Заставь меня влюбиться

– Ну… Никто из нас не хочет обременять другого своими проблемами. У меня умирающий муж, за которым еще неопределенное количество времени понадобится уход.

– Бывший муж!

– А это неважно. – Вздохнула она, посмотрев на меня с необыкновенной нежностью, словно залюбовавшись. – А у Станислава маленькая дочка. Ей восемь лет.

– Вижу в этом только плюсы!

– Зачем нам сходиться? Девочка привяжется ко мне. Она уже не помнит свою мать, та умерла четыре года назад. А если у нас не получится, и мы разойдемся? Как быть с ней?

– Зачем ты сразу думаешь о плохом?

– К тому же, есть вы. Нужно еще вас с братом выучить. Я не смогу игнорировать чужого ребенка. Не смогу простить себе, если не полюблю ее, как свою. Лучше уж не начинать. – Мама шла, не разбирая дороги, и крутила свое старое обручальное кольцо на пальце. – А Паша? Как отреагирует он? Нет, это невозможно. Поэтому мы решили, что никому из нас это не нужно.

Я обогнала маму, остановила, положив ладони ей на плечи, и посмотрела прямо в опухшие от слез глаза.

– Вы решили? Или ты решила, мама?

Она молчала. Лишь по движениям дрожащих губ, можно было понять готовность сорваться.

– Знаешь, что? – Я крепко сжала ее плечи. – Думаю, Пашка будет в восторге. Мы оба – уже взрослые, и вскоре упорхнем из семейного гнезда. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Мама смотрела так, словно не верила. Ее детишки, ее маленькие двойняшки выросли. Что? Как так? Когда успели?

– Все эти ваши препятствия – это все надуманное, поверь. – Я улыбнулась. – Стас – красивый мужчина, еще пару месяцев назад я бы за такого голову кому-нибудь откусила. А ты вот так легко готова отпустить его? Посмотри, как он на тебя смотрит. Это дорогого стоит, поверь. Вы съедетесь, все будет хорошо. А мы с братом будем только рады, если у нас появится маленькая сестренка. Поможем тебе. Вы обязательно подружитесь, и она тебя полюбит. – Я смахнула ладошками маленькие бриллианты слез на ее щеках, вдруг ярко блеснувшие на солнце. – Тебя же нельзя не полюбить. Ты – красавица. Тебе всего сорок. Маман, ты же в самом соку!

Рассмеявшись, она уткнулась мне в плечо, и я почувствовала, как мое платье тяжелым мокрым одеялом снова прилипло к спине.

– Спасибо, что пришли сегодня к отцу. – Всхлипнула она. – Что поговорили.

– Не за что.

– Не верила, что захотите с ним разговаривать. Но вы с Павликом должны простить его. Не для него, для вас самих. Чтобы отпустить обиду и жить дальше.

– Мне сейчас так хорошо, мамочка. – Я расслабила объятия, положила руку на ее талию, и мы пошли рядом, как две подружки. – Мне кажется, что я люблю весь мир. Не знаю, что на меня так действует…

– Я знаю, – усмехнулась она.

– Да?

Почувствовала, как ее рука сильнее прижимает меня к себе.

– Это любовь, дочка.

– Мммм… – Только и смогла промычать я, заливаясь краской.

– Скажи ему уже.

Я чуть не запнулась.

– Что?

– Что любишь его.

– Э.. ам… Хорошо.

Мама, вытирая слезы, хихикнула.

– Хотя этот парень, как рентген. Кажется, все про всех знает.

Мне вдруг стало так легко и спокойно, оттого, что меня понимали.

– Он… он… – Когда я говорила о нем, у меня всякий раз перехватывало дух. – Офигенный! Моя волна, биоритмы, энергетика, мироощущение! Просто МОЙ насквозь. Когда он рядом, ничего не страшно, Дима будто делится со мной своей силой и уверенностью. И мне хочется действовать, стремиться к цели, разбивать преграды. Мы с ним типа два супергероя: мощные, бесстрашные, в крутых костюмах и несемся спасать планету! И так это здорово, что мне хочется рыдать от нашей совершенности! – Посмотрела на маму. – Ой, я это вслух сказала? Забудь-забудь скорее!

И мы вместе рассмеялись, заворачивая во двор.

– Мам, – внутри вдруг все похолодело, – поднимайся-ка ты в квартиру. – Фигура на лавочке возле подъезда была мне знакома. Через пару секунд сомнений не оставалось. – Я сейчас поговорю и приду, хорошо?

– Хорошо, – произнесла она, приближаясь к двери. Посмотрела на меня, потом на парня, сидевшего на скамье, потом снова на меня. Кивнула, дернула дверь на себя и скрылась внутри.

Я знала, что после всего произошедшего не должна разговаривать с ним. Но вдруг он пришел извиниться?

– Игорь, – подошла я ближе, – что тебе нужно?




Рублев встал и сделал шаг в мою сторону. Мне пришлось инстинктивно отойти назад. Замерла, закусив губу, и уставилась в его глаза. На этот раз трезвые, вполне адекватные и даже дружелюбные.

Да и весь его вид теперь говорил о свежести. Отглаженная белая футболка, синие брюки-чиносы с мягкими кожаными туфлями, носочки в цвет. В таком виде ему лучше всего было отправиться в загородный клуб для богатеев, сыграть партейку в гольф. Но он приперся сюда. Вот ведь гад.

Игорь стоял передо мной и стеснительно улыбался. По части улыбок он и в подметки не годился Диме. Они казались вымученными и фальшивыми, как и весь его это образ «Мистера Вежливости».

– Как ты нашел мой адрес? – Строго добавила я, неловко поправляя спутанные волосы.

Немного его свежести мне бы сейчас не помешало. В последний раз я причесывалась и переодевалась чуть ли не сутки назад.

– Это не важно, – хрипло, словно перемалывая груду сухих веток в горле, ответил он.

И улыбнулся, сверкая белыми акульими зубами. Черт, у нормальных людей в рот обычно помещается тридцать две штуки, как природа смогла упихать в его пасть все пятьдесят? И почему я заметила это только сейчас?

– Окей, – чувствуя, как в животе от волнения будто зашевелились скарабеи, произнесла я. – Так зачем ты здесь?

– Маша, – начал он с таким придыханием, будто мое имя для него было самым сладким десертом на свете. – Я пришел не потому, что Дима меня заставил вчера просить у тебя прощения. Я пришел потому, что САМ захотел этого.

– Вот как.

– Наш разговор вчера не удался. – Игорь наклонился ко мне, и в нос ударил запах сосновой хвои.

Он что, освежителем для туалетов брызгается?

– А, по-моему, так мы все выяснили вчера. – Я отвернула голову, чтобы вдохнуть свежего воздуха. – Сколько можно одно и то же обсуждать?

Он засунул руки в карманы. Мне даже почудилось, как скрипят шестеренки в его голове, тщетно стараясь уцепиться зубьями друг за друга.

– Там, на вечеринке, у меня не вышло извиниться, как следует…

Теперь взгляд Игоря упал на мою обувь. Брови удивленно взметнулись.

– Чтобы принять твои извинения, – сказала я громче, чтобы отвлечь его от созерцания моих тапочек, – мне хочется, чтобы ты понял всю ситуацию.

Я сделала шаг под навес и теперь, спрятавшись от прямых солнечных лучей, могла заметить небольшой красно-синий подтек у него под глазом. Та-дам! А вот и причины извинений, похоже.

– Ты так легко когда-то говорил мне о своих чувствах. Маша, ты красивая и бла-бла-бла, так нужна мне, мне не хватает общения, скучаю и прочая чушь. – Я сложила руки в замок, содрогаясь от того, что он снова приближался ко мне. – Хочется, чтобы ты сделал выводы на будущее. Девушки, они верят во все это. Для тебя, может, это были неосторожно брошенные слова, а мне все это потом стоило слез. – Сделала пару шагов назад. – В следующий раз, пожалуйста, говори девушкам только то, что на самом деле чувствуешь. Так будет труднее добиться расположения, но если ты вдруг не захочешь ранить еще чьих-то чувств, то это станет самым верным решением.

Хотя, о чем это я… В этот момент на его лице с интеллектом улитки было написано лишь полнейшее непонимание. Боже, как он мне мог нравиться когда-то? Брррр! Нет, просто буууэээээ.

Если бы можно было перезагрузить человека нажатием одной кнопки, я бы сейчас незамедлительно этим воспользовалась. Но такой возможности, к сожалению, не было. И уж если вчерашний хук справа, сияющий сегодня на его лице знатной припухлостью, не помог, то любые другие средства будут бессильны. Точно.

– Если бы все можно было вернуть, – его тонкие губы искривились, будто от боли, – я бы никогда не поступил так.

– Сомневаюсь. – Отодвинулась я, чувствуя очередное неминуемое приближение запаха хвои. – Такие, как ты, не меняются. Потому что не осознают, что делают что-то не то. Я думала, что мы с тобой встречаемся, что чувствуем что-то друг к другу. – Моя рука уперлась ему в грудь. И почему Игорь постоянно намеренно забывал о дистанции? – А ты лишь воспользовался моим доверием, все уничтожил, растоптал и выставил напоказ.

– Прости, – он нежно перехватил мою руку, заставляя замереть.

– Я тебе доверяла. Понимаешь? – С этими словами мне показалось, что вновь рассыпаюсь на осколки, как тогда. – Ты бы только знал, как я к тебе относилась. Наивная девчонка… Первые чувства в жизни! – Мне опять не хватало воздуха. – Думала, что буду любить тебя всегда. Смешно, да? Готова была бегать за тобой, как собачонка. – Да что я перед ним распинаюсь? – А ты предал. Так гадко и низко. А предателей… не прощают. – Покачала головой. – Извини уж, но не прощают.

Игорь сжал мою руку в своей ладони.

– Прощают, если любят.

Я чуть не хрюкнула, всхлипывая от готовых нахлынуть слез.

– О, Гоша, это не наш случай. – Улыбнулась ему, пытаясь вырвать руку. – Почувствовал теперь себя в моей шкуре? Бегаешь, никому не нужный. Вика тебя даже не замечает.

– Она не нужна мне. – Он поднял мою руку выше и прижался губами к дрожащим пальцам.

Меня передернуло. Захотелось побыстрее уйти.

– Ты снова сойдешься с ней. Вот увидишь.

Его губы резко оторвались от моей руки.

– Нет.

– А потом появится кто-то другой на горизонте, она плюнет и уйдет от тебя. Просто сейчас… – Я освободилась от его хватки. – Она сама себя наказала. Своей клеветой. И вряд ли простит мне вчерашнее унижение.

Он замотал головой.

– Я не позволю ей. – На его лице отразилась тревога. – Не дам тебя в обиду.