Зараза
Часть 10 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Находиться возле завала было тяжело. Вроде и на свету все, в отличии от коридора, но инстинкт самосохранения вопил, как ненормальный: «алярма, алярма, что же ты тупой такой, говорят же алярма, не лезь туда»...
Я все равно полез. Присмотрел более-менее удобный уступ, закинул ногу, подтянулся, почувствовал легкое дуновение ветерка на лице, и сверзился на пол, стоило только вдохнуть этот ветерок.
Запахло гнилью. Если сравнить, то в канализации в гнезде монстра пахло весенними цветами, просто чуть заблеванными, а здесь будто гниет сама гниль.
Уходил от завала практически бегом, подгоняемый бесячим и уже пугающим шепотом. Пронесся мимо нескольких поворотов, а потом вспомнив принцип прохождения лабиринтов, стал все время сворачивать направо. Шел до тех пор, пока не натолкнулся на осколки «нокии» и уставился в морду застрявшего и зависшего монстра, будто в спячку впал, экономя ресурс. Но стоило ему меня почувствовать, как он тут же дернулся и застучал лапой по потолку.
Я опять пошел вперед, держась уже левой стены и легонько постукивая по ней кончиком молотка. Эффект был странный, будто по замерзшей резине стучу. Звук гулкий, камень и знаки на нем вдавливаются и реагируют в ответ, при этом без единой царапины.
Я понял, что начинаю терять контроль, когда в третий раз наступил на разбитый экран «нокии». При том, что во второй раз я ее со всей дури запульнул в стену. Куда бы я не шел, все время возвращался сюда и уже приветствовал монстра, как старого приятеля.
— Ну, что, уродец, застряли мы с тобой? — я прицелился в монстра, пофиг уже, хотели бы напасть, уже напали бы. — Без обид, но что-то ты меня нервируешь.
Звук выстрела разнесся по коридору. Громче, чем я ожидал. Шорохи на мгновение стихли, а потом обрушились с новой силой, долбясь в затылок. А ко всему еще добавились звонкие кап-кап-кап. Тело зомби обмякло, только бесшумно качалась лапа, и что-то вытекало из простреленного глаза, капая на землю в метре от меня.
Черт. И нафига я это сделал? Вылезти обратно все равно не смогу, туша застряла, а мне ни допрыгнуть, ни молотком ступеньки не прорубить в стене. Для теста пару раз пальнул в стену, но пули даже миллиметра не выбили, а просто плюшками попадали на пол.
Не дождавшись возможных гостей, привлеченных шумом, решил перекусить и отдохнуть. Через силу впихнул в себя протеиновый батончик и, забив на все, задремал.
***
Из сна меня вытащил звук колокольчиков, как на рыбалке, зацепили блесной подтянули, ослабили, еще подтянули, и когда выдернули из воды, я открыл глаза. Передо мной стоял старик из местного племени, настолько несуразный и с виду безобидный, что желания схватиться за пистолет не возникло.
На вид лет шестьдесят, хотя лицо настолько морщинистое и испещренное старыми язвочками, что там могло быть и все девяносто. Худой, невысокий, темная кожа отливала практически черным в свете факела, который он держал в руке. Одет, как туземный шаман с типовых картинок в интернете, на ногах пыльные сандалии, вместо штанов пестрая юбка. Куча каких-то амулетов на шее и браслетов на каждой руке, чуть ли не под локоть. К каждому браслету крепился маленький колокольчик, как и к копне длинных седых косичек на голове. Лицо и все видимые участки кожи густо усеяны символами, как на стенах. Во второй руке он держал кисточку, перепачканную красным, а рядом на полу стояло глиняное ведро.
Спросонья, в игривом свете факела дед казался нереальным и фантастическим. И совершенно вне времени. Не знаю, мог ли я уснуть в этой чертовой дыре и попасть в прошлое или в другую реальность, как в моих любимых книжках, но такой дедок мог бродить по этим туннелям и тысячу лет назад и в двадцать первом веке. Никаких гаджетов и современных предметов одежды, которые могли бы подчеркнуть его связь с конкретной эпохой.
Старик улыбался и рассматривал меня, чуть склонив голову набок.
Увидел, что я очнулся, и заговорил на ужаснейшем английском, да еще и шепелявя. Что-то там про сон, про то, что кто-то пробудился, про зло и опасность. Кто, что и где — я вообще не понял. Дед мог говорить про меня, что я проснулся в опасном месте, а мог упоминать некое конкретное зло, живущее в этом лабиринте.
Я развел руками, постучал себя по лбу и состроил грустную гримасу.
— Уважаемый, здравствуйте! Hello, my friend, я друг, но я ничего не понял, но компренде, капишь? Же не манж па сис жур, — м-да, я тот еще полиглот, но собрался, вздохнул и повторил все только на английском.
Улыбка на лице деда стала шире, и оказалось, что передних зубов у него нет. Он покачал головой, мол, моя твоя не понимать. В ответ я постучал себя по сердцу и потряс раскрытыми ладонями, приговаривая, что я друг. Пальцами изобразил две маленьких ножки, которые очень хотят отсюда свалить.
Дед кивнул, звеня колокольчиками, неожиданно дернулся и моментально оказался впритык передо мной. Я даже среагировать не успел, а он уже что-то малевал кисточкой у меня на лбу. Ощущение будто сухим льдом провели, ото лба по всему телу пробежала холодная волна. Отступила головная боль, а на плечо будто успокаивающий компресс наложили.
Старик поднес к моей голове факел, но жара не было, только приятный запах манго, как от ароматической свечи. Кисточка мелькнула перед глазами еще раз, операция с холодком повторилась, и дедок, наконец, удовлетворенно покивал. Махнул рукой, призывая следовать за ним, и пошел по коридору.
Хоть я так и не понял, что это вообще было, но не раздумывая бросился за дедом. Только удивлялся, как он ориентируется в темноте, но старик уверенно, легким прогулочным шагом миновал несколько перекрестков, трижды свернул и в итоге остановился перед ничем не примечательной стеной.
Посмотрел по сторонам, прислушался. Поводил факелом, высвечивая отдельные символы на стене, а потом точными движениями стал давить на значки. Костлявые пальцы летали с такой скоростью, что я не то что комбинацию запомнить не смог, а в лучшем случае только половину знаков заметил.
За стеной что-то стукнуло, послышался скрип, и примерно метровая по ширине часть стены опустилась вниз, открывая проход на темную лестницу. Старик жестом отправил меня внутрь, а когда я проходил мимо, придержал и дважды стукнул пальцем по лбу, ровно в то место, где рисовал. Я не стал разбираться, что это может значить, сказал спасибо и рванул по ступенькам.
Выбрался на поверхность в маленьком сарае, заставленном тюками с чем-то тряпичным. Ощущение, будто в сауну зашел. Судя по солнечному свету, почти вертикально бьющему через дырки крыши, на улице прям самый зной.
Как только появилась связь, запиликал смартфон. Смска от Ксюхи: «Позвони, есть инфа».
— Ксю, привет, — я сразу же набрал, и она сразу же взяла трубку, — говори.
— О, живой, — столько тепла было в этом слове, я аж через тысячи километров почувствовал Ксюхину улыбку. — Все никак не свыкнусь с мыслью, что однажды ты не перезвонишь. Тут такое по телеку показывают…
— Что говорят? — я подключил гарнитуру, и подойдя к двери сарая, приник к щели, контролируя округу.
— Говорят, реальный зомбиапокалипсис у вас там, но это по телеку. А если в адекватных ресурсах покопать, то ничего не говорят. Ждут. Хоть каких-то исследований или официальных заявлений, ООН тут почти каждый день собирается на внеочередные собрания. Так что ты фотки еще присылай, я проверенным людям отправила, но тоже жду пока.
— Не ебнут они там по нам чем-нибудь ядерным?
— Не должны. «Глобалы» костьми легли, давят на все страны, что такие ресурсы нельзя гробить, и их слушают. По крайней мере пока.
— Держи меня в курсе, — говорить было тяжело, очень хотелось пить, а вода еще ночью закончилась. — Что за инфа?
— В общем, я взломала почтовый ящик твоей сестры, у вас, похоже, семейная нелюбовь к сложным паролям, — Ксюха хихикнула. — Ну и одинаковые ответы на секретные вопросы. Короче, нашла чек. Катька с кредитки оплатила бронь в…отправила тебе сообщением с координатами…Сиерра Палмс Резорт.
— Вряд ли она там еще.
— Это понятно, но дата выезда только завтра, может хоть вещи ее там есть.
Я рассказал Ксюхе про странного деда и переслал несколько фоток с символами, а также селфи. На лбу оказалось две кривых полосочки, будто молнии били в переносицу. Попросил разузнать хоть что-нибудь, а также поискать интересных мест в городе. Оружейные магазины, полицейские участки, частные мастерские и даже бандитские берлоги, из которых так любят выкладывать селфи специфичные африканские плохиши. Хоть что-нибудь, где я мог бы разжиться снаряжением, а еще едой. Я попросил передать привет Мирному и Бамосу, чтобы они не пороли горячку и не торопились переть на другой конец света мне на помощь. Отключился и, проложив маршрут до отеля с заходом в пару кафешек по пути, покинул сарай.
***
Sierra Palms Resort. Родон стрит. 18 марта 23:15
Город будто вымер. Хотя почему будто? За несколько часов, пока пробирался в сторону отеля, не встретил ни одной живой души. Скрипы ставень, отдаленные крики, выстрелы и взрывы никуда не делись. Мертвые тоже шарились, но по самой жаре делали это достаточно вяло. На рожон я не лез, стараясь максимально держаться в тени, пережидать редкий шум двигателя и не мелькать на открытых пространствах.
Получалось не всегда, один раз меня схватили за ногу, когда я проходил мимо старой машины, другой раз я поторопился влезть в холодильную камеру в разграбленном кафе, еще раз сам наступил на чью-то ногу, когда крался в кустах. Благо выручал молоток, пока не треснула рукоятка, потом либо нож, либо скорость бега.
Все изменилось, когда жара начала спадать. Пятиэтажный отель уже появился в зоне видимости, красиво подсвеченный закатным солнцем, как зомби начали появляться в открытую. Вроде смотришь на улицу — никого. Моргнешь, а там уже трое, еще моргнешь — уже семеро. Кто-то лез из домов, особенно из подвалов, некоторые выбирались из-под автомобилей, из мусорных контейнеров, да просто отлипали от заборов, в тени которых лежали на земле.
Мертвые собирались в группы и ведомые только им понятной целью толпами куда-то уходили. Вполне себе осмысленно, ковыляли на звук выстрелов или просто прочесывали улицы. Могли упереться в дом, подолгу тыкаясь плечами в двери или, наоборот, шастали туда-сюда, как в патруле. Оставаться незамеченным стало сложнее, пришлось лезть на крыши и, стараясь не греметь о ржавый металл и чуть ли не ползком двигаться вперед.
Неаккуратное движение, скрип ржавой черепицы, который раздавался на десятки метров вокруг, и приходилось таиться и ждать, пока толпа отвалит. На третью такую паузу, я уже начал их различать. Понятно, что пол, раса — это одно. Цвет и состояние кожи хоть и претерпели изменения, где-то подгнило или лопнуло, но суть была в другом. Разными они были в поведении и физическом состоянии. Показалось, что даже какая-то иерархия прослеживается или, как у муравьев, четкое деление на классы.
Основная масса — медленные, но неутомимые болванчики, которые в лучшем случае тянули к жертве руки, в остальном же орудовали только зубами. Реже встречались те, кого я мысленно прозвал «прыгунами» — с которыми я уже встречался в канализации и библиотеке.
Пару раз мелькали «толстяки» — похожие на тех, что взрывались в аэропорту, только на порядок толще и безобразней, будто дозрели. Дети-зомби, хотя может, и карлики, тоже отличались, на их телах было больше наростов, смахивающих на вполне удобное оружие. Когти-гребни на локтях, коленях, что-то похожее на защитные пластины на спинах.
Похоже, вирус по-разному действовал на людей. Чем меньше человек, тем больше он менялся, не считая толстяков, которые превращались в ходячие бомбы.
Один такой почти два часа караулил меня под крышей, среагировав на грохот, когда я проломил крышу и застрял одной ногой. Кому я только не молился, чтобы снизу не было зомби, пока не выдернул ногу обратно. Но пронесло, и я, наконец, добрался до отеля.
И теперь опять сидел в засаде на крыше дома напротив и изучал обстановку. И чем дольше я смотрел, тем меньше мне все нравилось.
Ровное, почти квадратное здание за решетчатым забором, усиленном сверху колючей проволокой. Пять этажей, по шесть балконов (на всю ширину комнаты) на этаже. Первый этаж метра четыре в высоту, дальше все уже обычное. На уровне второго этажа массивный козырек с потухшей вывеской SIERRA PALMS и логотипом то ли в виде раковины жемчужины, то ли просто листик какой-то. А на козырьке, приличный такой, основательный дот — не шарашка, как у «модных», а прям по всем правилам жизни во время постапокалипсиса с прожекторами и двумя пулеметами.
Массивные стекла на первом этаже с виду были целы, но заклеены белыми листами, плюс решетка, работающая по принципу жалюзей. Во дворе за забором стояло несколько джипов, как глухо тонированных, так и открытых техничек. С балкона второго этажа к машинам спускалась веревочная лестница и два каната.
Остальные балконы выглядели вполне обычно, если бы не пара автоматчиков на верхних этажах. В половине комнат горел свет, двери открыты — видно, как ночной ветерок колышет занавески.
Что происходит с других сторон здания, я мог только догадываться по картинкам, которые изучил в интернете. Там внутренний двор с рестораном, точно есть бассейн и забор по всему периметру, за которым пустырь.
В видимой части здания я насчитал семерых бойцов в одинаковом камуфляже. Были какие-то нашивки на груди и рукавах, но с моего расстояния разглядеть их не получилось. На всех разгрузки, вооружены бельгийскими старичками FN FAL. Точно не обычные бандиты, скорее остатки местной армии.
То, что остатки местной армии и есть обычные бандиты, только на уровень профессиональней, я понял, когда с очередным порывом ветра слишком сильно открылась одна из штор на третьем этаже.
В комнате без мебели на полу сидели люди, в практически родной синей форме наших МЧСников. Показалось, что узнал надоедливого блондина Вадика и Леонидыча. Первый откинулся к стене и держался за голову, на волосах следы засохшей крови, видать все же допиздился. Второй теребит толстую цепь, протянутую вдоль комнаты, к которой прикованы все сидящие на полу.
Чтобы разглядеть подробности, я подполз ближе к парапету, а когда стал узнавать парней, так вообще высунулся еще сильнее. Понимал, что нельзя так расслабляться, но понадеялся на безлунную ночь. Ведь реально вокруг темень, хоть глаз выколи, только окна из отеля хоть что-то подсвечивают.
И тем неожиданней для меня темноту пробил тонкий красный луч и уперся мне в грудь. Я замер, косясь на красную точку, а она, будто издеваясь, обрисовала сердечко и мелькнула перед глазами, направляясь к моему лбу.
В глаза ударил прожектор, а снизу послышался топот. Заскрипела дверь на крышу, я отбросил ТТ в кучу листьев, выпрямился и медленно сцепил руки за головой.
Глава 10
На крышу выбежали три чернокожих солдата, действовали осторожно. Только один подошел ко мне, остальные целились на расстоянии. Даже если не брать в расчет снайпера и прожектор, шансов успеть раскидать всю троицу, я не видел. Развернулся, все еще держа руки за головой, только бейджик из-под броника вытащил, и бормотал по кругу на разных языках: пресса, гражданский, мир, дружба.
Тот, что подошел ко мне, разразился длинной тирадой на тумбо-юмбовском, изъял рюкзак и жестами приказал снять броник, потом быстро обыскал меня и минут пять высвечивал фонариком со всех сторон. Долго светил в лоб, на остатки нарисованных молний, а в остальном скорее всего укусы искал на теле.
Глаза, ослепленные фонариком, еще в себя не пришли, когда боец удовлетворенно хмыкнул, стянул мне руки за спиной пластиковой растяжкой и накинул плотный мешок на голову. Меня подняли и поволокли на выход.
Ступеньки, ступеньки, порожек, ровная дорога, короткая остановка, запах мертвяков и стрельба одиночными. Бряцание замков, скрип калитки, короткие переговоры на совершенно непонятном языке, опять ступеньки, только уже вверх. Один поворот, еще поворот, остановка, загремела связка ключей, тихонько скрипнула дверь. Наконец, меня втолкнули в какое-то помещение и сняли мешок.
Номер в отеле, тот самый, в котором я увидел мчсников.
Пока я моргал, привыкая к свету, солдаты грубо распихали сидящих на полу. И толкнули меня на освободившийся пятачок. Что-то прокричали короткими, резкими и совершенно непонятными фразами, заржали, а когда дверь за ними закрылась, я, наконец, услышал родной язык.
— Андрей, ты как? — ко мне обратился Леонидыч, сидящий у стены.
— У, префуха, тофе попался? — это уже Вадик, шепелявит так, будто несколько передних зубов потерял.
Я оглядел комнату. Десять человек разной степени поломанности и помятости. В дальнем углу «глобаловские» ученые, два мужика, мегера и девушка со шрамиками на щеке и челкой. Взгляд колючий и разочарованный, сначала вроде с надеждой, а потом пригляделась, похоже вспомнила, как я прикидывался пацифистом, скривила губы и отвернулась.
Отдельно сидят наши — парни с борта МЧС, всех видел, но большинство даже не знал, как зовут. В основном крупные серьезные ребята, только вконец измотанные и уставшие, на меня смотрят с каким-то странным интересом, ожиданием, но вроде и с облегчением.
Понял, что рад их видеть живыми, хоть и покоцанными. У Леонидыча фонарь под глазом и пара ссадин, но держится бодро. Голос ровный, искренний. Вадику больше досталось — кровавая шишка на голове, разбитая губа, говорит плохо.
Леонидыч представил мне всех, в том числе и «глобаловских». Девушку ученую звали Астрид, остальных хоть и старался запомнить, но с обычными именами у меня было не очень – Виктор, Рома, Санек и так далее. Потом представили меня, мол, это Андрей, он блогер. И прозвучало это так сочувственно, будто, нууу, не повезло парню, наверно, болеет чем-то, раз нормальную работу не смог найти.
Я все равно полез. Присмотрел более-менее удобный уступ, закинул ногу, подтянулся, почувствовал легкое дуновение ветерка на лице, и сверзился на пол, стоило только вдохнуть этот ветерок.
Запахло гнилью. Если сравнить, то в канализации в гнезде монстра пахло весенними цветами, просто чуть заблеванными, а здесь будто гниет сама гниль.
Уходил от завала практически бегом, подгоняемый бесячим и уже пугающим шепотом. Пронесся мимо нескольких поворотов, а потом вспомнив принцип прохождения лабиринтов, стал все время сворачивать направо. Шел до тех пор, пока не натолкнулся на осколки «нокии» и уставился в морду застрявшего и зависшего монстра, будто в спячку впал, экономя ресурс. Но стоило ему меня почувствовать, как он тут же дернулся и застучал лапой по потолку.
Я опять пошел вперед, держась уже левой стены и легонько постукивая по ней кончиком молотка. Эффект был странный, будто по замерзшей резине стучу. Звук гулкий, камень и знаки на нем вдавливаются и реагируют в ответ, при этом без единой царапины.
Я понял, что начинаю терять контроль, когда в третий раз наступил на разбитый экран «нокии». При том, что во второй раз я ее со всей дури запульнул в стену. Куда бы я не шел, все время возвращался сюда и уже приветствовал монстра, как старого приятеля.
— Ну, что, уродец, застряли мы с тобой? — я прицелился в монстра, пофиг уже, хотели бы напасть, уже напали бы. — Без обид, но что-то ты меня нервируешь.
Звук выстрела разнесся по коридору. Громче, чем я ожидал. Шорохи на мгновение стихли, а потом обрушились с новой силой, долбясь в затылок. А ко всему еще добавились звонкие кап-кап-кап. Тело зомби обмякло, только бесшумно качалась лапа, и что-то вытекало из простреленного глаза, капая на землю в метре от меня.
Черт. И нафига я это сделал? Вылезти обратно все равно не смогу, туша застряла, а мне ни допрыгнуть, ни молотком ступеньки не прорубить в стене. Для теста пару раз пальнул в стену, но пули даже миллиметра не выбили, а просто плюшками попадали на пол.
Не дождавшись возможных гостей, привлеченных шумом, решил перекусить и отдохнуть. Через силу впихнул в себя протеиновый батончик и, забив на все, задремал.
***
Из сна меня вытащил звук колокольчиков, как на рыбалке, зацепили блесной подтянули, ослабили, еще подтянули, и когда выдернули из воды, я открыл глаза. Передо мной стоял старик из местного племени, настолько несуразный и с виду безобидный, что желания схватиться за пистолет не возникло.
На вид лет шестьдесят, хотя лицо настолько морщинистое и испещренное старыми язвочками, что там могло быть и все девяносто. Худой, невысокий, темная кожа отливала практически черным в свете факела, который он держал в руке. Одет, как туземный шаман с типовых картинок в интернете, на ногах пыльные сандалии, вместо штанов пестрая юбка. Куча каких-то амулетов на шее и браслетов на каждой руке, чуть ли не под локоть. К каждому браслету крепился маленький колокольчик, как и к копне длинных седых косичек на голове. Лицо и все видимые участки кожи густо усеяны символами, как на стенах. Во второй руке он держал кисточку, перепачканную красным, а рядом на полу стояло глиняное ведро.
Спросонья, в игривом свете факела дед казался нереальным и фантастическим. И совершенно вне времени. Не знаю, мог ли я уснуть в этой чертовой дыре и попасть в прошлое или в другую реальность, как в моих любимых книжках, но такой дедок мог бродить по этим туннелям и тысячу лет назад и в двадцать первом веке. Никаких гаджетов и современных предметов одежды, которые могли бы подчеркнуть его связь с конкретной эпохой.
Старик улыбался и рассматривал меня, чуть склонив голову набок.
Увидел, что я очнулся, и заговорил на ужаснейшем английском, да еще и шепелявя. Что-то там про сон, про то, что кто-то пробудился, про зло и опасность. Кто, что и где — я вообще не понял. Дед мог говорить про меня, что я проснулся в опасном месте, а мог упоминать некое конкретное зло, живущее в этом лабиринте.
Я развел руками, постучал себя по лбу и состроил грустную гримасу.
— Уважаемый, здравствуйте! Hello, my friend, я друг, но я ничего не понял, но компренде, капишь? Же не манж па сис жур, — м-да, я тот еще полиглот, но собрался, вздохнул и повторил все только на английском.
Улыбка на лице деда стала шире, и оказалось, что передних зубов у него нет. Он покачал головой, мол, моя твоя не понимать. В ответ я постучал себя по сердцу и потряс раскрытыми ладонями, приговаривая, что я друг. Пальцами изобразил две маленьких ножки, которые очень хотят отсюда свалить.
Дед кивнул, звеня колокольчиками, неожиданно дернулся и моментально оказался впритык передо мной. Я даже среагировать не успел, а он уже что-то малевал кисточкой у меня на лбу. Ощущение будто сухим льдом провели, ото лба по всему телу пробежала холодная волна. Отступила головная боль, а на плечо будто успокаивающий компресс наложили.
Старик поднес к моей голове факел, но жара не было, только приятный запах манго, как от ароматической свечи. Кисточка мелькнула перед глазами еще раз, операция с холодком повторилась, и дедок, наконец, удовлетворенно покивал. Махнул рукой, призывая следовать за ним, и пошел по коридору.
Хоть я так и не понял, что это вообще было, но не раздумывая бросился за дедом. Только удивлялся, как он ориентируется в темноте, но старик уверенно, легким прогулочным шагом миновал несколько перекрестков, трижды свернул и в итоге остановился перед ничем не примечательной стеной.
Посмотрел по сторонам, прислушался. Поводил факелом, высвечивая отдельные символы на стене, а потом точными движениями стал давить на значки. Костлявые пальцы летали с такой скоростью, что я не то что комбинацию запомнить не смог, а в лучшем случае только половину знаков заметил.
За стеной что-то стукнуло, послышался скрип, и примерно метровая по ширине часть стены опустилась вниз, открывая проход на темную лестницу. Старик жестом отправил меня внутрь, а когда я проходил мимо, придержал и дважды стукнул пальцем по лбу, ровно в то место, где рисовал. Я не стал разбираться, что это может значить, сказал спасибо и рванул по ступенькам.
Выбрался на поверхность в маленьком сарае, заставленном тюками с чем-то тряпичным. Ощущение, будто в сауну зашел. Судя по солнечному свету, почти вертикально бьющему через дырки крыши, на улице прям самый зной.
Как только появилась связь, запиликал смартфон. Смска от Ксюхи: «Позвони, есть инфа».
— Ксю, привет, — я сразу же набрал, и она сразу же взяла трубку, — говори.
— О, живой, — столько тепла было в этом слове, я аж через тысячи километров почувствовал Ксюхину улыбку. — Все никак не свыкнусь с мыслью, что однажды ты не перезвонишь. Тут такое по телеку показывают…
— Что говорят? — я подключил гарнитуру, и подойдя к двери сарая, приник к щели, контролируя округу.
— Говорят, реальный зомбиапокалипсис у вас там, но это по телеку. А если в адекватных ресурсах покопать, то ничего не говорят. Ждут. Хоть каких-то исследований или официальных заявлений, ООН тут почти каждый день собирается на внеочередные собрания. Так что ты фотки еще присылай, я проверенным людям отправила, но тоже жду пока.
— Не ебнут они там по нам чем-нибудь ядерным?
— Не должны. «Глобалы» костьми легли, давят на все страны, что такие ресурсы нельзя гробить, и их слушают. По крайней мере пока.
— Держи меня в курсе, — говорить было тяжело, очень хотелось пить, а вода еще ночью закончилась. — Что за инфа?
— В общем, я взломала почтовый ящик твоей сестры, у вас, похоже, семейная нелюбовь к сложным паролям, — Ксюха хихикнула. — Ну и одинаковые ответы на секретные вопросы. Короче, нашла чек. Катька с кредитки оплатила бронь в…отправила тебе сообщением с координатами…Сиерра Палмс Резорт.
— Вряд ли она там еще.
— Это понятно, но дата выезда только завтра, может хоть вещи ее там есть.
Я рассказал Ксюхе про странного деда и переслал несколько фоток с символами, а также селфи. На лбу оказалось две кривых полосочки, будто молнии били в переносицу. Попросил разузнать хоть что-нибудь, а также поискать интересных мест в городе. Оружейные магазины, полицейские участки, частные мастерские и даже бандитские берлоги, из которых так любят выкладывать селфи специфичные африканские плохиши. Хоть что-нибудь, где я мог бы разжиться снаряжением, а еще едой. Я попросил передать привет Мирному и Бамосу, чтобы они не пороли горячку и не торопились переть на другой конец света мне на помощь. Отключился и, проложив маршрут до отеля с заходом в пару кафешек по пути, покинул сарай.
***
Sierra Palms Resort. Родон стрит. 18 марта 23:15
Город будто вымер. Хотя почему будто? За несколько часов, пока пробирался в сторону отеля, не встретил ни одной живой души. Скрипы ставень, отдаленные крики, выстрелы и взрывы никуда не делись. Мертвые тоже шарились, но по самой жаре делали это достаточно вяло. На рожон я не лез, стараясь максимально держаться в тени, пережидать редкий шум двигателя и не мелькать на открытых пространствах.
Получалось не всегда, один раз меня схватили за ногу, когда я проходил мимо старой машины, другой раз я поторопился влезть в холодильную камеру в разграбленном кафе, еще раз сам наступил на чью-то ногу, когда крался в кустах. Благо выручал молоток, пока не треснула рукоятка, потом либо нож, либо скорость бега.
Все изменилось, когда жара начала спадать. Пятиэтажный отель уже появился в зоне видимости, красиво подсвеченный закатным солнцем, как зомби начали появляться в открытую. Вроде смотришь на улицу — никого. Моргнешь, а там уже трое, еще моргнешь — уже семеро. Кто-то лез из домов, особенно из подвалов, некоторые выбирались из-под автомобилей, из мусорных контейнеров, да просто отлипали от заборов, в тени которых лежали на земле.
Мертвые собирались в группы и ведомые только им понятной целью толпами куда-то уходили. Вполне себе осмысленно, ковыляли на звук выстрелов или просто прочесывали улицы. Могли упереться в дом, подолгу тыкаясь плечами в двери или, наоборот, шастали туда-сюда, как в патруле. Оставаться незамеченным стало сложнее, пришлось лезть на крыши и, стараясь не греметь о ржавый металл и чуть ли не ползком двигаться вперед.
Неаккуратное движение, скрип ржавой черепицы, который раздавался на десятки метров вокруг, и приходилось таиться и ждать, пока толпа отвалит. На третью такую паузу, я уже начал их различать. Понятно, что пол, раса — это одно. Цвет и состояние кожи хоть и претерпели изменения, где-то подгнило или лопнуло, но суть была в другом. Разными они были в поведении и физическом состоянии. Показалось, что даже какая-то иерархия прослеживается или, как у муравьев, четкое деление на классы.
Основная масса — медленные, но неутомимые болванчики, которые в лучшем случае тянули к жертве руки, в остальном же орудовали только зубами. Реже встречались те, кого я мысленно прозвал «прыгунами» — с которыми я уже встречался в канализации и библиотеке.
Пару раз мелькали «толстяки» — похожие на тех, что взрывались в аэропорту, только на порядок толще и безобразней, будто дозрели. Дети-зомби, хотя может, и карлики, тоже отличались, на их телах было больше наростов, смахивающих на вполне удобное оружие. Когти-гребни на локтях, коленях, что-то похожее на защитные пластины на спинах.
Похоже, вирус по-разному действовал на людей. Чем меньше человек, тем больше он менялся, не считая толстяков, которые превращались в ходячие бомбы.
Один такой почти два часа караулил меня под крышей, среагировав на грохот, когда я проломил крышу и застрял одной ногой. Кому я только не молился, чтобы снизу не было зомби, пока не выдернул ногу обратно. Но пронесло, и я, наконец, добрался до отеля.
И теперь опять сидел в засаде на крыше дома напротив и изучал обстановку. И чем дольше я смотрел, тем меньше мне все нравилось.
Ровное, почти квадратное здание за решетчатым забором, усиленном сверху колючей проволокой. Пять этажей, по шесть балконов (на всю ширину комнаты) на этаже. Первый этаж метра четыре в высоту, дальше все уже обычное. На уровне второго этажа массивный козырек с потухшей вывеской SIERRA PALMS и логотипом то ли в виде раковины жемчужины, то ли просто листик какой-то. А на козырьке, приличный такой, основательный дот — не шарашка, как у «модных», а прям по всем правилам жизни во время постапокалипсиса с прожекторами и двумя пулеметами.
Массивные стекла на первом этаже с виду были целы, но заклеены белыми листами, плюс решетка, работающая по принципу жалюзей. Во дворе за забором стояло несколько джипов, как глухо тонированных, так и открытых техничек. С балкона второго этажа к машинам спускалась веревочная лестница и два каната.
Остальные балконы выглядели вполне обычно, если бы не пара автоматчиков на верхних этажах. В половине комнат горел свет, двери открыты — видно, как ночной ветерок колышет занавески.
Что происходит с других сторон здания, я мог только догадываться по картинкам, которые изучил в интернете. Там внутренний двор с рестораном, точно есть бассейн и забор по всему периметру, за которым пустырь.
В видимой части здания я насчитал семерых бойцов в одинаковом камуфляже. Были какие-то нашивки на груди и рукавах, но с моего расстояния разглядеть их не получилось. На всех разгрузки, вооружены бельгийскими старичками FN FAL. Точно не обычные бандиты, скорее остатки местной армии.
То, что остатки местной армии и есть обычные бандиты, только на уровень профессиональней, я понял, когда с очередным порывом ветра слишком сильно открылась одна из штор на третьем этаже.
В комнате без мебели на полу сидели люди, в практически родной синей форме наших МЧСников. Показалось, что узнал надоедливого блондина Вадика и Леонидыча. Первый откинулся к стене и держался за голову, на волосах следы засохшей крови, видать все же допиздился. Второй теребит толстую цепь, протянутую вдоль комнаты, к которой прикованы все сидящие на полу.
Чтобы разглядеть подробности, я подполз ближе к парапету, а когда стал узнавать парней, так вообще высунулся еще сильнее. Понимал, что нельзя так расслабляться, но понадеялся на безлунную ночь. Ведь реально вокруг темень, хоть глаз выколи, только окна из отеля хоть что-то подсвечивают.
И тем неожиданней для меня темноту пробил тонкий красный луч и уперся мне в грудь. Я замер, косясь на красную точку, а она, будто издеваясь, обрисовала сердечко и мелькнула перед глазами, направляясь к моему лбу.
В глаза ударил прожектор, а снизу послышался топот. Заскрипела дверь на крышу, я отбросил ТТ в кучу листьев, выпрямился и медленно сцепил руки за головой.
Глава 10
На крышу выбежали три чернокожих солдата, действовали осторожно. Только один подошел ко мне, остальные целились на расстоянии. Даже если не брать в расчет снайпера и прожектор, шансов успеть раскидать всю троицу, я не видел. Развернулся, все еще держа руки за головой, только бейджик из-под броника вытащил, и бормотал по кругу на разных языках: пресса, гражданский, мир, дружба.
Тот, что подошел ко мне, разразился длинной тирадой на тумбо-юмбовском, изъял рюкзак и жестами приказал снять броник, потом быстро обыскал меня и минут пять высвечивал фонариком со всех сторон. Долго светил в лоб, на остатки нарисованных молний, а в остальном скорее всего укусы искал на теле.
Глаза, ослепленные фонариком, еще в себя не пришли, когда боец удовлетворенно хмыкнул, стянул мне руки за спиной пластиковой растяжкой и накинул плотный мешок на голову. Меня подняли и поволокли на выход.
Ступеньки, ступеньки, порожек, ровная дорога, короткая остановка, запах мертвяков и стрельба одиночными. Бряцание замков, скрип калитки, короткие переговоры на совершенно непонятном языке, опять ступеньки, только уже вверх. Один поворот, еще поворот, остановка, загремела связка ключей, тихонько скрипнула дверь. Наконец, меня втолкнули в какое-то помещение и сняли мешок.
Номер в отеле, тот самый, в котором я увидел мчсников.
Пока я моргал, привыкая к свету, солдаты грубо распихали сидящих на полу. И толкнули меня на освободившийся пятачок. Что-то прокричали короткими, резкими и совершенно непонятными фразами, заржали, а когда дверь за ними закрылась, я, наконец, услышал родной язык.
— Андрей, ты как? — ко мне обратился Леонидыч, сидящий у стены.
— У, префуха, тофе попался? — это уже Вадик, шепелявит так, будто несколько передних зубов потерял.
Я оглядел комнату. Десять человек разной степени поломанности и помятости. В дальнем углу «глобаловские» ученые, два мужика, мегера и девушка со шрамиками на щеке и челкой. Взгляд колючий и разочарованный, сначала вроде с надеждой, а потом пригляделась, похоже вспомнила, как я прикидывался пацифистом, скривила губы и отвернулась.
Отдельно сидят наши — парни с борта МЧС, всех видел, но большинство даже не знал, как зовут. В основном крупные серьезные ребята, только вконец измотанные и уставшие, на меня смотрят с каким-то странным интересом, ожиданием, но вроде и с облегчением.
Понял, что рад их видеть живыми, хоть и покоцанными. У Леонидыча фонарь под глазом и пара ссадин, но держится бодро. Голос ровный, искренний. Вадику больше досталось — кровавая шишка на голове, разбитая губа, говорит плохо.
Леонидыч представил мне всех, в том числе и «глобаловских». Девушку ученую звали Астрид, остальных хоть и старался запомнить, но с обычными именами у меня было не очень – Виктор, Рома, Санек и так далее. Потом представили меня, мол, это Андрей, он блогер. И прозвучало это так сочувственно, будто, нууу, не повезло парню, наверно, болеет чем-то, раз нормальную работу не смог найти.