Защити свою любовь

Линк наблюдал за тем, как Мак преодолевала второй комплекс упражнений на разводку грудных мышц, лежа на его скамейке для жима. Ортопедический сапог опирался на пустой контейнер, принесенный из гаража. Прошла неделя после того, как Мак получила травму, и, как только развеялось очарование маленького городка, когда к тебе заглядывают и стараются угодить, она стала сходить с ума от безделья, как и его команда в пожарной части.

За неделю у них было четыре небольшие аварии, три ложных вызова и кошка, застрявшая в водосточной трубе. Они провели все запланированные тренировки, поставив от скуки новый рекорд. Мак целую неделю перекладывала бумажки и разъезжала на табурете по клинике, принимая пациентов с травмами и болезнями, не представляющими угрозу для жизни, а коллеги не спускали с нее глаз, следя за тем, чтобы она не перетрудилась.

Но Линк уловил что-то, что было труднее для понимания, чем нетерпение. Под очень привлекательной маской Маккензи что-то назревало. Казалось, над ними и между ними висели мрачные клубы густого черного дыма. Они заслоняли обзор.

Она выдохнула, подняв гантели, а потом медленно опустила их.

– Я сегодня медитировала. Целую долбаную четверть часа, – пожаловалась она.

– Разве это плохо? – спросил Линк сквозь сжатые зубы и продолжил качать трицепсы, отжимаясь от опоры.

Мак села, уронив гантели на пол.

– Пришлось уделить этому долбаную четверть часа, потому что мне нечего делать. Я прочитала все медицинские журналы, скопившиеся за последние полгода. Скачала все подкасты, на которые подписана. Мне нечем заняться во дворе, потому что твои парни вчера опять покосили за меня – кстати, еще раз спасибо. Я не могу бегать. Я не могу дежурить в бригаде санитарной авиации. Все, что я могу, это пялиться на эти бледно-желтые стены и выписывать рецепты на лекарства от инфекций мочевых путей и сенной лихорадки.

– Да-да. Хватит ныть. Мои парни на спор отращивают волосы, и сейчас они на финишной прямой, – пожаловался Линк. – Эл проиграл еще одно пари, и ему пришлось сбрить бровь. Женщины измеряют длину волос на ногах. Парни выглядят, как копы из «Суперполицейских»[15], с той лишь разницей, что они не такие ухоженные.

Она встала, а он спрыгнул с брусьев. Потные и разочарованные, они смотрели друг на друга, стоя в этой тесной комнате.

Он устал ждать. Устал не целовать ее. Линк подошел ближе. Положил руки ей на бедра и увидел, как зажглись искорки в ее глазах. Его любимый оттенок зеленого, – решил он.

Его тело мгновенно отреагировало на нее. Его член пробудился к жизни. Пульс участился. Все его чувства были обострены, потому что он прикасался к Маккензи О’Нил. Линку казалось, что он объят огнем.

Она нервничала. У основания тонкой шеи билась жилка, и Линк страстно желал прикоснуться к ней губами. Но все его внимание было сосредоточено на ее губах. Мак отдавала предпочтение красной помаде. Ему хотелось увидеть, как она размажется. Хотелось заставить Мак достаточно долго сопротивляться, чтобы разрушить эти идеальные красные линии.

Желание разрушить идеальный внешний облик доктора Дрими стало его новой миссией в жизни.

– Я сейчас поцелую тебя, – заявил он.

Тяжелые веки опустились на ее глаза, когда она сосредоточилась на его губах. Интересно, знает ли она, что кивает. Не торопясь, он скользнул руками по ее бокам, плечам, нежной шее и обхватил ладонями ее лицо.

Романтическое чувство не умерло. Оно было живым и дышащим существом, находившимся в этой комнате.

Он остановился на полпути. Одно дыхание отделяло его от этих красных-красных губ. Мак хрипло дышала, и он заметил, что сам дышит так же. Так они и стояли, вдыхая один и тот же воздух. Чувствуя, как пульсирует желание, словно дракон, пробудившееся между ними.

Она сломалась первой. И Линк возблагодарил богов на небесах, когда ее губы прижались к его губам. Она целовала так, как будто страстно желала его, как будто нуждалась в нем для того, чтобы выжить. Она не касалась его губ с нежностью, не наслаждалась поцелуем. Она пожирала его. Развернувшись, она толкнула Линка к стене. Одной рукой вцепившись в его волосы, Мак сильно потянула за них. Просунув вторую руку ему под майку, она дотронулась до его голого, потного тела.

Когда Мак стала раскачиваться, прижавшись к нему, он испугался, что сейчас кончит. У него потемнело перед глазами, он перевернулся вместе с ней, прижав ее спиной к стене. На мгновение каждому из них захотелось перехватить инициативу, потом они решили, что это не имеет значения, поскольку оба стремились к разрушению.

Его большая ладонь, скользнув ей под майку, накрыла одну великолепную грудь.

Мак услужливо сдернула майку через голову и отбросила ее через его плечо.

– Да благословит Бог Америку, – выдохнул он, прежде чем снова прижался к ней губами.

Мак хихикнула, не отрываясь от его губ.

– Разве так непристойно выражается впавший в экстаз пожарный?

– Малышка, я хочу вынуть свой член и швырнуть тебя на колени. Я хочу упереться руками в стену и трахать тебя в рот до тех пор, пока у тебя не потекут слезы. Когда я кончу, я хочу, чтобы тушь и помада растеклись по всему твоему лицу.

Ее глаза расширились. Потом она улыбнулась коварно, как хищник.

– Так лучше, – прошептала она и сунула руку ему в шорты.

Он готов был умереть на месте, обнимая прекрасную женщину, державшую в руке его член. Линк надеялся, что эта сцена будет высечена на его надгробном камне.

– Ради Бога, милая, помедленнее.

– Нет. – Она провела большим пальцем по неоправданно чувствительной головке его члена, которая протекала, как гребаное решето: – Я хочу увидеть тебя на коленях, чтобы ты смотрела на меня, пробуя меня на вкус.

«Да. Я – покойник».

– Мне кажется, что я ждал тебя всю жизнь. – Вырвавшееся у него со стоном на одном дыхании признание, мольба все разрушили.

В один миг врач, которая не боялась летать на вертолетах, спасая людей, потеряла самообладание. Он почувствовал, как она напряглась, как сократились ее мышцы. Позвоночник стал твердым, как сталь.

Мак убрала руку, пояс его шортов отскочил назад, нанося поражение его эрекции. Линк вздрогнул, но не пошевелился.

– В чем дело? – спросил он.

– Ни в чем, – сказала она, стараясь выскользнуть из его рук. – Просто я не настроена заниматься этим прямо сейчас.

– Ты боишься. – Он сказал правду, просто, без всякого злого умысла.


Ее реакция была такой, словно он ударил ее. Нашел слабое место.

Губы Мак искривились, как змея. Но он увидел это. Этот отсвет страха в зеленых глазах. Тени усугубляли ее страх.

– Я не боюсь.

Мак четко выговорила каждое слово. И Линк задумался, считает ли она это правдой.

– Нас обоих влечет друг к другу. Мы оба ничем не связаны. Оба заинтересованы. Но что-то удерживает тебя, и я думаю, что это страх.

– Ты начинаешь нести всякую чушь, и это действительно портит настроение, Отчаянный.

Он ощущал связь между ними, они стояли, прижавшись друг к другу, чувствуя учащенное сердцебиение друг друга. Он не ошибался, считывая сигналы, ничего не выдумывал. Мак хотела его. Он страстно желал ее. Но тот черный дым создал между ним непроницаемую стену.

– Что плохого в том, чтобы честно признаться, Дрими?

– Отстань, Отчаянный, – сказала Мак, просовывая руку между ними.

Понимая, что такое страх, Линк отодвинулся. Он сел на скамью для жима, на которой занималась она. Он не спешил убежать.

– Поговори со мной, Маккензи. Скажи мне, в чем дело.

– Что ты хочешь услышать? – спросила Мак, подбирая с пола майку.

Он оплакивал потерю ее изящного спортивного бюстгальтера малинового цвета. Вид ее живота, который ему хотелось облизнуть, укусить, выбросить на него свое семя, положить на него голову.

– Я думал, что выразился ясно. Я хочу тебя.

– До какой степени? Чтобы быстро перепихнуться? Чтобы я надолго стала твоей девушкой? Я не гожусь ни для того, ни для другого, – ее слова звучали резко, грубо.

– Маккензи, скажи мне, чего ты хочешь.

– Я спросила первой.

Прекрасно. Она услышит правду.

– Во-первых, мне хочется, чтобы эта губная помада размазалась по твоим губам, по моим губам, по моему члену и, черт побери, повсюду, куда ты поцелуешь меня. Ничего запредельного для тебя, Дрими. Во-вторых, я хочу почувствовать, как ты принимаешь меня. Я хочу удерживать тебя, когда ты будешь отпускать меня. Я хочу заснуть вместе с тобой. Затем я хочу вместе с тобой поесть мороженого в постели. Еще я представлял себе, что мы будем встречаться достаточно долго, для того чтобы я смог убедить тебя в том, что судьба привела тебя сюда именно в тот момент, когда мы оба нуждаемся в этом. Мы поженимся. Вероятно, свадьба будет пышной, потому что на нее захочет прийти вся пожарная часть, и ты увидишь, какая большая у меня семья. Саншайн будет держать букет во время венчания. Мы проживем вместе долгую счастливую жизнь. Как ты относишься к детям? Я не возражал бы против парочки. Но, главное, что у меня будешь ты.

Мак, ссутулившись, прислонилась к стене и быстро выдохнула.

– Я здесь всего на полгода, – возразила она.

– Это твой план. Планы могут меняться.

– Так говорят, когда речь идет о чьем-то плане.

– Детка, я только прошу тебя дать мне возможность.

– Возможность чего? Трахнуться? А через несколько недель один из нас бросит другого? Или отказаться от карьеры, о которой я мечтала с шестилетнего возраста и стать женой в маленьком городке?

Он не был уверен, какой результат пугает ее больше.

– Отлично. Мы переедем. Куда бы твоя карьера ни завела тебя, мы с Саншайн будем рядом.

– Линк, – ее голос сорвался, – у нас даже не было секса, а ты планируешь будущее.

– Это можно довольно быстро исправить. – Его член начал пульсировать, соглашаясь. – Но я бы лучше сначала поговорил с тобой. Что так взбесило тебя, Маккензи?

– Взбесило? – Мак принялась расхаживать по комнате перед ним.

Она искрилась от раздражения. От раздражения и еще от страха.

– Мне не нравится, что ты давишь на меня.

Линк почувствовал, как напрягся его собственный позвоночник. Значит, они оба – манипуляторы.

– Я не давлю на тебя. Я не засовывал твою руку себе в штаны. Я не срывал с тебя майку.

Линк увидел, что теперь Мак была взволнована. Щеки пылали, глаза блестели.

– Просто то, что ты привык залезать к женщинам в трусы, не означает, что ты залезешь в мои, – сказала она.

– Какого черта, Мак? – Теперь он взбесился.