, он, конечно, и сказал это спокойно, не повышая голоса, но слова, сказанные в подобном помещении, словно усилились, оттолкнулись от стен и придали мне ускорения.
– А куда мы? – Пропищала я, еле взобравшись наверх и устроившись на кожаном сидении.
– Ты дверь не закрыла, – спокойно указал он, метнув на меня взгляд в зеркало заднего вида. Вытянул руку и поправил его так, чтобы видеть и меня, и дорогу.
Дотянувшись, я открыла дверь и прикрыла ее плотнее. Теперь в зеркале кроме меня отображалось и его непроницаемое лицо. Терминатор, не иначе. Даже мурашки по спине от его вида.
Машина сорвалась с места. Кованые ворота, установленные на въезде, открылись автоматически. Большой черный автомобиль, плывущий, словно пароход, устремился вдоль по дороге. Поджав губы, я смотрела вперед, не решаясь первой начать разговор. Мужчина в свою очередь тоже не торопился. Разглядывал меня в отражение. Внимательно, напряженно. И мне никак не удавалось прочесть на его лице хоть какие-нибудь эмоции.
– Как давно вы встречаетесь с моим сыном? – Эти слова прозвучали, как гром. Неожиданно и звонко.
– Ам…Э… – Я повернула голову и заметила, что мы направляемся в центр. – С тех пор, как он вернулся из… Штатов. Да.
– Ясно. – Короткий взгляд на дорогу, и его глаза вновь вернулись к испепелению меня. – А ты знаешь, чем он занимался там?
Во рту пересохло. Интересно, он хочет меня предостеречь или отвадить?
– Да. – Убрала волосы за уши. – Если вы про его… хм… проблемы.
Мужчина слегка кивнул.
– И… как ты относишься к этой ситуации?
Меня сразу бросило в жар. Он все еще строгий экзаменатор, я – двоечница. Вот такое ощущение.
– Мы… договорились забыть об этом и начать все с чистого лица.
Его брови хоть и на долю секунды, но взлетели вверх. Глаза прищурились. Вдохнув немного воздуха, я снова вернулась на собеседование. Он – наниматель, я – неквалифицированный персонал, совравший пару раз в своем резюме.
– Значит, вы учитесь вместе?
Я не знала, откуда мне ждать подвоха.
– Да. – Произнесла неуверенно.
– И… – Зрачки мужчины парализовали меня даже через отражение в зеркале. – Чем же ты собираешься заниматься в жизни, Мария?
Кислород в салоне словно стал слишком густым и тяжелым. Никак не желал затекать мне в легкие.
– Окончу Университет и устроюсь работать по специальности.
Выдохнула. Такой ответ показался мне самым достойным. И не стыдным.
– Ну, хоть кто-то относится к учебе с должным рвением. – Кивнул он, сворачивая направо почти на красный сигнал светофора.
Я ухватилась мокрыми от волнения пальцами за обивку. Моя задница еще не успела вспотеть, поэтому на каждом повороте помимо своей воли тело катилось в сторону. Туда-сюда. Туда-сюда.
– Дима тоже… – Воскликнула вдруг я и осеклась, заметив его пристальный взгляд. – Тоже относится. К учебе. Серьезно.
Мужчина, будто не веря мне, тяжело вздохнул.
Теперь я догадывалась, откуда взялось это напряжение. Сын, не оправдавший надежд. Всю жизнь стремившийся к чему-то иному, чем уготованное для него отцом. Сын, недополучавший внимания, такой послушный, понятный в детстве и вдруг взбунтовавшийся в юности.
– Он соображает лучше всех в группе. Ему легко дается любой язык, который преподают. Ему нравится. И в нем есть желание чему-то научиться. – Не знаю, зачем я все это сказала, но мне захотелось вдруг защитить Диму от ярлыка «бездарь» навешенного отцом.
Юрий Павлович крепче вцепился в руль.
– Я всю жизнь в него вкладывал. Надеялся. Стремился заинтересовать своим делом. – Мужчина на каждом слове хмурился сильнее, будто слова, покидающие его уста, причиняли огромную боль. – А его все время тянуло не туда. Не понимаю. На творчестве ведь далеко не уедешь. Всю жизнь хотел обуздать его, занять чем-то, но он только делал мне назло.
Автомобиль встал на светофоре. Вот сейчас он скажет о самом главном. Что я Диме не пара. Вот сейчас. Мои плечи распрямились, упрямый подбородок устремился вверх. Я выслушаю и отвечу ему достойно. Или это буду не я.
Но мужчина молчал. Его, казалось, больше ничего не интересовало, кроме дороги. Даже я. Возможно, он и вовсе забыл, что мое худое тельце болталось где-то на заднем сидении. Просто вел автомобиль дальше по темным улицам и барабанил пальцами по рулю.
– Я должен попросить прощения. – Тихо произнес он, когда автомобиль вдруг повернул и остановился у края довольно оживленной улицы.
Слева, через дорогу, располагались небольшие магазинчики, справа – кафе, аптека и детский центр. За ними – обилие высотных жилых домов. Я неплохо знала это место. Недалеко располагался колледж, где учился мой брат.
– Да? – Выдохнула я, вместо вопроса «за что?».
– Да. – Кивнул мужчина и заглушил двигатель. – За то, как я повел себя утром.
– Ох. – Вот это да, ему удалось меня смутить. – Вы… не виноваты.
– Ты не совсем права. – Он прошелся ладонями по лицу, будто смывая усталость всего дня, и развернулся вполоборота ко мне. Теперь его зеленые глаза не казались уже такими холодными и строгими. – Не знаю, когда я успел стать таким заносчивым и грубым, но моя жена напомнила мне сегодня, кем я был до встречи с ней.
– Кем же?
– Простым мальчишкой. Который так же пришел к ней в дом, где его подвергли унижению и насмешкам. – Мужчина покачал головой. – Прости, Мария, если обидел тебя.
– Совершенно не обидели, – соврала я. – И простите, что убежала.
– Обидел, – кивнул он и слегка улыбнулся.
Теперь я понимала, что такого нашла в нем София Александровна. Где-то под коркой из циничного холеного дядьки все еще сидел мальчишка, который одной своей улыбкой мог успокоить бурю. И на меня это тоже моментально подействовало. Дыхание успокоилось, руки перестали дрожать под его взглядом.
– Мне очень жаль, что я все испортил. – Он сглотнул. – Между тобой и моим сыном. – Растерянно и беспомощно посмотрел на меня и почесал лоб. – Я многое недодал ему, молодой был, не хватало житейской мудрости. И… собираюсь все исправить, пока не поздно.
Я улыбнулась.
– Вы не испортили. Мы…
– Когда мы встречались с Софьей, все было против нас. Ее родители запрещали нам быть вместе, убеждали, что я ей – не пара. И мне хотелось бороться, хотелось доказать, что я лучше, чем они могли подумать. – Мужчина опустил голову. – Хотя что-то внутри подсказывало, что они правы. У меня ведь не было возможности дать ей хотя бы пятую часть того, чего она лишалась, покидая отчий дом.
– И, – выпрямилась я, – вы же не сдались?
– Почти сдался. – На секунду он прикрыл рот ладонью. – Сказал ей, что всем будет проще, если мы разойдемся.
– А она?
Юрий Павлович поднял на меня лицо и улыбнулся.
– Ответила, что не хочет проще.
– Вы все еще вместе. – Напомнила ему я. – И вы доказали им.
– Да.
– Думаете, она счастлива?
Мужчина вновь прищурился, на этот раз хитро.
– Она была бы счастлива, даже если бы я ничего не добился. Потому что любит меня. – Выдохнул, улыбаясь. И тут же вернул лицу серьезное выражение. – И я сегодня испугался, что могу лишить такого же счастья своего сына. Поэтому привез тебя сюда. – Задумался на секунду. – И потому, что любовь должна побеждать. Всегда.
Он протянул мне ладонь, на которой лежала связка ключей.
– Что это? – Удивилась я.
– Ключи от кафе. Его последний шанс. Ну, или пусть думает, что последний. Во всяком случае, я хочу, чтобы ты ему помогла. – Подмигнул мне. – Встать на ноги, все наладить, стать, наконец, ответственным.
Мне пришлось спросить:
– Что за кафе?
– Вот. – Мужчина указал пальцем в окно. – Убыточное и почти безнадежное. Я отдал его ему. Сможет все наладить – прекрасно, угробит окончательно – лишится всего.
– Сурово, – улыбнулась я, принимая ключи, – но справедливо.
Он развернулся лицом к рулю.
– Ты понравилась моей жене. Теперь понимаю, почему. – Завел автомобиль, бросил взгляд на зеркало заднего вида. – Надеюсь, мы поладим.
Я выдохнула, прижимая ключ к себе.
– Даже не сомневаюсь.
– Ну, беги уже. Сделай ему сюрприз.
Открыла дверь, выпрыгнула на асфальт:
– Спасибо вам огромное!
– Ерунда.
Дима тоже так всегда говорит. Понятно теперь, почему.
Захлопнув дверь машины, я направилась к кафе. «Зефир» значилось на вывеске. Входная группа и ступени, украшенные плитами под мрамор, смотрелись здесь помпезно и не совсем уместно. Свет в больших окнах, занавешенных плотным полотном, не горел. Тротуар в такое время суток тоже выглядел достаточно пустынно, если не считать проезжающих мимо, по дороге, машин.
Я вжала голову в плечи и бросилась к задней двери. Может, он, конечно, и сказал это спокойно, не повышая голоса, но слова, сказанные в подобном помещении, словно усилились, оттолкнулись от стен и придали мне ускорения.
– А куда мы? – Пропищала я, еле взобравшись наверх и устроившись на кожаном сидении.
– Ты дверь не закрыла, – спокойно указал он, метнув на меня взгляд в зеркало заднего вида. Вытянул руку и поправил его так, чтобы видеть и меня, и дорогу.
Дотянувшись, я открыла дверь и прикрыла ее плотнее. Теперь в зеркале кроме меня отображалось и его непроницаемое лицо. Терминатор, не иначе. Даже мурашки по спине от его вида.
Машина сорвалась с места. Кованые ворота, установленные на въезде, открылись автоматически. Большой черный автомобиль, плывущий, словно пароход, устремился вдоль по дороге. Поджав губы, я смотрела вперед, не решаясь первой начать разговор. Мужчина в свою очередь тоже не торопился. Разглядывал меня в отражение. Внимательно, напряженно. И мне никак не удавалось прочесть на его лице хоть какие-нибудь эмоции.
– Как давно вы встречаетесь с моим сыном? – Эти слова прозвучали, как гром. Неожиданно и звонко.
– Ам…Э… – Я повернула голову и заметила, что мы направляемся в центр. – С тех пор, как он вернулся из… Штатов. Да.
– Ясно. – Короткий взгляд на дорогу, и его глаза вновь вернулись к испепелению меня. – А ты знаешь, чем он занимался там?
Во рту пересохло. Интересно, он хочет меня предостеречь или отвадить?
– Да. – Убрала волосы за уши. – Если вы про его… хм… проблемы.
Мужчина слегка кивнул.
– И… как ты относишься к этой ситуации?
Меня сразу бросило в жар. Он все еще строгий экзаменатор, я – двоечница. Вот такое ощущение.
– Мы… договорились забыть об этом и начать все с чистого лица.
Его брови хоть и на долю секунды, но взлетели вверх. Глаза прищурились. Вдохнув немного воздуха, я снова вернулась на собеседование. Он – наниматель, я – неквалифицированный персонал, совравший пару раз в своем резюме.
– Значит, вы учитесь вместе?
Я не знала, откуда мне ждать подвоха.
– Да. – Произнесла неуверенно.
– И… – Зрачки мужчины парализовали меня даже через отражение в зеркале. – Чем же ты собираешься заниматься в жизни, Мария?
Кислород в салоне словно стал слишком густым и тяжелым. Никак не желал затекать мне в легкие.
– Окончу Университет и устроюсь работать по специальности.
Выдохнула. Такой ответ показался мне самым достойным. И не стыдным.
– Ну, хоть кто-то относится к учебе с должным рвением. – Кивнул он, сворачивая направо почти на красный сигнал светофора.
Я ухватилась мокрыми от волнения пальцами за обивку. Моя задница еще не успела вспотеть, поэтому на каждом повороте помимо своей воли тело катилось в сторону. Туда-сюда. Туда-сюда.
– Дима тоже… – Воскликнула вдруг я и осеклась, заметив его пристальный взгляд. – Тоже относится. К учебе. Серьезно.
Мужчина, будто не веря мне, тяжело вздохнул.
Теперь я догадывалась, откуда взялось это напряжение. Сын, не оправдавший надежд. Всю жизнь стремившийся к чему-то иному, чем уготованное для него отцом. Сын, недополучавший внимания, такой послушный, понятный в детстве и вдруг взбунтовавшийся в юности.
– Он соображает лучше всех в группе. Ему легко дается любой язык, который преподают. Ему нравится. И в нем есть желание чему-то научиться. – Не знаю, зачем я все это сказала, но мне захотелось вдруг защитить Диму от ярлыка «бездарь» навешенного отцом.
Юрий Павлович крепче вцепился в руль.
– Я всю жизнь в него вкладывал. Надеялся. Стремился заинтересовать своим делом. – Мужчина на каждом слове хмурился сильнее, будто слова, покидающие его уста, причиняли огромную боль. – А его все время тянуло не туда. Не понимаю. На творчестве ведь далеко не уедешь. Всю жизнь хотел обуздать его, занять чем-то, но он только делал мне назло.
Автомобиль встал на светофоре. Вот сейчас он скажет о самом главном. Что я Диме не пара. Вот сейчас. Мои плечи распрямились, упрямый подбородок устремился вверх. Я выслушаю и отвечу ему достойно. Или это буду не я.
Но мужчина молчал. Его, казалось, больше ничего не интересовало, кроме дороги. Даже я. Возможно, он и вовсе забыл, что мое худое тельце болталось где-то на заднем сидении. Просто вел автомобиль дальше по темным улицам и барабанил пальцами по рулю.
– Я должен попросить прощения. – Тихо произнес он, когда автомобиль вдруг повернул и остановился у края довольно оживленной улицы.
Слева, через дорогу, располагались небольшие магазинчики, справа – кафе, аптека и детский центр. За ними – обилие высотных жилых домов. Я неплохо знала это место. Недалеко располагался колледж, где учился мой брат.
– Да? – Выдохнула я, вместо вопроса «за что?».
– Да. – Кивнул мужчина и заглушил двигатель. – За то, как я повел себя утром.
– Ох. – Вот это да, ему удалось меня смутить. – Вы… не виноваты.
– Ты не совсем права. – Он прошелся ладонями по лицу, будто смывая усталость всего дня, и развернулся вполоборота ко мне. Теперь его зеленые глаза не казались уже такими холодными и строгими. – Не знаю, когда я успел стать таким заносчивым и грубым, но моя жена напомнила мне сегодня, кем я был до встречи с ней.
– Кем же?
– Простым мальчишкой. Который так же пришел к ней в дом, где его подвергли унижению и насмешкам. – Мужчина покачал головой. – Прости, Мария, если обидел тебя.
– Совершенно не обидели, – соврала я. – И простите, что убежала.
– Обидел, – кивнул он и слегка улыбнулся.
Теперь я понимала, что такого нашла в нем София Александровна. Где-то под коркой из циничного холеного дядьки все еще сидел мальчишка, который одной своей улыбкой мог успокоить бурю. И на меня это тоже моментально подействовало. Дыхание успокоилось, руки перестали дрожать под его взглядом.
– Мне очень жаль, что я все испортил. – Он сглотнул. – Между тобой и моим сыном. – Растерянно и беспомощно посмотрел на меня и почесал лоб. – Я многое недодал ему, молодой был, не хватало житейской мудрости. И… собираюсь все исправить, пока не поздно.
Я улыбнулась.
– Вы не испортили. Мы…
– Когда мы встречались с Софьей, все было против нас. Ее родители запрещали нам быть вместе, убеждали, что я ей – не пара. И мне хотелось бороться, хотелось доказать, что я лучше, чем они могли подумать. – Мужчина опустил голову. – Хотя что-то внутри подсказывало, что они правы. У меня ведь не было возможности дать ей хотя бы пятую часть того, чего она лишалась, покидая отчий дом.
– И, – выпрямилась я, – вы же не сдались?
– Почти сдался. – На секунду он прикрыл рот ладонью. – Сказал ей, что всем будет проще, если мы разойдемся.
– А она?
Юрий Павлович поднял на меня лицо и улыбнулся.
– Ответила, что не хочет проще.
– Вы все еще вместе. – Напомнила ему я. – И вы доказали им.
– Да.
– Думаете, она счастлива?
Мужчина вновь прищурился, на этот раз хитро.
– Она была бы счастлива, даже если бы я ничего не добился. Потому что любит меня. – Выдохнул, улыбаясь. И тут же вернул лицу серьезное выражение. – И я сегодня испугался, что могу лишить такого же счастья своего сына. Поэтому привез тебя сюда. – Задумался на секунду. – И потому, что любовь должна побеждать. Всегда.
Он протянул мне ладонь, на которой лежала связка ключей.
– Что это? – Удивилась я.
– Ключи от кафе. Его последний шанс. Ну, или пусть думает, что последний. Во всяком случае, я хочу, чтобы ты ему помогла. – Подмигнул мне. – Встать на ноги, все наладить, стать, наконец, ответственным.
Мне пришлось спросить:
– Что за кафе?
– Вот. – Мужчина указал пальцем в окно. – Убыточное и почти безнадежное. Я отдал его ему. Сможет все наладить – прекрасно, угробит окончательно – лишится всего.
– Сурово, – улыбнулась я, принимая ключи, – но справедливо.
Он развернулся лицом к рулю.
– Ты понравилась моей жене. Теперь понимаю, почему. – Завел автомобиль, бросил взгляд на зеркало заднего вида. – Надеюсь, мы поладим.
Я выдохнула, прижимая ключ к себе.
– Даже не сомневаюсь.
– Ну, беги уже. Сделай ему сюрприз.
Открыла дверь, выпрыгнула на асфальт:
– Спасибо вам огромное!
– Ерунда.
Дима тоже так всегда говорит. Понятно теперь, почему.
Захлопнув дверь машины, я направилась к кафе. «Зефир» значилось на вывеске. Входная группа и ступени, украшенные плитами под мрамор, смотрелись здесь помпезно и не совсем уместно. Свет в больших окнах, занавешенных плотным полотном, не горел. Тротуар в такое время суток тоже выглядел достаточно пустынно, если не считать проезжающих мимо, по дороге, машин.