Зараза

В варианте, если бы у меня был «глобаловский» костюм «призрака», получалось совсем все просто, с заходом чуть ли не через главный вход. Но костюма у меня не было.

В варианте с типовыми возможностями «волков» и доступными продуктовыми магазинами я бы прицепил на дрон кусок свежего мяса, выманил бы мертвого льва, и как ослика за морковкой, направил бы его через забор. А там бы уже подсуетился, предварительно перестреляв всех часовых, используя оптику и глушитель. Но их у меня тоже не было.

Практически ничего не было, лишь голый энтузиазм и необходимость попасть в номер сестры. А также громкий автомат, граната, нож со стамеской… ну, и Вадик.

Еще нашлось недостроенное здание на соседней улице, с установленными по кругу строительными лесами, от которых я открутил алюминиевую лестницу. По ощущениям она тянула всего килограмма на четыре, но по высоте как раз доставала до верха колючей проволоки.

И когда полностью стемнело, мы были готовы. Вадик, измазанный сажей, аки негр, остался сидеть в сгоревшем доме и следил за внутренним двором отеля. А я с такой же боевой раскраской на лице и лестницей под мышкой прятался за углом дома, так чтобы видеть окно Вадика, и при этом стараясь не спалиться глазастому гаврику на крыше.

Я ждал сигнала, чтобы стартануть.

До отельного забора по прямой было всего метров пятнадцать открытого пространства. Фонари есть, но чуть в стороне — один на углу, а второй практически под Вадиком, и оба не дотягивают до моего запланированного маршрута. Но его надо пробежать и не попасться в зону действия прибора ночного видения. Гарантий, что часовой отвернется именно в момент, когда я побегу, у меня не было, но помня вчерашнюю возню с пересменкой во время первого звонка перед боем — была надежда.

Из провала сгоревшего окна вылетела скомканная пачка сигарет. Сигнал — значит перед взором Вадика сейчас виляет задницей девушка с подносом-гонгом и бьет в него половником. Я мысленно представил, как солдат на крыше слышит «первый звонок», зазывающий на представление, осматривается по сторонам, возможно, подходит к краю крыши, потом идет к лестнице и начинает спускаться.

Один этаж, второй, третий — я рванул, на ходу разворачивая лестницу вдоль забора, мягко ткнулся в него плечом и бросился в пыль.

Прислушался — тишина. Оглянулся на окно, дождался, когда вылетела вторая скомканная бумажка, означавшая, что в отеле все спокойно, и пригибаясь побрел под стеночкой на другую сторону двора, подальше от арены-бассейна, поближе к хоть каким-то зарослям и пальмам.

Завернул за угол, удостоверился, что с крыши блокпоста меня тоже не видно, и пошел вдоль задней границы отеля. Перед воротами с калиткой замер, слушая доносившиеся голоса часовых, что бормочут, не понял, но услышал характерный звук открываемой банки пива и быстро прошмыгнул мимо.

Дальше пошло сложнее, и в темноте на дороге возникло препятствие. Ленивые уборщики арены, похоже, просто навалили тела в ковш погрузчика, подкатили к забору и выкинули все наружу. Шесть тел, среди которых мой прыгучий капоэйрист. Он лежал наверху кучи, смотрел на меня немигающим взглядом, а потом вдруг дернул нижней челюстью и захрипел.

Я тоже дернулся и чуть не долбанул лестницей по забору. Зомби чавкал и тянул подбородок, но сам не двигался. И как, интересно, он оказался жив?

Точнее мертв, но как бы и жив. По-своему, по-мертвячьи. Вероятно, сломанная шея не гарантирует того, что заболевший не обратится. Но хотя бы гарантирует, что конечности отнимутся. То, что он ко мне не ползет, меня все равно не устраивало, я достал стамеску, но лезть на кучу не хотелось. Лучше бы он пораньше обратился и уборщиков покусал.

— А ты, я погляжу, злопамятный, — едва слышно прошептал я и оглядел кучу, оценивая насколько ее можно обойти и все еще остаться в тени забора.

Начал забирать правее и посмотрел в сторону бараков. Может, показалось, но в тусклом свете фонаря по крышам пронесся неровный силуэт с откусанным хвостом. И судя по тому, как завопил мужик на крыше блокпоста — не показалось. Я услышал скрип стула, выкрики и суетливый топот. Потом негромкий спор и звук, будто хлопают по плечу, приговаривая: «устал ты, бро, вот и мерещится».

Пришлось вернуться к забору и вжаться в землю. И снова ждать, пока над головой не стихли шаги, скрипнул стул и щелкнула новая банка пива.

Я приподнялся и, орудуя лестницей, как тараном, стал расталкивать кучу с мертвяками. Замирая и прислушиваясь, после каждого точка. Зарядил капоэйристу в глаз, спихнул с кучи, но, похоже, сделал только хуже. В темноте поди разбери, какое из тел все еще кусачее.

Достал стамеску, задержал дыхание и полез на остатки зловонной горы. И как скалолаз с ледорубом, пробил шесть голов — ударил, подтянулся, ударил, подтянулся. Изгваздался весь в каком-то дерьме и гнили, даже напрягся, что меня по запаху учуют.

Когда добрался до угла, а потом и до запланированной точки перехода, уже не только вонял, но и обвалялся в песке, мусоре и прилипших листьях. Не костюм «гилли», конечно, но точно самый натуральный леший. Пофиг, так может даже и лучше.

Тихонько закинул лестницу на колючку. Единственное в этом отеле, что дезертиры сделали на пять баллов, это была колючка. Не просто ниточка с крестиками, а двойной оцинкованный моток с толстыми двухсторонними зубьями, похожими на лезвия. В сочетании с приваренной арматурой зомбаки бы точно не прошли. Вышло довольно крепко, лестница легла сверху, только слегка придавив всю конструкцию.

Аккуратно, стараясь не расшатывать, поднялся наверх, убедился, что все чисто и спрыгнул на мягкую траву. И сразу же ушел к трем пальмам, растущим практически одним пучком.

До арены метров пятьдесят, до блокпоста метров тридцать, и в ту и другую сторону аккуратные витиеватые дорожки, пальмы, стремные в ночи фигурки из живой изгороди, кусты с лавочками, небольшая беседка — обычная и плохо просматриваемая прогулочная зона для жителей отеля. Фонари возле лавочек и на импровизированных перекрестках, людей нет, зато со стороны бассейна доносится гул и пьяные выкрики.

Я повернул к блокпосту и, избегая подсветки, двинулся между деревьями, а потом мимо живой изгороди. Три человека, как и вчера, и как днем, только вроде новые, но привычки старые.

Главный на посту, на пластиковом стуле бдит в сторону бараков. В руке хоть и есть банка пива, но вторая гладит автомат, лежащий на коленях. Еще один в будке, в простенькой каморке три на два метра с дверью и окошком. А третий мается, то подойдет к калитке и посмотрит в щель, то обойдет будку, то присядет на лавке у стеночки.

Меня почувствовали, может, ветер переменился, а может, пахло сильнее, чем я думал. Но тот, что маялся, стал дергать большим плоским носом. Огляделся, втянул воздух, сморщился, понюхал себя и пожал плечами, крикнул что-то напарнику, достал фонарик и пошел в мою сторону.

Прошел буквально в метре от моих кустов, светя фонариком по верхам.

Он так и не понял, что произошло. Скорее всего, даже и не понял, что его убило. Надо было под ноги светить. Я выскочил аккурат за его спиной, левой рукой с оттяжкой на себя закрыл ему рот, а правой быстро нанес три удара ножом чуть пониже кадыка. Тихонько опустил и подтащил к кустам.

И уже быстрее, пока его не хватились, подкрался к домику с остальными. Встал на лавочку, подтянулся по глухой стене и, видя, что боец все еще на стуле, тихонько забрался наверх. Взял фонарик в левую руку, а нож в правую, и как заправский индеец, медленно приблизился.

Не хватило буквально метра, мужик обернулся, начал что-то спрашивать, но я врубил фонарик ему в глаза и, когда он инстинктивно поднял руку, все еще что-то говоря, ударил подмышку, а потом в подбородок.

Огляделся на отель — ни криков, кроме привычных пьяных, подбадривающих драчунов на ринге, ни прожекторов, ничего. Я так и оставил его на стуле, просто придал позу уставшего человека, который решил поспать.

Парня в будке я выманил. Подошел к краю крыши, и стал тонкой струей лить пиво из банки. Журчание сработало. Сначала ругань и возмущенный окрик, потом распахнулась дверь и появилась разозленная голова, на которую я и прыгнул, а потом уже добил лежачего. Не спортивно, но действенно.

Затащил тело в будку, собрал оружие и пошел к калитке.

— Не пальни, свои, — я открыл дверь, но высовываться не стал, — Вадик, не пальни, говорю.

— Че ты так долго? — в проеме появилось чумазое лицо со светящимися белками глаз. — Фууу, а чего воняет-то так фильно?

— Не гунди, — похоже, рано он перестал меня бесить, умник хренов. — Трансформатор помнишь где? Мне нужно минут двадцать.

— Помню, но лучше двадфать пять, а то ты какой-то медленный.

— Вырубай свет, а потом подтягивайся к нашим, там и встретимся.


Вадик оказался прав. Двадцати минут мне не хватило, пока я пробрался вдоль забора до отеля, пока прятался от девушки, которая в роли официантки все время бегала туда-сюда, пока забрался на пожарную лестницу, пока, замирая на каждом пролете, влез на крышу, прошло по моим ощущениям как раз двадцать пять. Разобраться с настройками трофейного ПНВ, неизвестной мне модели, я уже не успел. Хорошо хоть проблем его бывший владелец не создал, настолько увлеченно следил за рингом, что даже не услышал, как я подхожу…

Я посмотрел вниз в обычном режиме, зафиксировал пленных, охрану, происходящее на арене, где захваченный сегодня мужик метался в окружении зомбаков. Мысленно пожелал ему продержаться еще немного, и в этот момент на всей территории отеля вырубился свет. Послышались возмущенно-удивленные возгласы, включились и замелькали фонарики.

Я бросился на другую сторону крыши. На козырьке света чуть больше, но ситуация похожая — три мужика, вжались в баррикаду, вертят фонарями по сторонам, не понимают, что происходит, есть ли враг и если есть, то с какой стороны.

Достал гранату и, отогнув усики, выдернул чеку. В голове крутилось дурацкое «Е равно эм же, высота метров двенадцать, то на се, задержка на…» Короче, все равно это не оттуда! Секунды полторы-то авось будет лететь. Я отпустил спусковой рычаг, досчитал до двух и метнул гранату вниз. Все - «потихонечку» закончилось, теперь начинаем нормальные танцы.

Я не стал смотреть, сработала ли моя формула, отголосок взрыва застал меня по дороге на другую сторону крыши, и первую реакцию дезертиров я не увидел, но то, что было дальше, меня полностью устраивало. Активировал ПНВ на шлеме, не то чтобы все стало как на ладони, да еще с яркими росчерками фонарей, но понять, что происходит, было можно.

Расчет на мнимую атаку с центрального входа, пусть частично, но сработал. Бомани ревел, раздавая команды. Уже поддавшие пьяненькие бойцы ломанулись в отель, бородач с ними, но и с пленными осталось почти десять человек.

Найдя будку с дверью вниз, начал спускаться и услышал топот с криками — люди выбегали из номеров, одеваясь на ходу, и бежали вниз. Спрятавшись в тени, я пропустил основную массу и, не скрываясь, пошел вниз. Четвертый этаж был уже пустой, распахнутые двери, брошенные вещи в темном коридоре.

На третьем этаже на меня налетел запыхавшийся парень, потянулся ощупать меня, что-то сказал и назвал по имени, явно приняв за настоящего бойца с крыши, помахал рукой перед носом, и потянул меня вниз. Я не сопротивлялся, сблизился и воткнул нож ему под ребра, а потом опустил на пол и пошел дальше.

В голове будто музыка начала играть, набирая темп, как в старом добром культовом фильме про Вьетнам — «Апокалипсис сегодня». Рихард, мать его, Вагнер со своими валькириями задавал тон и на нашем зомби-апокалипсисе.

Я ошибся, когда думал, что будут танцы, и балета тоже не будет — будем жечь.

Концентрация взлетела на высший уровень, никаких лишних движений, никаких пружин, которые только готовятся к прыжку. Уже распрямилась и нацелена только на результат.

Моя бывшая называла это потоком или ресурсом, я особо-то не слушал. Войди в поток — говорила она, будь в ресурсе…Ну окей, я в ресурсе!

Я не стал спускаться в холл, со второго этажа выбрался через балкон, сдвинулся в сторону пленных и все в том же потоке начал истреблять дезертиров. Зеленое свечение — выстрел, всполохи перед стволом, яркие росчерки, уход в сторону. Стрелял двойками, шел вперед, опять стрелял, шел вперед. Будто в тире на зачете отрабатывал стрельбу, перемещение и скоростную перезарядку. Поддатые бойцы тупо не успевали, ни то что среагировать, некоторые даже не видели меня в темноте. Как там в кино? Кто-то любит запах напалма по утрам, а я точно люблю яркие всполохи в приборе ночного видения.

Когда из холла отеля повалили основные силы дезертиров, я был уже не один.

То справа, то слева из-за спины к моему концерту подключалась новая скрипка — Вадик, Саня, Леонидыч, шумная толпа камаджоров. Чем меньше на пути становилось врагов, тем больше трофейных стволов гремело с нашей стороны.

И мы начали побеждать, пусть с потерями, но вытеснили людей Бомани с внутреннего двора. Перегруппировались, уходя из-под обстрела с балконов, и уже сами пошли на штурм, а потом и вовсе загнали врага на второй этаж.

А вот на лестнице уже пришлось туго, мы практически сразу потеряли половину камаджоров, дорвавшихся до стволов и чуть ли не наперегонки ломанувшихся вверх.

Пришлось разделиться, часть людей во главе с Вадиком вернули на улицу, держать балконы и контролировать тылы, а другую, в костяке которой оказались мы с Саней, поставили блокировать лестницу и лифт.

Начался этап переговоров, ругани и взаимных обвинений. И скорее всего, до утра бы так сидели, если бы не Леонидыч, который по-хозяйски разграбил оружейный склад Бомани и притащил ящик с гранатами.

На кураже ли, или от обиды за плен, но мчсники разошлись, и давя бандитов гранатами, разворотили пол-отеля. Может и хотел кто-то сдаться, но грохот вкупе с языковым барьером свели всю дипломатию на нет. В итоге, когда стрельба, взрывы и крики раненых, наконец, стихли, мы даже понять не смогли, сколько человек сбежало, а сколько полегло.

Характерную бородатую физиономию колобка среди останков мы так и не нашли, а еще недосчитались одной технички за воротами.

На четвертый и пятый этаж я уже не пошел, сил не было. Музыка в голове заглохла примерно после второй гранаты, поток вытек вместе с адреналином и начался откат. Убедившись, что моя помощь не требуется, спустился на ресепшн. За разгромленной стойкой нашел простреленную учетную книгу, чуть не обнял ее и принялся листать.

Нашел свою фамилию, имя сестры и номер, в котором она остановилась.

Фух, пятьсот седьмой — есть шанс, что там хоть что-то уцелело. Пока возился с книгой, народу в холле прибавилось. «Глобаловские» ученые, хоть и не медики, оказывали первую помощь. Я увидел Астрид, она улыбалась, что-то даже сказала, но я не расслышал. Она пошла в мою сторону, но на полдороги ее перехватили камаджоры, подтащив к ней раненого мужика из арены. Ладно, потом пообщаемся. Надо будет допросить ученых на тему Global Diamond, должны же они что-то знать про своего работодателя.

Леонидыч с Саней тоже были на первом, видать Бате понравилась роль завхоза — он обвешался стволами и ходил между людьми, раздавая им новые магазины и забрав пять человек на улицу для отражения притащившихся на шум мертвяков. Вадика я не видел, но слышал из соседней комнаты характерные фыканья в рассказах, как он провел прошлую ночь.

Подъем на пятый этаж дался сложно, вроде и надо туда — там ниточка, там шанс. Но глубоко внутри царапается мыслишка, что ничего ты там не найдешь. Либо и не было ничего, либо аборигены-квартиранты уже растащили.

На этаже встретил двух мчсников, которые отчитались, что отель хоть и чист от подвала до крыши, но лучше не расслабляться. Свернул по указателям, с тяжелым сердцем доковылял до пятьсот седьмого и уткнулся лбом в закрытую дверь, никак не решаясь повернуть ручку.





Глава 14




Постучался. Не знаю зачем, просто вспомнил, как сестра все время бесилась и рьяно защищала свою комнату. Толкнул стволом «фала» и отступил — дверь тихонечко скрипнула и откатилась внутрь.

Никто не выпрыгнул, ни сестра, ни зомби, ни даже недобитый дезертир. Только легкий сквозняк, разносивший запах пропотевшего грязного белья, узкий коридорчик и силуэт большой кровати на фоне лунного света из окошка. Я нащупал выключатель и включил свет, благо мчсники уже привели все в порядок, а то и лучше сделали. Дай им недельку, такой ремонт тут наведут, какой этот отель еще ни разу в жизни не видел. Не особо бойцы, кроме Сани, но рукастые, аж завидно.

Сказать, что в комнате был беспорядок — это очень сильно ей польстить. Теперь уже не узнать, что за балбес вселился в номер, когда дезертиры захватили отель. Сам ли выбрал или по жребию выпало, но он не только не выбросил вещи сестры, что было прекрасно, но так все захламил, что только выносить это несколько часов.

Единственным чистым островком на этой свалке оказался небольшой столик под настенным телевизором, где абориген чистил оружие. Там все было как в аптеке, инструмент лежал выровненный по длине в лесенку, запчасти каждая на своем месте, как по инструкции, цевье, ствол, рукоятка, винтики, пружинки — он, похоже, тут FAL перебирал.

Тем удивительней выглядела куча засохших и уже пованивающих банановых шкурок под столом, на столе и даже с телевизора две штуки свисали.

Кровать занимала большую часть комнаты, но к ней было страшно подходить, скомканное замызганное постельное белье выглядело так, будто в него пельмени с кетчупом и майонезом заворачивали, а сверху еще и горчички добавили. Я представил, как в кино ищут улики ультрафиолетовой лампой и меня аж передернуло, думаю, тут светомузыка была бы похлеще, чем в ПНВ во время ночного боя.