Заставь меня влюбиться
Часть 32 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Где?
– Здесь. – Указала пальцем.
– Putin is laughing at the political chaos in the US over Trump’s alleged relationship with Russia. – Сказал так быстро и четко, будто прочел скороговорку. Ха, что непонятного? И как я сразу не догадалась по этим детским калякам. – Мы сегодня делали обзор иностранной прессы и масс медиа. Мне достался BBC.
– Одуреть, я кроме Putin ничего не разобрала.
– Ок, в следующий раз буду писать печатными буквами.
– Или бери с собой диктофон! Чувствую себя дешифровщиком!
– Маш, – он все-таки протянул свои руки ко мне. – Выключай уже дрель, а? Все мозги ведь мне высверлила.
– Я?!
– Да. – Он ссутулил плечи. – Башка – квадрат, а еще ты зудишь. Не хмурься, а то морщины раньше времени появятся. – Посмотрел на часы. – Вот черт. Даже кофе теперь не успею выпить.
– Дела зовут? – Съехидничала я.
– Да, – замялся Дима, нужно успеть заехать на работу. Обещал папе.
– Беги-беги, не подводи родителей. Раз. Они. Ждут.
Калинин обернулся по пути в прихожую, пытаясь, кажется, в моем взгляде отыскать что-то такое, что объяснило бы столь странное поведение.
– Только не обижайся. – Дима нагнулся, чтобы зашнуровать кроссовки. – Согласен, дурак. Уснул, даже не пообщался ладом с тобой. А теперь вот так убегаю. Прости меня, правда, нужно бежать.
– Не стоит. Ты ничем мне не обязан.
Выпрямился, взял с вешалки куртку, надел, достал телефон. Выдохнул, хмуря брови. Глаза забегали по экрану, лицо напряглось. Еще один взгляд на часы. Я, улыбаясь, сложила руки на груди.
– Хм, – произнес он, убирая телефон в карман.
– Что? – Поглядывая на него, спросила я.
– Да эта ваша дурацкая традиция – делать вечеринку, посвященную новеньким. Это обязательно? Ужасно не хочется идти, но, говорят, уже собирается вся группа.
– Ах, – усмехнулась я, – наша традиция? И как я могла забыть о традиции, КОТОРОЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ!
И прикрыла глаза, качая головой. Хорош, Вика. Молодец. Даже традицию новую ввела ради Калинина. Ей что, Костыля было мало, который уже год таскается за ней по пятам?
– Ты чем-то недовольна… – Дима наклонился к моему лицу, щуря глаза. – Ревнуешь что ли меня?
– Я?!
– Совсем не умеешь врать. – Его дыхание обжигало. – Хочешь, я не пойду. Хочешь?
– Ну, уж нет! Иди! Мое-то какое дело? Может, и найдешь там себе кого. И от меня отстанешь.
– Ох, ну тогда точно придется пойти.
Внутри меня уже рождалась буря. Негодование захлестывало, мешая дышать и даже соображать.
– Давай, моя разрисованная. – Чмокнул меня прямо в лоб. – Мне еще на своих двоих до папиного офиса скакать. А потом на тусу. Не скучай и не забывай про ингалятор.
Стерла тыльной стороной ладони след его поцелуя.
– Иди уже.
– И пойду. – Рассмеялся.
– И вали.
– Спасибо за рисунок. – Подмигнул.
– И тебе… – Сказала уже закрытой двери.
Вот бесстыжий! Аааарггхх!!! Я прикусила зубами кожу на пальце. Как еще можно было наказать себя за ревность? А это была именно она. Она! Пора уже было признаться в этом самой себе.
В глубине души мне так хотелось, чтобы он не пошел! Чтобы отказался от этой идеи. И я же сама его туда посылала. Что за характер такой дурной? Теперь сиди дома, грызи заусенцы и нервничай. Представляй, как он сидит в клубе с Викой. Как подливает ей вина. Как заставляет хохотать своими пошлыми шуточками.
А что ты в принципе хотела, Сурикова? Сама его отшила. Не подпускала к себе. Могла плюнуть на дурацкий спор и окунуться в омут с головой. Блин-блин-блин! Как же так…
На тумбочке пропиликал телефон. Метнулась, схватила его и чуть не выронила. Он запрыгал в руках, словно горячий уголек.
Дима: Мне нравится, что ты ревнуешь.
Я улыбнулась и набрала ответ.
Я: Слишком много возомнил о себе.
Дима: И нравится, как ты отрицаешь.
Я: Размечтался!
Дима: Тоже буду скучать.
Упала на кровать и закрыла глаза. Сердце колотило по ребрам так, будто желало сию же секунду выбраться наружу. И я ничем не могла ему помочь. Просто лежала и улыбалась. В смятении и непонимании, что такое, вообще, со мной происходит. Что заставляет меня так бурно реагировать на простые вещи, слова, действия. На другого человека, в конце концов.
Я уже поступила некрасиво… С подругой. И намеревалась повторить это снова. С братом.
Да, вы не ослышались. Сначала мне казалось, что я делаю доброе дело, когда позвонила Солнцевой и попросила ее сходить вечером в клуб, чтобы последить за Димой. Потом еще сильнее обрадовалась своему коварному плану, когда заверила, что Пашка сопроводит ее туда. И только потом поняла, что подставляю обоих. Использую в своих интересах. Хоть это и выглядело сначала добрым сводничеством.
Когда Аня попыталась отказаться от такой компании и предложила позвать подруг с колледжа, мне пришлось выкручиваться и давить. И что я имела теперь? Обманутую подругу, которая после смены побежит прихорашиваться. И брата, гуляющего неизвестно где, которого предстояло вероломно (для его же блага, ага) обмануть.
Все. Я дьявол во плоти. Нет мне прощения. Особенно если все вскроется раньше, чем нужно. Плохая! Плохая Маша! Как же ты могла?! Но не успели эти мысли устаканиться в голове, как щелкнул замок входной двери. Сорвав со стены Димкин портрет, сунула его в ящик стола и легла. Накрылась одеялом. Закрыла глаза.
Да… Словно только секунду назад я лежала здесь и считала его вдохи и выдохи. Подушка все еще хранила запах. Терпкий, сильный, мужской. И одновременно нежный. А еще она пахла весной, подснежниками и надеждами на то, что все изменится к лучшему.
Эх… Если ты не перестанешь косячить, – добавил мозг, заставив меня вздохнуть.
– Еще злишься? – Донеслось от двери.
Я еле сдержалась, чтобы не отозваться. Пусть чувствует себя виноватым. Так лучше. Так правильнее. Так выгоднее мне. Эгоистка Маша…
Сколько ни ругай себя, а ведь дело уже сделано. И последствия лжи будут на моей совести. Как и итоги: либо все испортится, либо наоборот. Они же с Солнцевой хотели толчок? Хотели.
Или нет?
– Слушай. – Пашка лег на кровать и обнял меня сзади.
Пришла пора хоть что-нибудь ответить. Буркнула:
– Ты заболеешь, уходи.
– Да и хрен с ним. – Да, братец всегда был упертым, как осел. – Я тут кое-что понял.
– Что?
Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком виновато.
– Я был плохим братом.
– Да ладно? – Выдохнула я.
– Ага. – Он взял мою руку в свою и крепко сжал. – Мы давно не делали чего-то только вдвоем. Не ходили куда-нибудь, почти не общались. Как так вышло, сестренка?
– Нам стоило поступить в один универ. А не в разные. – Сейчас я выражала свое искреннее мнение. – Тебе не место на экономическом, а мне просто тяжело без тебя. Чувствую там себя не в своей тарелке. Получеловеком что ли.
– Почему?
– Привыкла еще со школы, что ты идешь, а я догоняю. Ты лидируешь, а я подчиняюсь. Ты говоришь, знакомишься, общаешься, а я… В общем, всего лишь тень. И на новом месте мне так и не удалось перестать быть ею…
– Почему ты не говорила мне? – Пашка присел на кровати, все еще не отпуская мою руку и пытаясь заглянуть в глаза. – Все так серьезно, Маш?
Я повернулась к нему.
– Мне нужно учиться жить самой. Пока не получается. Мы с тобой давно пытаемся разъединиться и зажить каждый своей жизнью, но продолжаем чувствовать друг друга. – Улыбнулась, переплетая его пальцы со своими. – И это, наверное, даже хорошо. Но мне стоит привыкнуть не быть твоим придатком, а быть самой собой. Если внутри меня есть Я.
– Оно есть, конечно. И это видно. – Пашка подмигнул, несколько раз хлопнув ресницами. Вот совсем, как я. – И почему я раньше не замечал, что ты выросла? Мне так трудно свыкнуться с мыслью, что не нужно больше защищать тебя от всего мира.
– Нужно. – Улыбнулась я.
– Иногда. – Брат кивнул, соглашаясь. – Я заметил, как ты смотришь на этого парня. Никогда раньше не видел тебя… такой. И… нужно было мне как-то помягче с ним… И с тобой…
– На самом деле я сама не знаю, как отношусь к нему. С одной стороны кроме него у меня никого и нет в универе. С другой – элементарно боюсь обмануться.
– Это нормально. – Хлопая меня по ноге, рассмеялся он. – Я тоже не самый приятный тип. Есть вероятность, что тоже не придусь по душе кому-нибудь из родственников своей будущей девушки.
– Здесь. – Указала пальцем.
– Putin is laughing at the political chaos in the US over Trump’s alleged relationship with Russia. – Сказал так быстро и четко, будто прочел скороговорку. Ха, что непонятного? И как я сразу не догадалась по этим детским калякам. – Мы сегодня делали обзор иностранной прессы и масс медиа. Мне достался BBC.
– Одуреть, я кроме Putin ничего не разобрала.
– Ок, в следующий раз буду писать печатными буквами.
– Или бери с собой диктофон! Чувствую себя дешифровщиком!
– Маш, – он все-таки протянул свои руки ко мне. – Выключай уже дрель, а? Все мозги ведь мне высверлила.
– Я?!
– Да. – Он ссутулил плечи. – Башка – квадрат, а еще ты зудишь. Не хмурься, а то морщины раньше времени появятся. – Посмотрел на часы. – Вот черт. Даже кофе теперь не успею выпить.
– Дела зовут? – Съехидничала я.
– Да, – замялся Дима, нужно успеть заехать на работу. Обещал папе.
– Беги-беги, не подводи родителей. Раз. Они. Ждут.
Калинин обернулся по пути в прихожую, пытаясь, кажется, в моем взгляде отыскать что-то такое, что объяснило бы столь странное поведение.
– Только не обижайся. – Дима нагнулся, чтобы зашнуровать кроссовки. – Согласен, дурак. Уснул, даже не пообщался ладом с тобой. А теперь вот так убегаю. Прости меня, правда, нужно бежать.
– Не стоит. Ты ничем мне не обязан.
Выпрямился, взял с вешалки куртку, надел, достал телефон. Выдохнул, хмуря брови. Глаза забегали по экрану, лицо напряглось. Еще один взгляд на часы. Я, улыбаясь, сложила руки на груди.
– Хм, – произнес он, убирая телефон в карман.
– Что? – Поглядывая на него, спросила я.
– Да эта ваша дурацкая традиция – делать вечеринку, посвященную новеньким. Это обязательно? Ужасно не хочется идти, но, говорят, уже собирается вся группа.
– Ах, – усмехнулась я, – наша традиция? И как я могла забыть о традиции, КОТОРОЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ!
И прикрыла глаза, качая головой. Хорош, Вика. Молодец. Даже традицию новую ввела ради Калинина. Ей что, Костыля было мало, который уже год таскается за ней по пятам?
– Ты чем-то недовольна… – Дима наклонился к моему лицу, щуря глаза. – Ревнуешь что ли меня?
– Я?!
– Совсем не умеешь врать. – Его дыхание обжигало. – Хочешь, я не пойду. Хочешь?
– Ну, уж нет! Иди! Мое-то какое дело? Может, и найдешь там себе кого. И от меня отстанешь.
– Ох, ну тогда точно придется пойти.
Внутри меня уже рождалась буря. Негодование захлестывало, мешая дышать и даже соображать.
– Давай, моя разрисованная. – Чмокнул меня прямо в лоб. – Мне еще на своих двоих до папиного офиса скакать. А потом на тусу. Не скучай и не забывай про ингалятор.
Стерла тыльной стороной ладони след его поцелуя.
– Иди уже.
– И пойду. – Рассмеялся.
– И вали.
– Спасибо за рисунок. – Подмигнул.
– И тебе… – Сказала уже закрытой двери.
Вот бесстыжий! Аааарггхх!!! Я прикусила зубами кожу на пальце. Как еще можно было наказать себя за ревность? А это была именно она. Она! Пора уже было признаться в этом самой себе.
В глубине души мне так хотелось, чтобы он не пошел! Чтобы отказался от этой идеи. И я же сама его туда посылала. Что за характер такой дурной? Теперь сиди дома, грызи заусенцы и нервничай. Представляй, как он сидит в клубе с Викой. Как подливает ей вина. Как заставляет хохотать своими пошлыми шуточками.
А что ты в принципе хотела, Сурикова? Сама его отшила. Не подпускала к себе. Могла плюнуть на дурацкий спор и окунуться в омут с головой. Блин-блин-блин! Как же так…
На тумбочке пропиликал телефон. Метнулась, схватила его и чуть не выронила. Он запрыгал в руках, словно горячий уголек.
Дима: Мне нравится, что ты ревнуешь.
Я улыбнулась и набрала ответ.
Я: Слишком много возомнил о себе.
Дима: И нравится, как ты отрицаешь.
Я: Размечтался!
Дима: Тоже буду скучать.
Упала на кровать и закрыла глаза. Сердце колотило по ребрам так, будто желало сию же секунду выбраться наружу. И я ничем не могла ему помочь. Просто лежала и улыбалась. В смятении и непонимании, что такое, вообще, со мной происходит. Что заставляет меня так бурно реагировать на простые вещи, слова, действия. На другого человека, в конце концов.
Я уже поступила некрасиво… С подругой. И намеревалась повторить это снова. С братом.
Да, вы не ослышались. Сначала мне казалось, что я делаю доброе дело, когда позвонила Солнцевой и попросила ее сходить вечером в клуб, чтобы последить за Димой. Потом еще сильнее обрадовалась своему коварному плану, когда заверила, что Пашка сопроводит ее туда. И только потом поняла, что подставляю обоих. Использую в своих интересах. Хоть это и выглядело сначала добрым сводничеством.
Когда Аня попыталась отказаться от такой компании и предложила позвать подруг с колледжа, мне пришлось выкручиваться и давить. И что я имела теперь? Обманутую подругу, которая после смены побежит прихорашиваться. И брата, гуляющего неизвестно где, которого предстояло вероломно (для его же блага, ага) обмануть.
Все. Я дьявол во плоти. Нет мне прощения. Особенно если все вскроется раньше, чем нужно. Плохая! Плохая Маша! Как же ты могла?! Но не успели эти мысли устаканиться в голове, как щелкнул замок входной двери. Сорвав со стены Димкин портрет, сунула его в ящик стола и легла. Накрылась одеялом. Закрыла глаза.
Да… Словно только секунду назад я лежала здесь и считала его вдохи и выдохи. Подушка все еще хранила запах. Терпкий, сильный, мужской. И одновременно нежный. А еще она пахла весной, подснежниками и надеждами на то, что все изменится к лучшему.
Эх… Если ты не перестанешь косячить, – добавил мозг, заставив меня вздохнуть.
– Еще злишься? – Донеслось от двери.
Я еле сдержалась, чтобы не отозваться. Пусть чувствует себя виноватым. Так лучше. Так правильнее. Так выгоднее мне. Эгоистка Маша…
Сколько ни ругай себя, а ведь дело уже сделано. И последствия лжи будут на моей совести. Как и итоги: либо все испортится, либо наоборот. Они же с Солнцевой хотели толчок? Хотели.
Или нет?
– Слушай. – Пашка лег на кровать и обнял меня сзади.
Пришла пора хоть что-нибудь ответить. Буркнула:
– Ты заболеешь, уходи.
– Да и хрен с ним. – Да, братец всегда был упертым, как осел. – Я тут кое-что понял.
– Что?
Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком виновато.
– Я был плохим братом.
– Да ладно? – Выдохнула я.
– Ага. – Он взял мою руку в свою и крепко сжал. – Мы давно не делали чего-то только вдвоем. Не ходили куда-нибудь, почти не общались. Как так вышло, сестренка?
– Нам стоило поступить в один универ. А не в разные. – Сейчас я выражала свое искреннее мнение. – Тебе не место на экономическом, а мне просто тяжело без тебя. Чувствую там себя не в своей тарелке. Получеловеком что ли.
– Почему?
– Привыкла еще со школы, что ты идешь, а я догоняю. Ты лидируешь, а я подчиняюсь. Ты говоришь, знакомишься, общаешься, а я… В общем, всего лишь тень. И на новом месте мне так и не удалось перестать быть ею…
– Почему ты не говорила мне? – Пашка присел на кровати, все еще не отпуская мою руку и пытаясь заглянуть в глаза. – Все так серьезно, Маш?
Я повернулась к нему.
– Мне нужно учиться жить самой. Пока не получается. Мы с тобой давно пытаемся разъединиться и зажить каждый своей жизнью, но продолжаем чувствовать друг друга. – Улыбнулась, переплетая его пальцы со своими. – И это, наверное, даже хорошо. Но мне стоит привыкнуть не быть твоим придатком, а быть самой собой. Если внутри меня есть Я.
– Оно есть, конечно. И это видно. – Пашка подмигнул, несколько раз хлопнув ресницами. Вот совсем, как я. – И почему я раньше не замечал, что ты выросла? Мне так трудно свыкнуться с мыслью, что не нужно больше защищать тебя от всего мира.
– Нужно. – Улыбнулась я.
– Иногда. – Брат кивнул, соглашаясь. – Я заметил, как ты смотришь на этого парня. Никогда раньше не видел тебя… такой. И… нужно было мне как-то помягче с ним… И с тобой…
– На самом деле я сама не знаю, как отношусь к нему. С одной стороны кроме него у меня никого и нет в универе. С другой – элементарно боюсь обмануться.
– Это нормально. – Хлопая меня по ноге, рассмеялся он. – Я тоже не самый приятный тип. Есть вероятность, что тоже не придусь по душе кому-нибудь из родственников своей будущей девушки.