Заставь меня влюбиться

– Я даже не знаю твою фамилию…

Мой голос почему-то прозвучал, как старый скрипучий паркет. Пришлось экстренно прочистить горло, прокашлявшись.

Не знаю, что заставило его вдруг так весело рассмеяться, но новенький немного наклонился на руль, а затем откинулся на спинку сидения. Его плечи буквально задёргались от смеха.

– Калинин. – Ответил он, пытаясь взять себя в руки.

Вот тут мне стало неловко. В такие моменты герои фильмов обычно дают себе в лоб всей пятерней! Бам! Теперь он точно подумает, что я глупая и совсем недалёкая. Не смогла сложить дважды два. Все в городе знали, кому принадлежат сети кафе «Fresh», «Loft» и единственный в своем роде «Кофейный кот», в котором работали мы с Солнцевой. И пусть никто из наших лично не видел Биг Босса, но фамилия Калинин точно была у всех на слуху.

Вот. Я. Балда.

– Точно, – кивнула, натягивая рукава свитера на пальцы.

Бросила на него короткий взгляд. Дима внимательно смотрел на дорогу, и я даже позволила себе улыбнуться. Он больше не пытался смеяться над моей глупостью, а это уже хорошо. В эту секунду новенький не выдержал и беззвучно захохотал. И мне, почему-то, не было обидно. Я тоже засмеялась. Так же тихо и приглушенно, втягивая голову в плечи.

Это было единственное, о чем мы говорили, пока не приехали на место. Какой-то холм, немного растительности, длинная полоска леса вдалеке. И непроглядная темень. Даже луны не было видно. Дела…

– Приехали! – Радостно заявил Дима, заглушив двигатель.

– Приехали? – Выдавила я, отстегивая ремень безопасности. – За чертову тучу километров от города? В лес? – Достала из сумки мобильник. Так и есть: даже сеть не ловит. – Имей в виду, мои родственники в курсе, с кем я собралась на… с кем я ушла.

– Маш, – замер он в темноте салона, – все будет хорошо. Доверься мне, ладно?

– И куда ты меня потащишь? В лес? Я… я… с детства боюсь клещей!

– Начинаю уставать от твоего занудства. – Дима вышел из машины и наклонился, заглядывая внутрь. – Давай вытряхивай свои булки, пойдем!

– Мои что?

Но дверь с его стороны уже захлопнулась. Беззвучно. Также, как и то, как он затем подкрался к моей двери. Открыл ее:

– Прошу. – Указал рукой на выход. – Бросай свой ридикюль здесь, чтобы не таскаться.

Я оставила сумочку и послушно вылезла. Руку, галантно протянутую мне в помощь, все же предпочла проигнорировать. Обошла машину, чувствуя под ногами высокую траву и довольно мягкую землю. Огляделась. Глаза никак не хотели привыкать к темноте. Странное место. Днем мне его точно не узнать. И так далеко от города. Да, тут никто определенно даже не станет искать мой хладный трупик.



– Держи! – Мой спутник вручил мне объемный пакет. Но, как ни странно, не тяжелый. – Иди за мной.

Стараясь, держаться за его силуэтом, мелькавшим впереди меня неясными очертаниями, я упрямо таранила вверх по холму. Буквально! Кочки, высокая колючая трава, царапающая даже через джинсы, запах прелой листвы и бесконечный стрекот сверчков. Тяжело. Трудно. Но жутко интересно!

Когда глаза привыкли, наконец, к полутьме, заметила в его руках здоровенный чемодан и пакет. Дима поднимался вверх, не замечая, казалось, ни кочек, ни преград. Легко и энергично. Его свитер белел впереди ярким светлым пятном. Он шёл, изредка оборачиваясь, чтобы проверить, ползу ли я за ним. И я ползла.

Не ворчала больше себе под нос, не запиналась, временами даже летела над землей, стараясь не отставать. Ужасно хотелось узнать, что там, на вершине, до которой оставалось рукой подать.

Когда Дима поднялся на самый верх, он бросил свои вещи и пошел мне навстречу. Прохладный воздух щекотал мне ноздри, но тело, оно в прямом смысле слова уже горело от такой активной пробежки вверх по холму. Когда парень внезапно протянул мне руку, я, не задумываясь, вложила в нее свою ладонь. Может, самое время избавиться от внутреннего зажима и довериться ему?

– Вообще-то, я хотел взять у тебя пакет. – Промурлыкал он мне на ухо, крепко сжимая руку. – Но так даже лучше. Намного лучше.

Мне в очередной раз стало неловко, но, воспользовавшись шансом, я почти побежала, увлекаемая им все выше и выше.

– Послушай, – начало было я, когда он дернул меня вверх на последних метрах, и вдруг остановилась, теряя дар речи.

Огромный ночной город… Он сиял внизу с другой стороны холма целой россыпью огней. Тянулся вдаль сверкающей паутиной из улиц и застывших рек. Искрился бриллиантовой крошкой фонарей, обилием неоновых вывесок, автомобильных фар, сливающихся в центре в могучий пламенный шар. Завораживающее зрелище. Таинственное и сводящее с ума.

Мой город. Самый красивый на свете, самый любимый, самый родной. Серый, только просыпающийся после зимы днем, ночью он выглядел могущественным королём огней. Вот так, стоя в темноте, можно было смотреть на это живое, яркое пятно света бесконечно. Любоваться и восхищаться его ошеломляющим великолепием.



Город, раскинувшийся на километры сияющей в темноте цепью дорог. Большой и притягивающий своим светом. И выше все этого только я. Нет. Мы. На высоте, доступной лишь одинокой полуночной птице.

– Ого, – сорвалось с губ.

– Вот именно, – подхватил Дима. Он смотрел вдаль, все еще держа меня за руку. – Лет десять здесь не был. Переживал, что все изменилось. Но стало только красивее.

– Хорошее место. Великолепное…

– Все детство здесь прошло.

– Здесь?

– Да. – Он махнул рукой куда-то вниз. – Там, у бабушки в Калиновке. Мать с отцом много работали, и я часто гостил у бабули и дяди Вани. Хочешь, съездим как-нибудь к ней вместе? Я ведь только вернулся из Штатов и еще не успел навестить бабулю.


– Дима, – я отпустила руку, и он тут же потянулся к сигаретам. – Спасибо, что показал мне всю эту красоту. Спасибо. Но это все слишком для второго дня знакомства… и вот это твое «съездим к бабуле»… В общем, это слишком щедро для какого-то глупого спора. Не стоит. – Глаза все еще любовались светом ночного города. – Я – девочка впечатлительная, мне трудно не реагировать на такие вещи. А у тебя все играючи… Не надо так, слышишь?

Калинин, дымя сигаретой на фоне сияющих огней, распаковывал свой чемодан. Он молча достал оттуда какую-то квадратную штуку и большой смятый комок чего-то шуршащего. Подсоединил одно к другому, нажал. Адская машина зашумела, наполняя воздухом нечто, расправляющееся на глазах. Комок вертелся, шелестел, шебуршал, увеличиваясь в размерах, пока, наконец, не превратился в большой надувной диван. Или кресло. Или что это было? Объемное желто-синее кресло-качалка.

Вот ведь псих! И не поленился таранить наверх все эти штуки, да еще и тяжеленный насос.

Дима довольно отряхнул руки, отсоединил аппарат и убрал в чемодан. Потом подошёл ко мне вплотную, заставив позабыть обо всем, даже о своем имени, и… и… у меня аж уши заложило… и… ничего не произошло! Просто взял из моих рук пакет, достал из него что-то вроде большого, мягкого пледа и расстелил на траве.

– Знаешь, – вдруг произнес он, раскладывая на покрывале контейнеры, которые по очереди выуживал из пакета, принесенного из кафе, – спорить было плохой идеей. Согласен. Я боялся, что это все испортит, так и вышло. Хотя… Теперь понимаю, что выигрываю при любом раскладе.

– Что это значит?

– Что тебе никуда от меня не деться.

– Ну да, куда я теперь сбегу? – Вдохнула запах травы и вольного ветра. – В поле или в лес?

– Я не об этом. – Он повернулся и жестом пригласил сесть рядом.

– Тогда о чем? – Я подошла и несмело опустилась на колени.

– Все равно мы будем вместе, как бы ты не сопротивлялась. Потому что я так хочу. – Пожал плечами. – Да и ты тоже.

– Очень сомневаюсь…

– Ты уже моя. Просто еще не знаешь этого.

– Ты слишком самонадеян. – Присев, я начала разглядывать контейнеры, полукругом выстроившиеся на покрывале возле меня. Ветерок, бывший днем теплым и ласковым, теперь колол кожу своей негостеприимной прохладой. Возможно, дело было в высоте. А, возможно, меня просто начинало потряхивать от его слов, таких смелых и откровенных.

– Знаешь. Я не привык проигрывать. Возможно, в этом все дело.

– Мне приятнее было бы услышать, что все это, – я обвела ладонью воздух, – не ради спора, а просто для меня. Но так даже лучше. Не остается места для глупых надежд.

Дима уставился на меня, пытаясь в темноте забраться взглядом мне в самую душу.

– Маш, – он дотронулся до моей руки, которую я тут же отдернула, – до меня доходит, как до страуса. Я чувствую, что делаю что-то не то. И это заставляет тебя так реагировать. Подскажи мне, что ли, как надо. Как правильнее? Я ведь делаю такие вещи для девушки впервые. И делаю их так, как чувствую, прости. Мне жаль, что это заставляет тебя напрягаться и настораживаться.

Я сглотнула. Подсознание сигнализировало мне постоянно. Не верь, не слушай, не воспринимай всерьез. Ты все это уже слышала. И про то, какая ты. И про «первый раз со мной такое». Все это произвело огромное впечатление в свое время, но обернулось пшиком. Ничем, пустотой. И болью в сердце. Игорь также смотрел на меня, заглядывал в глаза, улыбался и, казалось, сам верил в свои слова. А потом у него не хватило даже мужества объясниться со мной, как подобает мужчине.

Наверное, я слишком долго молчала, потому что Дима, опустив голову начал открывать поочередно все контейнеры.

– Я не знаю, как реагировать. – Призналась я. – И не знаю, что у тебя на уме.

– Понял, – кивнул он.

– Дай мне время.

– Хорошо.

– Дима? – Я попыталась отыскать в темноте его глаза. – Почему ты пошел за мной вчера? Зачем тебе это все?

Он рассмеялся. Звонко и весело.

– Ради моей будущей семьи, детей и их сумасшедшей мамаши, которая смотрела на меня в автобусе, как на отрепье.

– А если без шуток?

– А если без шуток… – Задумался он. – Ты так сексуально шлепнулась там, на дорожке. Задом кверху. Я больше ни о чем думать не мог, даже забыл, зачем шел в универ. Сел покурить, прийти в себя, а тут, смотрю, тебя сама судьба ко мне в руки несёт. Не мог же я упустить такой шанс? Вот и затащил, как паук, в свою липкую паутину. А потом, конечно, было сты-ы-дно…но…

– Понятно, я до сих пор злюсь, как вспоминаю.

– Прости, маляус, постараюсь искупить!

– В автобусе ты был ужасен, – усмехнулась я. – Думала ты обдолбался до зеленых соплей.

Мой спутник даже замер. Потом глубоко выдохнул и подвинул ко мне контейнер.

– Ну, знаешь. Многочасовой перелет. Потом тщетные попытки уснуть до четырех ночи, и когда мое лицо только нашло свой приют на теплой подушке, резкий пинок под зад от мамы: «Вставай, иди, я договорилась, срочно неси документы». Не помню, как оделся, как вышел – все на автопилоте. Ноги, честное слово, меня сами в этот автобус привели.

– Да?

– Да. И это даже хорошо: у меня совсем не осталось друзей в этом городе, даже поговорить не с кем, а тут ты. Вредная, колючая, местами не совсем адекватная, но так даже интереснее.

– Нет друзей?

– Нет. Меня же не было три года. С тех пор, как маме дали работу в Нью-Йорке. Все, с кем я общался здесь раньше, они изменились. Нет общих тем, точек соприкосновения. Все не то…